- Три или четыре дня назад. Точно сказать не могу - время тянулось ужасно медленно. Умоляю вас, скажите, где я могу найти мою спасительницу? Хэл три раза нажал на кнопку. Раздались три звонка различной длительности. Между тем Хэл пробормотал: - Странно! Через несколько минут дверь в комнату отворилась, и на пороге появилась молодая женщина удивительной красоты. Ее правая рука была забинтована и висела на перевязи. Большие темные глаза лихорадочно блестели, подчеркивая бледность ее лица. Одета она была в простое домашнее платье, наброшенное, видимо, наспех. Жан Рено почтительно поклонился вошедшей, а Дикки от волнения подскочил и воскликнул: - Мисс Дол! Господи! Вы здесь! Вы ранены?! В его возгласе послышалось ликование, смешанное с удивлением и болью. Хэл Букер вынужден был прервать репортера для того, чтобы познакомить Жана Рено и мисс Дол. - Мой друг Жан Рено, - сказал он коротко. - Мисс Долли Салливан, моя приемная дочь. Извини, детка, что побеспокоил тебя, но появилось неотложное дело. Сейчас ты все поймешь. - Отец! Позвольте мне в свою очередь вам представить моего пациента. К сожалению, я не смогла навестить его еще раз. Но у меня были на то причины, - сказала девушка, указывая на свою руку. - Дорогой сэр, уверяю вас, только чрезвычайные обстоятельства помешали мне продолжить лечение. - С вами произошло что-то серьезное, мисс Дол? - Да, очень, - ответила она довольно странным тоном. Наморщив лоб и сурово сдвинув брови, Хэл Букер добавил: - Это случилось на следующий день после вашего ранения. - Вам не кажется, что между двумя событиями есть какая-то связь? Хэл промолчал и в упор посмотрел на Дикки. - Лично я не вижу никакой связи, - сказала девушка. - Поскольку вы здесь, я выполню свой профессиональный долг и осмотрю рану. Господа, помогите мне, пожалуйста! У меня только одна рука. - Не беспокойтесь, мисс Долли, - ответил до сих пор молчавший Жан Рено. - Я сам врач и попытаюсь заменить вас, насколько это возможно. - Так вы мой коллега? Очень рада! Жан поклонился, затем расстегнул жилет Дикки, рубашку, обнажил грудь и с удовлетворением констатировал, что рана затягивается. - Вы превосходно провели операцию, - отметил он. - Примите мои поздравления! Покачав головой, Жан добавил: - Вам повезло, Дикки! Еще немного, и вы были бы убиты наповал. - Я тоже об этом подумала, когда увидела рану, - сказала врач. - Лезвие ножа отклонилось, наткнувшись на что-то твердое. Предположение, высказанное мисс Долли, заставило Жана ощупать жилет Дикки. Стоило ему коснуться маленького карманчика, расположенного на уровне груди, как его руки нащупали какой-то твердый предмет. Надо сказать, что Дикки, будучи человеком предусмотрительным, всегда застегивал этот карманчик булавкой. Итак, расстегнув булавку и засунув два пальца внутрь кармана, Жан извлек оттуда… часть бриллиантового колье. - Вот этот таинственный твердый предмет! - воскликнул он. - Он имеет двойную ценность, потому что помимо своей стоимости он еще и спас вам жизнь. Бриллианты в качестве брони! Замечательная идея, мой друг! Шутка была встречена ледяным молчанием. Мисс Долли побледнела и озадаченно взирала на Хэла Букера и Дикки. Хэл Букер, нахмурившись, смотрел то на репортера, то на Жана Рено, все еще сжимавшего в руке сверкающие камни. - Удивительно, не правда ли? - продолжал Жан, показывая Хэлу изуродованные ударом ножа драгоценности. Хэл внимательно осмотрел колье и воскликнул: - Пусть меня повесят, если это не часть украшения Маленькой Королевы! Затем он с горечью добавил: - Другого такого нет! Это точно королевские драгоценности. Дикки, счастливый от возможности видеть мисс Долли, окончательно пришел в себя и весело сказал: - Признаться, мы об этом догадывались! Правда, довольно смутно… Что же, приятно убедиться в том, что мы были правы. А добыча хороша, не так ли? Когда подвернулся случай, мы им без зазрения совести воспользовались. - Как! Значит, вы воры?! - горестно воскликнула мисс Долли. Этот возглас заставил Дикки вздрогнуть, а Жана Рено побледнеть. - Ах, мисс Дол, неужели вы думаете, что мы способны на такое? - простонал репортер. - Тогда объясните, каким образом колье попало к вам! - рявкнул Хэл Букер. - Подобное подозрение, сэр, - возразил Жан Рено дрожащим от негодования голосом, - слишком высокая плата за гостеприимство! Я считал… что вы были искренни, когда предлагали мне дружбу и помощь! - Ваше подозрение ранит больше, чем удар ножа! - перебил его Дикки. - После удара ножом еще можно оправиться, в то время как такие вещи никогда не забываются. Джонни, друг, расскажите все, что сочтете нужным, посвятите их частично в тайну, которую мы храним. Увы! Это не наша тайна, так что… - Неужели мне придется опускаться до оправданий? - Молчите! - воскликнула врач. - Я не верю!.. Нет! Я не верю! Это было бы чудовищно… Извините меня! - Говорите! - приказал Хэл Букер. - Нам необходимо все выяснить. Жан Рено тяжело вздохнул, посмотрел Хэлу Букеру прямо в глаза и принялся рассказывать: - Нас обвинили в краже, но нам удалось сбежать от полиции. Когда мы выбрались из редакции "Инстентейньес", за нами гнались несколько аэростатов. Они попытались перерезать путь нашему дирижаблю, но нам удалось ускользнуть от преследователей. Потом еще один аэростат нас грубо атаковал. Мы стали защищаться. Пулеметной очередью я вывел врага из строя. Затем мы зацепили вражеский дирижабль якорем и пришвартовали к нашему кораблю. Решив, что надо спасаться бегством, мы помчались вперед, не разбирая дороги, пока наконец не приземлились глубокой ночью во Флэштауне, у бара Уила Мотли. Если бы репортеру захотелось "эпатировать"[96] слушателей, ему оставалось лишь воскликнуть: "Да вы же это знаете не хуже нас!" Но из осторожности он промолчал, предоставив другу рассказывать дальше. - К нашему величайшему изумлению, - продолжал Жан Рено, - вражеский дирижабль оказался пуст. На борту не было ни души. Зато, обследуя кабину, мы обнаружили это колье и позднее разделили на три части. Одну взял Дикки, другую - я, а третью мы спрятали. Все было сделано без колебаний, без малейших угрызений совести, во имя священной миссии, которую мы выполняем… даже если нужно будет возмещать убытки законному владельцу. Клянусь честью, это чистая правда! А теперь, сэр, нам придется вас покинуть. Вы прекрасно понимаете, что после оскорбительного подозрения в наш адрес мы не можем больше оставаться под крышей вашего дома. Тем более что это уже не в первый раз. Только там, в тюрьме, я не был вашим гостем. Сейчас я ухожу и, несмотря на огромный риск, увожу с собой друга. Мы найдем убежище в другом месте. - Сэр, вы не сделаете этого! - воскликнула мисс Долли. - Послушайте! - воскликнул в свою очередь Хэл Букер. - Если я вас и подозревал, то только потому, что вокруг меня все рушится! Раз вы невиновны, позор должен пасть на других… На кого? Господи! Я даже не осмеливаюсь об этом подумать!.. ГЛАВА 8
Сюрприз. - После выздоровления. - Странное пробуждение. - Любителей чая принимают за закоренелых пьяниц. - Кэти исчезла! - Снова в бегах. - Враг. - Бесполезное бегство. - Над равниной. - Поломка. - Хижина. - Обстрел. - Погребок. - Гроза не разразилась. - Под обломками. Незаметно прошло пять дней. Как и следовало ожидать, Дикки и Жан Рено остались в доме Хэла Букера, так как он сразу же признал жестокую несправедливость унизительного подозрения. Кроме того, мисс Долли со своей восхитительной деликатностью и грубоватый, но искренний Хэл сумели загладить нанесенную друзьям обиду. Надо сказать, им это удалось без труда. После длительного откровенного разговора все пришли к дружескому согласию. Впрочем, по-другому и быть не могло, потому что с самого начала между этими людьми возникла глубокая симпатия. Постепенно симпатия перешла в относительную близость. К сожалению, обстоятельства мешали этой близости стать полноценной. Каждый из четверых хранил свою тайну и, возможно, опасался ненужных конфликтов. Так или иначе, в их отношениях всегда чувствовалась некоторая сдержанность. Не стоит говорить о том, что раненый Дикки все время находился под наблюдением врача и ему был обеспечен отличный уход. Репортер поправлялся прямо на глазах, энергия и жизнерадостность вновь возвращались к нему. Очень скоро он стал прежним Дикки, человеком необычным, даже исключительным. Его неистощимое, воистину дьявольское остроумие приводило девушку в восторг. Дикки рассказывал ей о своих невероятных приключениях, осторожно пропуская то, о чем он не имел права говорить. Между тем новая знакомая репортера, разделившая с ним затворничество, с каждым днем становилась ему все ближе и дороже. Иногда Дикки вспоминал преданность бедной Кэти и удивлялся, что до сих пор не получил ответа на письмо, переполненное словами благодарности и любви, которое он отправил в первый же день. Друзья проводили время в полной изоляции, сидя в глубине дома, где все время кипела какая-то таинственная работа. Под внешним спокойствием скрывалась бурная жизнь. В дом приносили зашифрованные письма, непонятного содержания депеши, регулярно происходили встречи с различными людьми, приезжавшими неизвестно откуда. Они заходили в дом, как в крепость, назвав пароль и пройдя через ряд формальностей. Затем эти люди уезжали, чтобы уступить место следующим. Вечером шестого дня, тепло попрощавшись и крепко пожав друг другу руки, друзья разошлись по комнатам. Репортеру вдруг показалось, что девушка чуть дольше обычного задержала его руку в своей, чуть нежнее улыбнулась и чуть ласковее взглянула на него. Комната Дикки располагалась рядом с комнатой Жана. Быстро раздевшись, он лег на кровать и, мечтая о своей очаровательной подруге, уснул. Внезапно во сне ему послышался негромкий разговор… и столь знакомый рев винтов. В ту же минуту рядом с его ухом раздался голос друга: - Hello, Дикки! Что мы здесь делаем, черт побери?! Дикки открыл глаза и увидел Жана Рено. - Джонни! Здравствуйте, дорогой друг! - сказал, потянувшись, репортер. - By God! Мне снилось, что я лечу на аэростате. - Мне тоже! - Ну и что? - Но, черт возьми, мы на аэростате и находимся! - На аэ… ростате? - Yes, sir! Бедный Дикки вскочил, ударился обо что-то лбом, увидел, что день в разгаре, узнал кабину дирижабля и ошеломленно прошептал: - Джонни, дорогой, ущипните меня, окатите водой, говорите со мной, разбудите меня, побейте… Я теряю голову, у меня плавятся мозги… Ах, Джонни, я ненормальный… Я полный идиот!.. - Я тоже! Но мое безумие отличается от вашего проблесками разума. Мне пока что удается наблюдать, рассуждать и оценивать. - Но вы не сможете объяснить необъяснимое… - Наш друг, мистер Боб, поможет подобрать ключ к этой загадке. Узнав механика, который буквально покатывался со смеху, Дикки почувствовал, что окончательно сходит с ума. - Да!.. Боб… my dear… ключ! - простонал он. - Прошу вас… Быстрее!.. Проклятый ключ! - Чем я могу вам помочь, мистер Дикки? - с трудом выговорил механик, умирая от хохота. - Скажите, черт возьми, как мы оказались в этом дирижабле? - В вашем дирижабле, господа. Он куплен вчера вечером. - Мы заплатили?! - Кажется, да! Вы оплатили также мое месячное жалованье и вдобавок сделали мне хороший подарок, за что, кстати, я вам бесконечно благодарен. - Прелестно! Кто же тогда нас перенес на борт дирижабля? - Я! Мне помогли два служащих из бара-террасы, что на Пятой улице. - Когда это произошло? - Больше четырех часов назад. - А что мы делали глубокой ночью в баре? - Вы там спали, господа! - Так крепко, что ничего не видели, не слышали и не чувствовали? - Yes! Среди бутылочных осколков и груды бутылок из-под бренди и шампанского. - Час от часу не легче! Вы конечно же думаете, что мы… - …Что вы полностью утолили жажду! - Скажите лучше, что мы были навеселе… - Вы, с позволения сказать, были мертвецки пьяны! - Вот и будьте трезвенниками! Пейте только бурду из заваренных листьев под названием чай и утоляйте жажду чистой водой, чтобы… - Aqua fontis… pompissima![97] - прервал его Жан Рено, которому до сих пор не удалось вставить ни слова. - А вас потом обвинят в том, что вы пьете как сапожник! - Знаете, в багажном отсеке есть все необходимое, чтобы приготовить содовую воду, - отсмеявшись, доброжелательно сказал механик. - Отличное средство от головной боли и изжоги после обильных возлияний. - Вы очень любезны, мистер Боб! - ответил Дикки, бросая на Жана Рено красноречивый взгляд. Друзьям одновременно пришла в голову одна и та же мысль: "Хэл Букер подсыпал в еду снотворное, чтобы отделаться от нас. В этом нет сомнений. Что касается механика, то он либо ничего не знает, либо не хочет говорить". Таким образом Хэлу Букеру удалось избежать объяснений и возможных упреков. Не приходилось сомневаться в том, что причиной столь экстравагантного поступка явилось какое-то срочное дело, вьшолнению которого мешало присутствие посторонних. Теперь, когда друзья наконец поняли, что произошло, у них возник вопрос: как быть дальше? Не вдаваясь в особые рассуждения по данному поводу, репортер вспомнил о своей преданной сиделке и, преисполнившись чувством глубокой благодарности, воскликнул: - Давайте навестим Кэти! Мы в два счета доберемся до Флэштауна. - Слушаюсь, господа! Беру курс на Флэштаун. Пока они летели, Дикки из любопытства выглянул в иллюминатор и посмотрел по сторонам. Светлая оболочка аэростата блестела на солнце и потрескивала под напором ветра. Неожиданно репортер заметил на обшивке странный знак. По форме он напоминал цифру четыре с закорючкой снизу в виде перевернутой в обратную сторону запятой. Загадочный знак был прямо-таки гигантских размеров. Дикки перешел к противоположному борту дирижабля и увидел там точно такой же знак, начертанный коричневой краской. Репортер подозвал Жана Рено, показал ему загадочный символ и спросил: - Послушайте, Джонни, что за тарабарщина намалевана на борту нашего аэростата? - Понятия не имею, - пожал плечами Жан Рено. - Может быть, это опознавательный знак? Амулет? Какой-то символ? Или просто-напросто реклама? При покупке я ничего такого не заметил. Мистер Боб! Вы случайно не знаете, что это за знак? - Я ничего не знаю, как и вы, господа. - И все же он что-то означает, - не мог успокоиться репортер. - Интересно, что? Принадлежность к какой-то организации? Этот знак нас защищает или, наоборот, выдает? - Все возможно! Ясно одно: это не украшение, а потому лучше от него избавиться. - Правильно! Тем более что он отлично виден, черт побери! Моя знаменитая скромность не позволяет мне сообщать окружающим о своем присутствии. Я предпочитаю инкогнито. И вы тоже. Не так ли, Джонни? - Я скромен не меньше вас, мой друг. Их разговор напомнил механику о бдительности. Будучи настоящим профессионалом, он привык быстро и точно оценивать обстановку. Боб мог видеть краем глаза сразу несколько аэростатов, летевших на различных высотах в различных направлениях. Точно таким же умением обладает на морском судне вахтенный, что с высоты своего мостика наблюдает за встречными кораблями, изучает их маршрут и следит за их маневрами. Между тем Боб заметил на горизонте дирижабль, поведение которого показалось ему подозрительным. В то время как все остальные аэростаты спокойно пролетали мимо, этот с какой-то странной настойчивостью следовал за дирижаблем Боба. Чтобы в этом убедиться, механик резко изменил направление. Сделав несколько больших кругов, молодой человек с досадой отметил, что подозрительный аэростат повторил его маневр. Боб поделился своими наблюдениями с Дикки и Жаном Рено и добавил: - Я не знаю, что это. Чья-то шутка? Простое любопытство? Соревнование на короткую дистанцию? Розыгрыш? Пиратство? Трудно сказать. Я счел своим долгом сообщить вам о самом факте. - Спасибо, - ответил Жан Рено, разглядывая незнакомый дирижабль в бинокль. - Попробуйте на всякий случай увеличить скорость. Надо попытаться оторваться… Боб выполнил приказ, но расстояние между дирижаблями не изменилось. - Скотина! - взорвался репортер. - Вы только посмотрите, как он летит! Можно не сомневаться: этот дирижабль охотится за нами! - Подумаешь! - беспечно возразил механик. - В окрестностях города мы оторвемся от него. Смотрите, господа! Уже видны городские трубы! Безумная гонка продолжалась около двадцати минут. Наконец Жан Рено коротко скомандовал: - Нам нужна улица Королевы, мистер Боб. Вы должны приземлиться у того дома, откуда я на прошлой неделе вынес Дикки. | 
