Маккефри Энн -Белый дракон(Всадники Перна - #3)fb2

    – Да уж, – проворчал Джексом и начал стаскивать летный костюм. Он уже натягивал свежую одежду, когда слуга нерешительно постучался в полуоткрытую дверь и вошел, неся еду. Джексом ткнул пальцем в направлении стола и попросил слугу почистить и хорошенько проветрить грязный костюм.

    Он потягивал горячее вино, обжигавшее его воспаленное горло, когда до него дошло, что Лайтол вернется в Руату много часов спустя, а стало быть, он не сможет предупредить опекуна о своем намерении. Но в этом не будет нужды он слетает и вновь возвратится домой прежде Лайтола. Потом Джексом вспомнил о том, что бухточка находилась чуть ли не на другой стороне планеты, и застонал. Солнце, которому он так хотел подставить свое сотрясаемое ознобом тело, в той части мира уже скрылось за горизонтом.

    "Песок наверняка еще не остыл, – обнадежил его Рут и добавил: – Я хочу туда”.

    – Ладно, полетим, полетим! – Джексом допил вино и потянулся к поджаренному хлебу с сыром. Но есть так и не стал: он не только не чувствовал голода, но, напротив, от запаха еды его слегка замутило. Поднявшись, он свернул одно из одеял, под которым обычно спал, повесил его на плечо и двинулся к выходу. Надо будет сказать слуге, чтобы тот передал Лайтолу… Нет, мало ли, вдруг еще позабудет. Джексом вернулся к столу и, не снимая с плеча скатанного одеяла, быстренько нацарапал записку Лайтолу. И положил ее между тарелкой и кружкой, так чтобы сразу бросалась в глаза.

    "Когда же мы отправимся?” – спросил Рут. Голос дракона звучал жалобно – больно уж не терпелось ему чисто вымыться и всласть поваляться в теплом песке.

    – Сейчас, сейчас… – Джексом заглянул на кухню и все-таки прихватил немного сыра и мясных колбасок: вдруг он проголодается позже? Но главный повар как раз отбивал мясо для жаркого, и желудок Джексома вновь взбунтовался.

    – Батунон, – обратился он к повару. – Я там у себя оставил записку для господина Лайтола. Но если ты увидишь его раньше, скажи ему – я отправился в тот заливчик, купать Рута… Лайтол знает куда.

    Деревянный молоточек Батунона на миг завис в воздухе:

    – Осмелюсь спросить – Нити уничтожены, владетель Джексом?

    – Все в пыль! Мы с Рутом оба провоняли насквозь – полетим отмываться.

    Глаза Рута укоризненно и нетерпеливо мерцали желтым. Рассеянно заметив это, Джексом вскарабкался ему на шею и застегнул боевые ремни: их тоже не помешает хорошенько отмочить в воде, а затем высушить… Рут взвился так стремительно, что боевые ремни оказались вовсе не лишними. Едва оторвавшись от земли. Рут унес его в Промежуток…

    Джексома вернуло к действительности нечто мокрое, соскользнувшее с его лба прямо на нос. Раздраженно он отмахнулся… “Тебе лучше?” – в голосе Рута прозвучала трепетная надежда, немало изумившая всадника.

    – Лучше? – Ничего не понимая спросонок, Джексом попытался было приподняться на локте, но не смог пошевелить головой казалось, ее что-то держало.

    "Брекки говорит, чтобы ты лежал смирно”, – тотчас отреагировал дракон.

    – Лежи смирно, Джексом, – и в самом деле послышался голос Брекки, и Джексом почувствовал, как ее ладонь легла ему на грудь, не давая двигаться.

    Потом где-то рядом закапала вода, и на лоб Джексома вновь легла мокрая тряпка – на сей раз прохладная и пахнущая чем-то душистым. Еще он почувствовал, что голова его и в самом деле зажата между двумя мягкими, но плотными валиками: вероятно, затем, чтобы он не ворочал ею из стороны в сторону. Но что все-таки с ним произошло? И откуда здесь Брекки?..

    "Ты был тяжело болен, – взволнованно сообщил Рут. – Я так волновался за тебя! Я позвал Брекки, потому что она умеет лечить. Я не мог оставить тебя и отправиться за ней сам, но она прилетела вместе с Ф'нором на Канте. Потом Ф'нор привез ту, другую."

    – И долго я тут провалялся? – спросил Джексом, ужаснувшись при мысли, что ему понадобились целых две няньки. Оставалось только надеяться, что под “другой” Рут разумел не Дилану.

    – Несколько дней, – ответила Брекки, хотя Рут, кажется, имел в виду куда больший отрезок времени. – Теперь ты выздоровеешь, – продолжала Брекки. – Самое скверное уже позади.

    – Лайтол хоть знает, где я? – Джексом попытался открыть глаза. Компресс мешал ему, он хотел было сдернуть его с лица, но перед глазами, даже защищенными тканью, заплясали какие-то пятна, и он со стоном зажмурился.

    – Я же велела тебе лежать тихо. И не вздумай открывать глаза или стаскивать повязку. – Брекки легонько шлепнула его по руке. – Ну разумеется, Лайтол знает. Ф'нор немедленно сообщил ему. Я дала ему знать и о том, что у тебя миновал кризис. Менолли, кстати, тоже поправляется.

    – Менолли? Она-то как подхватила мою простуду? Она осталась с Себеллом.

    Тут оказалось, что в комнате действительно был кто-то еще: не могла же, в самом деле, Брекки одновременно смеяться и говорить.

    – У тебя была не простуда, – объяснила она. – Жители Южного называют эту болезнь огненной лихорадкой. Человеку только кажется, что он простудился, на самом же деле все гораздо опасней.

    – Но ты говоришь, что теперь я должен поправиться?

    – Глаза не болят? – спросила Брекки.

    – Ну.. как-то не хочется больше открывать их, и все.

    – Пятна? Как будто смотришь на солнце?

    – Ага.

    Брекки погладила его по руке:

    – Так и должно быть, верно, Шарра? Как долго они обычно держатся?

    – Столько же, сколько и головная боль. Так что держи-ка лучше, Джексом, глаза закрытыми. – Шарра говорила медленно, слегка растягивая слова, но голос у нее оказался просто замечательный – глубокий, богатый интонациями, певучий. Джексом невольно задумался о том, была ли она так же хороша внешне. Нет, вряд ли. Для этого требовалась просто потрясающая красота. – И не вздумай подглядывать из-под повязки, – продолжала она. – У тебя, я так полагаю, все еще болит голова? Да? Ну и не открывай глаз. Мы затемнили комнату как только могли, и все-таки ты рискуешь на всю жизнь испортить зрение, если не побережешься.

    Джексом почувствовал, как Брекки поправила компресс. Он спросил:

    – Значит, Менолли тоже заболела?..

    – Да, но Мастер Олдайв сообщил нам, что лечение идет вполне успешно. – Брекки подумала и добавила: – Еще бы, она ведь не дралась с Нитями и не летала в Промежутке, что едва тебя не прикончило…

    – Мне случалось бывать с насморком в Промежутке, – простонал Джексом. – И никогда ничего!

    – С насморком – да, но не с огненной лихорадкой, – возразила Шарра. – Вот, возьми, Брекки. Пусть выпьет.

    Губ Джексома коснулась соломинка.

    – Пей через нее, – сказала Брекки. – Тебе нельзя поднимать голову.

    – А что это? – пробормотал он, придерживая зубами соломинку.

    – Фруктовый сок, – ответила Шарра с такой готовностью, что Джексом невольно насторожился. – Просто фруктовый сок, Джексом. Тебе нужна жидкость: лихорадка совсем высушила тебя.

    Сок был прохладный и такого неопределенного вкуса, что Джексом никак не мог сообразить, из каких же фруктов его отжали. Шарра разбавила его как раз в меру. будь он кислее, он раздражал бы иссохшее горло, будь он слаще – пустой желудок мог бы его и не принять. Допив, Джексом запросил еще.

    – Хватит пока, – сказала Брекки. – Теперь постарайся уснуть.

    – Рут, – позвал он. – У тебя все в порядке?

    "Раз ты очнулся, я полечу охотиться. Я буду поблизости. Мне не понадобится улетать далеко”.

    – Рут! – испугался Джексом. Не иначе, бедный дракон совсем не думал о себе во время его болезни! Не памятуя о наставлениях, Джексом весьма неблагоразумно пошевелил головой жестокая боль тотчас пригвоздила его к месту.

    – У Руга все хорошо, Джексом, – строго сказала Брекки. Ее ладони легли на его плечи и крепко прижали к постели. – Рута, если хочешь знать, было попросту не видно из-под огненных ящериц. Он купался каждое утро и каждый вечер. Он все время торчал подле тебя, на расстоянии в одну-две длины. Я только и делала, что утешала его по каждому поводу… – Джексом охнул: он уже успел позабыть, что Брекки способна была разговаривать со всеми драконами. – Ф'нор с Кантом охотились для него, поскольку он нипочем не желал тебя покидать. В общем, не беспокойся, он отнюдь не такая кожа да кости, как ты сам. Теперь он наконец поохотится и, надеюсь, отведет душу. А ты – спи!

    Особого выбора у Джексома в любом случае не было. Уже уплывая во мрак, он заподозрил, что во фруктовый сок было что-то подмешано..

    …Проснувшись, он почувствовал себя отдохнувшим и бодрым и хотел пошевелиться, но вовремя вспомнил, что двигать головой ему было заказано. От нечего делать он попытался разобраться в собственных воспоминаниях, по правде говоря, весьма и весьма сбивчивых. Он ясно помнил только то, как они с Рутом прилетели в бухточку, как, шатаясь, он добрел туда, куда падала тень деревьев, рухнул на песок и попытался достать рукой багряные плоды – охладить и смочить горящие горло и рот Вот тогда-то, похоже, Рут и понял, что со всадником худо.

    Джексом смутно помнил Брекки и Ф'нора и как он умолял их, чтобы привели Рута. Наверное, они выстроили какое-то временное убежище; кажется, Шарра тоже что-то говорила об этом. Джексом медленно вытянул левую руку и поводил ею из стороны в сторону, но не нащупал ничего, кроме края своего ложа. Он вытянул правую руку…

    – Джексом? – тихонько окликнула его Шарра. – Ну надо же, Рут сам спит без задних ног и не предупредил меня… Хочешь пить? – Было похоже, что она тоже только что проснулась. Вот она коснулась успевшего высохнуть компресса и встревоженно предупредила: – Не открывай глаз!

    Она сняла повязку; Джексом слышал, как она обмакивала ее в жидкость, затем отжимала. Он вздрогнул, когда выжатый компресс коснулся лица. Подняв руку, он прижал повязку ко лбу – сперва осторожно, потом увереннее:

    – Смотри-ка, не больно!

    – Ш-ш-шБрекки спит, а сон у нее чуткий, – вполголоса предостерегла Шарра и коснулась пальцами его губ. Джексом недоуменно спросил:

    – Почему я не могу повернуть головы?

    – Уже позабыл, – чуть слышно засмеялась Шарра. – Потому, что тебе мешают два валика. Вспомнил? – Она взяла его руки и помогла нащупать валики, потом убрала их. – Попробуй пошевелить головой, только смотри не перестарайся. Раз уж твоя кожа утратила болезненную чувствительность, будем надеяться, что худшее и впрямь позади.

    Джексом повернул голову влево, потом вправо. Сначала бережно, точно хрупкую драгоценность. Затем расхрабрился:

    – Не больно! Слушай, в самом деле не больно! – И потянулся к компрессу, но Шарра перехватила его руку.

    – А вот этого не надо. У меня горит ночничок, погоди, я его чем-нибудь закрою. Чем меньше света, тем лучше…

    Джексом слышал, как она шуршала рядом, затеняя светильник.

    – Ну? – спросил он нетерпеливо. – Можно теперь?

    – Я разрешаю тебе только попробовать, – и она строго подчеркнула последнее слово, а ее ладонь легла на его руку, уже схватившую повязку, – потому что ночь безлунная и ты не сможешь себе повредить. И вот еще что: если тебе померещится хотя бы подобие вспышки, закрывай глаза немедля.

    – Это так опасно?

    – Может быть опасно. – И Шарра медленно и осторожно убрала повязку.

    – Я ничего не вижу! – испугался Джексом.

    – Никаких вспышек или пятен?

    – Нет, нет, совсем ничего… Ой! – Оказывается, перед глазами все же была какая-то преграда: когда она исчезла, он различил в темноте смутные контуры.

    – Это я держала руку у тебя перед глазами, – объяснила Шарра. – На всякий случай.

    Теперь Джексом с грехом пополам видел ее силуэт: похоже, она стояла подле него на коленях. Он моргнул несколько раз и пожаловался:

    – У меня точно песок в глазах.

    – Сейчас, – сказала Шарра и осторожно покапала ему в глаза водой. Вода смыла присохшие к ресницам крошки, но Джексом громко охнул от неожиданности, и Шарра тотчас шикнула на него: – Да тихо ты! Разбудишь Брекки, а она и так на ногах еле держится… Ну, лучше теперь?

    – Лучше, спасибо. Нет, правда, со мной столько возни, просто стыдно…

    – Да? А я думала, ты нарочно нам все это устроил.

    Джексом поймал ее пальцы и поднес к своим губам. Ощутив поцелуй, Шарра вздрогнула и хотела выдернуть у него руку. Джексом удержал ее, но понял, до чего ослабел. Он сказал:

    – Спасибо тебе.

    – Сейчас надену повязку! – В голосе Шарры прозвучал явный упрек.

    Джексом хмыкнул, довольный, что все-таки сумел ее смутить. Одна досада – света было маловато, чтобы разглядеть ее поподробнее. Он видел в потемках только то, что тело ее было гибким и стройным. Голос говорил о твердом характере, но также и о молодости. И все-таки – окажется ли она так хороша внешне, как можно было вообразить, слушая этот голос?..

    – На-ка тебе соку: постарайся выпить все. – Губ Джексома знакомо коснулась соломинка. – Выспись хорошенько еще разок, и, глядишь, в самом деле пойдешь на поправку.

    – Ты – лекарка? – Джексом был смущен и растерян: по голосу он представлял ее себе молоденькой девушкой, может быть, воспитанницей Брекки.

    – Ну конечно, лекарка, – ответила Шарра. – Неужели ты воображаешь, будто драгоценную жизнь владетеля Руата вверили бы подмастерью? Я и сама уже не помню, скольких выходила после огненной лихорадки.

    Джексом хотел ответить ей, но не успел: вновь уплыл во мрак, подхваченный мягкими волнами сонного зелья.

    К некоторому разочарованию, когда он проснулся на следующий день, к нему подошла Брекки. Ему показалось невежливым спрашивать, где же Шарра. Не мог он спросить об этом и Рута, ведь Брекки неминуемо услышала бы их разговор. Зато, по всей видимости, Шарра передала ей их полуночную беседу: голос Брекки звучал почти весело, во всяком случае, забота и постоянная тревога за Джексома отступили. В честь выздоровления она даже позволила ему выпить чашку слабого кла и съесть размоченный пряник.

    Предупредив, чтобы не смел открывать глаз, Брекки сменила повязку. На сей раз, впрочем, ткань была не такой непроницаемо плотной: осторожно приподняв веки, он убедился, что может различить, где свет, где тень.

    В полдень ему разрешили приподняться и съесть легкую закуску, которую приготовила Брекки. Усилие, которое для этого потребовалось, невероятно утомило его; тем не менее, когда Брекки принесла ему фруктового сока, он запротестовал:

    – Опять с сонным снадобьем? Я что, всю жизнь теперь должен проспать?

    – Ты непременно наверстаешь упущенное, можешь не сомневаться, – загадочно ответила Брекки, и он размышляя над ее словами, пока его не сморило.

    На другой день Джексом решительно заявил, что возмущен строгостями и ограничениями, наложениями на него, и что он, дескать, не намерен более им подчиняться. Тем не менее, когда Шарра и Брекки вдвоем усадили его на скамеечку, чтобы перетрясти и проветрить камышовый матрац, несколько минут, проведенные сидя, совершенно лишили его сил, так что он был до смерти рад снова растянуться в постели.

    А вечером его приятно удивил голос Н'тона, донесшийся из соседней комнаты.

    – Ты выглядишь куда лучше прежнего, Джексом, – подойдя к его постели, сказал молодой Предводитель. – Представляю, как обрадуется Лайтол!.. Но если ты когда-нибудь еще,. – голос Н'тона даже охрип от сдерживаемого волнения, – если ты когда-нибудь вздумаешь драться с Нитями больным, я”, я отдам тебя на съедение Лессе, честное слово.

    – Я думал, я всего-навсего простужен, Н’тон, – ответил Джексом, нервно разминая пальцами комковатый тюфяк. – И потом, это был мой первый боевой вылет на Руте…

    – Да все я понимаю, – сказал Н’тон, заметно смягчаясь. – Конечно, откуда ты мог знать, что подхватил огненную лихорадку. И, между прочим, твою молодую жизнь спас не кто иной, как Рут. Ф'нор, тот вообще говорит, что у Рута котелок варит существенно лучше, чем у некоторых людей. Во всяком случае, большая половина драконов Перна уж точно не знала бы, что делать, если всадник свалился и бредит, вроде как ты. Путаница в мозгах всадника и их сбила бы с толку. Так что теперь в Бендене вас с Рутом всем ставят в пример. Представляешь? В общем, давай скорей выздоравливай и набирайся сил. Д'рам говорит, когда ты будешь в состоянии, он непременно навестит тебя и покажет кое-что интересное, что он обнаружил, пока жил здесь.

    – Значит, он не очень обиделся, что мы с Рутом выследили его?

    – Нет, что ты! – Н’тон искренне удивился такому вопросу. – Нет, парень, он просто не ожидал, что Перну будет не хватать его… что он может еще пригодиться как всадник.

    – Н'тон! – строго позвала Брекки.

    – Твои сиделки не велят тебя утомлять. – И Н’тон поднялся, царапнув по полу сапогами. – Я обязательно прилечу еще! – Джексом услышал недовольный писк Триса и живо представил себе коричневого малыша, пытающегося сохранить равновесие на плече Предводителя.

    – А как Менолли? – заторопился Джексом. – Она поправляется? И скажи, пожалуйста, Лайтолу… правда, мне так стыдно, что заставил его поволноваться…

    – Он знает, Джексом. Да и Менолли чувствует себя гораздо лучше. Я недавно был у нее. Ей вообще пришлось не так туго, как тебе. Себелл, по счастью, сразу распознал симптомы и кинулся к Олдайву… А вообще-то, Джексом, лучше не хорохорься и вставать не спеши.

    Как ни рад был Джексом появлению Н'тона, короткий визит Предводителя его положительно доконал. По телу вновь растеклась противная слабость, голова начала болеть.