- То, о чем я прошу, жизненно необходимо моему брату Корвину, который является также братом и леди Ллевелле, что обитает здесь с тобой вместе. Я твердо уверена, что вас он никогда и ничем не оскорбил… - Верно. Но почему он сам не попросит за себя? - В том-то все и дело. Он не может, ибо не знает, что просить. Слишком многое в его памяти было уничтожено в результате злодеяния, совершенного над ним, когда он пребывал в Тени. Так что мы сюда явились лишь для того, чтобы Корвин мог восстановить свою память, вспомнить прежние времена и то, что именно он способен противостоять Эрику в борьбе за трон Амбера. - Продолжай, - молвила женщина на троне, глядя на меня сквозь ресницы, отбрасывающие на ее щеки густую тень. - В одном из залов этого дворца, - сказала Дейдра, - куда по своей воле войдут не многие, на полу есть узор, проложенный огненной линией, точная копия того, что мы называем Образом. Лишь сыновья и дочери покойного короля Амбера могут пройти Образ и остаться в живых. Он дарует власть над силами Тени… В этот миг глаза Мойры как-то странно блеснули, и я подумал: интересно, скольких она посылала в Образ, чтобы заполучить эту власть для Ребмы? Конечно, у нее ничего не вышло. - Если Корвин вновь пройдет Образ, то, как нам кажется, он вспомнит, кем в действительности был, и что он - принц Амбера. Он не может сейчас с той же целью направиться прямо в Амбер, а здесь - единственное известное мне место, где скопирован Образ. За исключением Тир-на Ног-та, куда мы, разумеется, в настоящий момент попасть не можем вовсе. Мойра внимательно посмотрела на мою сестру, затем перевела взгляд на Рэндома и снова уставилась прямо на меня. - А сам-то Корвин хочет испытать себя? - спросила она. Я учтиво поклонился и громко сказал: - Да, моя госпожа! И тут Мойра улыбнулась: - Прекрасно. Я даю вам свое разрешение. Но, к сожалению, не могу гарантировать вашу безопасность за пределами Ребмы. - На это, ваше величество, - сказала Дейдра, - мы и не рассчитывали. Мы сумеем позаботиться о себе, покинув Ребму. - Но Рэндом останется здесь, - быстро добавила Мойра. - Здесь он будет в полной безопасности! - Что ты имеешь в виду, о моя госпожа? - встревоженно спросила Дейдра, ибо Рэндом, разумеется, сам за себя просить ни за что бы не стал. - Ты, конечно, помнишь, - ответила Мойра, - что однажды принц Рэндом явился в мое царство как друг, но потом, словно тать в ночи, бежал отсюда с дочерью моей, Моргантой. - Да, такие слухи до меня доносились, госпожа, однако я не уверена, что то было правдой… - Правдой, к сожалению, - мрачно объявила Мойра. - Через месяц после своего бегства дочь моя возвратилась. И совершила самоубийство несколько месяцев спустя - после того, как родила сына, Мартина. Что можешь ты сказать на это, принц Рэндом? - Ничего, - ответил Рэндом. - Когда Мартин вырос, - продолжала Мойра, - то он, будучи королевской крови Амбера, решил пройти Образ. И был единственным здесь, кому это удалось. Потом он ушел куда-то в Тень, и с тех пор я его не видела. А на это что ты скажешь, лорд Рэндом? - Ничего, - ответил Рэндом. - Ну так знай! Ты понесешь наказание. Я сама выберу женщину, на которой ты женишься, и ты останешься в моем королевстве на целый год. Или распростишься с жизнью. Что скажешь, Рэндом? Рэндом ничего не сказал, только коротко кивнул в знак согласия. Мойра чуть пристукнула скипетром по подлокотнику своего бирюзового трона. - Прекрасно, - объявила она. - Да будет так. Так оно и было. Затем нас отвели в предоставленные нам покои. Вскоре в дверях моей комнаты появилась Мойра. - Приветствую тебя, о прекрасная Мойра, - сказал я учтиво. - Лорд Корвин из Амбера, - задумчиво проговорила она. - Частенько думала я о том, как бы с тобой повстречаться. - Мне тоже хотелось с тобой познакомиться, - солгал я. - О твоих подвигах сложены легенды. - Спасибо на добром слове, но сам я почти ничего о них не помню. - Можно мне войти? - О, конечно же! - Я отступил в сторону, пропуская ее. Мойра вошла в мою великолепно убранную комнату и уселась на краешек оранжевой кушетки. - Когда тебе будет угодно свершить испытание Образом? - Как можно скорее, - сказал я. Она немного подумала и спросила: - В каких местах Тени ты побывал? - Далеко отсюда. В краях, которые я полюбил. - Странно, что принц Амбера обладает такой способностью… - Какой? - Что-то любить, - ответила она. - Может быть, я выбрал неподходящее слово… - Вряд ли, - промолвила Мойра, - ибо сочиненные принцем Корвином баллады издавна трогают самые потаенные струны наших сердец. - Госпожа моя, ты слишком добра ко мне. - Но ведь я права, - возразила она. - Когда-нибудь я посвящу свою балладу тебе. - Чем ты занимался там, в Тени? - Мне вспоминается, что я был профессиональным солдатом, госпожа. То есть воевал на стороне тех, кто мне платил. А кроме того, сочинял стихи и музыку; многие мои песни весьма полюбились тамошнему народу. - И то и другое представляется мне вполне естественным. - Умоляю, скажи, что будет с моим братом Рэндомом? - Он женится на одной девушке, моей подданной. Ее имя Виала. Она слепа, и женихов среди моего народа у нее нет. - Ты уверена, - спросил я, - что поступаешь хорошо по отношению к ней? - Благодаря этому браку она займет высокое положение в нашем обществе, - ответила Мойра, - даже если муж ее покинет королевство Ребма через год и больше никогда не вернется. Как бы то ни было, он все-таки принц Амбера. - Но что, если она по-настоящему полюбит его? - А разве кто-нибудь еще способен на настоящую любовь? - Ну, я вот, например, люблю Рэндома - как брата. - Впервые слышу, чтобы принц Амбера произносил подобные слова. Думаю, что это говорит скорее твой поэтический темперамент. - Ну и пусть! - воскликнул я. - Но нужно быть совершенно уверенными, что девушке это не повредит. - Я хорошо все продумала, - сказала Мойра, - и совершенно уверена, что права. Она так или иначе оправится от любого горя, которое он может причинить ей, зато, даже после его ухода, будет одной из наиболее уважаемых придворных дам. - Что ж, возможно, ты и права, - сказал я, чувствуя, как меня охватывает печаль. - Хотелось бы, чтобы все произошло именно так. Разумеется, я имею в виду девушку… - Потом, помолчав, я взял руку Мойры и поцеловал. - Надеюсь, ты поступаешь мудро. - Лорд Корвин, ты единственный принц Амбера, которому я, возможно, оказала бы поддержку, - внезапно сказала она. - Ну, может быть, еще Бенедикту. Он, правда, давно исчез; с тех пор прошло уже двенадцать и еще десять лет, Лир знает, где покоятся теперь его кости… А жаль. - Я ничего этого не знал. Моя память столь расплывчата. Прошу, раздели со мной эту скорбь. Если Бенедикт мертв, мне так будет его не хватать. Он был моим наставником, мастером оружия, именно у него я постиг искусство владения им. Он всегда был так добр! - Как и ты, Корвин, - молвила Мойра; потом взяла меня за руку и привлекла к себе. - Нет, нет, я вовсе не так уж добр, - возразил я, усаживаясь на кушетку подле нее. Тут она сказала: - До обеда у нас времени еще довольно. И прильнула ко мне нежным обнаженным плечом. - А когда будет обед? - спросил я. - Когда я объявлю об этом, - просто ответила она и повернулась ко мне; лицо ее оказалось совсем близко. Я обнял ее и, расстегнув серебряную пряжку на поясе, стал нежно гладить прелестное обнаженное тело, покрытое зеленоватым пушком. Там, на кушетке, я и подарил ей обещанную балладу. Губы ее вторили мне без слов.
После обеда - я вполне успешно научился поглощать пищу под водой и могу более подробно рассказать об этом при случае - мы встали из-за стола, накрытого в высоком мраморном зале, довольно странно украшенном сетями и веревками с красными и коричневыми поплавками, и отправились куда-то по длинному узкому коридору, ведущему все вниз и вниз, казалось, ниже дна морского. Сначала все мы спускались по сверкающей винтовой лестнице, которая вилась в абсолютной, непроницаемой темноте. Однако примерно ступеней через двадцать брат мой заявил: - К черту! Перебрался через перила и поплыл вниз рядом с ними, светящимися во мраке. - Так действительно быстрее, - подтвердила его правоту Мойра. - Тем более что спускаться еще долго, - вторила ей Дейдра, которой известно было расстояние от до Образа в Амбере. И мы, перешагнув через перила, тоже поплыли вниз, сквозь тьму, рядом со светящимся гигантским винтом лестницы. Потребовалось, наверное, минут десять, чтобы достигнуть дна; когда ноги наши коснулись его, то оказалось, что стоим мы вполне устойчиво, вода нас ничуть не сносит. Вокруг все было неярко освещено светильниками, горевшими в нишах стен. - Почему океан здесь, в двойнике Амбера, совсем не такой, как повсюду? - спросил я. - Потому что таков он есть! - отрезала Дейдра и очень меня разозлила. Мы находились как бы в гигантской каверне, и во все стороны от ее дна отходили туннели. Мы пошли по одному из них. Мы шли очень долго. Наконец стали попадаться боковые ответвления, вход в которые часто был закрыт дверью или решеткой; некоторые, впрочем, были открыты. У седьмого поворота в такой туннель мы остановились перед огромной серой дверью из чего-то похожего на сланец. Дверь, окованная металлом, была по крайней мере в два раза выше меня самого. Я кое-что припомнил о размерах тритонов, глядя на эту дверь. Тут Мойра улыбнулась - именно мне! - сняла с кольца, приделанного к ее серебряному ремню, огромный ключ и вставила его в замок. Но повернуть его не смогла. Наверное, замком слишком давно не пользовались. Рэндом что-то прорычал, сердитым движением отбросил ее руку и взялся за дело сам. Крепко зажав ключ правой рукой, он повернул его. Раздался щелчок. Рэндом толкнул дверь ногой, та отворилась, и мы застыли на пороге огромного зала. Там, на полу, был выложен странный орнамент: Образ. Пол был абсолютно черным и казался гладким, как стекло. И Образ в причудливом переплетении линий сверкал, словно холодное пламя, - собственно, это и было пламя. Оно дрожало, мерцало, и это волшебное свечение делало все в зале каким-то нереальным. Поразительный орнамент был создан силами света. Прямых линий в нем было крайне мало, только ближе к самой середине. Светящийся Образ напоминал мне чрезвычайно замысловатый рисунок фантастического лабиринта - словно в популярной игре, когда требуется с помощью карандаша или еще чего-нибудь в этом роде "выбраться" наружу с другой стороны, например, или куда-то войти. Мне казалось, я уже вижу надпись: "Старт" - где-то у себя за спиной. Протяженность лабиринта, на мой взгляд, была метров ста в поперечнике, и ста пятидесяти - в длину. Из-за всего этого у меня в голове сначала зазвенело, потом возникла знакомая мигающая боль. Мозг мой вздрогнул и съежился от ее ледяного прикосновения. Но если я действительно принц Амбера, то где-то внутри меня, в моей крови, в моих генах, должен быть "записан" этот Образ! Я непременно обязан правильно найти вход и выход из проклятого лабиринта. - Ох, до чего же хочется курить! - пробормотал я. Женщины захихикали, однако поспешно умолкли, чтобы не сорваться на нервный визг. Рэндом взял меня за руку и сказал: - Это тяжкое испытание, но пройти Образ вовсе не так трудно, иначе мы не пришли бы сюда. Двигайся очень медленно и ни в коем случае не отвлекайся. Не пугайся, если порой над тобой снопом взовьются искры. Они не причинят тебе вреда. Все время будет казаться, будто сквозь тебя как бы пропускают слабый электрический ток, а вскоре ты почувствуешь, что силы твои явно возросли. Но главное - не отвлекайся, не забывай, что нужно все время идти дальше! Не останавливайся, что бы с тобой ни происходило, и ни в коем случае не сходи с линии, иначе сам Образ тебя и убьет. Рэндом говорил и говорил, подводя меня все ближе, ближе к той стене, что была справа, у дальнего конца лабиринта. Женщины следовали за нами. Я прошептал Рэндому: - Я пытался отговорить Мойру от ее планов. Ничего не вышло. - Я знал, что ты непременно попытаешься, - улыбнулся он. - Не беспокойся! Во-первых, год я могу хоть на голове простоять, а во-вторых, они, возможно, отпустят меня даже и раньше - из-за моего отвратительного поведения. Уж я постараюсь им надоесть. - Девушку, которую она наметила для тебя, зовут Виала. Она слепая. - Ничего себе! - воскликнул Рэндом. - Ну и штучки у Мойры! - Помнишь, мы с тобой говорили о регентстве? - Да. - Тогда будь с этой девушкой подобрее и веди себя пристойно весь год; я отплачу достаточно щедро. Ответа не последовало. Потом Рэндом сжал мне руку. - Твоя подружка, что ли? - хмыкнул он. - Ну и как она? - Ты что, торгуешься? - удивился я. - Ага, торгуюсь. И тут оказалось, что мы стоим в том самом месте, где начинается Образ, - в противоположном углу зала. Я подошел чуть ближе и увидел цепь спрятанных в глубине огней; Образ начинался почти в том месте, где стояла сейчас моя правая нога. Только свет лабиринта рассеивал непроницаемую тьму вокруг. Я знал, что за стеной зала ледяные глубины вод. Я шагнул с левой ноги. Очертания моей стопы были повторены цепочкой голубовато-белых искр. Потом я шагнул правой ногой и сразу ощутил тот электрический ток, о котором говорил Рэндом. Потом снова шагнул. Раздался треск, я почувствовал, как волосы мои встают дыбом, но не остановился. Тропа начала довольно резко изгибаться, как бы возвращаясь к исходной точке. Я сделал шагов десять, и мне показалось, что нечто невидимое противится моему дальнейшему продвижению вперед. Передо мной как бы вдруг вырос барьер, сделанный из тьмы, из загадочного вещества. Барьер этот не давал мне сделать ни шагу. Я боролся как мог. Я вдруг догадался, что это Первая Вуаль. Если ее преодолеть, то как бы докажешь, что сам ты тоже стал частью Образа. Уже только поднять и опустить ногу было невыносимо трудно. Из волос сыпались искры. Я сосредоточил все свое внимание на изгибе светящейся волшебной линии. Я двигался вдоль нее, тяжело дыша. Вдруг сопротивление ослабело. Преграда исчезла так же внезапно, как появилась. Я преодолел ее, я чего-то добился! Я отвоевал часть самого себя. Я видел похожую на пергамент кожу мертвых узников Аушвица, их конечности, похожие на палки. Я присутствовал на суде в Нюрнберге, я помнил это. Я слышал голос Стивена Спендера, читающего свою "Вену"; я видел мамашу Кураж на сцене в ночь премьеры брехтовского спектакля; я видел, как ракеты выползают вверх из своих металлических гнезд: Пенемюнде, Ванденберг, мыс Кеннеди, Кызылкум в Казахстане… собственными руками я касался Великой Китайской стены. Мы пили пиво и вино, и Шахпур сам сказал мне, что мертвецки пьян. Забравшись в зеленые леса Западной резервации, я за один день снял три скальпа. Я мурлыкал песенку, когда мы маршировали в колонне. Я вспомнил ее начало: "Aupres de la Blonde"[7]… Я вспоминал, вспоминал… свою жизнь в Тени, которую сами его жители называют Землей. Еще три шага, и в руке у меня откуда-то появилась окровавленная шпага; я увидел троих мертвецов и собственную павшую лошадь - я бежал от Великой французской революции. И еще многое, очень, очень многое… Я возвращался назад. Еще шаг. Шаг назад… Мертвецы. Они окружали меня со всех сторон. Чудовищный запах разлагающейся плоти висел в воздухе; я услышал истошный визг собаки, забитой ногами до смерти. Клубы черного дыма застилали небо, свистел ледяной ветер, несущий мелкий противный дождь. Горло мое горело, руки дрожали, голова была как в огне. Я, спотыкаясь, брел по пустынным улицам, перед глазами плыл туман: меня пожирала лихорадка. Сточные канавы были завалены мусором, дохлыми кошками, содержимым ночных горшков. Раздался звон колокольчика: мимо с грохотом проехал воз, доверху нагруженный трупами, и обдал меня грязью и ледяной водой. Долго ли я так брел, не знаю. Потом какая-то девица схватила меня за руку, и я разглядел череп - точнее, кольцо с черепом у нее на пальце. Она отвела меня к себе, но обнаружилось, что у меня, во-первых, нет денег, а во-вторых, я в бреду. По размалеванному лицу женщины пробежала гримаса ужаса, на губах задрожала блуждающая улыбка, она выбежала из комнаты, а я упал на ее постель и потерял сознание. | 
