Проклятие! Начнут искать среди завсегдатаев "Гран-Кафе"! А их не так уж много! - Когда вы его видели в последний раз? - спросил кузнец. - Недалеко от перекрестка… Он остановился на мгновение… - Вы с ним говорили? - Он со мной говорил… - А!.. Нет! Только не это! Хватит и того, что преступление произошло непосредственно в окружении Мегрэ, но не стоило начинать с подозрений! - Хорошо бы вам пойти… У нас все кувырком… Его жена считает, что это какая-то ловушка… - Как - ловушка? - Она не объясняет… Мегрэ поискал свою шляпу и, так как не нашел старую фетровую, которую предпочитал носить в деревне, надел свой котелок, что выглядело в некотором роде символически. - Я скоро вернусь! - пообещал он жене, как делал это и раньше, когда уезжал на расследование, продолжавшееся иногда целую неделю. Она поняла его по-своему и посоветовала: - Не забудь свой ключ… - Это не работа… Я вернусь… Глупо, конечно, было идти по улицам вместе с кузнецом во главе толпы из двух десятков любопытных, не считая детворы, среди которой наиболее осведомленные мальчишки восклицали: - Это старик из полиции… Сейчас он будет расследовать… Вот увидишь!.. На главной улице, между мясной лавкой и "Гран-Кафе", собралась толпа. - Смотрите! Вон приехали жандармы… Их приехало трое, на двух мотоциклах, один из которых был с коляской, и, чувствуя себя уверенно в своей униформе, они въехали прямо в середину толпы. 2
Госпожа Мегрэ не понимала. Она очень удивилась, когда комиссар вернулся через полчаса после того, как за ним приходили. - Что у тебя?.. Уже закончили?.. - Нет! Но я не хочу в этом участвовать… Он был ядовит, раздражен. Безо всякого интереса начал вертеть ручки радиоприемника. - Его убили, чтобы ограбить? - внезапно спросила госпожа Мегрэ, занятая шитьем. - Деньги исчезли, да! - Много их было при нем?.. - Кажется… Она подумала, что Мегрэ, наверное, потрясен убийством одного из своих приятелей, с которым еще совсем недавно играл в карты. Разумеется, так оно и было. Но у комиссара постепенно складывалась уверенность, что в этом деле все не так-то просто, как кажется на первый взгляд. Вот почему он заявил собравшимся на площади перед "Гран-Кафе" самым решительным тоном, исключающим все дальнейшие просьбы: - Я больше не занимаюсь делами. Теперь это обсуждали. Вероятно, ожидали комиссара передвижной бригады из Орлеана? Мегрэ ничего не знал и знать не хотел. Он отправился спать, хотя еще не было десяти, а около восьми часов утра спустился - в тапочках, лицо небритое - и налил чашку кофе. - Ты не пойдешь узнавать новости? - Нет! Он удовольствовался тем, что достал из почтового ящика местную газету. "…Завершилась партия в карты между видными деятелями нашего города… среди которых наш выдающийся мэр… комиссар Мегрэ, один из асов уголовной полиции…" И всякие любезности о каждом: "…„Гран-Кафе“, которое является излюбленным местом жителей нашего города… жертва, которую все ценили за честность и преданность… жандармерия, под руководством выдающегося лейтенанта Велпо… прибыл главный комиссар Габриэлли, чутье и проницательность которого… доктор Дюбуа всегда деятелен, когда речь идет…" - Что нового? - спросила госпожа Мегрэ. Ни нового, ни старого! Ничего! Целая колонка, где объяснялось только, что мясник был убит, не доехав сотни метров до дома нотариуса. Машину остановили, проколов колесо, а его самого убили выстрелом в грудь. И все. В кармане его куртки нашли пустой бумажник. Оружие осталось лежать на краю дороги - крупнокалиберный револьвер. Увидев, что Мегрэ с удочкой в руках направляется к летнему домику, его жена удивилась: - Ты идешь на рыбалку? Но если за это время им… Она хотела сказать: "…если ты им понадобишься…" И как раз в этот момент раздался стук дверного молотка. Мегрэ рассердился и помрачнел, еще издалека узнав вдову мясника, которая уже надела черное платье, но пока не креповое. Госпожа Мегрэ, проводив ее в столовую, тут же побежала к мужу. - Она хочет поговорить с тобой наедине… Надень другие тапочки… Эти совсем стоптанные… Вдова мясника подождала, пока закроется дверь, прокашлялась, вытерла нос платком и посмотрела Мегрэ в глаза с инстинктивным недоверием торговки. - Я хочу посоветоваться с вами… - начала она. - Я знаю, вы были другом моего мужа… Думаю, он вам рассказывал некоторые свои секреты… - Нет, мадам. Могу вас уверить, что ваш муж никогда не сообщал мне никаких секретов. - В конце концов!.. Вы же виделись каждый день, наверняка наблюдали за ним и… - Не стоит продолжать, мадам. Уверяю вас, я не наблюдал за вашим мужем. Мы играли в карты, это правда, но этим наше знакомство и ограничивалось… - Вы ничего не хотите мне сказать? Да, я понимаю. А если я вам скажу, что я все знаю? Не только с сегодняшнего дня и не со вчерашнего, подумайте об этом! Он был совершенно без ума от этой девицы. Я видела, как он изменился. Послушайте! В конце концов он даже разлюбил нашего сына, став с ним раздражительным, а в прошлое воскресенье поколотил его из-за пустяка… - Простите, мадам… - Дайте мне закончить… Я могла бы устроить ему сцену, помешать пойти в кафе и увидеться с этой девицей… Но предпочла молча страдать, надеясь, что это у него пройдет… В понедельник я видела, как Анжель уезжала в Орлеан, и была уверена, что грузовичок моего мужа где-то неподалеку, и вечером он придет в хорошем настроении, как и в другие дни… Я пришла только, чтобы спросить вас… - Повторяю, мадам, я ничего не знаю, абсолютно ничего и ничего не хочу знать. Расследование ведет полиция. Этим утром должен приехать Парке… - Он уже приехал… - В таком случае, вы понимаете, что… Он не мог выставить ее из дома, а она цеплялась за любую ниточку. - Я надеялась, что в подобных обстоятельствах… - Поймите же, что я бессилен, существует официальная полиция, расследование идет своим ходом, и оно неизбежно закончится так, как и должно закончиться… Когда он смог наконец закрыть дверь, то констатировал: - Ну вот, одним врагом больше! - Почему ты отказался заняться этим делом? Я немного знаю эту женщину… Тем хуже! Ему все было ясно, и он направился в глубь сада, но не затем, чтобы порыбачить, а просто решил навести порядок в своих удочках. Не было смысла выходить в город, чтобы знать, что там происходит. Он представлял, как вдова мясника возвращается к себе домой, проходя мимо стоящих группами зевак; а в "Гран-Кафе", всегда переполненное, приходят и уходят посетители. Кроме того, сегодня был базарный день. Улицу загромождали крестьянские тележки, мычали привязанные коровы, женщины несли за лапы домашнюю птицу. Умер мясник! Из Амбуаза, откуда он был родом, приехала его семья. Покрасневшие глаза, влажные поцелуи, запах цветов, горящий воск и дети, которые не знают, чем заняться в такой день, и которых не пускают играть на улицу. Когда застучал дверной молоток, Мегрэ только поднял голову, бросил взгляд на дверь летнего домика и вздохнул: - Следующий!.. Они бы все сюда пришли, в этом он был уверен! Лучше бы он отправился на рыбалку и провел весь день в лодке, недалеко от берега. А как еще по-другому он мог помешать им изливать перед ним свои признания, которых он не желал слышать? Теперь это был мэр, которого Мегрэ принял не в столовой, а в летнем домике, где, по крайней мере, он мог хоть чем-то заниматься, пока посетитель донимал его своим рассказом. - Я надеялся, что мы увидим вас этим утром, - сказал маленький человек, - и, решив, что вы заболели, зашел вас проведать… И этот туда же! Куда он клонит? Тоже небось пришел поговорить о любовном увлечении мясника? - Понятно, что после вчерашнего вечера ваш ум должен был включиться в работу… Не говорите "нет", комиссар!.. Такой человек, как вы, не может участвовать в драме подобного рода без того, чтобы, осознанно или нет, не начать искать ее решения… То же происходит со мной, когда я вижу какое-то животное… Безотчетно я начинаю осматривать его… Кстати, вы знаете Мишеля, сына кузнеца? Мегрэ старательно привязывал к удочке свинцовое грузило, приняв вид еще более сосредоточенный, чем на самом деле. - Будучи лицом официальным, я всегда беспокоился за него… Полагаю, между нами нет профессиональных секретов… - Да! Разумеется! - серьезно ответил Мегрэ. - Поэтому могу вам сказать, хотя это известно любому, что это отчаянный парень, и его отец хлебнул с ним неприятностей. Сейчас ему двадцать три года, а он еще ничем серьезным не занимался… Ну вот, теперь он уже давно живет в Мене… Кажется, он был безработным в Париже… Наконец, могу добавить, что его уже один раз арестовывали за драку… После этого… - До свидания, господин мэр… - Признайтесь, что в этот момент вы думаете не о ваших удочках и ум ваш… И что? Из-за того, что этот Мишель вынул нож во время местного праздника, он что же - убил мясника на дороге? Самое интересное, что, оставшись один, в течение получаса Мегрэ, не желая себе в этом признаться, нетерпеливо прислушивался к дверному молотку. Он напоминал тех капризных детей, которые не хотят играть с другими детьми, но не могут без зависти следить за их забавами. Почему он не отправился туда, в "Гран-Кафе", как все остальные? И к чему эта комедия, к чему все время притворяться рассерженным, когда ему приносили новости? Было около полудня, когда постучали вновь, и на этот раз комиссар увидел перед собой человека, которого несомненно знал, но никак не мог вспомнить. - Однажды мы работали вместе, в деле о фальшивых паспортах… Я тогда был простым инспектором… Позвольте представиться: комиссар Габриэлли… - Очень приятно… Стакан белого вина?.. Садитесь на солнце… Еще не настолько тепло, чтобы оставаться в тени… - Я полагал, что встречу вас в этих местах, но меня уверили, что вы упорно не желаете никого видеть… Послушайте! Вы сами не находите любопытной эту историю? Все утро я проводил допросы… И узнал только, что мясник был любовником Анжель, служанки из "Гран-Кафе"… Я сразу же навел справки на ее счет… Оказалось, у этой девицы было абсолютно несчастное детство, потому что ее отец крепко выпивал… Я сказал себе, что она, возможно, имела подозрительные знакомства… Может, ее любовником был какой-нибудь молодой проходимец и… - Ваше здоровье! - Я вам надоел? Конечно, вы ведь там присутствовали и все это знали… - Уверяю вас, - вздохнул Мегрэ, - я абсолютно ничего не знал. Мясник мертв, и я сожалею о нем, как и все остальные… - Странная у вас манера говорить об этом… - Сигару?.. Трубку?.. - Что ж!.. Вижу, что вы не хотите разговаривать… Когда я узнал, что вы были там, то подумал, что моя задача значительно упростится… Госпожа Мегрэ, которая сновала из кухни в сад и из сада на кухню, где она готовила рагу, бросала на мужа озабоченные взгляды. Она никогда не видела его таким. Он немного напоминал ей Мегрэ в ненастные осенние дни, когда он болел гриппом, который старался скрыть. - Одним словом, - заключил Габриэлли, - с этой стороны я ничего не нашел. Однако я не могу подозревать ни мэра, ни вас, ни кузнеца! Я провел подробную экспертизу револьвера, но особо не рассчитываю на нее, так как это устаревшее оружие, которого много в сельской местности. Какой-нибудь бродяга? Так мы обычно говорим, когда ничего не находим, а для жандармерии наступает тяжелая пора, когда приходится проверять всех бродяг в округе… Он еще надеялся, что Мегрэ решится наконец открыть рот. Но нет! Тот хранил спокойствие, даже не задал ни одного вопроса! Госпожа Мегрэ тем не менее поспешила протянуть комиссару Габриэлли руку помощи, спросив: - Не согласитесь ли отобедать с нами запросто, господин комиссар? У меня сегодня рагу из барашка и молодая спаржа, которую прислала с острова Ре одна моя родственница… Надо было быть весьма отважным, чтобы принять это приглашение, вопреки сердитому виду Мегрэ, нисколько не старавшемуся быть любезным! "Чудак… - сказал сам себе Габриэлли, отступая ни с чем. - Знал ли он что-нибудь? Или так действует возраст?.. Жизнь в провинции?.." А госпожа Мегрэ, которая редко ворчала на мужа, позволила себе заметить: - Ты не слишком-то был вежлив с этим молодым человеком. Не знаю, что там за причина, но мне было стыдно за тебя… Он не стал утруждать себя ответом и налил себе третий стакан белого вина. Возможно, он ожидал этого с самого утра, и именно это ожидание так портило ему настроение? Во всяком случае, когда он услышал голос Анжель, которая спрашивала у госпожи Мегрэ, у себя ли комиссар, он встал, открыл дверь и быстро произнес: - Идите сюда… Входите… Закрывайте дверь… Он провел ее в столовую, оставив жену на кухне. Закурил трубку, прошел, выбрал стул для своей посетительницы. - Я не могла прийти раньше… - начала она. - Я только надеялась, что вы сами придете и я смогу переговорить с вами. Она была спокойна. И казалось, ожидала вопросов, которые Мегрэ должен был бы задать, но комиссар лишь старательно скоблил маленькое пятно краски на рукаве. - Полиция ни о чем меня не спрашивала… Тем не менее я подумала, что вы, как свой человек, наверняка были в курсе. Вот я и пришла, чтобы вы сказали, что мне делать… - По какому поводу? - По поводу мясника!.. Вы, конечно, знали, что он увивался около меня? Хотя это вызывало приступы безумной ревности у господина Урбена… В понедельник он принялся, как обычно, выслеживать меня в Орлеане… Он не был злым… Много раз он плакал передо мной, и именно это заставляло меня уступать… Одному Богу известно, что Мегрэ никак не поощрял ее продолжать свои признания! И тем не менее ничто не могло остановить Анжель, испытывавшую потребность излить свою душу. - Господин Урбен был уверен, что я два раза ездила с мясником в гостиницу… Он заявил, что я должна выбирать… Я попала в сложное положение, потому что, со своей стороны, Юбер (это мясник) хотел оставить жену, работу, сына, чтобы уехать со мной… Как бы вы поступили на моем месте? Неужели она надеялась, что он ей ответит? Хватит и того, что он выслушивал все это! - Через несколько дней он наконец все решил… Он написал мне множество писем… Утверждал, что с него довольно, что он не может больше так жить, что, если я не уеду с ним, он убьет себя… Ведь это я должна была ответить, не так ли?.. Это письмо, в котором он говорил о самоубийстве, пришло позавчера… Должна ли я говорить об этом полиции?.. Должна ли я сказать господину Урбену, рискуя… Но ведь необходимо рассказать всем, что он убил себя… Она не плакала, лишь тихо шмыгала, расстроенно уставясь в пол. - Я надеялась, что вы дадите мне какой-то совет… Господин Урбен что-то подозревает… Этим утром он упорно крутился вокруг меня, интересуясь, что я собираюсь делать… Он такой ревнивый, что я всегда опасаюсь чего-то плохого… Мегрэ собрался вытряхнуть в пепельницу свою трубку. - Мне нечего вам сказать… - проворчал он после долгого молчания. - Вы мне не верите? Может, вы думаете, я все сочинила? Возьмите! Я принесла письма… Она достала их из сумочки, бедные помятые письма, написанные на скверной бумаге из бакалейной лавки. Мегрэ отстранился, дав понять, что не желает их видеть. - Прочтите! Теперь, когда он мертв, это уже не важно… - Не стоит… - Вы не хотите верить, что это было самоубийство? - Это не важно! - Вы думаете, что его убили, чтобы ограбить? Скажите! Вы думали об этом? - Моя бедная Анжель, я ни о чем не думаю… - Почему "бедная"? - Не по чему!.. Простите, что не могу дать вам совет… Поступайте, как знаете… Как говорится, следуйте голосу вашей совести… Со своей стороны, я уже забыл все, о чем вы мне рассказали… Она поднялась, бледная, нервная. - Я вас не понимаю… - Это не важно. - Можно подумать, что вы меня подозреваете, несмотря на то, что… Это правда? Вы считаете, что я убила мясника? - Но вы ведь были в кафе, когда он умер? - А если бы меня там не было, вы бы подумали… Мегрэ вздохнул. Время, казалось, остановилось. Он спрашивал себя, сумеет ли он до конца остаться таким же невозмутимым? - Уходите, Анжель… Так будет лучше… Я ничего не знаю… Не хочу ничего знать… - Ладно! Она направилась к двери и ушла в полном замешательстве, обернувшись уже на улице, чтобы убедиться, не вышел ли он окликнуть ее. А госпожа Мегрэ спросила его с хитрым видом: - Это она? - Что она? | 
