- Лапуэнт вернулся?
- Несколько минут назад. Печатать еще не начал.
- Дай ему трубку.
Затем Лапуэнту:
- Ну как? Фотографы были?
- Были, патрон. И все время, пока Маскулен говорил, они не переставали нас щелкать.
- Где это происходило?
- В колонном зале. Это все равно, как на вокзале Сен-Лазар! Служителям приходилось оттеснять любопытных, а то бы нас задавили.
- Секретарь Маскулена присутствовал при этом?
- Не знаю. Я с ним незнаком. Мне его не представили.
- Много получилось?
- Около трех страниц на машинке. Журналисты стенографировали одновременно со мной.
Это означало, что заявление Маскулена появится сегодня же вечером в последних выпусках газет.
- Он предложил мне принести заявление в перепечатанном виде ему на подпись.
- Что ты ответил?
- Что ничего не могу ему сказать и буду ждать ваших распоряжений.
- Ты не знаешь, есть сегодня вечернее заседание в Палате?
- Не думаю. Я слышал, что все закончится к пяти.
- Ладно, садись печатать и жди меня.
Мадам Годри все не возвращалась. Но не успел Мегрэ пройти и ста шагов, как увидел ее с хозяйственной сумкой в руке. Рядом с ней семенил ее сын. Она узнала комиссара.
- Вы ко мне?
- Всего на минутку.
- Пойдемте. Я как раз делала покупки.
- Пожалуй, мне не стоит подниматься. Мальчик тянул мать за руку, задавал вопросы:
- А кто он? А зачем ему надо с тобой разговаривать?
- Не мешай. Он хочет спросить меня.
- А что?
Мегрэ вынул из кармана фотографию.
- Вы узнаете его?
Наклонившись, она посмотрела на фото и воскликнула:
- Это он!
Таким образом, выяснилось, что Эжен Бенуа, человек, который курит сигары, появлялся в двух местах: на бульваре Пастера, откуда, очевидно, украл отчет Калама, и в баре на улице Жакоб, где подошел к Пикмалю и повел его в сторону, противоположную Школе дорог и мостов.
- Вы его нашли? - спросила мадам Годри.
- Еще нет. Но теперь это уже вопрос времени.
Мегрэ снова поймал такси и отправился на бульвар Сен-Мартен, жалея, что не взял полицейскую машину: теперь придется объясняться по поводу расходов с бухгалтерией.
Дом был старый. В окнах второго этажа нижние стекла были матовые, и черная надпись на них гласила:
АГЕНТСТВО БЕНУА Расследования любого рода.
По обе стороны подворотни таблички оповещали, что здесь есть зубной врач, продают искусственные цветы, принимает шведская массажистка и оказывают другие услуги, подчас довольно неожиданные. Лестница была мрачная и грязная. Имя Бенуа фигурировало на эмалевой дощечке, прибитой к одной из дверей.
Мегрэ постучал, заранее зная, что ему не ответят: под дверью торчали рекламные проспекты. Подождав с минуту для очистки совести, он спустился вниз и разыскал в глубине двора привратницкую. Здешний привратник был одновременно сапожником, и это помещение служило ему мастерской.
- Давно вы не видели месье Бенуа?
- Сегодня не видел, если вы этим интересуетесь.
- А вчера?
- Не помню. Кажется, нет. Не обратил внимания.
- А позавчера?
- И позавчера тоже.
Похоже было, что он насмехается. Мегрэ сунул ему под нос значок.
- Я вам говорю, что знаю. Врать я вам не собирался. Дела жильцов меня не касаются.
- Домашний адрес его знаете?
- Должен быть в записной книжке.
Он нехотя поднялся, подошел к кухонному буфету, вытащил засаленную тетрадку и начал листать ее черными от вара пальцами.
- Последний его адрес, который мне известен, отель "Бомарше" на бульваре Бомарше.
Это было недалеко, и Мегрэ пошел пешком.
- Три недели назад он переехал, - объявили ему. - У нас он прожил всего два месяца.
Ему дали адрес довольно подозрительных меблированных комнат на улице Сен-Дени. У дома стояла здоровенная девица и уже открыла рот, чтобы заговорить с Мегрэ, но, видимо, в последний момент узнала его и только пожала плечами.
- Он живет в комнате номер девятнадцать, но его нет дома.
- Эту ночь он был здесь?
- Эмма! Ты убирала сегодня утром комнату господина Бенуа?
Над перилами второго этажа появилась голова.
- Кто его спрашивает?
- Это тебя не касается. Отвечай на вопрос.
- Нет. Он не ночевал сегодня.
- А прошлую ночь?
- Тоже нет.
Мегрэ попросил ключ от комнаты. Девушка, которая отвечала со второго этажа, проводила его на третий для того якобы, чтобы показать дорогу. Двери были нумерованы, и комиссар не нуждался в ее услугах. Все же он задал ей несколько вопросов.
- Он живет один?
- Вы хотите знать, один ли он спит?
- Да.
- Довольно часто.
- У него есть постоянная подруга?
- У него их много.
- Какого сорта?
- А такого, который соглашается приходить сюда.
- Они меняются или все одни и те же?
- Я заметила одну, которая была раза два-три.
- Он их на улице подцепляет?
- А вот при этом я не присутствовала.
- Сколько дней он уже не появлялся в отеле?
- Два или три. Не помню точно.
- Мужчины у него бывают?
- Если я правильно поняла то, что вы имеете в виду, это не в его обычаях и не в обычаях этого отеля. Для любителей мужчин имеется отель в конце улицы.
В комнате Бенуа Мегрэ ничего особенного не нашел. Комната была типична для гостиниц такого рода: железная кровать, старый комод, просиженное кресло и раковина с горячей и холодной водой. В ящиках лежало белье, начатая коробка сигар, остановившиеся часы, рыболовные крючки разных размеров в целлофановом мешочке - и ни одной бумаги, представляющей интерес. В набитом до отказа чемодане Мегрэ обнаружил только обувь и грязные сорочки.
- Часто случается, что он не приходит ночевать?
- Довольно часто. А каждую субботу он уезжает в деревню до понедельника.
На этот раз Мегрэ велел ехать на набережную Орфевр, где Лапуэнт давно уже закончил печатать показания Маскулена.
- Позвони в Палату и узнай, там ли еще депутаты.
- Сказать, что вы хотите с ним говорить?
- Нет. Не упоминай ни меня, ни Уголовную полицию.
Мегрэ повернулся к Люка, и тот покачал головой.
- После тех двух телефонных звонков был еще один. Торранс поехал проверить. Те следы были ложные.
- Это был не Пикмаль?
- Нет. Таксист был совершенно уверен, но мы разыскали пассажира в доме, к которому он подъехал на такси.
Завтра сообщение об этом появится в газетах.
- Заседание Палаты закончилось полчаса назад, - сообщил Лапуэнт. - Им надо было только проголосовать вопрос…
- Мне совершенно безразлично, какой вопрос они голосовали.
Мегрэ знал, что Маскулен живет на Шоссе д'Антен, в двух шагах от Опера.
- Ты занят?
- Ничего важного.
- В таком случае идем со мной и захвати показания.
Мегрэ никогда не водил машину. Давно еще, когда Уголовная полиция получила эти небольшие черные автомобили, он попробовал сесть за руль, но иногда, погрузившись в мысли, забывал, что ведет машину. Два-три раза ему удавалось затормозить в самую последнюю минуту, так что он решил не рисковать.
- Возьмем машину?
- Да.
- А номер дома вы знаете?
- Нет. Знаю, что это самый старый дом.
Дом выглядел вполне внушительно. Он был старый, но в прекрасном состоянии. Мегрэ и его спутник вошли в привратницкую, которая была больше похожа на гостиную в мещанской квартире; в ней пахло воском и пыльным плюшем.
- Нам нужен господин Маскулен.
- Вам назначено?
Мегрэ на всякий случай ответил утвердительно. В ту же секунду женщина в черном глянула на него, потом на первую страницу газеты и снова на него.
- Полагаю, что должна разрешить вам подняться, Господин Мегрэ. Второй этаж налево.
- Он давно живет здесь?
- В декабре будет одиннадцать лет.
- Его секретарь живет с ним? Она хихикнула.
- Конечно, нет.
У Мегрэ создалось впечатление, что она поняла его.
- Они часто работают до позднего вечера?
- Часто. Почти всегда. Мне кажется, что господин Маскулен самый занятой человек в Париже. Сколько времени надо, чтобы только ответить на письма, которые он получает.
Мегрэ чуть было не показал ей фотографию Бенуа и не спросил, видела ли она его, но вовремя удержался. Она, безусловно, расскажет об этом Маскулену, а Мегрэ предпочитал пока не раскрывать свои карты.
- Вы связаны с его квартирой отдельным телефоном?
- Откуда вы знаете?
Об этом нетрудно было догадаться: на стене, кроме обычного аппарата, висел еще один, без диска.
Значит, она предупредит его о приходе Мегрэ, как только они с Лапуэнтом выйдут на лестницу. Но это не имеет значения. Он мог бы и помешать ей, оставив в привратницкой Лапуэнта.
На звонок откликнулись не сразу; чуть погодя дверь открыл сам Маскулен и даже не дал себе труда разыграть удивление при виде Мегрэ.
- Я так и предполагал, что вы придете сами и именно сюда. Входите.
В прихожей кипы газет, журналов, отчетов о парламентских заседаниях загромождали весь пол. В следующей комнате, которая служила гостиной и выглядела ничуть не привлекательней, чем приемная зубного врача, была та же картина. Маскулена, по-видимому, не интересовали ни роскошь, ни комфорт.
- Вы, вероятно, хотите взглянуть на мой кабинет?
В его иронии, в манере как бы предвосхищать намерения собеседника было что-то оскорбительное, но комиссар сохранял спокойствие.
Он ограничился колкостью:
- Вы, видимо, путаете меня с вашей поклонницей, которая пришла к вам за автографом.
- Сюда, пожалуйста.
Маскулен распахнул обитую кожей дверь, и они очутились в просторном кабинете с двумя окнами, выходящими на улицу. Две стены были полностью заставлены полками с бумагами. Кроме бумаг, там стояли книги по юриспруденции, как у любого адвоката, и на полу лежали кипы газет и папок - как в каком-нибудь министерстве.
- Знакомьтесь, мой секретарь Рене Фальк.
Ему было не больше двадцати пяти. Хрупкий блондин, с капризным, каким-то детским выражением лица.
- Очень приятно, - пробормотал он, смотря на Мегрэ так же, как Бланш в первую их встречу.
Как и она, он, должно быть, был фанатично предан своему патрону и в каждом чужом видел врага.
- Документ при вас? Надеюсь, в нескольких экземплярах?
- В трех. Два из них я попрошу вас подписать, поскольку вы выразили такое желание, а третий - для вашего архива; впрочем, можете использовать его по вашему усмотрению.
Маскулен взял документы, один экземпляр протянул секретарю, который начал читать одновременно с ним. Сев за стол и взяв перо, Маскулен стал править - тут добавлял запятую, там зачеркивал слово, всякий раз обращаясь к Лапуэнту:
- Надеюсь, вы не обидитесь?
Дойдя до конца, он подписал, перенес правку в другую копию и тоже подписал.
Мегрэ протянул руку, но Маскулен не отдал ему листки. Правку в третий экземпляр он вносить не стал.
- Все верно? - спросил он у секретаря.
- Полагаю, что да.
- Давайте тогда на машину.
Маскулен бросил на комиссара насмешливый взгляд.
- Какие только меры предосторожности не приходится принимать человеку, у которого столько врагов, сколько у меня. Особенно, если множество людей заинтересовано в том, чтобы кое-какие документы не увидели света.
Фальк вошел, не закрыв за собой дверь, в узкую комнату, не то бывшую кухню, не то ванную, где на белом деревянном столе стояла фотокопировальная машина.
Секретарь нажал на кнопки. Машина негромко зажужжала, а он закладывал в нее один за другим машинописные листы и одновременно с ними листы специальной бумаги. Мегрэ, который был знаком с такими аппаратами, но почти никогда не встречал их у частных лиц, следил за операцией с кажущимся безразличием.
- Великолепное изобретение, не правда ли? - произнес Маскулен все с той же ехидной улыбкой. - Можно оспаривать текст, перепечатанный на машинке, но вот против копии, сделанной на такой машинке, не поспоришь.
На лице Мегрэ появилась легкая улыбка. Депутат заметил ее.
- О чем вы думаете?
- Задаю себе вопрос, не нашлось ли среди людей, у которых оказался отчет Калама, человека, догадавшегося скопировать его на такой машине?
Маскулен дал возможность Мегрэ увидеть этот аппарат, конечно же, не по недосмотру. - Фальк мог уйти на минутку с документами так, чтобы, комиссар не догадался, что он делает с ними в соседней комнате.
Последний лист копии выполз из щели, и секретарь разложил их, еще влажные, на столе.
- А ведь неплохую шутку я сыграю с теми, кто заинтересован в том, чтобы замять это дело, не правда ли? - ухмыльнулся Маскулен.
Мегрэ молча смотрел на него, отсутствующим и вместе с тем тяжелым взглядом.
- Неплохую, - подтвердил он, и трудно было догадаться, что от этих слов у него по спине пробежали мурашки.
Глава 8
Поездка в Сен-Пер
Когда они доехали, до бульвара Сен-Жермен, часы показывали половину седьмого, и во дворе министерства было пусто. Пройдя через двор и уже подойдя к двери здания, Мегрэ и Лапуэнт услышали сзади голос:
- Эй, вы! Куда идете?
Сторож не видел, как они пришли. Они остановились, повернулись к нему. Прихрамывая, он подошел к ним, бросил взгляд на значок, который показал Мегрэ, а потом на его лицо и пробормотал:
- Извините. Я только что видел ваше фото.
- Очень хорошо. Раз уж вы здесь, скажите, пожалуйста… - у Мегрэ уже начало входить в привычку вытаскивать из бумажника фотографию, - …вам приходилось видеть это лицо?
Сторож, боясь совершить еще один промах, надел очки с толстыми стеклами в стальной оправе и стал внимательно изучать фото. Он не говорил ни да, ни нет. Казалось, он хочет, чтобы опять не попасть впросак, спросить, о ком идет речь, но не решается.
- Он сейчас немного постарше, верно?
- На несколько лет.
- У него двухместный черный автомобиль старой модели?
- Возможно.
- Тогда я, наверно, именно его ругал за то, что он поставил свой автомобиль во дворе на стоянке для министерских машин.
- Когда это было?
- Не помню точно дня. Где-то в начале недели.
- Он не назвал свою фамилию?
- Нет, пожал плечами и поставил машину на другом конце двора.
- Он поднялся по главной лестнице?
- Да.
- Попытайтесь, пока мы будем наверху, вспомнить день.
Дежурный еще находился на своем посту - я читал газеты. Мегрэ и ему показал фотографию. Тот покачал головой.
- Когда он мог приходить?
- В начале недели.
- Меня здесь не было. Я брал отпуск на четыре дня: у меня умерла жена. Спросите лучше Жозефа. Он будет здесь на будущей неделе. Доложить о вас господину министру?
Через минуту Огюст Пуан сам открыл им дверь своего кабинета. Он выглядел усталым, но спокойным. Не набросился на Мегрэ и Лапуэнта с вопросами. Бланш и Флери тоже находились в кабинете. На маленьком столике стоял портативный приемник, очевидно, принадлежащий министру, и все трое внимательно слушали какую-то передачу.
"…заседание было коротким и посвящалось исключительно текущим делам, но в кулуарах весь день царило волнение. Циркулируют самые разнообразные слухи. Говорят, что в понедельник состоится сенсационный запрос в парламенте, но пока еще неизвестно…"
- Выключите! - сказал Пуан секретарше.
Флери направился к двери, но Мегрэ остановил его.
- Вы нам не помешаете, господин Флери. И вы, мадемуазель, тоже.
Пуан встревоженно посмотрел, не догадываясь, что собирается делать комиссар. В то же время у него было такое лицо, словно он настолько поглощен своими мыслями, что почти ничего не замечает. Могло показаться, что он мысленно составляет план кабинета: он посматривал то на стены, то на двери, то на окна.
- Вы разрешите, господин министр, задать несколько вопросов вашим сотрудникам?
Сначала Мегрэ обратился к Флери: