Рекс Стаут -Прежде чем я умру.

    В тот октябрьский день домашняя атмосфера стала для меня совершенно невыносимой. Под домом я подразумеваю контору Ниро Вульфа, где я работаю, расположенную на первом этаже его собственного дома на Западной Тридцать пятой улице. Вскоре должна была наступить передышка, так как Вульф ежедневно проводил два часа – с четырёх до шести – наверху в теплице со своими орхидеями. Однако до четырёх оставалось ещё полчаса, а я уже был сыт им по горло.

    Впрочем, я особенно и не виню его. События разворачивались в условиях нехватки мяса, а для Ниро Вульфа стол без мяса равносилен личному оскорблению… У него было такое отвратительное лицо, что я предложил ему съесть меня. Это, по крайней мере, избавило бы меня от его нападок.

    В понедельник он был в таком отчаянном состоянии, что отважился на дальние прогулки: например, от кресла до книжных полок и обратно и даже через дверь в переднюю комнату, выходящею окнами на Тридцать пятую улицу.

    Итак, в три тридцать я сказал Ниро Вульфу, что хочу отлучиться из дому по делу. Он так глубоко ушёл в свои страдания, что даже не спросил меня, по какому делу.

    Только я снял с вешалки шляпу, как в дверь позвонили. Я открыл её, и то, что я увидел, заставило меня мысленно юркнуть обратно в комнату под защиту Ниро Вульфа.

    Личность стоящего передо мной человека была ясна как дважды два. Несмотря на солнечный день, на нем была черная фетровая шляпа и наглухо застегнутый дождевик. Не верилось, что он видит что-нибудь своими светло-серыми глазами, потому что лицо его было набальзамировано… во всяком случае, оно будет выглядеть так после того, как он испустит последний вздох и его набальзамируют.

    – Тебя зовут Гудвин, – грубо сказал он, не двинув ни одним лицевым мускулом.

    – Спасибо, – поблагодарил я его за это сообщение. – А вы не скажете, сколько я вешу?

    Но это оказался серьёзный парень.

    – Выйди-ка. – Он указал большим пальцем за спину, – С тобой хотят поговорить.

    За свою долгую карьеру частного детектива Ниро Вульфу приходилось сталкиваться с разными людьми, и, наверняка, у некоторых из них он вызывал чувства, далекие от дружелюбия.

    Поскольку я работал с ним больше десяти лет, моё имя, конечно, стояло в каких-то списках рядом с его. Поэтому я велел набальзамированному типу подождать, захлопнул дверь и вернулся в контору.

    Достав из письменного стола револьвер, я сунул его в карман. Когда я возвращался в прихожую, Вульф раздраженно спросил меня:

    – Что там такое? Мышь?

    – Нет, сэр, – холодно ответил я. – Меня просили спуститься на тротуар и подойти к машине Дейзи Перрита. Вы, наверное, слышали о нем, поскольку он один из именитых граждан. Его последний титул – король черного рынка.

    Возможно, что в отличие от вас у него сложилось убеждение, что в жареном виде я буду не так уж плох. Я вышел на крыльцо, показал набальзамированному типу револьвер, потом положил его в карман и, спустившись по ступенькам, подошёл к машине – черному большому седану.

    Сидевший в нем мужчина опустил боковое стекло. Из-за моего плеча послышался голос:

    – У него в кармане револьвер.

    – Значит, он чертовски глуп, – сказал мужчина в машине. – Встань позади него.

    – Мистер Вульф знает, что я здесь, – сказал я. – Что вы хотите?

    – Я хочу видеть Вульфа.

    Я покачал головой.

    Мне не приходилось никогда видеть Дейзи Перрита так близко. Большинство людей назвали бы его толстяком. Но мне, знакомому с размерами Ниро Вульфа, он показался всего лишь округлым. У него было розовое лицо, гладко выбритое, самой главной деталью которого были глаза. В них отражалось все, на что он был способен.

    – Нет, – повторил я. – Сегодня я сказал вам по телефону, что Ниро Вульф слишком занят, чтобы увидеться с вами.

    – И всё-таки я настаиваю на разговоре с ним. Пойдите и передайте ему это.

    – Послушайте, мистер! – Я уперся локтем о стекло машины и наклонился к нему. – Не думайте, что я шучу с вами. Человек, которому придет в голову такая мысль, может заказывать свои похороны. Но какое бы дело у вас ни было, мистер Вульф не хочет иметь с вами ничего общего!

    – Арчи!

    Этот рев раздался откуда-то сзади. Я повернулся и увидел фигуру Вульфа в открытом окне. Он снова проревел:

    – Чего хочет мистер Перрит?

    – Ничего, – ответил я. – Он просто остановился спросить дорогу.

    – Он хочет видеть вас, – вмешался набальзамированный.

    – Черт возьми, Арчи, приведи его сюда!

    – Но я…

    – Приведи его!

    Окно захлопнулось, и Вульф исчез.

    Набальзамированный внимательно оглядел улицу, открыл дверцу, и Дейзи Перрит вышел.

    Выяснилось, что я плохо разбираюсь в этике преступного мира. По моим понятиям, телохранитель обязан всюду сопровождать босса, но Дейзи Перрит приказал ему оставаться у машины, а сам последовал за мной в дом.

    Войдя в контору, он быстро огляделся, вероятно, просто в силу привычки, как играющий в гольф генерал машинально выбирает на поле удобные позиции для дотов. Я пошёл вслед за ним и уселся за свой письменный стол, злясь на вмешательство Вульфа в наш разговор.

    – Прошу вас сесть, сэр, – пригласил Вульф.

    Перрит раздраженно сказал:

    – Мне не нравится здесь. Я хочу поговорить лично с вами. Выйдите и сядьте в машину.

    Я насторожился, боясь, что Вульф нагрубит ему в ответ, а грубить Дейзи Перриту было опасно. Но Вульф сказал, дружески усмехнувшись:

    – Дорогой сэр, я редко выхожу из дома. Мне здесь нравится. Глупо покидать такое удобное место.

    – Ладно, ладно, – нетерпеливо сказал Перрит и остановил свой взгляд на мне. – Вы выйдите и сядьте в машину.

    – Нет, сэр, – твёрдо сказал Вульф. – Я ничего не делаю без мистера Гудвина. Что бы ни доверили мне – безразлично что, как только вы уйдете, я расскажу это ему.

    – Для меня вы можете сделать исключение.

    – Нет, сэр, – Вульф говорил вежливо, но по-прежнему твёрдо. – Если вы даже не решитесь доверить мне и мистеру Гудвину свои тайны, то все равно есть небольшое дельце, которое мне хотелось бы обсудить с вами.

    – Что вы хотите обсудить?

    – Итак, – Вульф полузакрыл глаза, – в своей области я эксперт. Я знаю своё дело и могу давать советы. Я не знаком близко с вашей деятельностью, но, насколько я понимаю, в своей области вы тоже являетесь экспертом. Следовательно, вам известно, как там обстоят дела. В целом я вполне респектабельный и добропорядочный господин, но, как и у каждого человека, у меня есть свои слабости. Так вот я спрашиваю: куда девалось мясо?

    – Так вот в чём дело, – холодно сказал Перрит. – Не знаю, правильно ли я вас понял. Вас интересует мясной рэкет?

    – Нет, меня интересует говядина. Мне нужно мясо для еды.

    Так вот в чём дело…

    Я с отвращением смотрел на своего босса. Он совершенно утратил чувство меры. Ради куска ростбифа он зазвал к себе одного из самых опасных типов в Нью-Йорке.

    – О, – сказал Перрит помягче. – Так вы голодны?

    – Да, голоден.

    – Печально. Я не мясник и не торговец. По правде говоря, я вообще не имею никакого отношения к мясу. Но я посмотрю…

    Он замолчал и взглянул на меня, как будто имел дело с дворецким.

    – Завтра утром между семью и десятью часами позвоните по телефону Линкольн 63–232: позовите Тома и скажите, что говорите от моего имени.

    – Благодарю вас, сэр, – голос Вульфа был сладким, как патока. – Уверяю вас, что я оценил это. Теперь перейдем к нашему делу. Сегодня утром мистер Гудвин мне сказал, что ответил вам по телефону, что я слишком занят, чтобы повидаться с вами. Конечно, это была только отговорка. На самом деле он имел в виду вот что. В работе детектива профессиональный риск сравнительно высок, в вашей он ещё выше, так что было бы неразумно объединять их. К сожалению, я вполне согласен с мистером Гудвином. Не стоит доверять мне ваши тайны, раз я не смогу взяться за ваше дело. Так что извините меня.

    – Мне нужна помощь, – сказал Перрит.

    – Не сомневаюсь. Иначе вы не пришли бы.

    – Я не часто нуждаюсь в помощи, но, когда это бывает, я получаю лучшую. Я люблю иметь всё лучшее. Сейчас мне нужны вы, и я заплачу вам за помощь. – Перрит достал из кармана тугую пачку и перебросил её Вульфу. – Здесь пять кусков. Это только для начала. Меня шантажируют, и вашей задачей будет прекратить шантаж.

    Я вытаращил на него глаза. Мне и в голову не могло прийти, что найдется человек, способный шантажировать Дейзи Перрита.

    – Но ведь я уже сказал вам, мистер Перрит.

    – Меня шантажирует дочь. Об этом не знает ни одна душа, кроме меня, а теперь и вас с вашим помощником.

    Есть одно щепетильное обстоятельство. Я не рассказал бы о нем даже матери, если бы она была ещё жива. Но теперь мне нужна помощь. Моя дочь…

    – Подождите!

    Остановить Дейзи Перрита нелегко, но мне это удалось. Я вскочил с кресла и стал перед ним.

    – Я хочу предупредить вас, – сказал я ему, – что мистер Вульф так же упрям, как и вы. Он даже сказал, что не хочет слушать вас. – Я повернулся к Вульфу. – Скажите, что плохого, в конце концов, в макаронах с сыром.

    Я взял пачку денег и сунул её Перриту. Он не обратил на меня никакого внимания и продолжал говорить Вульфу:

    – Особенно важно то, что дочь – это не моя настоящая дочь (та, что шантажирует меня, я имею в виду). Теперь это вам тоже известно, вам и вашему помощнику. Она тоже знает, что у меня есть настоящая дочь, которой сейчас двадцать один год. В связи с ней я вам тоже дам поручение. Что случилось?

    – Прошу извинить меня, мистер Перрит… – Вульф взглянул на стенные часы, отодвинул кресло от стола и поднялся.

    Дейзи Перрит тоже вскочил и преградил ему дорогу.

    – Куда вы собрались? – угрожающим тоном спросил Перрит.

    Я тоже встал, держа руку в кармане на револьвере. Я хорошо знал, что серьёзный спор с Дейзи Перритом решается только с помощью оружия. Я понимал, что создавшееся положение не сулило нам ничего хорошего, но твёрдо решил, что, если Перрит хоть пальцем тронет Вульфа, я его пристрелю. Однако Вульф невозмутимо ответил Перриту:

    – С четырёх до шести часов я всегда нахожусь в оранжерее. Всегда. Если вы ещё не отказались от мысли доверить мне свои тайны, то расскажите о них мистеру Гудвину. А я позвоню вам или сегодня, или завтра утром.

    Вульф и Перрит смотрели друг на друга. В этой безмолвной дуэли победил Вульф. Перрит отступил и пропустил его. – Детектив вышел из комнаты, и через секунду послышался стук двери его личного лифта.

    Перрит сел и сказал мне:

    – Вы оба помешанные. Что вы там держите в кармане? Совершенно помешанные.

    Я положил револьвер на стол и облегченно вздохнул.

    – Ладно, расскажите мне о вашем деле.

    В какой-то момент мне показалось, что Дейзи Перрит потеряет самообладание и разрыдается. Это было тогда, когда он рассказывал мне, что его дочь, настоящая дочь, была первой ученицей в своем классе в Колумбии. Очевидно, это было его величайшей гордостью.

    В целом его история была довольно простой. Когда-то в молодости в Сент-Луисе Перрит женился, и у него родилась дочь. Потом в одну неделю случилось три события: дочери исполнилось два года, умерла её мать, и Перрит сел на три года в каталажку за ограбление. Об остальных событиях своей жизни вплоть до тысяча девятьсот сорок пятого года Перрит ничего не сообщил мне. Он только сказал, что, начав процветать, стал искать дочь и раскопал её где-то в Миссури. Она не подозревает, что он её отец, Она думает, что он просто представляет её отца, который очень богат, но не имеет возможности объявить о себе, так как собирается баллотироваться в президенты США или что-то в этом роде.

    – Она приняла это как должное, – угрюмо сказал Перрит. – Я виделся с ней каждые три месяца и давал ей деньги. Много денег. Но для меня было настоящим уларом, когда она выбрала для учебы в колледже этот город. Именно тогда на её след напал Микер-Большие пальцы. Он послал ко мне своего парня с сообщением, что готов оказать моей дочери любую услугу.

    Участие Микера в этом деле, с моей точки зрения, делало его ещё приятнее. Свое прозвище он заслужил из-за своего любимого способа выкачивать информацию из упрямых клиентов: он пользовался большими пальцами.

    Микер был конкурентом Перрита. Если иметь дело с Перритом было малоприятным занятием, то встревать в его раздоры с Микером-Большие пальцы было просто опасно.

    Я продолжал слушать Дейзи Перрита, потому что у меня не было другого выхода. Можно было только пристрелить его, но психологический момент для этого был упущен. Дальнейший ход событий, по его словам, доказывал, что Микер не нашёл его дочь, а просто узнал, что она где-то скрывается. Перрит больше всего боялся, что кто-то найдет его дочь и расскажет ей правду. Это разрушит его жизнь, его отношения с дочерью.

    – Это мешает моим делам, – сказал он. – Там, где вопрос касается дочери, я перестаю здраво рассуждать и нормально действовать. Вы слышали, что я жестокий человек?

    – Да, я слышал.

    – Так оно и есть, но таких людей немало. Суть в том, что у меня есть голова на плечах. Причем получше, чем у всех других людей, которые мне до них пор попадались. Но там, где вопрос касается дочери, моя голова отказывается работать. Это доказывает мой приезд сюда и мой разговор с вами. Или даже более убедительно доказывает то, что я сделал год назад.

    Я снял квартиру на Пятой авеню и поселил там одну девушку в качестве моей дочери. Я понимал, что делаю величайшую глупость, но всё-таки пошёл на это.

    Перрит объяснил, что это было сделано с целью отвлечь внимание Микера и всех прочих, интересующихся его семьей, его настоящей дочерью. Раз он сам живет в этой квартире вместе с дочерью, то никому и в голову не придет искать её в других местах, особенно в колледжах. Эти был хитроумный план. Казалось, его тайна надежно скрыта.

    – Затем, – сказал Перрит другим тоном, и в его глазах сверкнул опасный огонек, – эта тварь начала шантажировать меня.

    Вымогательства начались за неделю до Рождества с требования тысячи долларов наличными сверх её еженедельного жалованья в сто долларов.

    За последние полгода она потребовала и получила:

    В конце января – 1500 долларов.

    В середине февраля – 1000 долларов.

    В конце апреля – 5000 долларов.

    В конце июня – 3000 долларов.

    В конце июля – 5000 долларов

    В конце августа – 8000 долларов.

    – Любопытно, – сказал я, – что сумма то возрастает, то снижается, то опять возрастает. Любопытно с психологической точки зрения.

    – Это кажется вам забавным, не так ли?

    – Я сказал не "забавным", а "любопытным". Кстати, найдутся люди – я не говорю, что принадлежу к их числу, – но найдутся люди, которые не поверят вам. Эта девушка выудила у вас почти двадцать пять грандов. Почему же с ней не произошло никакого несчастного случая? Почему она жива?

    – Вы верите слухам, которые распускают обо мне, – кисло сказал Перрит.

    Я усмехнулся.

    – Это останется между нами. Почему вы не расправились с ней?

    – С моей дочерью?

    – Но она ведь не является ею?

    – Но для всех она моя дочь. Мне пришлось бы убрать её самому, и это было бы слишком рискованно. Она учла все это. Допустим, она исчезает, и Микер узнает об этом. Тогда он снова начинает искать мою дочь, и я оказываюсь там же, откуда начал. Я рассматривая это дело под разными углами и так и не нашёл выхода.

    Я пожал плечами.

    – Значит, вы останетесь с дорогостоящей дочерью?

    – Я останусь с жадной дурой. Вчера вечером она потребовала у меня тридцать грандов. Тогда я решил обратиться за помощью.

    Услышав цифру, я присвистнул.

    – Это уж слишком. Почему бы вам не урезать её аппетиты?

    – Я пробовал. Неужели вы думаете, что я так легко раскошеливался?

    – Нет, не думаю.

    – Правильно делаете. Я пытался урезонить её, но в определенных границах, поскольку представил её своей дочерью. Поэтому мне нужна помощь, Я знаю немало юристов, но ни одному из них я не рассказал бы и десятой доли того, что рассказал вам. Я выбрал для своего дела Ниро Вульфа, потому что у него есть голова на плечах. Он должен договориться с ней. – Перрит оказал на пачку банкнот. – Это для начала. Я уплачу за все, что будет сделано, и уплачу неплохо.

    – Вульф не возьмет этих денег.

    Перрит пропустил эти слова мимо ушей. Мне начало казаться, что своим жизненным успехам он обязан особому устройству барабанных перепонок, не пропускавших все нежелательные звуки.

    – Вам понадобятся деньги, чтобы уладить дела с этой девушкой, – сказал он. – В качестве моей дочери Вайолет Перрит. Но настоящее её имя Анджелина Мерфи. Я привез её из Солт-Лейк-сити, где она скрывалась от полиции под именем Салли Смит.