В белом безмолвии медленно текли минуты. Тишина преследовала и страшно надоедала, давила на глаза и уши, притупляла ум и омрачала душу, делала тело тяжелым и безвольным. Скоро друзья стали испытывать муки голода. Как ни странно, они готовы были благословить это новое испытание, вырвавшее их из состояния отупения. Более двадцати часов молодые люди ничего не ели. - Черт побери! - сказал Жан Рено, скрытый от Дикки густыми парами. - Этот внезапный голод - настоящее мучение. Но зато он порядком встряхнул меня. - Да, иногда неприятности могут сослужить хорошую службу, - послышался приглушенный голос репортера, находившегося в эту минуту у руля. - Однако хватит вкушать прелести страданий, лучше поищем что-нибудь поесть. Чтобы иметь возможность свободно перемещаться по дирижаблю, Дикки закрыл кран распределителя газа, и двигатель тотчас заглох. Дабы не привлекать внимание врагов, репортер не стал зажигать свет и проник в складское помещение на ощупь. Внутри он нашел бутылку шерри, твердый, как кирпич, бисквит и банку мясных консервов. Дикки откупорил бутылку, понюхал и протянул ее вместе с куском бисквита Жану Рено. - Высококачественный шерри. Попробуйте! Сухарь, конечно, заплесневел, но все же есть можно. Что же касается консервной банки, то на ней марка Флэштауна и ее лучше выбросить. Ведь это настоящая отрава! Жан Рено отхлебнул несколько глотков и вернул бутылку репортеру: - Вы правы, шерри просто превосходный, а бисквит еще никогда не казался мне таким вкусным. - За ваше здоровье, Джонни! - И за ваше, Дикки! Пока они ели и разговаривали, по-прежнему оставаясь невидимыми друг для друга, в кабине дирижабля стало темнее. Солнце скрылось за горизонтом, и вскоре наступила ночь. - Наконец-то мы сможем спокойно спуститься, - сказал Дикки, возвратив пустую бутылку в складское помещение. - Внизу, наверное, непроглядная тьма. - Дорого бы я заплатил, чтобы узнать, где мы находимся. Да и вы тоже, не так ли? - You bet![77]. Впрочем, через полчаса все станет ясно. Внезапно аэростат словно подпрыгнул и сделал резкий поворот. - В чем дело? - Да, в чем дело?! - воскликнул оступившийся в темноте Жан Рено. - Вы почувствовали удар и сильную встряску? Меня едва не сбило с ног. - Надо думать! Я и сам ударился о руль. - Дикки, дорогой, разумней было бы отпустить нашего пленника. Таскать его за собой становится опасно. - Ни за что! Я хочу во что бы то ни стало узнать его тайну. Прошло несколько минут. Вдруг, неожиданно для друзей, "ИНСТЕНТЕИНЬЕС" вышел из моря облаков. Теперь над ним на бархатном, темно-синем, почти черном небосводе сверкали звезды. - Звезды, конечно, прекрасны, - сказал Жан Рено, - но у меня зубы стучат от холода. Бррр! Вам не холодно, Дикки? Ничего не понимаю, честное слово! - Я тоже промерз до костей, но, кажется, могу предположить, что происходит. Мы потеряли одним махом триста фунтов балласта и поэтому поднимаемся на немыслимую высоту. - Но каким образом? Вы уверены? - Нужно в этом убедиться. Пренебрегая опасностью быть замеченным, репортер повернул выключатель, и кабину аэростата мгновенно залил свет. - Посмотрите на барометр! - воскликнул Дикки. Что там? - God Lord! Мы несемся вверх со скоростью свободного падения! Это ужасно!.. Пятнадцать тысяч футов… пятнадцать тысяч двести… пятнадцать тысяч четыреста… Слышите, как вытекает газ через предохранительный клапан? А термометр! Четыре градуса ниже нуля по Фаренгейту![78] - У меня усы в инее, а у вас изо рта идет пар. Здесь настоящая Сибирь! - Мы продолжаем подниматься. - Но почему? - Потому что нас поднимает пленный аэростат. - Еще раз спрашиваю: почему? - Не знаю. - Так избавимся от пленника! - Нет! - Его соседство меня пугает. - Тем хуже! - Не забывайте о смертельной опасности! - Нужно, чтобы "ИНСТЕНТЕИНЬЕС" оседлал пленника. - Вы настоящий сорвиголова, Дикки! - И горжусь этим, недаром я - янки. - Что вы делаете? - By Jove! И вы еще спрашиваете! Я открываю все клапаны, чтобы выпустить газ. Не до Луны же нам подниматься!.. "ИНСТЕНТЕИНЬЕС" опустошается, словно бурдюк… Мы больше не поднимаемся… Наш дирижабль круто пошел вниз… Жан Рено подошел к барометру и тут же воскликнул: - Мы же падаем! - Можно сказать, что так. Вероятно, скорость "ИНСТЕНТЕИНЬЕС" сейчас не меньше ста двадцати футов в минуту. Go!.. Go down! А вот и облака! Джонни, теперь вам не так холодно? - У меня мурашки бегают по коже от вашей смелости. - Мы проскочили слой облаков, как цирковая лошадь бумажный круг. Те, кто нас сейчас видит, наверное, принимают "ИНСТЕНТЕИНЬЕС" за падающую звезду. - Вам не кажется, что наше приземление будет не слишком мягким? - Не беспокойтесь, "ИНСТЕНТЕИНЬЕС" сядет на землю, как на пуховую перину. Именно поэтому я закрываю клапаны, наполняю оболочку газом и уравновешиваю дирижабли. Теперь остается включить винты и взяться за руль. - Падение действительно замедлилось. - Я же вам сказал, что мы приземлимся на пуховую перину. Перестаньте смотреть на барометр, откройте лучше люк и посмотрите вниз. Что вы видите? - Множество беспорядочно разбросанных огней… Это город… Большой город… - That's good job! Хорошенькое дело! - Слышен шум поезда… Огни приближаются… - Свет электрический или газовый? - Не разберу пока. Эй, Дикки! Помягче, мой друг, помягче! - Да-да! Чтобы доставить вам удовольствие! - Я все время себя спрашиваю: куда, черт возьми, и как мы приземлимся? - Какая разница куда! Смотрите: улицы, площади, перекрестки, дома… Мы ведь приближаемся к ним? - Да! Мне кажется, огни движутся нам навстречу. - Тогда я выключу свет. Пусть вокруг нас снова станет темно. - Помягче! Прошу вас… туда… я вижу большое свободное поле… Это, наверное, пустырь. Вдруг внизу раздался отчаянный собачий лай. Земля была совсем близко. - Внимание! - воскликнул Жан Рено и сжался в комок, чтобы избежать удара. От резкого толчка молодой человек упал, перекувырнулся через голову и налетел на перегородку. Металлические трубки задребезжали, и все стихло. - Вот мы и приземлились, - невозмутимо сказал Дикки. Между тем, пока репортер открывал клапаны, через которые со свистом вырывались потоки газа, лай собаки становился все яростнее. - Отлично! Аэростаты приведены в равновесие, и теперь мы можем выйти. Вокруг царила непроглядная тьма. Друзья с трудом различили в темноте собачью конуру. Заливаясь отчаянным лаем, с цепи рвался огромный дог. Молодые люди, утомленные стремительным подъемом и не менее стремительным спуском, сгорая от любопытства, спустились на землю. - Наконец-то мы узнаем, чем закончится наше необычайное приключение, - сказал репортер. - Мне не терпится заглянуть в пойманный аэростат, чтобы увидеть трупы воздухоплавателей. Его слова прервал чей-то хриплый голос. Дверь какого-то дома с грохотом распахнулась, и на пороге появился человек, по виду настоящий гигант. В одной руке он держал пистолет, а в другой - фонарь. - Кто там еще? Поскольку ответ потонул в яростном собачьем лае, человек заговорил вновь: - Тихо, Плутон! Тихо, собачка! Эй, отвечайте, кто вы, или я стреляю! - Не стреляйте. Мы - друзья, - очень спокойно ответил Дикки. - Тогда руки вверх! Сейчас посмотрим, какие вы друзья. - Мы - воздухоплаватели. Нам пришлось приземлиться здесь, потому что наш дирижабль потерпел аварию. В знак добрых намерений мы готовы встать с поднятыми руками под свет фонаря. Незнакомец осветил лица друзей и внезапно залился таким неудержимым смехом, что, казалось, этот смех заразит кого угодно. Гигант отбросил револьвер с фонарем в сторону и схватился руками за живот. Охваченный безумным весельем, он заговорил прерывавшимся от хохота голосом: - Вы! Так это вы, my lads! Ха-ха! Я же вам сказал… Ха-ха! Да, я вам сказал: "Вы еще вернетесь!" Итак, ха-ха, добро пожаловать! Дайте же мне посмеяться как следует!.. На этот раз, я вижу, вы продаете аэростат… - Я вас не понимаю, - возразил сбитый с толку Дик-ки. - Где мы? Кто вы? - Вы во Флэштауне, my boy[79], а я - ваш друг, хозяин бара. Прошлой ночью вы продали мне золотые часы. - Не может быть! - изумленно воскликнули в один голос друзья. - Какая приятная встреча! Мы счастливы, что случай привел нас именно к вам! - Да уж, прямиком ко мне. Уил Мотли к вашим услугам. Ворота моего дома крепко заперты, и он прекрасно скрыт от посторонних взглядов. Располагайтесь… Чем могу быть вам полезен? - Дорогой мистер Уил, раз уж вы так хорошо к нам относитесь, дайте, пожалуйста, нам ненадолго ваш фонарь и поскорей соорудите самый лучший ужин, который вы только способны приготовить. Окажете нам честь отужинать с нами? Кстати, который сейчас час? - Половина первого ночи. - All right! Максимум через полчаса мы хотели бы сесть за стол, если не возражаете. - Конечно, конечно. Положитесь на меня. Или вы поужинаете как миллиардеры, или грош мне цена. С этими словами хозяин бара отдал свой фонарь Дикки и пошел в дом, приказав молчать все еще ворчавшей собаке. Наконец друзья вновь оказались одни. - Философствовать бесполезно, не правда ли, Джонни? - сказал вполголоса репортер. - Мы живем в каком-то хаосе. Невероятные приключения стали нормой нашей жизни. В любую минуту с нами может произойти все что угодно. - Да, все что угодно… - Что ж, продолжим! Репортер сделал два шага к дирижаблям, чьи гигантские туши занимали половину двора, и осветил их фонарем. Затем он поднес фонарь к одному из люков плененного дирижабля, заглянул внутрь и воскликнул: - God by! Дорогой мой, для новоиспеченного пулеметчика вы мастерски выполнили довольно сложную работу. Посмотрите, пулеметная очередь попала прямо в центр аэростата. Его обшивка превратилась в гигантское сито! Что же касается внутренней части, то приборы и механизмы, должно быть, выведены из строя. - Увы, не говоря уж о людях. - Вы гуманист. Пойдемте, нужно посмотреть на трупы тех, кто пытался нас убить. Мы победили их в честном бою. Дикки открыл дверцу люка, совсем не пострадавшую от пуль, и добавил: - Приступим к серьезному осмотру. Эти джентльмены нам не помешают. Прошу вас следовать за мной. Держа фонарь в вытянутой руке, он проник через широкий проем внутрь дирижабля. Оказавшись в гондоле, репортер посмотрел по сторонам, протер глаза, еще раз огляделся и, несмотря на обычное хладнокровие, испустил сдавленный крик. - Что? Что там? - спросил оставшийся снаружи Жан Рено. - Клянусь Богом! Здесь… здесь никого нет! - Вы уверены? - Аэростат пуст. - А те, кого я убил?.. Трупы? - Их не больше, чем у меня в кармане. - Что за идиотизм? Абсурд какой-то! - Невероятно, но это факт. - Но куда же делись воздухоплаватели? Те, что атаковали нас выстрелом из пневматической пушки и вывели из строя винт? - Понятия не имею, так же, как и вы. - Невозможно же сбежать из аэростата, находящегося на высоте более двух тысяч метров! Особенно если он крепко-накрепко пришвартован к "ИНСТЕНТЕИНЬЕС"… - Не знаю! Но необходимо узнать. Или я раскрою эту тайну, или я не Король Репортеров. Дикки принялся осматривать каждую пядь обшивки, и в конце концов ему удалось обнаружить довольно большие пятна запекшейся крови. В нескольких местах ему попались настоящие алые лужи. Не оставалось сомнений в том, что хозяева захваченного аэростата были смертельно ранены. Жан Рено, молча смотревший на эти страшные следы, услышал, как его друг прошептал: - Однако люди, получившие столь серьезные ранения, не смогли бы убежать… Затем Дикки порылся в разбросанных по сторонам обломках, но обнаружил лишь самые обычные вещи, что встречаются как в кабинах дирижабля, так и в каютах кораблей, и в купе железнодорожных вагонов. Ничего такого, что могло бы принадлежать загадочным аэронавтам, чье исчезновение походило на фантасмагорию. - Как бы мне хотелось увидеть личные вещи воздухоплавателей! - сказал репортер, упорствуя в своих поисках. - Шапку, носовой платок или даже пуговицу от штанов. Но, как назло, ничего нет! В полном смысле слова… Вот это-то меня и раздражает больше всего на свете. Клянусь честью, кажется, они уничтожили или унесли с собой все, что могло бы их как-то выдать. Между тем время, отведенное мистеру Уилу на приготовление ужина, истекло. Друзья услышали его грубый голос, весело прокричавший с другого конца двора: - Эй! Джентльмены, прошу за стол! Ужин готов! - Ладно, пойдемте ужинать, - сказал раздосадованный безрезультатными поисками Дикки. - Но как только мы поедим, клянусь, я вернусь сюда и не оставлю ни одной неисследованной пяди в проклятой машине. Но, наверное, свыше было предопределено, чтобы в эту памятную ночь друзья испытали весь набор самых безумных и невероятных приключений. Поклявшись вернуться после ужина, Дикки резко повернулся, чтобы закрыть дверцу люка. Внезапно свет фонаря упал на ноги Жана Рено, который медленно продвигался, чтобы не споткнуться об обломки. В ту же секунду Жан испустил отчаянный крик и остановился как вкопанный. Луч света упал на какой-то предмет у него под ногами, и этот предмет так ослепительно засверкал, что молодой человек растерялся. Опомнившись, он нагнулся и поднял вещицу, заблестевшую еще сильнее. Когда Жан Рено увидел, что у него в руках, он вновь не удержался от крика. - Что случилось? - спросил репортер, уже переставший чему-либо удивляться. - Колье! Дикки, роскошное бриллиантовое колье! Оно стоит не меньше тридцати тысяч долларов! Украшения прекрасней нет даже у Маленькой Королевы! ГЛАВА 3
Соучастник или простак? - Нет выхода. - "Покупайте „Инстентейнъес“ и читайте о преступлении репортера!" - Изменение внешности. - В гриме. - Таинственные незнакомцы. - Слежка. - О пользе добрых дел. - Дом 606. - Доктор. - Удар кинжалом. Сбитые с толку необычайной находкой, друзья сели за стол. Еда была если и не изысканной, то обильной. Молодые люди, не мешкая, принялись с жадностью есть, что привело хозяина в восторг. - Мистер Уил, - говорил Дикки с набитым ртом, - вы - Король Барменов! - Э-э-э, мой мальчик, - развязно протянул хозяин бара. - Кажется, вы приняли хорошо приготовленный аперитив. - Лично я голоден как волк, - с трудом вымолвил Жан Рено, заглатывая разом полфунта ростбифа. - Вы правы, - продолжал репортер. - Я принял крепкий аперитив. Представьте, мы были на высоте более двенадцати тысяч футов над землей. - Что вы там делали, черт возьми? - Прогуливались, мистер Уил. Правдивость моих слов доказывает пойманный нами сломанный аэростат, который до этого блуждал по небу, покинутый экипажем. - А вы знаете, my lads, что обломки тоже кое-чего стоят? - You bet, мистер Уил. Вы могли бы их купить? - Что ж, потолкуем… Но только утром. Завтрабудет день - завтра и будет видно. - Золотые слова, дорогой мистер Уил! Кстати, будет лучше, если остаток этой бурной ночи, насыщенной переживаниями и физическими перегрузками, мы проведем в постели. - Не беспокойтесь, my old fellow[80], у меня есть для вас миленькая комнатка с двумя отличными кроватями и уборными. - От такого предложения трудно отказаться. Вы - Король Барменов Америки и Европы. Но прежде надо выпустить из аэростатов газ и поставить их в укрытие от непогоды и от… - …подозрительных взглядов, не так ли? - Вы все понимаете с полуслова. - Можете ни о чем не беспокоиться - мои помощники не из болтливых. Это отличные ребята, готовые работать за умеренные чаевые. - Которым вы бы хотели дать задаток… - Я как раз собирался сказать вам об этом. Мои парни прекрасно справятся с хорошо знакомой им работенкой и меньше чем через час наши аэростаты будут в укромном месте. - Вы сказали "наши аэростаты". Это мне нравится. За ваше здоровье, дорогой мистер Уил! - За ваше, мистер… - Дикки, к вашим услугам. - Отлично! Дорогой Дикки, поскольку нынче время - деньги, я немедленно провожу вас в комнату и дам одну-две бутылочки из старых запасов на сон грядущий. - Спасибо! Родной брат бы не сделал большего. Кстати, не могли бы вы достать несколько патронов для моего револьвера? Мне нечем его перезарядить. | 
