ПравилаРегистрацияВход
НАВИГАЦИЯ

Буссенар Луи - Канадские охотники.

Архив файлов » Библиотека » Собрания сочинений » Луи Буссенар

Канадские охотники


Луи Буссенар
Канадские охотники

Часть первая. ОХОТНИКИ СКАЛИСТЫХ ГОР

ГЛАВА 1

Бигорн – коза или баран? – Клуб охотников и рыболовов. – Англичане держат пари. – Миллион за одно слово. – Сэр Джордж Лесли. – Ливерпуль, Галифакс, Виктория. – "Я поеду один". – Три месяца спустя. – Депеша. – Разорен.
    – Баран!
    – Нет, коза!
    – Ну нет же, нет!
    – А я говорю – да!
    – Полно, дружище, оставьте вашу самоуверенность, это все-таки баран.
    – Дорогой мой, самоуверенность здесь ни при чем, только любовь к правде заставляет меня утверждать, что это коза.
    – Это просто упрямство.
    – Это убежденность!
    – Если у вас есть хоть какие-то аргументыnote 1, изложите их.
    – Лучше начните вы.
    – Мне надоела наша перепалка! Уже пятнадцать минут препираемся по поводу заметки, написанной профессиональным журналистом!
    – Но просвещенным его не назовешь.
    – Вы говорите так потому, что он разделяет мое мнение.
    – Нет, потому что он бездоказателен. Черт возьми, дружище, если мы имеем честь быть членами Shooting and Angling clubnote 2, то уж, конечно, вправе оспорить мнение редактора журнала "Охотник".
    – Мы что, до бесконечности будем перебрасываться, словно мячиками, "бараном" и "козой"?
    – Лучше давайте выберем арбитраnote 3.
    – Дорогой мой Джеймс Фергюссон, наконец-то я слышу от вас разумное слово.
    – Дорогой Эдвард Проктор, такое согласие – уже свидетельство нашей мудрости.
    – Кто же нас рассудит?
    – Нас всего четверо – вы, я, Эндрю Вулф и сэр Джордж Лесли.
    – Предлагаю Джорджа Лесли.
    – А я предпочитаю Эндрю Вулфа.
    – Сэр Джордж – охотник высшего класса, мастер по многим видам спорта. Им исхожены леса всех континентов. Его мнение – для нас закон.
    – А я за Эндрю Вулфа. Он приветлив, искренен, легко сходится с людьми, а по компетенцииnote 4 не уступает сэру Джорджу Лесли.
    – Вы не согласны иметь сэра Джорджа в роли арбитра?
    – А вы отводите кандидатуру Эндрю Вулфа?
    – Получается, – воскликнул, имитируя отчаяние, приземистый, краснощекий и пухленький Эдвард Проктор, – что мы не можем прийти к согласию даже в выборе арбитра, который должен разрешить наш спор!
    – Ничто не мешает нам, – ответил высокий, худой и бледный Джеймс Фергюссон, – обратиться и к тому и к другому.
    – А если и они начнут спорить?
    – Тогда, может быть, им удастся найти еще одного, уже последнего арбитра…
    – Ну что ж, как хотите, Джеймс, но я своего мнения не меняю.
    – Прекрасно, Эдвард! Я тоже не собираюсь уступать ни в чем.
    Эти закадычные друзья, промышленники, забросившие свое дело, не похожие друг на друга ни внешностью, ни характером, постоянно спорящие друг с другом, вступили в Клуб охотников и рыболовов так же, как иные становятся путешественниками и членами Географического общества, не выезжая даже за черту города.
    Любовь к спорту проснулась в них поздно, и, как нередко бывает в Англии, где аристократия уважает физическую силу, они увлеклись охотой и рыбной ловлей. Скажем прямо: на этой стезе удача их не баловала.
    Впрочем, удача тут ни при чем. Говорят, препятствия только разжигают страсти.
    Так или иначе, наши друзья относились к самым ревностным поклонникам аристократического собрания: обедали только в обществе охотников и рыболовов, старательно запасались рекомендательной литературой, много тренировались в клубном заповеднике и, когда возвращались домой, испытывали приятную ломоту в плече и жжение щеки от соприкосновения с прикладом – прилежные охотники успевали за день пустить в воздух не меньше трех сотен патронов.
    Одним словом, воинственные и неуклюжие, не имеющие специальных навыков, они всерьез считали себя профессионалами только потому, что иногда преследовали дичь да задавали наивные вопросы, слушая которые становилось ясно: эти люди не имеют никакого отношения к охоте: охота ведь не только необоримая страсть, но и великое искусство.
    Те, кого выбрали в арбитры, играют в шахматы в дальнем углу зала.
    Эдвард Проктор и Джеймс Фергюссон дружно поднимаются и бесшумно встают: первый – за спиной Джорджа Лесли, второй – Эндрю Вулфа.
    Партия едва начата, у противников силы равные, борьба предстоит долгая.
    Проктор, несмотря на свою бесцеремонность, дозволенную человеку полному и богатому, не решается прервать игру, а стеснительный Фергюссон, симпатизирующий Вулфу, в смущении, используя язык жестов, щелкает языком, громко сглатывает слюну.
    – Вы что-то хотите? – спрашивает раздраженно сэр Джордж сухим, резким тоном, не поворачивая головы, не поднимая глаз от фигур на доске.
    – Мы хотели бы прибегнуть к вашей мудрости и богатому опыту, дорогой сэр Джордж, и попросить разрешить наш спор…
    – А вы, мой милый Вулф, надеюсь, не откажетесь присоединить вашу мудрость к мудрости сэра Джорджа, поддержав или оспорив его решение.
    – Да о чем вы? "Мудрость", "опыт", "решение"… И что за торжественный вид?
    – Действительно, – бросает Джордж механически, как фонограф.
    – Опираясь на мнение редактора журнала "Охотник", мой добрый друг Джеймс Фергюссон утверждает, что бигорн – это коза, и тут он заблуждается, – говорит Эдвард Проктор.
    – Милый друг! Напротив, Эдвард Проктор ошибается, утверждая что бигорн – это баран, – восклицает Джеймс Фергюссон, – ведь по мнению самых больших авторитетов, бигорн – бесспорно, коза.
    – Да нет, баран!
    – Коза!
    – Но его же называют "диким бараном Скалистых гор"!
    – Самая новая книга по естествознанию определяет бигорна как "capra canadensis"! "Capra" – значит коза, запомните хорошенько – коза! Канадская коза…
    – Я опираюсь на мнение не менее серьезного автора, который определяет бигорна, как "ovis montana". "Ovis" – значит овечка, слышите, овечка, иначе говоря баран, горный баран…
    Оба арбитра и глазом не моргнули в течение всей этой дискуссииnote 5; спорящие почти кричали, уже не слыша друг друга.
    – А вы знаете, каков он, бигорн? – произнес наконец сэр Джордж, воспользовавшись секундной паузой.
    – Ну, по рассказам, по описаниям знакомых…
    – Это прекрасное животное. Охота на него трудна, драматична, вся на нервах, тут требуется железное здоровье, необыкновенная ловкость и редкостная удача. Я предпочитаю бигорна кейптаунскому льву, пантере с острова Ява… даже, пожалуй, королевскому тигру… Тигра можно все-таки догнать, а за бигорнами не угонишься… Скоро их уже не останется, это восхитительное животное исчезнет, как гризлиnote 6, как бизоныnote 7, как многие другие виды…
    – Значит, – робко роняет мистер Проктор, – вы охотились на бигорна?
    – Одного я даже подстрелил и потом ел из него котлету. Котлета стоила мне тысячу фунтов, но я не жалею.
    – Поэтому никому, кроме вас, не разрешить наш серьезный спор.
    Вовлеченный в обсуждение любимой темы, сэр Джордж в конце концов поднялся.
    Это был человек неопределенного возраста, скорее усталый, чем пожилой, высокий, худой, угловатый, с бесстрастным, почти холодным лицом, равнодушными бесцветными, ни на чем не задерживающимися глазами, с прямым – почти без губ – ртом, над которым нависал нос, напоминающий ястребиный клюв.
    Его неподвижное лицо странной бледности обрамляли бакенбарды, словно посыпанные перцем и солью, в свисающих усах шатена сверкали седые нити. Темные, густые, с приятным блеском волосы контрастировали с седой бородой.
    В общем, сэру Джорджу Лесли уже перевалило – и похоже давно – за сорок. Богатый, элегантный, истинный джентльмен, убежденный холостяк, он большую часть своей жизни странствовал. Его приключения возбуждали интерес публики, уважающей спортсменов. В Лондоне несколько сезонов подряд только о нем и говорили, хотя и без особой симпатии.
    Рассказывали страшные истории с сэром Лесли в качестве героя, ему приписывали – не приводя, правда, никаких деталей – поступки, математически рассчитанные и убийственно хладнокровные, свойственные людям, не боящимся крови. Офицер индийской армии, погибший впоследствии при странных обстоятельствах, вспоминал даже, что сэра Лесли прозвали Вампиром…
    Ничем не подкрепленные слухи все-таки оставляли в общественном сознании смутный зловещий след.
    – Честное слово, – сэр Лесли скрестил руки на худой, но широкой груди, – мне трудно привести вас к согласию. Скорее, пожалуй, баран, насколько смутные воспоминания позволяют мне иметь собственное мнение.
    – Баран, я же говорю! – закричал обрадованный Проктор.
    – Его закрученные спиралью рога, крупные, с поперечными полосками, длинные (порой до пятидесяти двух дюймов) – это рога барана.
    Вулф прервал его:
    – Однако лежбища, и поразительная подвижность этих животных сближают их с козами. Как утверждает Джеймс Фергюссон, бигорна, на которого любят охотиться в Скалистых горахnote 8, можно считать и козликом.
    – Но он же бывает около двух метров в длину. Впрочем, какая разница – особенно сейчас, – коза это или баран? Но вы, Фергюссон и Вулф, хотите все-таки заключить пари? note 9
    – Конечно! Я ставлю тысячу фунтов за козу!
    – Я ставлю тоже тысячу…
    – Тысяча фунтов! Неплохая сумма, особенно когда уверен, что выиграешь… Ну что ж, спорю на пять тысяч фунтов, а вы, Проктор?
    – Идет! Тоже пять тысяч! – решается толстяк после долгих колебаний.
    – Сделка заключена, – воскликнули в один голос Вулф и Фергюссон.
    Сумма в пятьсот тысяч франков при таком ничтожном предмете спора кажется нам, французам, слишком большой. Для Англии же, где во всех слоях общества пышно расцветает мания пари, это обычная ставка: древняя, пресыщенная, артистичная нация жадна на эмоции.
    Пари, предложенное сэром Джорджем Лесли и принятое его собеседником, скоро приведет к драматическим последствиям.
    – Ну хорошо, – бросает Фергюссон, – но как доказать правоту или ошибочность наших утверждений?
    – Очень просто, – отвечает сэр Джордж. – От Ливерпуляnote 10 в Галифаксnote 11 пароход отправляется в полночь. Сейчас два часа. Чтобы собраться, времени более чем достаточно. Мы отчаливаем от пристани Ливерпуля, через семь дней прибываем в Галифакс, там садимся на канадский трансконтинентальный поездnote 12 и через шесть дней будем в Виктории, красивейшей столице Британской Колумбииnote 13; оттуда регулярно организуются маршруты в Скалистые горы. Вот и все.
    – Вы говорите "отправляемся"… Кто именно?
    – Да все мы, черт возьми, все заключившие пари четыре члена Клуба охотников. Мы, охотники…
    При этих словах Проктор, Фергюссон да и сам Вулф, как будто привыкшие к такому глобальномуnote 14 английскому, ни перед чем не останавливающемуся мышлению, переглянулись в смущении: сибаритов-промышленниковnote 15, удалившихся от шумного света, испугал проект, осуществление которого сопряжено с трудностями, усталостью и даже риском.
    – Но зачем же отправляться в Скалистые горы? – тихо спрашивает, внезапно успокоившись, Проктор.
    – Подстрелить одного или нескольких бигорнов и оценить, так сказать, de visunote 16, кто из нас прав, а кто нет.
    – Но мы все-таки не натуралисты, – вступает и Фергюссон, – чтобы определять зоологические виды.
    – Это нас не должно останавливать. Возьмем фотоаппарат, снимем животное с разных точек. Привезенный скелет и снимки передадим натуралистам. Этого будет вполне достаточно, чтобы все выяснить.
    – Черт возьми! Скалистые горы далеко, а мы не так уж молоды.
    – Вы отказываетесь? Что ж, я еду один, чтобы избавить членов Клуба охотников от стыда вечно продолжать это пари.
    – Вы поедете? – спрашивает Фергюссон, не сводя с сэра Лесли восхищенных глаз.
    – В семь часов в Лондоне, в полночь в Ливерпуле.
    – И оттуда в Галифакс? – подает голос не менее удивленный Проктор.
    – Да, Галифакс, Виктория, потом берега реки Фрейзер, самой большой реки Британской Колумбии, в которой водится роскошная форель. А там недалеко и до гор, где прячутся последние бигорны.
    – А когда вы вернетесь?
    – Через девяносто дней. С вашей точки зрения, нормально?
    – Вполне!
    – Ну что ж, с Божьей помощью через три месяца я привезу скелет и кучу фотоснимков бигорна. Что же касается денег на путешествие и охоту
    – траты поделим поровну.
    – Справедливо. Если только не потребуете компенсации за вашу нелегкую работу.
    – Да ладно уж, – полупрезрительно усмехнулся сэр Джордж, – на это ваших денег не хватит. Ну, договорились? А с вами, дорогой мой Вулф, мы продолжим нашу шахматную партию.
    – Но поскольку вы уезжаете…
    – Мы продолжим ее заочно, и я рассчитываю выиграть.
    – Ну нет, тут я ставлю пари, что нет!
    – Можете ли вы, как джентльмен, рискнуть при этом пятью тысячами фунтов?
    – Пожалуйста!
    – Вы и впрямь хороший игрок и настоящий британец. Господа, я прощаюсь с вами. Сегодня у нас пятнадцатое мая, а я вернусь пятнадцатого августа.
    – Подождите, по крайней мере, пока мы составим договор, и каждый из нас возьмет копию себе.
    – Мы условились под честное слово. Разве этого недостаточно? Это надежнее любой подписи. Прощайте, господа!
    Вернувшись к себе, сэр Джордж нашел срочную телеграмму, грубо – как и бывает при кратком изложении – извещающую о бегстве банкира, которому он доверил все свое состояние – сто тысяч фунтов или два с половиной миллиона франков.
    Сэр Джордж дважды перечитал депешуnote 17, нахмурил брови, поджал губы, затем с изумительным хладнокровием скрутил бумагу, раскурил от нее сигару и прошептал с наслаждением, как истый сибарит, вдыхая ароматный дым:
    – У меня десять тысяч ливров на пари и в ящике еще тысяча ливров… Конечно не густо… но, кажется, достаточно, чтобы убить бигорна и полакомиться роскошной форелью. Надо обязательно выиграть и восстановить во время экспедиции состояние. Если же нет… Ну, прииски в Карибуnote 18 еще не истощились. Брат мой – правитель-наместник в тех краях, в крайнем случае поможет.

ГЛАВА 2

В дороге. – Канадский трансконтинентальный маршрут. – Ванкувер и последняя остановка. – Виктория и китайцы. – Шахматная партия не забыта. – Правитель-наместник. – Англичанин в своей стране. – Первое убийство. – Как ведет дела высокопоставленный чиновник. – Сэр Джордж дома у брата.
    И солидные и мелкие лондонские газеты – все дружно комментировали отплытие сэра Джорджа Лесли, свершившееся точно в назначенный срок. Одни газеты опубликовали фотографию и биографический очерк путешественника. Другие рассказали и о его партнерах, никому не известных вчера, обреченных на забвение завтра, но сегодня завладевших вниманием британских читателей. Все это было громкой рекламой для Клуба охотников; каждый из его членов купался в лучах славы спортсмена-аристократа, который в течение двадцати четырех часов стал самым знаменитым человеком в Объединенном Королевстве. Первые пари влекли за собой все новые и новые, их заносили в книгу ad hocnote 19, к которой предстояло обратиться девяносто дней спустя. Впрочем, скоро страсти улеглись, и Джордж Лесли, Джеймс Фергюссон, Эдвард Проктор, Эндрю Вулф и даже сам бигорн – случайный повод этих бурных событий – были временно, но полностью забыты.
    Планы сэра Джорджа, абсолютно равнодушного к тому, что о нем говорилось, воплощались в жизнь с поразительной точностью, обычно не очень свойственной британской службе водных и сухопутных путей.
    Отплыв со своим необременительным багажом шестнадцатого мая 1886 года в полночь из Ливерпуля, сэр Лесли высадился в Галифаксе, столице новой Шотландии, являющейся сейчас провинцией Канады.
    От Галифакса до расположенного между сто двадцать третьим и сто двадцать восьмым градусами к западу от Гринвича и между сорок восьмым и пятьдесят первым градусами северной широты острова Ванкувер, словно приклеенного наискось к континенту (от материка его отделяет только узкий пролив Джорджия), насчитывается не менее пяти тысяч девятисот восьми километров.
    Удобно устроившись в спальном вагоне, сэр Лесли без напряжения и особой усталости преодолел это немалое расстояние и за шесть суток пересек территорию доминионаnote 20. Канадская Тихоокеанская железнодорожная линия, последняя из трансконтинентальных линий, построенных на Американском континенте, являла собой подлинное техническое чудо. И что уж совсем удивительно для нас, французов, годами ожидающих, пока проложат железнодорожную ветку местного значения длиною двадцать пять миль, строительство этой колоссальной по протяженности дороги длилось всего пять лет. В июле 1885 года из Монреаля к берегу Тихого океана отправился первый поезд – на пять лет раньше, чем предполагалось проектом. Результат этот поистине поразительный, если помнить, что пути прокладывались в необитаемом краю, в трудных климатических условиях.
На страницу 1, 2, 3 ... 17, 18, 19 След.
Страница 1 из 19
Часовой пояс: GMT + 4
Мобильный портал, Profi © 2005-2023
Время генерации страницы: 0.057 сек
Общая загрузка процессора: 69%
SQL-запросов: 2
Rambler's Top100