Это еще один повод для молодой девушки нарядно одеться в меру своих возможностей. - Вы уверены? - Конечно, нет. Мегрэ со вздохом зажег трубку. - Подождем. Они молчали минут десять. Наконец, комиссар обратился к Жанвье: - У тебя нет желания принести ее одежду? - Это необходимо именно сейчас, патрон? Мегрэ кивнул. - Может, ты боишься? Жанвье открыл дверь. Его не было две минуты. А когда он вернулся с голубым платьем и белым бельем в руках, он был такой бледный, что Мегрэ подумал, не стало ли ему там. в прозекторской, плохо? - Поль уже закончил? - Не знаю. Я старался не смотреть. - Дай мне платье. Его часто стирали. По сравнению с подкладкой материал был уже вылинявший. На метке надпись: "Мадемуазель Ирэн, улица Дуэ, 35 бис". - Это как раз около площади Вэнтимиль, - обратил внимание Мегрэ. Он осмотрел чулки (один был мокрый), трусики, лифчик, узкий пояс для чулок. - Это все, что на ней было? - Да. Туфли куплены в магазине на улице Нотр-Дам-де-Лоретт. Опять тот же район! Если бы не замечание доктора Поля, все сходилось на том, что это - проститутка или просто молодая женщина, искавшая приключений на Монмартре. - Может, Лоньон что найдет? - предположил Жанвье. - Сомневаюсь. Оба чувствовали себя неважно и думали только о том, что делается за закрытыми дверями. Прошло около часа, и двери раскрылись. Когда они вошли, тела уже не было. Какой-то человек закрывал один из металлических ящиков, в которых на холоде сохранялись трупы. Доктор Поль снял халат и закурил. - Много я не нашел, - сказал он. - Смерть наступила вследствие травмы черепа. Ей нанесли не один удар, а по меньшей мере три и очень сильные. Не могу сказать, чем ее ударили. Это что-то длинное и тяжелое - подсвечник, каминные щипцы… Она сначала упала на колени и пыталась схватиться за кого-то, под ногтями остались частички темной шерсти. Сейчас пошлю их в лабораторию. Скорее всего, это шерсть от мужского костюма. - Значит, была борьба? Доктор Поль открыл шкафчик, в котором кроме фартука, резиновых перчаток и разной мелочи лежала бутылка. - Выпьем по стаканчику? Мегрэ согласился. Глядя на шефа, и Жанвье кивнул головой. - То, что я сейчас скажу, - мои личные предположения. Перед тем, как ударить ее по голове, били по лицу кулаком или даже просто ладонью. Кажется, ей достался целый букет звонких и крепких пощечин. Не знаю, тогда ли именно она упала на колени, но склонен так думать. И именно тогда некто решил ее прикончить. - Это значит, что напали на нее не сзади? - Уверен, что нет. - Значит, это не мог быть какой-нибудь бродяга, который набросился из-за угла? - Думаю, нет. И, кстати, ничто не указывает на то, что это случилось на улице. - Анализ содержимого желудка что-нибудь дал? - Дал. И анализ крови тоже. - И что? На губах доктора Поля появилась легкая усмешка, как будто он говорил: "К сожалению, я вас разочарую". Доктор выдержал паузу, как всегда, когда рассказывал один из своих коронных анекдотов. - Она была совершенно пьяна. - ?… - Завтра господа найдут в моем рапорте процентное содержание алкоголя, который находился в крови. Я пришлю вам также подробный анализ содержимого желудка. Последний раз она принимала пищу за шесть или семь часов до смерти. - Когда наступила смерть? - Около двух ночи. - А последний раз ела в пять или в шесть вечера? - Да, но пила она последний раз значительно позже. Малоправдоподобно, чтобы труп долго лежал на площади Вэнтимиль. Десять минут. Пятнадцать. Наверное, не больше. А получается, что между смертью и тем, как тело положили на тротуар, прошел почти час. - На ней были какие-нибудь украшения? Поль прошел в соседнее помещение и принес оттуда пару золотых сережек, украшенных маленькими цветочками из рубинов, и колечко, тоже с рубином, но побольше. Это не было барахлом, но и ничем особенным. Всем драгоценностям, судя по стилю, было лет тридцать, а может, чуть больше. - Это все? А вы осмотрели ее руки? Речь шла о почти легендарной способности доктора Поля определять профессию человека по специфическим изменениям ладони и пальцев. Он делал это виртуозно. Неоднократно умение доктора помогало идентифицировать неизвестных. - Она немного занималась хозяйством. Но только немного. Не была ни секретарем, ни портнихой. Да, забыл сказать, три или четыре года назад какой-то второразрядный хирург удалил ей аппендикс. Вот пока и все. Вы уходите? - Да, пора, - буркнул Мегрэ. - Тогда доброй ночи. Я остаюсь. Около десяти вы получите мой рапорт. А может, еще по стаканчику? Мегрэ и Жанвье вышли на улицу. На стоящих на якоре баржах с углем начиналась обычная жизнь. - Вас отвезти домой, патрон? Мегрэ кивнул. Проехали Лионский вокзал. На него прибывал какой-то поезд. Небо начинало светлеть. Было еще холодней, чем ночью. В нескольких окнах горел свет. Кое-где уже попадались люди, спешащие по делам. - На работу до полудня не появляйся. - А вы, комиссар? - Я тоже отосплюсь. - Спокойной ночи. Мегрэ тяжело поднимался по лестнице. Не успел он вставить ключ в замок, как дверь открылась. Мадам Мегрэ, в ночной рубашке, включила свет и смотрела на него, часто моргая глазами, привыкшими к темноте. - Как ты поздно! Сколько времени? Как бы крепко ни спала его жена, ему никогда щ удавалось подняться по лестнице, чтобы она не услышала его шагов. - Не знаю. Часов шесть, наверное. - Есть будешь? - Нет. - Тогда ложись сразу. А может, кофе? - Спасибо, не хочется. Он разделся и лег в теплую постель, но вместо того, чтобы уснуть, продолжал думать о незнакомке с площади Вэнтимиль. А за окнами было слышно, как просыпается Париж. То близкие, то далекие звуки постепенно становились все громче, сливаясь в хорошо знакомую городскую симфонию. Дворники вытаскивали контейнеры с мусором на край тротуаров. На лестнице раздались быстрые шаги маленькой помощницы молочника, которая ставила около каждой двери бутылки с молоком. Мадам Мегрэ вставала с неслыханными предосторожностями Комиссар замер: пусть думает, что он спит. Жена прошла в ванную, потом зажгла газ на кухне. Вскоре запах свежесваренного кофе заполнил всю квартиру. Он не спал не потому, что не хотел. Он слишком устал, чтобы спать Жена вздрогнула, когда Мегрэ, в халате и шлепанцах, вошел на кухню, где она завтракала. Еще горела лампа, хотя на улице было достаточно светло. - Не спишь? - Как видишь. - Будешь завтракать? - Если можно. Она не спрашивала, почему он пришел домой под утро Мокрый плащ мфка рассказал ей о многом. - Не простудился? Выпив кофе, Мегрэ позвонил в комиссариат второго округа. - Инспектор Лоньон еще на месте? Ночные заведения уже давно закрылись, и Растяпа мог идти домой, но он еще сидел в конторе. - Лоньон? Это Мегрэ. Есть что-нибудь новое? - Нет. Обошел все кабаре, опросил также всех таксистов, которые ждали клиентов. Хорошо запомнив, что сказал ему доктор Поль о незнакомке, Мегрэ был готов к отрицательному результату. - Вы можете идти спать. - А вы, патрон? На языке Лоньона это означало: "Меня посылает спать, а сам будет вести расследование. А потом скажет: этот глупый Лоньон ничего не может узнать!" Мегрэ подумал о мадам Лоньон, худой, болезненной женщине. Из-за своих недомоганий она почти не выходила из квартиры на площади Константэн-Пэкёр. Возвращающегося домой инспектора ждали вечные охи и жалобы, он должен был заниматься хозяйством и бегать за покупками. "А под буфетом ты вытер?" Ему стало жаль Растяпу. - У меня есть одна маленькая улика. Не уверен, правда, что это что-нибудь даст. На другом конце провода царило молчание. - Если вы и вправду не хотите спать, я найду вас через часок-другой. - Я буду на месте. Мегрэ позвонил на набережную Орфевр, вызвал машину и распорядился, чтобы водитель забрал в Институте судебной экспертизы вещи незнакомки Потом он принял ванну, причем чуть не уснул, и опять позвонил Лоньону, чтобы взять его с собой на улицу Дуэ к "мадемуазель Ирэн". Дождь кончился. Небо было светло-серым, через облака пробивались желтоватые лучи солнца. Возможно, в течение дня оно выглянет хотя бы ненадолго! - Вернешься к обеду? - Может быть. Не знаю. - Мне показалось, что ты собирался закончить следствие еще вчера вечером. - Я его закончил. Это другое. Он не одевался, пока не увидел полицейскую машину около дома. Водитель три раза просигналил. Мегрэ через окно дал ему знак, что уже выходит. - Скоро увидимся. Через десять минут, когда они проезжали по Монмартру, комиссар уже забыл, что вторую ночь подряд не смыкает глаз. - Остановись где-нибудь, я заскочу выпить стаканчик вина, - сказал Мегрэ шоферу. Глава вторая,
в которой Растяпа возобновляет старое знакомство, а Лапуэнту поручают необычное заданне
Инспектор Лоньон стоял на краю тротуара на улице Ларошфуко. Даже издалека он казался обиженным злой судьбой. Одет он был, как всегда, в один из своих костюмов мышиного цвета, которых будто никогда не касался утюг, в такой же серый плащ и некое подобие шляпы. Его кожа была серо-желтой, а выражение лица - как у больного хроническим насморком. И не потому, что Лоньон не спал ночь. Просто-напросто он так выглядел всегда, и даже только что встав с постели, имел несчастный вид. По телефону Мегрэ предупредил, что заедет за ним, но не просил, чтобы тот ждал на улице. Тем не менее Лоньон стоял на тротуаре. У него не только отняли дело, но и заставили тратить время и после бессонной ночи мерзнуть на улице, говорил весь его облик. Открывая ему дверцу, Мегрэ бросил взгляд на здание окружного комиссариата. Поблекший флаг, украшающий фасад, грустно свисал - погода была безветренная. Именно здесь Мегрэ делал первые шаги как помощник комиссара. Лоньон без слов опустился на сиденье, не интересуясь, куда его везут Шофер повернул влево на улицу Дуэ. Разговор с Лоньоном всегда было делом трудным и деликатным. Что бы ему ни говорили, инспектор всегда находил повод для обиды. - Вы видели утренние газеты? - У меня на это не было времени. Мегрэ вытащил из кармана газету, которую только что купил. Фотография незнакомки была напечатана на первой полосе. Хорошо были видны следы побоев под глазом и на губе, но лицо было узнаваемо - Уверен, что сейчас раздаются первые звонки! Лоньон подумал: "Другими словами, я потратил целую ночь зря, таскаясь от одного кабака к другому и от таксиста к таксисту. А они всего лишь разослали фотографии в газеты и теперь ждут звонков!" Ему было не до смеха. Лицо Растяпы стало еще более мрачным и поникшим. Он, Лоньон, сейчас был живым упреком жестокому и дурному человечеству. Он не задавал никаких вопросов. Он был только маленьким колесиком в полицейской машине, а колесикам много знать ни к чему. Улица Дуэ была пуста. Только в дверях одного из домов стояла консьержка. Машина остановилась перед окрашенным в бледно-фиолетовый цвет магазинчиком, вывеска на котором гласила: "Мадемуазель Ирэн". А ниже, мелкими буквами, было написано: "Модные, элегантные платья". В запыленной витрине висели два платья - белое, расшитое блестками, и платье для коктейля из черного шелка. Мегрэ вышел, дал знак Растяпе следовать за ним, приказал шоферу подождать и подхватил с сиденья завернутый в серую бумагу сверток, который прислали из Института судебной экспертизы. Нажав на ручку, Мегрэ убедился, что двери еще закрыты, но уже не на засов. Было полдесятого. Приблизив лицо к стеклу, комиссар увидел, что в комнате за магазином горит свет, и начал стучать. Несколько минут никто не выходил. Лоньон стоял сбоку, не двигаясь и не разжимая стиснутых губ. Он не курил уже несколько лет, с тех пор, как жена начала болеть и твердила без конца, что дым ее задушит. Наконец в глубине магазина появилась какая-то фигура. Это была достаточно молодая девица в красном халате, который она придерживала на груди. Приглядевшись к ним, девица исчезла. Наверное, пошла сообщить кому-то о неожиданном визите. Потом она появилась снова и, медленно прошествовав через заваленный платьями и плащами магазин, наконец решилась открыть дверь. - В чем дело? - спросила она, подозрительно глядя сначала на Мегрэ, потом на Лоньона и в последнюю очередь на сверток. - Мадемуазель Ирэн? - Нет. - А можно ее пригласить? - Магазин закрыт. - Я хочу поговорить с мадемуазель Ирэн. - Кто это хочет? - Комиссар Мегрэ из Уголовной полиции. Девица не удивилась и не испугалась. Ей не было еще и восемнадцати. Она только что проснулась или от природы была такая заторможенная. - Сейчас посмотрю, - сказала она и ушла. Было слышно, как она с кем-то тихо разговаривает. Потом раздался характерный скрип кровати: кто-то вставал с постели. Прошли три минуты, за которые мадемуазель Ирэн, видимо, провела гребнем по волосам и надела халат. Это была немолодая женщина с бледным лицом, большими голубыми глазами и поредевшими светлыми волосами, седыми у корней. Сначала она просунула в дверь голову, а чуть позже предстала перед посетителями с чашкой кофе в руке. - Чего еще ты от меня хочешь? - спросила она, обращаясь только к Лоньону. - Я - ничего. Это комиссар жаждет поговорить с вами. - Мадемуазель Ирэн? - поинтересовался Мегрэ. - Месье, вероятно, хочет знать мое настоящее имя? Если так, то меня зовут Кумар, Элизабет Кумар. Для моей профессии Ирэн звучит лучше. Подойдя к прилавку, комиссар развернул сверток, из которого вынул голубое платье. - Узнаете? Она не сделала ни шагу, чтобы лучше разглядеть платье, и без колебаний ответила: - Конечно. - Когда вы его продали? - Я его не продавала. - Но оно из вашего магазина? Она не предложила гостям присесть, не выглядела Ни удивленной, ни обеспокоенной. - И что дальше? - Когда вы видели его в последний раз? - Это важно? - Может оказаться, что это очень важно. - Вчера вечером. - Во сколько? - В десятом часу. - У вас еще открыто в десятом часу вечера? - Я никогда не закрываю до десяти. Почти каждый день бывает, что клиентки покупают что-то в последний момент. Лоньон, судя по всему, должен был бы об этом знать, но стоял с непроницаемым выражением лица, будто все это его не касалось. - Не правда ли, клиентки мадам - это проститутки и артистки кабаре? - Не только. Некоторые дамочки встают только в восемь вечера, и всегда оказывается, что им не хватает чего-нибудь: чулок, пояса, лифчика… Или неожиданно обнаруживается, что платье, в котором они выходили в последнюю ночь, испорчено… - Несколько минут назад вы сказали, что не продавали этого платья. - Вивьен! Еще кофе! - она повернулась к девушке, стоящей на пороге спальни. Девушка с предупредительностью хорошо вышколенной горничной взяла у хозяйки пустую чашку. - Это ваша служанка? - спросил Мегрэ, провожая ее глазами. - Нет. Просто она у меня живет. Как-то раз вечером пришла, да вот так и осталась. Она не утруждала себя какими-либо вопросами. Неужели Лоньон, на которого она посматривала время от времени, все знал? - Вернемся к вчерашнему вечеру, - продолжил Мегрэ. - Явилась тут одна… - Минутку. Вы ее знаете? - Видела один-единственный раз. - Когда? - По-моему, месяц назад. - Она покупала у вас платье? - Нет, взяла напрокат. - Вы даете напрокат вещи? - Случается. - Она оставила вам фамилию и адрес? - Кажется. Я записала на каком-то листке. Если месье хочет, могу поискать. - Минутку. Когда она появилась в первый раз, речь шла о вечернем платье? - Да, конечно. - В тот раз она пришла так же поздно? |