Монастырь. Входят герцог и брат Фома. Герцог О нет, святой отец, не думай так: Бессильная стрела любви не может Пронзить в броню закованную грудь. И если я пришел у вас просить Дать тайно мне приют в монастыре, То цель моя и строже и важнее, Чем цели пылкой юности! Брат Фома Скажите, В чем эта цель? Герцог Вы знаете, отец мой, Как я всегда любил уединенье, Как мало придавал цены собраньям, Где юность, роскошь и разгул пируют. И вот я графу Анджело вручил (Он человек воздержанный и строгий) Всю власть мою и все права здесь в Вене. Он думает, что я уехал в Польшу; Сам этот слух я распустил в народе, И верят все ему, святой отец! Вы спросите, зачем я это сделал? Брат Фома Да, государь. Герцог У нас суров закон, уставы строги (Узда нужна для лошадей упрямых), Но вот уже почти пятнадцать лет, Как мы из виду упустили их, Как устаревший лев, что из пещеры Не хочет на добычу выходить, Как баловник-отец подчас ребенку Показывает розги, чтобы ими Не наказать, а только напугать, И постепенно делаются розги Предметом не боязни, а насмешки, Так если мы закон не соблюдаем, То сам собою отмирает он. Свобода водит за нос правосудье. Дитя бьет мамку. И идут вверх дном Житейские приличья. Брат Фома Но от Вас Зависело вернуть законам силу: От вас страшней бы это было, чем От Анджело. Герцог Боюсь, что слишком страшно. Моя вина - я дал народу волю Тиранством было бы его карать За то, что я же разрешал им делать: Ведь н_е к_а_р_а_я, мы уж п_о_з_в_о_л_я_е_м, Вот почему я это возложил На Анджело: он именем моим Пускай карает, я же в стороне Останусь и злословью не подвергнусь. А чтоб следить за ним порой, под видом Монаха буду навещать и власти И мой народ. А потому, прошу, Монашеское платье мне достаньте И научите как себя вести, Чтоб настоящим иноком казаться. Еще причины есть, о них потом Я сообщу, но главное скажу: Граф Анджело и строг и безупречен, Почти не признается он, что в жилах Кровь у него течет и что ему От голода приятней все же хлеб, Чем камень. Но когда достигнет власти Как знать? Увидим, как себя явит Тот, кто безгрешным кажется на вид. Уходят. СЦЕНА 4 Женский монастырь. Входят Франциска и Изабелла. Изабелла И прав других у вас, монахинь, нет? Франциска Тебе прав наших мало? Изабелла О нет, я б не желала больших прав: Скорей хотела б я устава строже Для общины сестер блаженной Клары. Луцио (снаружи) Мир этим стенам! Изабелла Кто-то нас зовет. Франциска Мужчина! Дорогая Изабелла Открой ему. Спроси, чего он хочет. Ты можешь говорить с ним. Мне нельзя. Послушница ты только, а когда Ты примешь полный постриг, то с мужчиной При старшей только сможешь говорить, И то закрыв лицо, а если будешь С лицом открытым, то должна молчать. Опять зовет! Прошу, ответь ему. (Уходит.) Входит Луцио. Изабелла И вам да будет мир! Что надо вам? Луцио Привет вам, дева! Если только, впрочем, Вы - дева (как легко предположить По этим розам на щеках). Скажите, Нельзя ли повидать мне Изабеллу? Она в монастыре на послушанье, Несчастный Клавдио - ей брат. Изабелла Несчастный? Скажите, почему же он несчастен? Я Изабелла. Я его сестра. Луцио Прекрасная и кроткая, ваш брат Вам шлет привет. Но я хочу быть краток: Ваш брат в тюрьме. Изабелла О горе! Но за что? Луцио Да то, за что, будь я его судьей, Я б наказаньем сделал благодарность: Подруге он ребенка подарил. Изабелла О, сударь, не шутите! Луцио Я не шучу, хоть мой грешок любимый С девицами дурачиться, шутить И вздор болтать... но не со всякой стал бы Я так себя вести. Вы для меня Святое и небесное созданье, Бесплотный дух, отрекшийся от мира, И с вами говорю чистосердечно, Как со святой. Изабелла Насмешкой надо мной гневите бога! Луцио Не думайте! Вот вкратце вам вся правда: Ваш брат с своей возлюбленной сошелся, Как тот, кто ест, полнеет, как весна Цветущая из брошенных семян, Из борозды выводит пышность жатвы, Так лоно отягченное подруги Несет, как урожай, его ребенка, Изабелла Ребенок от него... Ужель сестра Джульетта... Луцио Как - сестра? Изабелла Названая сестра. Так часто в школе В своей горячей, хоть бесплодной, дружбе Меняются подруги именами. Луцио Она! Изабелла Так пусть он женится на ней! Луцио Вот в этом-то и суть. Наш герцог странно, Исчез (и многих, в том числе меня, Он обманул надеждой на войну. Но знаем мы теперь от тех, кому Известны все пружины государства, Что все его поступки далеки От истинных намерений). Оставил Наместником и с безграничной властью Он Анджело, а это человек, В чьих жилах вместо крови снежный студень, Он никогда не чувствовал биенья И жара чувств сердечных, но природу Смирял трудом, наукой и постом. Чтоб устрашить обычай и свободу, Которые до сей поры бесстрашно, Как мыши возле львов, сновали смело Близ гнусного закона, воскресил он Закон жестокий тот, под чьим ударом Жизнь брата вашего погибнуть может. Его он приказал арестовать И хочет применить на нем всю силу Ужасного закона для примера. И нет надежды, если не удастся Вам Анджело смягчить мольбою нежной. Вот сущность порученья, что просил Ваш бедный брат меня вам передать. Изабелла Он хочет жизнь его отнять? Луцио Его Приговорил он к смерти, и тюремщик Уж получил приказ его казнить. Изабелла О! Чем же я, несчастная, могу Помочь? Луцио Вы попытайте ваши силы. Изабелла Увы! Какие силы? Сомневаюсь... Луцио Сомнения - предатели: они Проигрывать нас часто заставляют Там, где могли б мы выиграть, мешая Нам попытаться. К Анджело ступайте! Пусть он узнает: там, где просят девы, Дают мужчины щедро, точно боги. А если уж, склонив колени, девы Начнут рыдать, - о, их мольбы тогда Свершаются, как собственная воля. Изабелла Я постараюсь! Луцио Только поскорее. Изабелла Пойду туда немедля. Я лишь игуменье должна сказать, Зачем иду. Благодарю смиренно. Привет снесите брату. Я до ночи Ему пришлю сказать, чего добилась. Луцио Имею честь. Изабелла Благодарю вас, сударь! Уходят. АКТ II СЦЕНА 1 Зала в доме Анджело. Входят Анджело, Эскал, судья, тюремщик, полицейские, стража. Анджело Но ведь нельзя же из закона делать Нам пугало воронье, что стоит, Не двигаясь, пока, привыкнув, птицы Не обратят его в насест. Эскал Пусть так: Но лучше в гневе нам слегка поранить, Чем насмерть зарубить. Хотел бы я Спасти его... Я знал его отца: Он благороднейший был человек... Подумайте, достойный граф (Хоть я и знаю вашу добродетель), Неужли вы в волнении страстей, Когда б согласовалось время с местом, А место отвечало бы желанью, Или когда б кипенье вашей крови Могло достичь венца своих стремлений, Неужли вы хоть раз единый в жизни Не погрешили сами так, как тот, Кого теперь вы судите так строго, И сами не нарушили закона? Анджело Изведать искушение - одно, Но пасть - другое. Я не отрицаю, Что часто средь двенадцати присяжных, Произносящих смертный приговор, Есть вор иль два виновней, чем преступник... Те преступленья, что суду известны, Карает суд! Не все ли нам равно, Что вора вор осудит. Очевидно, Когда мы на полу брильянт увидим, То мы нагнемся, чтоб его поднять. Но если мы чего-нибудь не видим, То мимо, не задумавшись, проходим. Вы не должны оправдывать его Тем, что и я грешил; скорей скажите, Что если я, судья его, свершу Такое преступленье, пусть тогда Мой приговор послужит образцом: Меня приговорите тоже и смерти! Без жалости! Он должен умереть. Эскал Как хочет ваша мудрость. Анджело Где тюремщик? Тюремщик К услугам вашим! Анджело Завтра к девяти Часам утра казнен быть должен Клавдио. Пусть духовник придет к нему сегодня; Последний час пути его настал. Тюремщик уходит. Эскал Прости его господь и нас прости, Добро сгубить нас может, грех - спасти. Кто невредим из дебрей зла выходит, Кто за проступок легкий смерть находит. Входит Локоть, стража, Пена и Помпей. Локоть Ведите их сюда. Если порядочные люди только и делают что беспорядки в общественных домах, так я не знаю, что такое законы. Ведите их сюда! Анджело Что тут еще? Кто ты такой? В чем дело? Локоть С разрешения вашей чести, вы видите пред собой бедного герцога констебля. Зовут меня Локоть. Я, так сказать, опираюсь на юстицию, ваша честь. И вот привел к вашей милости двух отъявленных добродеев. Анджело Добродеев? Какие такие добродеи? Уж не лиходеи ли? Локоть С разрешения вашей чести, я толком не знаю, кто они такие; одно мне доподлинно известно - что они сущие негодяи, и нет в них никакой профанации, которая должна быть у доброго христианина. Эскал Замечательно сказано! Вот так мудрый констебль! Анджело Но к делу. Что это за люди? Тебя зовут Локоть? Чего же ты молчишь, Локоть? Говори! Помпей Он не может говорить, сударь, тот локоть совсем износился! Анджело А ты кто такой? Локоть Он, ваша милость? Услужающий он, а наполовину сводник! Он служит у скверной бабы: у нее был публичный дом в предместье, его снесли, говорят, так теперь она открыла банное заведение в городе - тоже, полагаю, подозрительное место. Эскал Откуда ты это знаешь? Локоть Мне сказала жена моя, ваша честь, а она - проклятый враг всякой неправды и лжи. Эскал Как, твоя жена? Локоть Да, ваша милость, она благодаря богу честная женщина. Эскал Почему же ты называешь ее проклятой? Локоть Потому что мы с ней оба проклятые враги всякой неправды и лжи, можете ей верить, как мне самому. Если это заведение не сводня содержит, - убей ее бог, - это непотребный дом! Эскал Но почему ты в этом уверен? Локоть Да как же, ваша милость! От моей жены знаю: не будь она похотливой женщиной, ее бы там непременно совратили на разврат, прелюбодеяние и всякие непотребства. Эскал По вине той женшины? Локоть Да, по вине этой госпожи Переспелы. Но жена плюнула ему прямо в лицо так его и отшила. Помпей С позволения вашей милости, дело было не так. Локоть Так докажи это перед лицом этих мошенников. Честный ты человек, а ну-ка, докажи! Эскал Слышите, как он путает слова? Помпей Ваша милость, его жена пришла к нам на сносях - ей, с позволения вашей милости, вареного черносливу захотелось. А у нас во всем доме нашлись только две черносливины, и лежали они на тарелке: такая тарелка, за три пенса верно, ваша милость, видали такие тарелки; конечно, это не китайский фарфор, но тарелка хоть куда! Эскал Брось ты тарелки: не в тарелках дело. Помпей Верно, ваша милость. Тарелки тут ни при чем, это правильно, но вот в чем суть. Мадам Локоть-то, как уже было сказано, была не в своей тарелке; она ведь на сносях была, вот и потянуло ее на чернослив - вынь да положь; а у нас всего-навсего две черносливины остались, как уже было сказано, потому что господин Пена - вот, этот самый человек - съел все, что было, как уже было сказано, и заплатил за все сполна и щедро, потому что - помните, господин Пена? - у меня еще не хватило трех пенсов сдачи. Пена Да, не хватило, верно. Помпей Ну вот видите! Вы еще как раз в то время разгрызали косточки от вышеупомянутого чернослива. Пена Да, так и было, верно. Помпей Ну вот видите! Я еще тогда говорил вам, что вот такой-то и такой-то никогда не вылечатся - от чего, вы сами знаете, - если не будут соблюдать строжайшей диеты. Пена Все это верно. Помпей Ну вот видите! Эскал Ты скучнейший дурак. Перейдем к делу: что сделали жене Локтя? На что она жалуется? Когда я доберусь до того, что ей сделали? Помпей До этого, ваша милость, не скоро можно добраться! | 
