Рекс Стаут - Острие копья. fb2

    У меня были все основания ожидать, что за пивом буду послан я. Все дела по Фейрмонтскому национальному банку были закончены, я был без работы, а в таких случаях Вулф мог, не задумываясь, послать меня даже за банкой гуталина на Маррей-стрит, если бы она ему понадобилась. Но за пивом был послан Фриц. Сразу после ланча в кухне раздался звонок, и не успевший покончить с мытьем посуды Фриц был затребован наверх, к хозяину. После этого, получив надлежащие инструкции, он сел в открытую машину, всегда стоявшую наготове у нашего крыльца, и отбыл в одному ему известном направлении. Он вернулся через час. На заднем сиденье громоздились коробки с пивом. Вулф был у себя в кабинете, который он и я именовали конторой, а Фриц - библиотекой. Я сидел в гостиной и безуспешно пытался вчитаться в некий трактат об огнестрельных ранах. Поэтому, когда я увидел в окно, что Фриц подкатил к подъезду, я обрадовался возможности поразмяться, а главное, прервать свое явно бесполезное занятие. Я помог ему разгрузить машину, а потом мы с ним перетаскали коробки в кухню и заполнили бутылками с пивом весь низ кладовки. Едва мы закончили, Фриц снова был вызван к хозяину, но теперь уже в кабинет. Я последовал за ним.

    Вулф поднял голову. Я упоминаю об этом потому, что его голова столь массивна, что любое ее движение не может не привлечь внимания. Она, должно быть, еще больше, чем кажется, ибо любая другая на таком огромном теле могла бы вообще остаться незамеченной.

    - Где пиво? - спросил он.

    - В кухне, сэр. Я полагаю, ему лучше всего на нижних полках кладовой, справа, сэр.

    - Принеси. Оно холодное? Захвати штопор и два стакана.

    - Пиво охлажденное, сэр. Сейчас принесу.

    Я улыбнулся. Усевшись на стул, я стал гадать, зачем Вулфу обрезки бумаги, разбросанные на столе, и вырезанные из них кружочки, разложенные в разных комбинациях на бюваре.

    Фриц тем временем начал таскать бутылки с пивом. Приносил он их на подносе по шесть сразу. После третьего подноса я заметил, каким взглядом Вулф окинул ряды бутылок на своем столе, а затем посмотрел на спину удалявшегося Фрица. Еще два подноса с бутылками - и Вулф уже не выдержал.

    - Может скажешь, когда этому придет конец? - недовольно буркнул он Фрицу.

    - Скоро, сэр. Осталось еще девятнадцать бутылок, а всего их сорок девять.

    - Глупости. Прости, Фриц, но это глупости.

    - Согласен, сэр. Но вы сами велели достать вам все сорта пива, какие есть в округе. Я объездил не менее десяти лавок.

    - Ладно, неси все. Да, захвати соленых крекеров. Надо же угостить вас, как ты считаешь?

    Как потом объяснил мне Вулф, после того, как пригласил сесть поближе и занялся откупориванием бутылок, идея была такова: он решил объявить бойкот контрабандному пиву, которое покупал бочками и хранил и подвале. Если он найдет, что местное пиво не хуже ввозимого, к которому он привык, он перейдет на него. Он также решил, что шесть кварт пива в день, пожалуй, многовато, и предполагал отныне ограничиваться пятью. Я мысленно ухмыльнулся, ибо не верил, что из этой затеи что-либо выйдет. Я на минуту представил, во что превратится теперь его кабинет с батареями пустых бутылок на полу и как будет справляться с этим Фриц. Поэтому я позволил себе повторить шефу то, что уже не однажды говорил: пиво вредит живости ума.

    Дегустируя бутылочное пиво, Вулф продолжал рассуждать об особенностях каждого из сортов, как вдруг в прихожей раздался звонок. Послышались шаги Фрица идущего открывать дверь, затем голоса в прихожей. А через минуту на пороге кабинета выросла внушительная фигура Фреда Даркина. Я всегда дивился, как при своей полноте и неповоротливости он сумел все же стать отличным сыщиком, от которого, насколько я знал, не ушел еще ни один преступник. Вулф нередко прибегал к его услугам, каждый раз расплачиваясь наличными.

    - Здравствуй, Фред, - несколько удивленно приветствовал он неожиданного гостя, - Зачем пожаловал? Я остался тебе что-то должен?

    - Добрый день, мистер Вулф. - Фред переступил порог и вошел в комнату, - Неплохо, если бы было так, сэр. Чертовски приятно собирать долги.

    - Хочешь пива?

    - Нет, благодарю, мистер Вулф, - Фред приблизился к столу. - Я к вам с просьбой, сэр…

    - Вот как? - прервал его Вулф, внимательно окидывая взглядом. - Если насчет денег, дружище, то сам знаешь мои возможности сейчас. Но думаю, ты пришел не поэтому, а?

    Даркин всегда восхищался проницательностью Вулфа и его умением обо всем говорить обстоятельно.

    - Видит Бог, никому, как мне, сейчас не помешали бы деньжата, сэр. Но как вы догадались, что я не за этим?

    - Неважно. Арчи тебе потом объяснит. Просто ты не мнешься и не смущаешься, как обычно, когда говоришь о деньгах, да и не пришел бы ко мне с дамой. Не так ли?

    Это было уж слишком.

    - Он пришел один, сэр, - наклонившись к Вулфу, процедил я сквозь зубы. - Я пока еще не оглох.

    И тут легкое движение, словно рябь на глади воды от набежавшего ветерка, всколыхнуло огромное тело Вулфа. Я понял, что он смеется,

    - Конечно, не оглох. Арчи. Слух у тебя отличный. Просто дама не произнесла ни слова. Зато Фриц приветствовал Даркина с галантностью, которую приберегает только лишь для представительниц прекрасного пола. Услышь я, что он так разговаривает с мужчиной, я тут же отправил бы его к психиатру.

    - Это подруга моей жены Фанни, мистер Вулф. Самая близкая подруга. Моя жена итальянка. Я, может, не говорил вам об этом. Так вот, у этой подруги неприятности, по крайней мере Фанни так считает. А по-моему, это женские выдумки. Мария рассказала все моей жене, а та мне, а потом обе насели на меня, потому что я как-то сболтнул, что нет таких тайн, которые бы вы не разгадали. Я знаю, сэр, мне не надо было распускать язык, но так уж получилось, стоит только завестись…

    - Приведи ее сюда, - коротко оборвал его Вулф.

    Даркин вышел в холл и через минуту вернулся, пропустив вперед женщину небольшого роста, средних лет, отнюдь не сухощавую. Черноволосая и темноглазая, она была настоящей итальянкой, однако не лубочного типа. Одета опрятно - в розовое хлопчатобумажное платье и черный из легкой синтетической ткани жакет.

    Я пододвинул ей кресло, и она села, не отрывая взгляда от Вулфа.

    - Мария Маффи, - представил ее Даркин.

    Она с благодарностью улыбнулась Фреду Даркину, показав мелкие белые зубы, а потом еще раз представилась сама:

    - Мария Маффеи. - И это звучало совсем иначе.

    - Миссис Маффеи? - уточнил Вулф.

    - Нет, сэр. Я не замужем.

    - И тем не менее у вас неприятности?

    - Да, сэр. Мистер Даркин сказал, что вы так добры, что можете…

    - Расскажите все по порядку.

    - Хорошо, сэр. Речь идет о моем брате Карло. Он исчез.

    - Как исчез? Куда?

    - Не знаю, сэр. Его нет уже два дня, и я тревожусь.

    - Куда… Нет, нет, ничего. Это пока лишь факты, - промолвил Вулф про себя и, повернувшись ко мне, сказал: - Продолжай, Арчи.

    К тому времени, как он произнес свое второе "нет", я уже вынул блокнот и приготовился продолжать опрос. Я любил опрашивать в присутствии шефа, ибо знал, что отлично умею это делать. Моя задача упростилась еще тем, что эта женщина говорила только по существу. Быстро, четко и ясно она изложила суть дела. Мария Маффеи работала экономкой в одном из домов в фешенебельном квартале Парк-авеню, там же и жила. Ее брат Карло Маффеи, двумя годами старше, снимал комнату на Салливан-стрит^[1]. Он был первоклассным мастером по металлу и хорошо зарабатывал, когда работал на ювелирную фирму "Рэтбан и Кросс". Но поскольку он любил выпить, а иногда после выпивки не являлся на работу, он был уволен первым, как только началась депрессия и массовые увольнения. Какое-то время он перебивался случайными заработками, но когда кончились сбережения, полностью перешел на иждивение сестры. В середине апреля, потеряв надежду найти работу, он решил вернуться на родину, в Италию. Мария поддержала это решение и обещала помочь деньгами - фактически она уже дала ему сумму, необходимую на покупку билета на пароход. Но прошла неделя, и он вдруг сказал, что откладывает отъезд. Он не стал говорить ей причину, но сказал, что больше не будет брать у нее деньги и вскорости вернет все, что ей задолжал. А спустя еще какое-то время объявил, что раздумал уезжать. Он никогда не был откровенен с ней, а тут и вовсе замкнулся. Теперь вот вдруг исчез. В субботу он позвонил ей и пригласил поужинать в понедельник вечером в итальянском ресторанчике на Принс-стрит, где они обычно встречались. Он знал, что в понедельник вечером она всегда свободна. Голос у него был веселый, и он радовался, что у него с собой будет достаточно денег для того, чтобы не только вернуть ей долг, но и просто дать ей впрок, если она того пожелает. В понедельник она прождала его до десяти вечера и, не дождавшись, пошла на Салливан-стрит в меблированные комнаты, где он жил. Там ей сказали, что в семь вечера он ушел и еще не возвращался.

    - Это было позавчера, - уточнил я и увидел, как Даркин заглянул в свой блокнот.

    - Да, в понедельник, четвертого июня, - подтвердил он.

    Вулф покачал головой. Все это время он сидел, неподвижный, как гора, уткнувшись подбородком в грудь, и, казалось, не проявлял никакого интереса к тому, что происходило. Не меняя позы в кресле, он буркнул под нос:

    - Даркин, сегодня среда, седьмое июня.

    - Что? - всполошился Даркин. - Понимаю, мистер Вулф.

    Вулф погрозил пальцем Марии Маффеи.

    - Вы уверены, что это было в понедельник?

    - Конечно, сэр. В понедельник у меня свободный вечер.

    - Итак, это было в понедельник вечером. Даркин, исправь дату в твоем блокноте или, лучше всего, выбрось его в мусорную корзину. Ты ушел вперед на целых двенадцать месяцев. В будущем году четвертое июня действительно придется на понедельник. - И повернувшись к посетительнице, сказал: - Мисс Маффеи, я сожалею, что вынужден ограничиться лишь юридическим советом: обратитесь в полицию.

    - Я обращалась, сэр. - В глазах посетительницы была обида. - Они сказали, что брат уехал в Италию вместе с моими деньгами.

    - Может, так оно и есть.

    - Нет, не так, мистер Вулф, и вы это хорошо знаете. Вы достаточно долго разглядывали меня и уже убедились, что я хорошо знаю своего брата.

    - В полиции сказали, каким пароходом он отплыл из США?

    - Они не могли мне такое сказать, потому что в понедельник не было рейсов в Италию. Они просто не пожелали разбираться и ломать себе голову. Поэтому и сказали, что он уехал в Италию.

    - Понимаю. Сказали первое, что пришло в голову. Сожалею, но ничем не могу вам помочь. Я могу лишь строить догадки. Если это ограбление с убийством, тогда где труп? Но это уже дело полиции. Рано или поздно кто-нибудь найдет его и сообщит в полицию, и тогда уж ваша загадка будет наверняка разгадана.

    Мария Маффеи сокрушенно покачала головой.

    - Я не верю, что он уехал, мистер Вулф. Не верю. А этот телефонный звонок?

    - Какой звонок? Вы нам ничего не говорили о телефонном звонке! - не удержался я.

    - Я не успела, - улыбнулась мне Мария. - Вечером незадолго до семи кто-то звонил ему. Телефон находится в вестибюле, и одна из служанок слышала, как он разговаривал. Он был взволнован и договорился встретиться с кем-то в половине восьмого, - Мария повернулась к Вулфу. - Я знаю, вы можете помочь мне, сэр. Помочь найти моего брата Карло. Я научилась сдерживать себя, быть спокойной и холодной, потому что давно уже живу в Америке. Но я итальянка, сэр, я должна найти своего брата и, если что-то с ним случилось, должна знать, кто его обидчик.

    Вулф снова отрицательно покачал головой, но она даже не заметила этого.

    - Вы должны сделать это, сэр. Даркин говорил, что вы нуждаетесь в деньгах. У меня есть сбережения, я оплачу все расходы. Я хорошо заплачу вам, сэр, ведь вы друг мистера Даркина, а я подруга его жены Фанни…

    - Ничей я не друг, - сердито огрызнулся Вулф. - Сколько у вас денег?

    Она заколебалась, прежде чем ответить.

    - У меня… больше тысячи долларов.

    - И сколько, же вы собираетесь мне заплатить?

    - Я… я отдам вам все свои деньги. Если вы вернете мне брата живым, все мои деньги будут вашими. Если найдете мертвым, я увижу его тело и буду знать, кто его убийца, я отдам вам все, что останется… после похорон брата…

    Вулф медленно опустил веки и также медленно поднял их снова. Этот знак был мне знаком - он означал одобрение. Как часто я ждал его, когда докладывал ему о делах, но, увы, редко удостаивался такой чести.

    - Вы разумная женщина, Мария Маффеи, - произнес он. - Более того, вполне возможно, вы - достойная женщина. Вы правы, я могу помочь вам, у меня есть все, что для этого требуется: моя гениальность. Но мне нужен толчок, стимул, вдохновение. Кто знает, будет ли оно у меня, когда я возьмусь за поиски вашего брата. Но в любом случае формальности должны быть соблюдены. Это будет стоить вам сущий пустяк.

    Он повернулся ко мне.

    - Арчи, отправляйся в меблированные комнаты, где жил Карло Маффеи. Его сестра поедет с тобой. Найди девушку и других, кто слышал телефонный разговор, осмотри комнату Маффеи. Будут трудности, звони сюда, я пошлю Сола Пензера в любое время после пяти. Когда будешь возвращаться, прихвати с собой все, что, на твой взгляд, не имеет отношения к этому делу.

    Он мог бы и не поддевать меня таким образом в присутствии посторонних, но я давно уже понял, что лучше всего не обижаться на такие шутки.

    Мария Маффеи поднялась и поблагодарила Вулфа. В эту минуту Фред Даркин неожиданно вышел вперед.

    - Я по поводу нехватки… э-э-э… денег, мистер Вулф. Сами знаете, язык подвел, стоит только завестись…

    Я решил выручить беднягу.

    - Пошли-ка, Фред, - перебил его я. - Мы подвезем тебя на "родстере". Нам по пути.

    Когда наш большой черный сверкающий лаком открытый автомобиль остановился на Салливан-стрит у дома, который указала мне Мария, я почему-то подумал, что если наш красавец и уцелеет после стоянки здесь, он все равно не будет уже таким сверкающим. Утопавшая в грязи улица была до отказа заполнена шумной итальянской детворой - сворой смуглых, черноглазых, повсюду шныряющих и всюду лезущих бесенят. Но тут я вспомнил, что каша славная машина бывала и в худших передрягах. Например, в тот вечер, когда мы гнались за юным Грейвсом, удиравшим от нас на быстроходной Пирс Эрроу, со школьным ранцем, полным изумрудов. По холмам, вверх и вниз, мы пересекли тогда весь округ Пайк, начиная от Нью-Милфорда, увязая по спицы в грязи под самым проливным, какой мне доводилось видеть, дождем. Железный приказ Вулфа был - ни единой царапины на машине, а если она есть, устранить немедленно. "Родстер" всегда должен сверкать, как новенький. Я с удовольствием разделял это мнение хозяина.

    Меблированные комнаты, где бы они ни были, в районе ли фешенебельных Пятидесятых улиц или в старом особняке к востоку от Центрального парка, где так любят селиться девушки-художницы из хороших семей, или в итальянском квартале, как Салливан-стрит, повсюду одинаковы. Единственно, чем отличались эти, был, пожалуй, острый запах чеснока. Мария Маффеи прежде всего познакомила меня с хозяйкой меблированных комнат, добродушной толстухой с влажными ладонями, носом пуговкой и перстнями на руках. Затем она повела меня наверх в комнату брата. Пока Мария разыскивала девушку, слышавшую телефонный разговор, я осмотрел комнату. Она была довольно большая, в два окна, на третьем этаже. Несмотря на потертый ковер и расшатанную мебель, она производила впечатление опрятной, уютной и вполне пригодной для жилья. Правда, как только я открыл окно, с улицы ворвались отчаянные вопли детворы. Я выглянул, чтобы убедиться, что машина на месте. В углу комнаты лежала пара больших чемоданов, один - старый, сильно потрепанный, другой - поновее и покрепче. Они не были заперты. Потрепанный чемодан был пуст, а тот, что поновее, был полон инструментов различной формы и величины, на некоторых сохранились ломбардные бирки. Здесь же лежали обрезки металла и дерева, пружины разных размеров и прочее. В шкафу, когда я его открыл, я увидел поношенный костюм, пару рабочих комбинезонов, пальто, две пары ботинок и фетровую шляпу. В ящиках бюро, стоявшего в простенке между окнами, я нашел белье и другие предметы мужского туалета - сорочки, галстуки, носовые платки, носки - в ассортименте не столь уж бедном для человека, который около года жил на иждивении сестры. В других ящиках была всякая всячина - шнурки, карандаши, старые фотографии, пустые жестянки из-под табака. В верхнем ящике, среди прочего, я нашел пачку из семнадцати писем с итальянскими почтовыми штемпелями, перетянутую широкой резинкой, и беспорядке счета, квитанции, листы писчей бумаги, вырезки из газет и журналов и собачий ошейник. На крышке бюро помимо расчески, щетки для волос и прочей отвлекающей внимание ерунды, как сказал бы Вулф, лежала стопка книг на итальянском языке, кроме одной, снабженной большим количеством чертежей и рисунков, рядом - разрозненные журналы "Работа по металлу" за три года. В правом углу у окна стоял простой деревянный стол с изрядно поцарапанной и изрезанной крышкой, к нему были прикреплены небольшие тиски, шлифовальный станочек и полированный круг с длинным шнуром и вилкой для розетки. На столе лежали инструменты, похожие на те, которые я уже видел в чемодане. Я занимался осмотром шлифовального станочка, чтобы определить, как давно им пользовались, когда в комнату вошла Мария Маффеи, а с нею девушка.

    - Это Анна Фиоре, - представила ее мне Мария.