Первыми прибыли Моултон и Випл. Они принесли все принадлежности. Я провел их к Вульфу, который объяснил свой проект, затем я отправил их в мою комнату и запер. Через некоторое время появился Леон Бланк. В течение некоторого времени босс и гастроном вели светскую беседу. Бланк был весьма огорчен неприятностями, выпавшими на долю Вульфа. Затем они перешли к делу. Бланк пришел сюда, как он сказал, по просьбе Сервана, и готов ответить на любые вопросы, которые Вульф пожелает ему задать. Среди других незначительных вопросов, которые были ему заданы, было спрошено о его знакомстве с миссис Ланцио. Бланк ответил, что знал ее сравнительно неплохо, когда она была миссис Вукчич, а он был шефом "Церковного двора". Но это было пять лет назад. Все это время он был в Бостоне и видел ее только два или три раза. Я слышал этот разговор урывками, потому что находился в ванной комнате, экспериментируя со жженой пробкой. Серван прислал мне столько этой пробки, что ее хватило бы на окраску целого батальона. После этого Вульф перешел к главному. Бланк немного поартачился, когда босс предложил ему участвовать в испытании, однако скоро сдался. Я вышел из ванной и пригласил его туда. Это была не очень легкая работа, к тому же я не был специалистом. Но в конце концов он стал достаточно удовлетворительным негром. Затем он натянул ливрею, надвинул на лоб шапочку, и наша работа на этом закончилась. Я предъявил его Вульфу на заключение и позвонил в "Парадиз", сообщив миссис Кейн, что мы готовы. Через пять минут она была здесь. В коридоре я объяснил ей задачу, добавив, чтобы она в любом случае не произнесла ни слова, если действительно хочет помочь Вульфу, провел ее в вестибюль и оставил там. После этого я возвратился и начал манипулировать с Бланком. Я поставил его в соответствующую позу недалеко от кровати, надвинул еще ниже шапочку, попросил поднести палец к губам, и застыть. Потом подошел к двери вестибюля о приоткрыл ее на несколько дюймов. Через десять секунд я сказал Бланку, что он может передохнуть, и вышел к миссис Кейн. Она покачала головой. – Нет. Это не тот человек. – Как вы это определили? – У этого слишком большие уши. Это не он. – О-кей! Много вам обязан. Вы уверены? – Кроме того, этот человек более стройный. Я уверена вполне, что не он. – Мистер Вульф захочет, вероятно, позже с вами поговорить. Остальные сказали то же самое. Я дважды устанавливал Бланка в позу – раз лицом к двери для Пауля Випла и второй раз спиной – для Моултона. Випл сказал, что может поклясться, что человек, стоявший тогда перед ширмой, не тот, кого он сейчас видит. Моултон же сказал, что он поклясться не может, поскольку видел человека только со спины, но он думает, что это не тот человек. Я отправил их обратно в "Парадиз". Бланк сказал Вульфу: – Я согласился на это, потому что Серван просил меня. Я не убивал Филиппа Ланцио, но, если бы у меня была возможность вернуть его к жизни, только пошевелив пальцем, знаете, что бы я сделал? Я бы сделал так: Он засунул руки в карманы так глубоко, как только смог, и подержал их там несколько секунд. Он повернулся, чтобы уйти, однако приход нового посетителя задержал его. На этот раз прибыл мой друг мистер Толман. – Как мистер Вульф? – Воюет. Входите. Когда я вернулся в комнату, проводив Бланка до дверей, я застал Толмана сидящим с соболезнующим видом и рассматривающим повязку на голове Вульфа. Тот сказал: – Дело не во мне, сэр. Доктор сказал, что рана не опасна. Дело в том, что человек, сделавший это, пока на свободе… Где мистер Берин? – Здесь, в "Парадизе", со… своей дочерью. Я сам доставил его только сейчас. Вы думаете, что в вас стрелял тот же человек, который заколол Ланцио? – А кто же еще? – Но почему он покушался на вас? Ведь вы же закончили с этим делом? – Он-то не знал этого. – Вульф поерзал на стуле и угрюмо добавил: – Теперь я это дело законченным не считаю. – Это меня устраивает. Я, конечно, не хочу сказать, что рад вашему ранению… Нас опять прервали. Подошло время ленча. Когда я открыл дверь, мне представилось внушительное зрелище. Три официанта держали громадный поднос, а четыре зеленожакетчика составляли почетный эскорт. Сам Моултон выступал в роли полководца этой армии. Я основательно проголодался, и запахи, исходящие от закрытых блюд, показались мне восхитительными. Вульф извинился перед Толманом, выбрался из кресла и вышел навстречу процессии. Он поднял одну крышку, склонив голову набок, любуясь содержимым, и взглянул на Моултона. – Пирожки? – Да, сэр. Мистер Валенко. – Так. Естественно. Он поднял вторую крышку и, нагнувшись, понюхал. Выпрямившись, сказал: – Артишоки? – Очевидно, так. Мистер Мондор называет это как-то иначе. – Неважно. Оставьте все это здесь, пожалуйста. Мы сами накроем на стол, если вы не возражаете. Они ушли, Вульф возвратился к креслу и сказал: – Позвони в отель и узнай меню ленча. Я воззрился на него: – Вы не бредите? – Арчи! – Голос его звучал сурово. – Это пирожки Валенко и артишоки Мондора. Но как, черт возьми, я могу знать, кто находился на кухне и что там делается? Эти подносы предназначались для нас, и, возможно, все знали это. Для меня. Я еще надеюсь уехать домой вечером. Позвони в отель и, ради бога, убери отсюда эти подносы, чтобы меня не раздражал их запах. Отнеси в свою комнату и оставь их там. Толман сказал: – Но, боже мой… если вы действительно думаете… мы можем подать это на анализ… – Я не хочу анализировать. Я хочу есть. Но не могу. Возможно, в этой пище и нет ничего плохого. Но пока я ни за что не могу поручиться. А что толку будет от анализа? О! Арчи! Опять стук. Это начинало надоедать. Пришел зеленожакетчик с телеграммой для Вульфа. Я принес ее в комнату, распечатал и вручил боссу. Он прочитал и пробормотал: – Конечно. В его тоне появились новые нотки, и я быстро взглянул на него. Он возвратил мне телеграмму. – Прочитай ее мистеру Толману. Я прочитал: Ниро Вульфу Канавин Не упоминается никаких бумагах тчк Кремер сотрудничает тчк звоните о месте действий Пэнзер
Вульф мягко сказал: – Это лучше. Много лучше. Мы почти без опасения можем есть эти пирожки, но на всякий случай… Нет. Позвони в отель, Арчи. А после этого, я полагаю, к нам присоединится и мистер Толман. Глава 15
Джером Берин настолько энергично затряс обоими кулаками, что стол буквально задрожал под ним. – О! Бог мой! Какая грязная собака! Такая… – Он резко оборвал себя и воскликнул. – Вы сказали, что это не Бланк? Не Вукчич? Не мой старый друг Зелотта? Вульф проворчал: – Ни один из них, я думаю. – Тогда я повторяю – грязная собака. – Берин наклонился вперед и дотронулся до колена Вульфа. – Я скажу вам откровенно. Моя сентенция совершенно не относится к тому, что он убил Ланцио. Это нужно было сделать давно. Правда, нехорошо закалывать человека в спину, но, когда приходится торопиться, можно смотреть на некоторые мелочи сквозь пальцы. Нет, за убийство Ланцио даже таким способом я не назвал бы его собакой. Но стрелять через окно в вас, почетного гостя Общества мастеров! Только потому, что вы заинтересовались этим случаем! Потому, что вы докопались и установили мою невиновность! Потому, что у вас хватило здравого смысла понять, что я не мог сделать семь ошибок из девяти соусов. Да, кстати, вы ужаснетесь, если я вам расскажу, что давали мне есть в этом месте… в этой тюрьме… Он рассказал, и это звучало ужасно. Он явился сюда с дочерью, чтобы принести Вульфу свою величайшую благодарность. Было уже четыре часа. Толман оставался у нас почти до конца ленча, а после того, как мы закончили, явились с соболезнованиями Росси, Мондор и Кейн. Даже Луис Серван улучил возможность забежать на несколько минут. Около трех часов раздался телефонный звонок из Нью-Йорка. Вульф говорил сам. Я не знал содержания разговора и понял только, что он беседовал с инспектором Кремером. Но я догадался, что полученные новости были неплохие, потому что после этого он уселся поудобнее в кресле и почесал кончик носа и вообще выглядел наполовину умиротворенным. Констанция Берин сидела уже в течение двадцати минут, ерзая в кресле и пытаясь вставить слово в разговор. Наконец она воспользовалась тем, что ее отец начал раскуривать трубку, и обратилась к Вульфу: – Мистер Вульф… я… я, наверное, была ужасна сегодня утром. Он взглянул на нее. – Безусловно, мисс Берин. Я часто замечал, что большинство хорошеньких женщин, особенно молодых, не всегда способны управлять своими нервами и делают безрассудные поступки. Скажите мне, пожалуйста, когда вы чувствуете приближение такого состояния, неужели вас ничто не может остановить? Она рассмеялась. – Но это был не припадок. Я вообще не страдаю припадками. Я просто чуть не сошла с ума, когда они забрали отца в тюрьму, обвинив его в убийстве. Я же знала, что он не делал этого. И это в незнакомой стране, где я до этого никогда не была… Америка – ужасная страна. – Ну, кое-кто может не согласиться с вами. – Я полагаю, что… может быть, люди, живущие здесь… О, простите мевя, я не имела в виду вас, мистер Гудвин… Я уверена, что вы очень любезны и что у вас отличная жена, и ваши многочисленные дети наверняка милы. – Вот как? – взглянул на меня Вульф. – Кстати, как ваши дети, Арчи? Надеюсь, все в порядке? – Отлично, сэр. – Я махнул рукой. – Мелинда немного кашляет, но это пройдет. Берин вынул трубку изо рта и кивнул мне: – Маленькие все хороши. Так же как и моя дочь… – Он пожал плечами. – Она хорошая девочка, но когда-нибудь доведет меня до сумасшествия… – Он опять наклонился к Вульфу. – Но вернемся к нашему разговору. Это правда, что мне сказали? Будто эти собаки будут держать нас здесь, сколько им вздумается? И это все из-за того, что Ланцио воткнули нож в спину? Я с дочерью собирался отправиться завтра в Нью-Йорк, а затем в Канаду. Получается, что я вышел из тюрьмы, но не свободен. – Боюсь, что так. Вы намереваетесь успеть на ночной поезд в Нью-Йорк? – Вот именно. А теперь они говорят мне, что никто не сможет покинуть это место, пока они не докопаются, кто убил эту собаку! Если мы будем ждать, пока этот слабоумный Толман… – Вам не нужно будет ждать его, – изрек Вульф. – И слава богу. Я думаю, сэр, вы вполне можете собирать чемодан. К счастью, вам не пришлось ждать, пока Толман раскопал правду относительно этих соусов. Если вы хотите… – Я мог бы вообще не выйти оттуда. Я знаю это. Я мог дождаться худшего. – Берин очень характерным жестом показал, как отрезают голову. – Я знаю, что спасен вами, и буду благословлять вас всю жизнь. Я говорил об этом с Серваном. Я сказал ему, что я ваш неоплатный должник, но что я человек чести и всегда расплачиваюсь с долгами. Я сказал также Сервану, что должен заплатить вам. Но он ответил, что вы не признаете плату. Он добавил, что вам уже предлагали деньги, и вы отклонили это предложение. Я понимаю и разделяю ваши чувства. И, поскольку вы здесь почетный гость… Еще один стук в дверь не дал нам возможности услышать окончание дискуссии. Я так и знал, что в течение нескольких дней мой босс то и дело будет получать комплименты своей бескорыстности и прочее. Прибыл Вукчич, и его приход, подобно другой пуле, влетевшей в окне, прервал собеседование о таких вульгарных вещах, как долг, плата и прочее. Он был нервозен, мрачен и расстроен. Вскоре после его прибытия Берин удалился. Тогда Вукчич сказал, что посчитал своим долгом во имя старой дружбы зайти сюда несмотря на дерзость, допущенную Вульфом утром, для того, чтобы выразить… и так далее. Вульф сказал: – Да, шесть часов тому назад в меня стреляли. Я мог бы сейчас уже быть мертвым. – Ну, что ты, Ниро. Конечно, нет. Мне сказали, что это только щека. А теперь я и сам вижу… – Я потерял кварту крови. Арчи! Ведь ты сказал – кварту? Я не говорил ничего подобного, но всегда старался быть лояльным. – Да, сэр. По крайней мере. Может быть, даже больше. Я ведь никак не мог остановить ее. Она текла как река, обрушилась как Ниагарский водопад, как… – Вот именно. Благодарю тебя. Вукчич все еще хмуро смотрел себе под ноги. Он пробормотал: – Я очень огорчен. Если бы он убил тебя… Наступило молчание. – Послушай, Ниро. Кто это был? – Я не знаю. Вернее, точно не знаю. – Это был убийца Ланцио. – Да. Вот что я тебе скажу, Марко. Этот туман, который стоит сейчас между мною и твоими глазами… мы не можем игнорировать его и обсуждать тоже. Все, что я смогу сказать тебе, – это то, что скоро он рассеется. А сейчас нам не о чем говорить друг с другом. Ты ведь опять попал под влияние наркотиков, не так ли? Как видишь, нам не договориться, ты будешь нетерпим, и я опять обижу тебя. – Я не отрицаю, что нахожусь под влиянием… – Я знаю это. Ты сам знаешь, что тебе делать. Делай это. Благодарю тебя за посещение. Вукчич повернулся и вышел. Вульф долго сидел с закрытыми глазами. Затем он пошевелился и попросил меня дать ему рукопись речи. Ему не нравился конец. После этого последовало еще несколько телефонных звонков – Толман, Клей Ашлей, Луис Серван… Только около шести часов,мы дождались следующего посетителя. Я открыл дверь и увидел Раймонда Лигетта собственной персоной. Я встретил его широкой улыбкой и пригласил войти, поскольку чувствовал запах гонорара. Первое, что сообщил нам Лигетт, было его сочувствие по поводу ужасного происшествия, случившегося с его другом Вульфом. Вульф поблагодарил, удивленно подняв брови. Вторым, и, вероятно, главным, за чем он пришел, была повторная просьба о ходатайстве перед Берином с целью уговорить его принять службу в отеле "Церковный двор". Вульф проворчал: – Я удивлен, что вы до сих пор хотите заполучить его – человека, которого подозревали в убийстве! Реклама? Лигетт пожал плечами. – А почему бы и нет? Люди едят не рекламу, они едят пищу. А вы знаете, что у Берина есть престиж? Кстати, я более интересуюсь его престижем, чем пищей. У меня и без того отличный кухонный штат. – Значит, люди будут есть престиж. – У Вульфа сделалось скучное лицо. – Боюсь, что ничем не смогу вам помочь. Лигетт улыбнулся понимающей улыбкой. Его серые глазки поблескивали заговорщически. – Я все же надеюсь, что вы измените свое мнение. Вы ведь сами вчера утром сказали, что не собираетесь заниматься расследованием убийства Ланцио, однако, как я понимаю, вы стали его расследовать. Ашлей сказал мне, что вы добились прямо-таки удивительных результатов. Вульф наклонил голову на одну восьмую дюйма. – Благодарю вас. – Это мне сказал Ашлей. Кроме того, главным результатом вашего расследования было освобождение Берина. При этом он знает, благодаря кому избавился от массы неприятностей. Следовательно, вы сейчас находитесь по отношению к нему в весьма выгодном положении и можете рассчитывать на его признательность. Естественно, сейчас это предложение, если оно будет исходить от вас, он будет рассматривать с других позиций. Я уже объяснил вам вчера, почему мы заинтересованы получить именно его. Могу прибавить конфиденциально… – Я не хочу никаких конфиденциальностей, мистер Лигетт. Лигетт нетерпеливо махнул рукой. – Это не такой уж большой секрет. У меня есть конкурент – Брентинг. Я случайно знаю, что Берин собирается встретиться с Брентингом в Нью-Йорке. Это и есть главная причина, почему я здесь. Мне хотелось бы договориться с ним до его встречи с Брентингом. – И как только вы приехали, он попал в тюрьму. Поистине вам не повезло. Но сейчас он вышел оттуда. Почему бы вам не договориться с ним? – Я уже вчера говорил вам. Потому что не уверен, что смогу уговорить его. – Лигетт наклонился вперед. – Смотрите. Я сказал вам вчера, что, если начинать переговоры с сорока тысяч, то в конце концов я согласен на шестьдесят. Но время идет. Сейчас я готов согласиться на семьдесят. Для начала вы можете гарантировать пятьдесят… – Я ничего не собираюсь предлагать ему. – Но я не договорил. Вы можете предложить ему пятьдесят тысяч долларов в год. И если вы уговорите его, я плачу вам десять тысяч комиссионных. Вульф поднял брови. – Вы серьезно хотите заполучить его? – Я уже сказал. Сможете ли вы поговорить с Берином? – Нет. Лигетт даже подпрыгнул: – Но почему, черт возьми? У вас есть шанс получить десять тысяч долларов. – Он щелкнул пальцами. – Просто так. В чем же дело? – Это не мое дело – вербовать шеф-поваров. Я детектив. Я придерживаюсь своей профессии. – Я совсем не прошу создавать из этого дела. Все это выльется, учитывая создавшиеся обстоятельства, в один хороший разговор с ним. Вы можете сказать ему, что он будет полновластным хозяином кухни со всеми вытекающими отсюда последствиями… Вульф покрутил пальцами. – Мистер Лигетт, вы зря теряете время. Я не собираюсь заниматься вербовкой Берина. | 
