- В одиннадцать. Постараемся не опоздать.
Перед тем, как покончить с бритьем, я позвонил Вульфу по внутреннему телефону и сказал:
- Вы были правы. Движение, когда оно началось, остановить трудно. Руководители юридической конторы будут здесь в одиннадцать.
- Вот видишь, - откликнулся он. - Придумывать ничего и не надо.
Было только десять тридцать, а потому я занялся личными делами. Когда я спустился вниз, я был готов ко всему, в том числе и к двухчасовому сну, но с этим, было очевидно, придется обождать.
Они опоздали на десять минут, поэтому Вульф, когда они подъехали, был уже в кабинете. Прежде чем начался разговор, я заметил одну интересную деталь. В торце письменного стола Вульфа лицом к нему, если помните, стоит красное кожаное кресло. Это самое удобное место для посетителей, и когда к нам приходят двое или больше человек, обычно туда садится старший из них. Когда та же группа была у нас в прошлый раз, в кресло уселся как старший компаньон Корриган, но на этот раз туда влез не кто иной, как седовласый, непрерывно мигающий Бриггс, дядя Фред Хелен Трой. По видимому, кроме меня, никто не обратил на это внимания, что само по себе тоже было примечательным. Когда они расселись, ближе всех ко мне оказался Эммет Фелпс, длиннорукий, шести футов росту, не человек, а ходячая энциклопедия; следующим сидел Корриган, затем тяжело опустившийся на стул сонный на вид Луис Кастин, преемник Конроя О'Мэлли в роли постоянного представителя конторы в суде, и, наконец, лишенный права на практику О'Мэлли с горькой складкой у рта.
Вульф повел взглядом слева направо и обратно.
- Итак, джентльмены?
Заговорили одновременно трое.
- Я в таком бедламе разговаривать не в состоянии, - резко сказал Вульф.
Инициативу взял на себя Фредерик Бриггс, который сидел в обитом красной кожей кресле.
- В прошлый раз, - медленно и отчетливо заговорил он, - я и мои компаньоны явились к вам против воли и предложили вам задавать вопросы. На этот раз у нас есть вопросы к вам. Если вы помните, я охарактеризовал ваш метод как безнравственный и достойный порицания, и вы подтвердили это определение тем, что сфабриковали пометку на заявлении Дайкса с просьбой об отставке, подделав почерк одного из нас, а затем передали этот документ в полицию. Чем вы можете оправдать ваши действия?
- Ничем, мистер Бриггс, - взлетели вверх брови Вульфа
- Ваш ответ неприемлем, - яростно заморгал Бриггс. - Я настаиваю… Мы настаиваем на ответе.
- В таком случае я нам отвечу - Вульф был само спокойствие. - Как вы утверждаете, пометка была сделана рукой мистера Корригана. Этому есть три возможных объяснения. Первое: мистер Корриган сам сделал эту пометку некоторое время тому назад. Второе: я подделал эту подпись совсем недавно. И третье: это было сделано кем-то из вас, включая и мистера Корригана, либо до, либо после того, как я попросил показать заявление мне. Разыскать заявление у вас в конторе совсем нетрудно. Вы, сэр, разумеется, не знаете, какое из этих трех объяснений соответствует истине, если, конечно, не сделали надпись своей рукой. На вопросы полиции вы все заявили, что ничего подобного не совершали. Я заявил то же самое. - Вульф стукнул по столу рукой. - Не могу поверить, что вы наделяете меня исключительным правом на ложь.
- Это не ответ. Я настаиваю.
- Перестаньте, Фред, - раздраженно перебил его Кастин. По-видимому, он проснулся. - Я говорил вам, что таким путем мы ничего не добьемся. Рассудить нас некому, даже если бы вы знали, кто на это способен. Переходите к делу.
- Он не сумеет, - Фелпс, равнодушный всезнайка тоже разозлился. - Пусть говорит Кон.
О'Мэлли покачал головой. Горькая складка не исчезла с его губ, даже когда он заговорил.
- Спасибо, Эммет, но меня отстранили от практики. Вы забыли?
- Продолжайте, Фред, - велел Корриган своему младшему - но не по возрасту - партнеру.
- Мне представляется, - настаивал Бриггс, - что мы должны потребовать от вас ответа на мой вопрос, но исходя из обстоятельств я вынужден отказаться от этого намерения. - И моргнул Вульфу. - Далее. Мы пятеро, в том числе и мистер О'Мэлли, крайне заинтересованы в защите репутации и благосостояния нашей конторы. В этом мы единодушны. Ваша же позиция, откровенно заявленная, состоит в том, что основным фактором, вызвавшим смерть Леонарда Дайкса, является рукопись романа, предположительно написанного им под чужим именем, а также, что эта рукопись послужила причиной гибели двух женщин и что один или несколько сотрудников нашей конторы знали о существовании этой рукописи и поэтому являются косвенными соучастниками этих преступлений. Правильно?
Вульф кивнул.
- Изложено плохо, но в принципе я согласен.
- Велите вашему человеку взять записную книжку, и я сформулирую наше заявление вторично.
- Перестаньте, Фред, - рассердился Кастин. - Он ведь не возражает. Что еще вам требуется? Продолжайте.
Бриггс снова заморгал.
- Я готов продолжать, как мы договорились, но при условии, что меня не будут перебивать. - Он повернулся к Вульфу. - Значит, вы не возражаете? Очень хорошо. Следовательно, краеугольным камнем в предпринятом вами расследовании является содержание рукописи, не так ли?
- Да.
- И следовательно, содержание рукописи является весьма важным фактором и для нас, руководства конторы, а также и мистера О'Мэлли. Правильно?
- Да.
- Отсюда следует, что если бы нам была предоставлена возможность ознакомиться с содержанием рукописи, мы, естественно и по праву, должны были бы приложить все усилия, чтобы этим воспользоваться. Правильно?
Вульф потер нос.
- Не хотелось бы уклоняться от сути вопроса, но, хотя это и в самом деле естественно, возникает вопрос о праве. Если это делается во имя закона, тогда да. Если же чтобы укрыть преступника, тогда нет.
- Вопрос об укрытии преступника исключается.
- В таком случае, - пожал плечами Вульф, - сказанное вами совершенно справедливо.
- Отлично. Именно из этих соображений мистер Корриган полетел в Калифорнию. Именно из этих соображений мы сейчас собрались у вас. Нам не известно, как вам удалось предвосхитить появление мистера Корригана в Калифорнии, но тем не менее удалось. Ваш человек не только очутился там, но сумел помешать мистеру Корригану ознакомиться с рукописью, из чего следует, что сам он ее видел, а это значит, что вам и ему знакомо содержание рукописи. Вы вовлекли нашу контору в это дело, вы убедили полицию, что мы имеем самое непосредственное отношение к совершенным преступлениям, вы подделали пометку на заявлении, которое мы передали вам.
- Прошу последнее утверждение взять обратно, - гаркнул Вульф.
- Напрасно вы это делаете, Фред, - сказал О'Мэлли. - Не стоит об этом упоминать.
Бриггс моргнул ему, а потом Вульфу.
- Исходя из обстоятельств, я временно снимаю это утверждение, не отказываясь от него окончательно. Но это ничуть не меняет моего мнения о справедливости нашего требования изложить нам содержание рукописи. Вы втянули нас в это дело. Мы требуем, чтобы вы подтвердили необходимость нашего в нем участия. - И Бриггс, моргая, оглядел своих коллег. - Итак, достаточно ли это ясно и убедительно? - спросил он.
Да, согласились они.
- Достаточно ясно, - хмыкнув, согласился и Вульф, - только слишком уж длинно вы об этом говорили. Вы, джентльмены, что-то чересчур засуетились, явившись сюда всей толпой. Почему бы, черт побери, одному из вас не позвонить мне по телефону и не попросить изложить содержание рукописи? У вас на вашу просьбу ушло бы пять секунд, а у меня на мой ответ - две.
- И что бы вы нам ответили? - спросил Кастин.
- Что я еще не готов.
- Не готов на что?
- Приступить к действиям.
Чтобы по праву оценить весь эффект этих слов, надо было слышать, как Вульф их произнес. Он не огрызнулся, не отрезал раз и навсегда, а произнес их вполне будничным тоном, но если у кого-либо из присутствующих было чего опасаться, то он должен был прочувствовать, какую угрозу таят в себе эти два спокойно и отчетливо сказанных слова. Адвокаты переглянулись.
- Вы хотите сказать, что отказываетесь нам что-либо сообщить? - возмутился Бриггс.
- В данную минуту да, - кивнул Вульф. - Я еще не готов. Как практикующие адвокаты вы, джентльмены, знаете, что сила аргумента зависит от того, как и когда им пользуются. Чтобы раздобыть эти сведения, мне пришлось потрудиться, и я намерен извлечь из них максимум пользы.
- Что я вам говорил, джентльмены? - встал Эммет Фелпс. - Мы только зря тратим время.
- Мистер Фелпс невысокого мнения о ваших умственных способностях, - сухо заметил Вульф.
- Предложите ему деньги, - посоветовал О'Мэлли. - Купите у него то, что ему известно. Сумму эту можно будет потом узаконить, правда, Эммет? - Он встал. - Только на меня не рассчитывайте. У меня нет ни пенни.
- Мне хотелось бы предупредить разговоры о преднамеренном недоброжелательстве, - сказал Вульф. - Я не испытываю никакого удовольствия, держа людей в напряженном ожидании. Я был предельно искренен, сказав, что мне нужно еще кое в чем убедиться, прежде чем приступить к действиям. Действовать, не подготовившись полностью, раскрыть свои карты преждевременно было бы большой ошибкой, а я не дурак.
Кастин встал, подошел к столу и, опершись на него, наклонился к Вульфу.
- Я скажу вам, что я думаю. Я думаю, что все это - блеф. По-моему, вы знаете про эту рукопись не больше, чем знаем мы. По-моему вам известно ровно столько, сколько и тогда, когда мы неделю назад явились сюда. - Он выпрямился. - Пойдемте, джентльмены. Он настоящий очковтиратель. - Кастин повернулся ко мне. - И вы тоже, Гудвин. Жаль, что не я полетел в Калифорнию вместо Джима. Вам пришлось бы туго.
И вышел из кабинета. За ним следом двинулись Фелпс и О'Мэлли. Корриган, который до сих пор не проронил ни слова, решил было что-то сказать, шагнул к столу, но раздумал и, не спуская с меня глаз, направился к дверям. Бриггс выполз из красного кожаного кресла и поморгав Вульфу, сказал:
- Сегодня я еще раз убедился в собственной оценке ваших методов и тактики. - И, повернувшись, вышел.
Я не спеша приблизился к дверям холла и, стоя на пороге, смотрел, как они влезают в свои пальто. Я бы охотно открыл им дверь, но Фелпс опередил меня, придержав дверь, пока все они не вышли, чем очень мне помог, а потом захлопнул ее изо всех сил - можно было не сомневаться, что она закрылась, - и я, повернувшись, занял место за своим столом и позволил себе зевнуть во весь рот. Вульф сидел, откинувшись на спинку кресла, глаза его были закрыты.
- Еще какое-либо движение предвидится? - спросил я. - Или наступило время для раздумий?
Молчание. Я зевнул еще раз.
- Иногда, - заметил я, - вы попадаете как раз в точку и говорите чистую правду. Как, например, когда вы сказали, что вам нужно еще кое в чем убедиться, прежде чем приступить к действиям. Можно, конечно, возразить, что хорошо бы больше, чем кое в чем, но хватит и одного факта, а именно: Фелпс, ученый и любитель литературы, вполне мог их всех прихлопнуть только по той причине, что роман был так скверно написан, что вытерпеть это было ему не по силам.
В ответ ни слова, ни звука. И я вдруг взорвался. Вскочив на ноги, я заорал:
- Займитесь делом, черт побери! Придумайте что-нибудь! Сделайте что-нибудь!
- А я еще сказал, что рад твоему возвращению, - не открывая глаз, отозвался он.
18
Такой день я бы ни за что не хотел пережить снова, даже если бы знал, что он завершится. Начнем с того, что Вульф был совершенно невыносим. После обеда он устроился за столом с книгой в руках, и сколько бы я ни делал самых разных попыток завязать разговор, ничего не получилось. Затем позвонил Сол Пензер, но Вульф приказал мне положить трубку и не слушать их беседы. Я уже подозревал, что он поручил слежку Солу, поскольку, проверив сейф, где у нас хранились наличные, а затем обратившись к расходной книге, я убедился, что он выплатил Солу З00 долларов. Меня всегда обижало, когда он, давая задание одному из наших подручных, не считал нужным поставить меня в известность, а на сей раз мне это показалось еще более оскорбительным, чем обычно, поскольку не с кем было даже отвести душу и оставалось лишь сидеть да зевать.
Правда, я вел себя еще хуже, чем он. Он уже дважды велел мне ложиться спать, чего я, естественно, делать не собирался. Я хотел быть на месте, если зазвонит телефон. Я хотел быть на месте, если явится миссис Адамс, чтобы сознаться в трех убийствах. Но выписывать чеки, регистрировать рост и цветение орхидей или просматривать каталоги я не хотел. Моя задача состояла в том, чтобы случайно не уснуть, что стало еще более трудным, когда Вульф в четыре часа встал и ушел в оранжерею. За два последующих часа мне пришла в голову только одна приятная мысль, а именно: позвонить в Глендейл и сообщить миссис Поттер, что я благополучно добрался домой, но я решил, что звонить не стоит, ибо это может обратиться в привычку. И вот так с помощью жевательной резинки я продолжал, если можно так сказать, бодрствовать.
Как раз перед ужином снова позвонил Сол, и снова мне было велено повесить отводную трубку. В конце разговора Вульф только хмыкнул и все. После ужина он велел мне ложиться спать, и одному лишь Богу известно, как мне этого хотелось, но я заупрямился и пошел гулять. Я зашел в кино, где меня очень привлекла возможность положить голову на мягкое плечо соседки и подремать, но вдруг опомнился, вскочил и побежал домой. Было чуть больше десяти.
Вульф сидел за столом, просматривая свои записи со сведениями о состоянии орхидей, накопившиеся за время моего отсутствия.
- Есть новости? - спросил я.
- Нет.
Я сдался.
- Пойду, пожалуй, полежу. - Я повернул замок сейфа. - Входную дверь я закрыл на засов и проверил, заперт ли черный ход. Спокойной ночи.
- Спокойной ночи.
Зазвонил телефон. Я взял трубку.
- Резиденция Ниро Вульфа. Говорит Арчи Гудвин.
- Мне нужен Ниро Вульф.
- А кто его, спрашивает?
- Джеймс Корриган.
Прикрыв микрофон рукой, я доложил Вульфу:
- Корриган. Голос хриплый, он явно встревожен. Будете с ним разговаривать?
Вульф взял трубку. Я тоже стал слушать.
- Говорит Ниро Вульф. Мистер Корриган?
- Да. Я отправил вам письмо, но поскольку вину за все несете вы, я считаю, что вам следует услышать то, что сейчас произойдет, Надеюсь, этот звук будет вам сниться до конца ваших дней. Слушаете? Секунду!
- Да, но…
- Слушайте.
У меня лопнули барабанные перепонки или, по крайней мере, мне так показалось. Какое-то сочетание рева и удара. Я рефлекторно отдернул трубку, потом снова приложил ее к уху. Послышался какой-то невнятный стук, потом что-то упало, и затем наступила тишина.
- Алло! Алло! - закричал я в трубку.
Молчание. Я положил трубку и повернулся. Вульф сидел, держа трубку в руках, и смотрел на меня исподлобья.
- Ну что? - спросил он.
- Могу задать такой вопрос и вам. Откуда мне знать? Наверное, он застрелился.
- Где он?
- Я что ли это срежиссировал?
- Там говорило радио.
- Я слышал. "Жизнь Райли" - программа WNBC. - Он не спеша положил трубку и еще раз посмотрел на меня.
- Какой-то абсурд. Не могу поверить. Соедини-ка меня с Кремером.
Крутанувшись на стуле, я набрал номер. Когда ответили, я попросил Кремера, но его на месте не оказалось. Стеббинса тоже не было. Я разыскал сержанта Орбака, доложил об этом Вульфу, и он взял трубку.
- Мистер Орбак? Говорит Ниро Вульф. Вы знакомы с делом Дайкс-Уэлман-Эйбрамс?
- Да.
- Известен ли вам человек по имени Джеймс А. Корриган?
- Да, я слышал это имя.
- Мне только что позвонили. Говорящий назвался Джеймсом А. Корриганом, но голос был хриплый и взволнованный, поэтому я не могу поручиться, что это был сам Корриган. Говорящий сказал… Вам, пожалуй, лучше это записать. У вас есть при себе карандаш и бумага?
- Секунду. Слушаю вас.
- Он сказал, что говорит Корриган, и затем - цитирую: "Поскольку вину за все несете вы, я считаю, что вам следует услышать то, что сейчас произойдет. Надеюсь, этот звук будет вам сниться до конца ваших дней. Слушаете? Секунду!" Цитата закончена. Сразу после этого послышался грохот, похожий на выстрел, за ним другие звуки, и затем наступило молчание. Вот и все.
- Он сказал, откуда звонит?
- Я доложил вам все, что знаю. Как я уже сказал, больше мне ничего не известно.
- Где вы в данную минуту?
- У себя в доме.
- Вы будете на месте, если понадобитесь?
- Да.
- Хорошо. - Он повесил трубку, что сделали и мы с Вульфом.
- Вам отказывает память, - заметил я, - Вы забыли, что он еще сказал, что отправил вам письмо.
- Я предпочитаю читать свою почту без посторонних. Где живет мистер Корриган?
Я взял телефонный справочник Манхэттена, перелистал его и нашел адрес. Затем, чтобы перепроверить, я подошел, открыл шкаф с архивом, достал папку с делом нашего клиента Уэлмана и перелистал имеющиеся в ней бумаги.