- Минутку… Я сейчас вами займусь…

    Однако комиссар продолжал листать документы и делать на них пометки красным карандашом. Это длилось еще добрых десять минут, после чего Мегрэ поднялся, открыл дверь в комнату инспекторов и какое-то время тихим голосом давал указания.

    Только после этого он посмотрел в лицо человека, сидевшего на обитом зеленым бархатом стуле. Усаживаясь за стол, Мегрэ самым непринужденным тоном спросил:

    - Вас зовут Роже Пру?

    - Роже Этьен Фердинанд Пру… - ответил тот четким голосом. - Родился в Париже, на улице Рокет…

    Слегка приподнявшись со стула, он достал из заднего кармана брюк бумажник, вынул из него удостоверение личности и положил документ на стол комиссара.

    - Вам ведь нужны точные данные?

    Перед приходом в полицию он побрился, надел синий выходной костюм. Мегрэ не ошибся, представляя его себе таким: темные жесткие волосы, падающие на лоб, густые брови.

    Это был красивый самец, красивой самкой была и Рене. Своим вызывающим спокойствием оба напоминали пару хищников. Если Роже Пру и ворчал, то только потому, что его и его работников полиция заставила терять время даром. Он разгадал игру комиссара, и в его глазах сквозила явная ирония.

    В деревне он мог бы быть первым парнем, который по выходным дням водит своих приятелей на драку с молодежью из соседнего поселка и который не пропустит ни одной местной девушки.

    Работай он на заводе, Роже Пру постоянно задирался бы с мастерами, устраивал бы им потехи ради мелкие пакости, чтобы выглядеть в глазах своих приятелей чуть ли не героем.

    По своим внешним данным и характеру, о которых Мегрэ теперь имел ясное представление, Пру мог бы в равной степени быть и сутенером, но не в районе Этуаль, а в каком-нибудь квартале ворот Сен-Дени или площади Бастилии. Комиссар далее представил его себе играющим целый день в карты в бистро и бдительно следящим за тем, что происходит вокруг.

    Наконец, он мог бы возглавить банду лихих парней. Нет, разумеется, не для того, чтобы наводить ужас на местных жителей, а всего лишь грабить ночью грузовые склады вокруг Северного вокзала или в его окрестностях.

    Мегрэ возвратил ему документы, которые были в порядке.

    - Вы принесли ту бумагу, о которой я просил в повестке?

    Пру со спокойным видом достал толстыми пальцами из бумажника листок, подписанный Леонаром Планшоном, согласно которому он и его любовница становились совладельцами малярной мастерской. С тем же флегматичным и высокомерным видом он протянул документ комиссару.

    Мегрэ встал и вновь направился в комнату инспекторов, остановился в дверях между двумя кабинетами, чтобы не терять из виду своего посетителя.

    - Лапуэнт! - позвал он и тихо приказал: - Отнеси этот листок господину Пируэ… Он знает, что с ним делать…

    Техническая лаборатория находилась под самой крышей Дворца правосудия. Господин Пируэ поступил на службу совсем недавно. Это был забавный тип, тучный и жизнерадостный. Вначале, когда его приняли помощником эксперта-химика, коллеги относились к нему с некоторым недоверием, поскольку своей внешностью и манерами он скорее напоминал коммивояжера. По чистой иронии сотрудники уголовной полиции стали называть его господином Пируэ, особо напирая на обращение господин.

    Однако он проявил себя как великолепный специалист, изобретатель, у которого голова была полна разных идей. Своими руками он смастерил несколько тонких приборов и, кроме того, оказался удивительно способным графологом.

    Незадолго до прихода Пру в управление Мегрэ послал одного из инспекторов в отдел социального обеспечения и велел ему раздобыть платежные документы с подписью Планшона.

    Небо было серым. Как и в прошлую субботу, на город начал опускаться туман.

    Комиссар не спеша возвратился в свой кабинет, и Пру, не выдержав, заговорил первым:

    - Полагаю, если вы меня сюда вызвали, то у вас есть ко мне вопросы?

    Мегрэ смотрел на него с самым равнодушным видом и с оттенком легкой иронии на лице.

    - Конечно… - ответил комиссар, едва шевеля губами, - вопросов у меня много, но я не знаю, с чего начать…

    - Предупреждаю, если вы надо мной смеетесь…

    - Я вовсе не намерен смеяться над вами… Ваш бывший хозяин Планшон исчез, и я хотел бы знать, что с ним стало…

    - Рене вам уже все рассказала…

    - Да, она утверждает, что он ушел из дома в понедельник вечером с двумя чемоданами… Вы тоже видели, как он уходил, не так ли?

    - Нет уж, извините! Не заставляйте меня говорить то, чего я не говорил… Я слышал, как он уходил… Я был за дверью…

    - То есть, вы не видели, как он ушел?

    - Нет, не видел… Я слышал их разговор… Я также слышал, как он поднялся на второй этаж, чтобы взять свои вещи… Затем я услышал, как он шагал по коридору, хлопнул дверью и вышел во двор…

    - С этого момента он пропал.

    - Почему же пропал? Если человек уходит из своего дома, то это еще вовсе не значит, что он пропал…

    - Дело в том, что Планшон должен был позвонить мне во вторник.

    Специально к допросу Мегрэ не готовился, и эта безобидная с виду фраза пришла ему в голову только сейчас. Разумеется, он не отрывал при этом взгляда от своего собеседника. Разочаровала ли его слабая реакция Пру? Но нет! Наверняка Роже Пру не ожидал услышать нечто подобное и был слегка шокирован. Брови его нахмурились, несколько минут он пытался понять, что означали последние слова комиссара.

    - Откуда вам известно, что он должен был вам звонить?

    - Потому что он мне это пообещал.

    - Разве вы были с ним знакомы?

    Не отвечая, Мегрэ принялся набивать трубку табаком столь медленно, что вывел бы из себя кого угодно. Однако Роже Пру оставался спокойным.

    - Лучше поговорим о вас… Вам двадцать восемь лет?..

    - Двадцать девять…

    - Родились на улице Рокет… Чем занимался ваш отец?

    - Он был столяром… У него мастерская в самом конце тупика… Если вы хотите все знать, то он реставрирует старинную мебель…

    - У вас есть братья и сестры?

    - Сестры…

    - Значит, вы единственный сын у родителей?.. Отец не пытался обучить вас своей профессии?.. Это ремесло, насколько я знаю, постепенно исчезает, но оно дает возможность прилично зарабатывать на жизнь…

    - До шестнадцати лет я работал с ним…

    Он нарочно говорил так, будто отвечал на уроке домашнее задание.

    - А что произошло после?

    - Мне надоела эта работа.

    - Вы предпочли стать строительным маляром?

    - Не сразу… Я хотел стать велогонщиком… Не шоссейным, как велосипедисты, участвующие в гонке "Тур де Франс", а трековым велогонщиком!.. Два года подряд я участвовал в гонке юниоров в Вел д'Ив…

    - Это позволяло вам безбедно существовать?

    - Конечно, нет. Поэтому я и понял, что слишком тяжеловат и никогда не стану настоящим мастером и бросил велосипед… Желаете знать, что было дальше?

    Мегрэ утвердительно кивнул головой, выпустил небольшую струю табачного дыма, поигрывая карандашом.

    - Я досрочно поступил на военную службу, чтобы быстрее ее закончить…

    - У вас уже появились какие-то планы?

    - Разумеется… Зачем мне скрывать это от вас… Я хотел заработать достаточно денег, чтобы стать свободным человеком…

    - Чем вы занимались, вернувшись в Париж?

    - Сначала я работал в гараже, где жизнь мне показалась слишком монотонной… Да и потом хозяин постоянно придирался ко мне, да и работать приходилось не восемь, а одиннадцать часов в день… Несколько месяцев я был учеником слесаря… Наконец, один приятель помог мне устроиться в малярную мастерскую…

    - К Планшону?

    - Нет, тогда еще к другим хозяевам… К Дежардену и Броссу, их мастерская находится на бульваре Рошешуар… То есть, недалеко от Монмартра и улицы Толозе.

    - У вас появились сбережения?

    Пру разгадал, о чем думал Мегрэ.

    - Конечно…

    - Большие?

    - Я откладывал, сколько мог…

    - Когда вы поступили на работу к Планшону?

    - Чуть более двух лет назад… Я поссорился с одним из хозяев… Кроме того, та мастерская была слишком большая… А мне хотелось работать у какого-нибудь мелкого хозяина-маляра…

    - Вы жили по-прежнему со своими родителями?

    - Я уже давно жил один в меблированных комнатах…

    - Где?

    - Вниз по улице Лепик… В гостинице "Босежур"…

    - Предполагаю, вы познакомились с Планшоном в одном из кафе, и он сказал вам, что ищет хорошего рабочего?

    Пру посмотрел на комиссара, снова нахмурил брови, и Мегрэ не удивился, что он почти так же реагировал на вопросы, как и Рене.

    - Что вы хотите от меня услышать?

    - Ничего… Мне просто интересно знать… Планшон бывал в кабачках в своем квартале… Естественно, можно подумать…

    - Вы все понимаете превратно…

    - Могло случиться и так, что вас повстречала мадам Планшон, или когда она пришла на рынок, или…

    - Вы пригласили меня сюда, чтобы рассказывать мне все эти глупости?

    Казалось, что он вот-вот встанет со стула и направится к двери.

    - До того, как поступить на работу к Планшону, я с Рене не был знаком. Это раз! И не она помогла мне устроиться в мастерскую своего мужа. Это два! Понятно?..

    Мегрэ повторил со странной улыбкой на губах:

    - Понятно!.. Вы пришли по объявлению?.. Проходя мимо входной решетки, вы заметили небольшой листок, в котором предлагалось место рабочего?..

    - Никакого листка не было… Я пришел туда наудачу, и оказалось, что мастерской действительно требовался рабочий…

    - Через сколько времени вы стали любовником мадам Планшон?

    - Позвольте! Есть ли у вас право вмешиваться в личную жизнь людей?

    - Но ведь Планшон пропал.

    - Это утверждаете только вы.

    - Вы можете не отвечать.

    - А если я не отвечу на этот вопрос?

    - Мне придется сделать соответствующий вывод.

    Пру с высокомерным видом процедил:

    - Ну, где-то через неделю…

    - То есть, почти сразу же после вашего поступления на работу?

    - Да, мы очень быстро сошлись…

    - Вы знали о том, что с ней, как вы выразились, сошлось большинство ваших товарищей?

    Внезапно кровь прилила к щекам Пру, и какое-то время он яростно сжимал челюсти.

    - Вы знали об этом? - настойчиво добивался ответа Мегрэ.

    - Это вас не касается.

    - Вы любите ее?

    - Это мое личное дело…

    - Когда вас застал Планшон?

    - Он нас не застал…

    Мегрэ притворился, что удивлен этим словам.

    - Я думал, что он застал вас на месте преступления, и поэтому он…

    - Что, поэтому он?

    - Минутку… Дайте мне привести свои мысли в порядок… Вы были одним из рабочих Планшона и при случае спали с его женой… Вы продолжали жить на улице Лепик?

    - Да…

    - И вот однажды вы перебрались в дом на улицу Толозе и таким образом вытолкнули из кровати Планшона, чтобы занять его место…

    - А вы его видели?

    - Кого?

    - Планшона… Вы только что сказали, что он должен был вам позвонить… Значит, он встречался с вами… Он приходил к вам?.. Он на нас жаловался?..

    Взгляд Мегрэ стал неясным, и вся его персона источала раздражающую пассивность. Будто не слыша вопроса, он равнодушно глядел в окно и, затягиваясь дымом из трубки, шептал что-то, как будто сам себе:

    - Я пытаюсь представить себе эту сцену… Планшон возвращается вечером к себе домой и видит раскладушку, которую для него приготовили в столовой… Разве не удивился ваш хозяин?.. До этого времени он ничего не знал о том, что творилось у него за спиной. И вот он внезапно узнает, что больше не имеет права спать в собственной постели…

    - Вас это забавляет?

    Пру, похоже, сохранял спокойствие, только глаза у него стали более жесткими и заблестели, и время от времени было слышно, как он сжимал челюсти.

    - Вы ее так любили?

    - Это моя жена!

    - По закону - она еще жена Планшона… Почему ваша любовница не развелась?..

    - Потому что для развода необходимо согласие обоих супругов, а он упорно отказывался дать ей развод…

    - Может, он ее тоже любил?

    - Я этого не знаю. Да и не хочу знать. Спросите у него сами… Если вы с ним встречались, то так же прекрасно, как и я, знаете, что он не мужчина… Он тряпка!.. Он выродок!.. Он…

    Голос Пру был полон злобы.

    - Он отец Изабеллы…

    - А знаете ли вы, что Изабелла скорее хочет видеть меня в этом доме, чем этого типа, который каждый вечер набирается и плачется у кровати дочери?..

    - До того, как вы поступили к нему на работу, он не пил…

    - Это он вам сказал?.. И вы ему поверили?.. В таком случае, мы напрасно теряем здесь время…

    - Верните мне документ, задайте мне вопросы, которые у вас еще остаются, и давайте на этом закончим… Меня совсем не волнует, что вы обо мне плохого мнения…

    - Есть одна вещь, которая мне непонятна.

    - Только одна? - с иронией спросил Пру. А Мегрэ, словно не слыша, продолжал рассуждать вслух медленным и монотонным голосом:

    - Вот уже чуть больше двух недель, как Планшон уступил вам свою долю в деле… Ваша любовница и вы стали владельцами его мастерской… Думаю, Планшон уже не желал работать под вашим началом!..

    - Конечно, поэтому он и уехал…

    - Да, но он проработал после этого еще две недели…

    - Вас это удивляет, потому что у вас своя логика. Вы считаете, что люди должны вести себя так или так, а не иначе… Однако бывает, что человек поступает иногда вопреки всякой логике… Иначе он не спал бы два года на раскладушке, а жена его в это время спала со мной в соседней комнате… Что вы на это скажете?

    - Итак, подписав акт о продаже, Планшон тем самым согласился уйти из дома?

    - Именно об этом мы и договорились между собой…

    - В какой-то степени у вас появилось право вышвырнуть его за дверь…

    - Не знаю… Я не адвокат… Мы же согласились терпеть его присутствие еще две недели…

    Слушая Роже Пру, комиссар мысленно представлял себе, как человек с заячьей губой исповедуется у него в гостиной на бульваре Ришар-Ленуар, а сквозь застекленную дверь виднеется стол, накрытый для ужина. Конечно, до прихода Планшон выпил несколько рюмок, как он сознался, для храбрости, да и сам Мегрэ, чувствуя, что силы посетителя тают, налил ему сливянки. Однако, несмотря на то что Планшон был не совсем трезв, исповедь его показалась комиссару правдивой.

    И все же… Не ощутил ли в тот субботний вечер Мегрэ нечто вроде неловкости? Не приходило ли ему несколько раз в голову сомнение и не смотрел ли он на своего собеседника более жестким взглядом?

    Его длинный монолог был полон страсти.

    Но и в голосе Рене, хотя она и старалась держать себя в руках, тоже звучала страсть.

    Да и Пру, пытавшийся казаться хладнокровным, порой крепко сжимал зубы.

    - Почему вы считаете, что он принял внезапное решение уйти из дома именно в понедельник вечером? - Пру лишь безразлично пожал плечами.

    - Он унес с собой три миллиона франков? - Продолжал настаивать Мегрэ.

    - Я у него об этом не спрашивал.

    - Когда вы ему их вручили две недели назад, что он с ними сделал?

    - Он поднялся на второй этаж… Думаю, он где-то их спрятал…

    - Он не отнес их в банк?

    - В тот день он не мог бы этого сделать, дело ведь происходило вечером, сразу же после ужина.

    - В кабинете?

    - Нет. В гостиной. Мы ждали, когда малышка уснет…

    - Вы все трое об этом говорили заранее? И обо всем условились, включая и сумму? Видимо, вы хранили деньги в кабинете?

    - Нет. В спальне.

    - Боялись, что он их возьмет?

    - Спальня-то была только нашей.

    - Вам двадцать девять лет… Вы могли откладывать деньги только после службы в армии… Каким же образом за такое короткое время вы сумели накопить столько денег?

    - Из них мне принадлежала только часть, точнее одна треть…

    - Где же вы достали остальные деньги? - Казалось, этот вопрос его ничуть не смутил. Наоборот! Похоже, он был очень доволен, что комиссар его задал, и начал объяснять:

    - Один миллион мне одолжил отец. Он работал всю жизнь, чтобы скопить деньги… Еще один миллион одолжил мне муж моей сестры… Его зовут Мурье, Франсуа Мурье, у него колбасная лавка на бульваре Шарон…

    - Когда вы получили эти деньги?

    - Перед Рождеством… Мы надеялись покончить с Планшоном на следующий день…

    - Покончить?

    - Ну да, мы хотели дать ему деньги, чтобы он ушел из дома! Вы меня очень хорошо поняли.