- Как вы считаете: если бы графиня действительно приняла такую дозу барбитурата, способную бы ее убить, была бы она в состоянии после вашего лечения, полчаса назад, например, встать на ноги без посторонней помощи и выйти из больницы? - Она ушла? Ставни в спальне были по-прежнему закрыты, но в гостиной их открыли, и в спальню проникло немного солнца - вернее, один солнечный блик. Врач стоял возле столика, на котором лежал его чемоданчик, директор отеля - возле двери в гостиную, а Лапуэнт - справа и немного позади Мегрэ. Мертвец по-прежнему лежал в ванне, и ванная комната, дверь которой оставалась открытой, была самым ярко освещенным помещением в номере. Снова зазвонил телефон. Директор поднял трубку. Перед этим он взглянул на комиссара, словно попросил разрешения. - Алло, да?.. Это я… Он поднимается наверх? Все посмотрели на директора, а он с озабоченным лицом пытался найти нужные слова. В этот момент кто-то открыл снаружи дверь, выходившую в коридор. Вошедший, мужчина лет пятидесяти, с серебристо-седыми волосами, смуглый от загара, в светло-сером шерстяном костюме, оглядел по очереди всех, кто был в комнате, и наконец заметил месье Жиля. - А! Вы здесь… Что случилось с Дэвидом? Где он? - Увы, месье Арнольд… Директор жестом указал на ванную комнату, а потом, совершенно естественно перейдя на другой язык, спросил по-английски: - Как вы узнали? - Я сегодня утром пять раз звонил ему по телефону, - ответил месье Арнольд на том же языке. Это их знание языков усилило раздражение Мегрэ. Он понимал английский, хотя не без труда, но до того, чтобы говорить по-английски свободно, ему было далеко. А вот врач перешел на тот же язык: - Увы, мистер Арнольд, нет ни малейшего сомнения в том, что он мертв… Новопришедший встал на пороге ванной комнаты. Он долго стоял там, глядя на тело в ванне, и было видно, как шевелятся его губы, словно он беззвучно читает молитву. - Нелепый несчастный случай, не так ли? Бог знает почему он снова перешел на французский, на котором говорил почти без акцента. Именно в этот момент и произошел тот случай. Мегрэ находился около стула, на котором лежали брюки покойного. На этих брюках была тонкая платиновая цепочка. Один ее конец был пристегнут к пуговице на поясе брюк, а к другому концу, лежавшему в кармане, вероятно, был прикреплен какой-то предмет - ключ или часы. Машинально, чисто из любопытства, комиссар протянул руку к этой цепочке. Но раньше, чем он успел ее коснуться, человек по фамилии Арнольд повернулся в его сторону и сурово взглянул на него, давая понять, что Мегрэ поступает неприлично или невежливо. Слова тут слишком грубы, это было гораздо тоньше: всего лишь взгляд, едва скользнувший по комиссару, и едва заметное изменение лица Арнольда. Мегрэ выпустил цепочку из пальцев и принял позу, за которую ему тут же стало стыдно, потому что это была поза виноватого человека. Заметил ли это Лапуэнт? Отвернулся он от Мегрэ или повернул голову в сторону по другой причине? Их было трое на Набережной, тех, кто обожал комиссара так, что это было почти культом, и над кем из-за этого шутили - Люка, его самый давний почитатель, Жанвье, который когда-то был таким же молодым, неопытным и пылким, как Лапуэнт, и, наконец, сам "малыш Лапуэнт", как его называли. Что он почувствовал, разочарование или только беспокойство, когда увидел, что шеф, как и он сам, поддался влиянию. Мегрэ отреагировал на жест помощника и повел себя жестче. Он понимал, что это тоже, воможно, ошибка, но не мог поступить иначе. - Это я хотел бы задать вам несколько вопросов, мистер Арнольд! Англичанин не спросил у комиссара, кто он такой, а повернулся к месье Жилю, который объяснил: - Это комиссар Мегрэ из уголовной полиции. Легкое движение головы - неопределенный жест, который едва можно назвать кивком. Это было почти невежливо. - Могу ли я спросить вас, кто вы такой и почему пришли сюда сегодня утром? Арнольд снова посмотрел на директора с таким изумленным видом, словно этот вопрос был по меньшей мере чем-то удивительным. - Мистер Джон Т. Арнольд - это… - Пожалуйста, дайте ему ответить самому! Англичанин попросил: - Не могли бы мы пройти в гостиную? Перед тем как пройти туда, он снова заглянул в ванную комнату, словно для того, чтобы еще раз отдать последние почести умершему. - Я вам еще нужен? - спросил доктор Фрер. - Если бы я знал, где вас можно найти, то… - Я держу секретаршу в курсе моих передвижений по городу… Номер моего телефона есть в отеле. Арнольд сказал по-английски месье Жилю: - Пожалуйста, велите подать мне сюда скотч. А Мегрэ, перед тем как вернуться к своему разговору, поднял трубку телефона: - Мадемуазель, соедините меня с кем-нибудь из прокурорских. - Прокурорских кого? Здесь не говорили на языке набережной Орфевр. Мегрэ назвал номер. - Будьте добры позвать к телефону прокурора или кого-нибудь из его заместителей… Это комиссар Мегрэ… Да… Пока Мегрэ ждал, месье Жиль успел негромко сказать: - Не могли бы вы попросить этих господ действовать без шума, входить в отель так, словно ничего не произошло, и… - Алло! Господин прокурор, я в отеле "Георг Пятый". Здесь только что нашли мертвым в ванной комнате полковника Дэвида Уорда… да, Уорда… Тело еще лежит в ванне, и некоторые признаки заставляют предположить, что кончина полковника не была случайной… Да… Именно так мне и сказали… Прокурор на другом конце провода только что произнес: - Вы знаете, что Дэвид Уорд был очень важным лицом! Несмотря на это, Мегрэ слушал его без нетерпения. - Да… Да… Я останусь здесь… Прошлой ночью в отеле было еще одно происшествие. Я скоро расскажу вам обо всем… Да… До скорой встречи, господин прокурор. Пока он говорил, в номере ненадолго появился коридорный в белой куртке, а мистер Арнольд уселся в кресло и зажег сигару, кончик которой перед этим медленно и аккуратно обрезал. - Я спросил вас… - Кто я и что здесь делаю… Теперь моя очередь спрашивать: знаете ли вы, кто такой… хотя теперь я должен говорить: кто такой был мой друг Дэвид Уорд? В конце концов, это могла быть не наглость, а врожденная уверенность. Арнольд здесь вел себя как у себя дома. Директор, который не решался прервать его, наконец сделал это так, как школьник в классе просит разрешения выйти в туалет. - Извините меня, господа… Не мог бы я спуститься вниз, чтобы дать некоторые указания?.. - Мы ждем людей из прокуратуры. - Да, я слышал. - Вы нам понадобитесь. Кроме того, я жду специалистов из службы опознания и фотографов, а еще судмедэксперта… - Не мог бы я впустить хотя бы часть этих господ через служебный вход? Вы должны меня понять, комиссар… Если в вестибюле будут слишком много ходить и если… - Я понимаю… - Благодарю вас. - Месье Арнольд, вам сейчас подадут ваше виски… Может быть, и вы что-нибудь выпьете, господа? Мегрэ отрицательно покачал головой и пожалел об этом, потому что он тоже охотно выпил бы глоток спиртного. - Я слушаю вас, месье Арнольд. Что вы говорили?.. - Я говорил, что вы несомненно читали имя моего друга Дэвида в газетах, как все люди… Чаще всего перед этим именем ставят слово "миллиардер". И если считать во франках, это верно. В фунтах - нет… - Сколько ему было лет? - оборвал Арнольда Мегрэ. - Шестьдесят три года. Дэвид не сколотил себе состояние, а, как говорят у нас, родился с серебряной ложкой во рту. Его отец владел самыми крупными проволочными заводами в Манчестере, а основал их его дед… Вы слушаете меня? - Я вас слушаю. - Сказать, что этот бизнес шел сам по себе и Дэвиду не приходилось им заниматься, было бы слишком смело, но он не требовал от Дэвида много сил - встречи время от времени с директорами, консультации административного характера, подписи… - Он не жил в Манчестере? - Почти не жил. - Если верить газетам… - Газеты раз и навсегда выбрали себе двадцать-тридцать человек, о жизни которых рассказывают в мельчайших подробностях. Но это не значит, что все, что в газетах говорится, правда. Например, в том, что было напечатано о разводах Дэвида, есть много неточностей. Но я собирался объяснить вам не это. Я хочу, чтобы вы поняли вот что: по мнению большинства людей, у Дэвида, который унаследовал крупное состояние, надежный бизнес, не было других дел, кроме веселого времяпрепровождения в Париже, Довилле, Каннах, Лозанне или Риме и он только и делал, что развлекался в кабаре и на скачках в обществе красивых женщин и таких же известных людей, как он сам. Но это не так… Мистер Арнольд подождал немного, глядя на белый пепел своей сигары, сделал знак коридорному, который входил в этот момент, и взял у него с подноса бокал виски. Потом он удобнее уселся в кресле и продолжил: - Если Дэвид не жил в Манчестере обычной жизнью крупного английского промышленника, то именно потому, что там его положение в обществе было уже создано до него другими и ему нужно было только продолжать дело отца и деда, а оно его не интересовало. Вы это понимаете? По тому, как Арнольд при этих словах посмотрел на комиссара, а потом на молодого Лапуэнта, было видно, что он считал этих двоих неспособными понять такое чувство. - У американцев есть слово, которое мы, англичане, употребляем редко, - "плейбой". Так они называют богатого человека, для которого единственная цель в жизни - хорошо проводить время, переключаясь с поло на зимний спорт, ездить по регатам, ходить по кабаре в приятных компаниях… Мегрэ посмотрел на часы и заметил: - Скоро приедут из прокуратуры. - Простите, что я заставляю вас выслушать целую речь, но вы задали мне вопрос, на который невозможно ответить в нескольких словах. Может быть, я также стараюсь оградить вас от ляпов - так, кажется, у вас называют промахи и бестактность? Дэвид Уорд, который вовсе не был плейбоем, вел разного рода дела от своего имени, а не как владелец компании "Проволочные заводы Уорда" в Манчестере. Только он не считал нужным каждый день запираться на восемь часов в кабинете, чтобы работать. Верьте моим словам, Дэвид был гениальным бизнесменом. Случалось, что он осуществлял огромные проекты в самых неожиданных местах и в самые неожиданные моменты… - Например? - Однажды мы с ним проезжали в "роллс-ройсе" по итальянской Ривьере и поломка машины заставила нас остановиться в достаточно скромной гостинице. Пока нам готовили еду, мы с Дэвидом пешком прогулялись по окрестностям. Это было двадцать лет назад. В тот же вечер мы были в Риме, но через несколько дней я покупал для Дэвида две тысячи гектаров земли, частично засаженной виноградниками. Сегодня вы можете увидеть там три крупных отеля, казино, один из самых красивых пляжей побережья и виллы вдоль него. Это в Швейцарии, возле Монтре. - В общем, вы были его личным поверенным в делах… - Его другом и его поверенным, если хотите. Прежде всего другом, потому что до знакомства с ним я не занимался ни коммерцией, ни финансами. - Вы тоже живете в "Георге Пятом"? - Нет, в отеле "Скриб". Это вам покажется странным, но и в Париже, и в других местах мы почти всегда жили в разных гостиницах, поскольку Дэвид очень строго оберегал свою личную жизнь - "прайваси", как это называют у нас. - И по этой же причине графиня Пальмиери занимала номер в другом конце коридора? Арнольд немного покраснел. - По этой причине и по другим тоже… - То есть?.. - Речь шла о деликатности… - Разве все и без того не знали об их отношениях? - Все говорили о них, это верно. - И это была правда? - Полагаю, да. Я никогда не задавал ему вопросов на эту тему. - Однако вы были близки… Наступила очередь Арнольда раздражаться. Он, должно быть, тоже подумал, что они с комиссаром говорят на разных языках, что они не на одном уровне. - Сколько у него было законных жен? - Только три. Газеты приписали больше, потому что, как только он несколько раз показывался в обществе с новой женщиной, объявляли о его новой свадьбе. - Эти три жены сейчас живы? - Да. - Есть у него от них дети? - Двое. Сын Бобби шестнадцати лет, который учится в Кембридже, от второй жены и дочь Эллен от третьей. - В каких отношениях он был с ними? - С бывшими женами? В прекрасных. Он был джентльменом. - Ему случалось видеться с ними после развода? - Он встречался с ними. - У них есть состояние? - Есть у первой, Дороти Пейн, которая родом из видной манчестерской семьи владельцев текстильных фабрик. - А у двух других? - Дэвид их обеспечил. Так что ни одна из них не заинтересована в его смерти? Арнольд нахмурил брови как человек, который не понимает, о чем ему толкуют. Было похоже, что он шокирован. - Зачем им это? - А графиня Пальмиери? - Он несомненно женился бы на ней, как только закончилась бы процедура его развода с Мюриэль Хэллиген. - Кто, по вашему мнению, был заинтересован в его смерти? Ответ был таким же быстрым, как и точным: - Никто. - Вы знаете каких-нибудь его врагов? - Я знаю, что у него были только друзья. - Он поселился в "Георге Пятом" надолго? - Подождите… Сегодня седьмое октября… Арнольд вынул из кармана записную книжку - красивую книжку в красной с золотыми углами обложке из мягкой кожи. - Мы приехали второго, из Канн… Перед этим были в Биаррице, а до того в Довилле, откуда выехали семнадцатого августа. Тринадцатого мы должны были отправиться в Лозанну… - По делам? Арнольд снова посмотрел на Мегрэ с чем-то вроде отчаяния, словно этот толстяк был совершенно не способен понять простейшие вещи. - У Дэвида в Лозанне квартира, это даже его официальное местожительство. - А здесь? - Он снял этот номер на год. На этот же срок он снял еще номер в Лондоне и еще один в Каннах, в отеле "Карлтон". - А в Манчестере? - Там он владеет семейным домом Уордов, огромным зданием в викторианском стиле. Думаю, за последние тридцать лет он не проспал в этом доме и трех ночей… Он не выносил Манчестер. - Вы хорошо знакомы с графиней Пальмиери? Арнольд не успел ответить: в коридоре послышались шаги и голоса. Месье Жиль, который шел впереди и трепетал больше, чем перед Мегрэ, ввел прокурора республики и молодого судебного следователя, с которым комиссар еще никогда не работал вместе. Фамилия следователя была Калас, и он походил на студента. - Разрешите представить вам мистера Арнольда… - Джон Т. Арнольд, - уточнил англичанин, вставая. - …близкого друга покойного и его поверенного в делах, - договорил Мегрэ. Арнольд заговорил с прокурором так, словно был в восторге, что наконец видит перед собой важного чиновника, может быть, человека своего круга: - Сегодня утром, в десять часов, у меня была назначена встреча с Дэвидом, точнее, я должен был ему позвонить. Так я узнал о его смерти. Здесь мне сказали, что не верят в несчастный случай, и я полагаю, у полиции есть серьезные причины так говорить. Господин прокурор, я хотел бы попросить вас сделать так, чтобы вокруг этого дела не было слишком много шума. Дэвид занимал видное место в обществе. Мне трудно перечислить вам все последствия, которые его смерть вызовет не только на бирже, но и во многих иных кругах. - Мы будем действовать с минимальной оглаской, - вполголоса ответил прокурор. - Не так ли, комиссар? Мегрэ медленно кивнул. - Я полагаю, вы хотите задать мне несколько вопросов? - продолжал Арнольд. Прокурор посмотрел на Мегрэ, потом на следователя. - Возможно, чуть позже… Не знаю… Пока, я полагаю, вы можете быть свободны… - Если я вам понадоблюсь, то буду внизу, в баре. Когда за Арнольдом закрылась дверь, прокурор и Мегрэ озабоченно посмотрели друг на друга. - Паршивое дело, верно? У вас есть какие-нибудь соображения? - произнес прокурор. - Никаких. Вот только графиня Пальмиери, которая была любовницей Уорда и занимала номер в конце этого коридора, сегодня ночью пыталась отравиться. Врач отправил ее в американскую больницу в Нейи. Там ей дали отдельную палату. Медсестра, которая заходила к графине каждые полчаса, совсем недавно обнаружила, что палата пуста. - Графиня исчезла? Мегрэ кивнул и добавил: | 
