Сименон Жорж - Мегрэ у министра.

    - Лапуэнт вернулся?

    - Несколько минут назад. Печатать еще не начал.

    - Дай ему трубку.

    Затем Лапуэнту:

    - Ну как? Фотографы были?

    - Были, патрон. И все время, пока Маскулен говорил, они не переставали нас щелкать.

    - Где это происходило?

    - В колонном зале. Это все равно, как на вокзале Сен-Лазар! Служителям приходилось оттеснять любопытных, а то бы нас задавили.

    - Секретарь Маскулена присутствовал при этом?

    - Не знаю. Я с ним незнаком. Мне его не представили.

    - Много получилось?

    - Около трех страниц на машинке. Журналисты стенографировали одновременно со мной.

    Это означало, что заявление Маскулена появится сегодня же вечером в последних выпусках газет.

    - Он предложил мне принести заявление в перепечатанном виде ему на подпись.

    - Что ты ответил?

    - Что ничего не могу ему сказать и буду ждать ваших распоряжений.

    - Ты не знаешь, есть сегодня вечернее заседание в Палате?

    - Не думаю. Я слышал, что все закончится к пяти.

    - Ладно, садись печатать и жди меня.

    Мадам Годри все не возвращалась. Но не успел Мегрэ пройти и ста шагов, как увидел ее с хозяйственной сумкой в руке. Рядом с ней семенил ее сын. Она узнала комиссара.

    - Вы ко мне?

    - Всего на минутку.

    - Пойдемте. Я как раз делала покупки.

    - Пожалуй, мне не стоит подниматься. Мальчик тянул мать за руку, задавал вопросы:

    - А кто он? А зачем ему надо с тобой разговаривать?

    - Не мешай. Он хочет спросить меня.

    - А что?

    Мегрэ вынул из кармана фотографию.

    - Вы узнаете его?

    Наклонившись, она посмотрела на фото и воскликнула:

    - Это он!

    Таким образом, выяснилось, что Эжен Бенуа, человек, который курит сигары, появлялся в двух местах: на бульваре Пастера, откуда, очевидно, украл отчет Калама, и в баре на улице Жакоб, где подошел к Пикмалю и повел его в сторону, противоположную Школе дорог и мостов.

    - Вы его нашли? - спросила мадам Годри.

    - Еще нет. Но теперь это уже вопрос времени.

    Мегрэ снова поймал такси и отправился на бульвар Сен-Мартен, жалея, что не взял полицейскую машину: теперь придется объясняться по поводу расходов с бухгалтерией.

    Дом был старый. В окнах второго этажа нижние стекла были матовые, и черная надпись на них гласила:

    АГЕНТСТВО БЕНУА Расследования любого рода.

    По обе стороны подворотни таблички оповещали, что здесь есть зубной врач, продают искусственные цветы, принимает шведская массажистка и оказывают другие услуги, подчас довольно неожиданные. Лестница была мрачная и грязная. Имя Бенуа фигурировало на эмалевой дощечке, прибитой к одной из дверей.

    Мегрэ постучал, заранее зная, что ему не ответят: под дверью торчали рекламные проспекты. Подождав с минуту для очистки совести, он спустился вниз и разыскал в глубине двора привратницкую. Здешний привратник был одновременно сапожником, и это помещение служило ему мастерской.

    - Давно вы не видели месье Бенуа?

    - Сегодня не видел, если вы этим интересуетесь.

    - А вчера?

    - Не помню. Кажется, нет. Не обратил внимания.

    - А позавчера?

    - И позавчера тоже.

    Похоже было, что он насмехается. Мегрэ сунул ему под нос значок.

    - Я вам говорю, что знаю. Врать я вам не собирался. Дела жильцов меня не касаются.

    - Домашний адрес его знаете?

    - Должен быть в записной книжке.

    Он нехотя поднялся, подошел к кухонному буфету, вытащил засаленную тетрадку и начал листать ее черными от вара пальцами.

    - Последний его адрес, который мне известен, отель "Бомарше" на бульваре Бомарше.

    Это было недалеко, и Мегрэ пошел пешком.

    - Три недели назад он переехал, - объявили ему. - У нас он прожил всего два месяца.

    Ему дали адрес довольно подозрительных меблированных комнат на улице Сен-Дени. У дома стояла здоровенная девица и уже открыла рот, чтобы заговорить с Мегрэ, но, видимо, в последний момент узнала его и только пожала плечами.

    - Он живет в комнате номер девятнадцать, но его нет дома.

    - Эту ночь он был здесь?

    - Эмма! Ты убирала сегодня утром комнату господина Бенуа?

    Над перилами второго этажа появилась голова.

    - Кто его спрашивает?

    - Это тебя не касается. Отвечай на вопрос.

    - Нет. Он не ночевал сегодня.

    - А прошлую ночь?

    - Тоже нет.

    Мегрэ попросил ключ от комнаты. Девушка, которая отвечала со второго этажа, проводила его на третий для того якобы, чтобы показать дорогу. Двери были нумерованы, и комиссар не нуждался в ее услугах. Все же он задал ей несколько вопросов.

    - Он живет один?

    - Вы хотите знать, один ли он спит?

    - Да.

    - Довольно часто.

    - У него есть постоянная подруга?

    - У него их много.

    - Какого сорта?

    - А такого, который соглашается приходить сюда.

    - Они меняются или все одни и те же?

    - Я заметила одну, которая была раза два-три.

    - Он их на улице подцепляет?

    - А вот при этом я не присутствовала.

    - Сколько дней он уже не появлялся в отеле?

    - Два или три. Не помню точно.

    - Мужчины у него бывают?

    - Если я правильно поняла то, что вы имеете в виду, это не в его обычаях и не в обычаях этого отеля. Для любителей мужчин имеется отель в конце улицы.

    В комнате Бенуа Мегрэ ничего особенного не нашел. Комната была типична для гостиниц такого рода: железная кровать, старый комод, просиженное кресло и раковина с горячей и холодной водой. В ящиках лежало белье, начатая коробка сигар, остановившиеся часы, рыболовные крючки разных размеров в целлофановом мешочке - и ни одной бумаги, представляющей интерес. В набитом до отказа чемодане Мегрэ обнаружил только обувь и грязные сорочки.

    - Часто случается, что он не приходит ночевать?

    - Довольно часто. А каждую субботу он уезжает в деревню до понедельника.

    На этот раз Мегрэ велел ехать на набережную Орфевр, где Лапуэнт давно уже закончил печатать показания Маскулена.

    - Позвони в Палату и узнай, там ли еще депутаты.

    - Сказать, что вы хотите с ним говорить?

    - Нет. Не упоминай ни меня, ни Уголовную полицию.

    Мегрэ повернулся к Люка, и тот покачал головой.

    - После тех двух телефонных звонков был еще один. Торранс поехал проверить. Те следы были ложные.

    - Это был не Пикмаль?

    - Нет. Таксист был совершенно уверен, но мы разыскали пассажира в доме, к которому он подъехал на такси.

    Завтра сообщение об этом появится в газетах.

    - Заседание Палаты закончилось полчаса назад, - сообщил Лапуэнт. - Им надо было только проголосовать вопрос…

    - Мне совершенно безразлично, какой вопрос они голосовали.

    Мегрэ знал, что Маскулен живет на Шоссе д'Антен, в двух шагах от Опера.

    - Ты занят?

    - Ничего важного.

    - В таком случае идем со мной и захвати показания.

    Мегрэ никогда не водил машину. Давно еще, когда Уголовная полиция получила эти небольшие черные автомобили, он попробовал сесть за руль, но иногда, погрузившись в мысли, забывал, что ведет машину. Два-три раза ему удавалось затормозить в самую последнюю минуту, так что он решил не рисковать.

    - Возьмем машину?

    - Да.

    - А номер дома вы знаете?

    - Нет. Знаю, что это самый старый дом.

    Дом выглядел вполне внушительно. Он был старый, но в прекрасном состоянии. Мегрэ и его спутник вошли в привратницкую, которая была больше похожа на гостиную в мещанской квартире; в ней пахло воском и пыльным плюшем.

    - Нам нужен господин Маскулен.

    - Вам назначено?

    Мегрэ на всякий случай ответил утвердительно. В ту же секунду женщина в черном глянула на него, потом на первую страницу газеты и снова на него.

    - Полагаю, что должна разрешить вам подняться, Господин Мегрэ. Второй этаж налево.

    - Он давно живет здесь?

    - В декабре будет одиннадцать лет.

    - Его секретарь живет с ним? Она хихикнула.

    - Конечно, нет.

    У Мегрэ создалось впечатление, что она поняла его.

    - Они часто работают до позднего вечера?

    - Часто. Почти всегда. Мне кажется, что господин Маскулен самый занятой человек в Париже. Сколько времени надо, чтобы только ответить на письма, которые он получает.

    Мегрэ чуть было не показал ей фотографию Бенуа и не спросил, видела ли она его, но вовремя удержался. Она, безусловно, расскажет об этом Маскулену, а Мегрэ предпочитал пока не раскрывать свои карты.

    - Вы связаны с его квартирой отдельным телефоном?

    - Откуда вы знаете?

    Об этом нетрудно было догадаться: на стене, кроме обычного аппарата, висел еще один, без диска.

    Значит, она предупредит его о приходе Мегрэ, как только они с Лапуэнтом выйдут на лестницу. Но это не имеет значения. Он мог бы и помешать ей, оставив в привратницкой Лапуэнта.

    На звонок откликнулись не сразу; чуть погодя дверь открыл сам Маскулен и даже не дал себе труда разыграть удивление при виде Мегрэ.

    - Я так и предполагал, что вы придете сами и именно сюда. Входите.

    В прихожей кипы газет, журналов, отчетов о парламентских заседаниях загромождали весь пол. В следующей комнате, которая служила гостиной и выглядела ничуть не привлекательней, чем приемная зубного врача, была та же картина. Маскулена, по-видимому, не интересовали ни роскошь, ни комфорт.

    - Вы, вероятно, хотите взглянуть на мой кабинет?

    В его иронии, в манере как бы предвосхищать намерения собеседника было что-то оскорбительное, но комиссар сохранял спокойствие.

    Он ограничился колкостью:

    - Вы, видимо, путаете меня с вашей поклонницей, которая пришла к вам за автографом.

    - Сюда, пожалуйста.

    Маскулен распахнул обитую кожей дверь, и они очутились в просторном кабинете с двумя окнами, выходящими на улицу. Две стены были полностью заставлены полками с бумагами. Кроме бумаг, там стояли книги по юриспруденции, как у любого адвоката, и на полу лежали кипы газет и папок - как в каком-нибудь министерстве.

    - Знакомьтесь, мой секретарь Рене Фальк.

    Ему было не больше двадцати пяти. Хрупкий блондин, с капризным, каким-то детским выражением лица.

    - Очень приятно, - пробормотал он, смотря на Мегрэ так же, как Бланш в первую их встречу.

    Как и она, он, должно быть, был фанатично предан своему патрону и в каждом чужом видел врага.

    - Документ при вас? Надеюсь, в нескольких экземплярах?

    - В трех. Два из них я попрошу вас подписать, поскольку вы выразили такое желание, а третий - для вашего архива; впрочем, можете использовать его по вашему усмотрению.

    Маскулен взял документы, один экземпляр протянул секретарю, который начал читать одновременно с ним. Сев за стол и взяв перо, Маскулен стал править - тут добавлял запятую, там зачеркивал слово, всякий раз обращаясь к Лапуэнту:

    - Надеюсь, вы не обидитесь?

    Дойдя до конца, он подписал, перенес правку в другую копию и тоже подписал.

    Мегрэ протянул руку, но Маскулен не отдал ему листки. Правку в третий экземпляр он вносить не стал.

    - Все верно? - спросил он у секретаря.

    - Полагаю, что да.

    - Давайте тогда на машину.

    Маскулен бросил на комиссара насмешливый взгляд.

    - Какие только меры предосторожности не приходится принимать человеку, у которого столько врагов, сколько у меня. Особенно, если множество людей заинтересовано в том, чтобы кое-какие документы не увидели света.

    Фальк вошел, не закрыв за собой дверь, в узкую комнату, не то бывшую кухню, не то ванную, где на белом деревянном столе стояла фотокопировальная машина.

    Секретарь нажал на кнопки. Машина негромко зажужжала, а он закладывал в нее один за другим машинописные листы и одновременно с ними листы специальной бумаги. Мегрэ, который был знаком с такими аппаратами, но почти никогда не встречал их у частных лиц, следил за операцией с кажущимся безразличием.

    - Великолепное изобретение, не правда ли? - произнес Маскулен все с той же ехидной улыбкой. - Можно оспаривать текст, перепечатанный на машинке, но вот против копии, сделанной на такой машинке, не поспоришь.

    На лице Мегрэ появилась легкая улыбка. Депутат заметил ее.

    - О чем вы думаете?

    - Задаю себе вопрос, не нашлось ли среди людей, у которых оказался отчет Калама, человека, догадавшегося скопировать его на такой машине?

    Маскулен дал возможность Мегрэ увидеть этот аппарат, конечно же, не по недосмотру. - Фальк мог уйти на минутку с документами так, чтобы, комиссар не догадался, что он делает с ними в соседней комнате.

    Последний лист копии выполз из щели, и секретарь разложил их, еще влажные, на столе.

    - А ведь неплохую шутку я сыграю с теми, кто заинтересован в том, чтобы замять это дело, не правда ли? - ухмыльнулся Маскулен.

    Мегрэ молча смотрел на него, отсутствующим и вместе с тем тяжелым взглядом.

    - Неплохую, - подтвердил он, и трудно было догадаться, что от этих слов у него по спине пробежали мурашки.

    Когда они доехали, до бульвара Сен-Жермен, часы показывали половину седьмого, и во дворе министерства было пусто. Пройдя через двор и уже подойдя к двери здания, Мегрэ и Лапуэнт услышали сзади голос:

    - Эй, вы! Куда идете?

    Сторож не видел, как они пришли. Они остановились, повернулись к нему. Прихрамывая, он подошел к ним, бросил взгляд на значок, который показал Мегрэ, а потом на его лицо и пробормотал:

    - Извините. Я только что видел ваше фото.

    - Очень хорошо. Раз уж вы здесь, скажите, пожалуйста… - у Мегрэ уже начало входить в привычку вытаскивать из бумажника фотографию, - …вам приходилось видеть это лицо?

    Сторож, боясь совершить еще один промах, надел очки с толстыми стеклами в стальной оправе и стал внимательно изучать фото. Он не говорил ни да, ни нет. Казалось, он хочет, чтобы опять не попасть впросак, спросить, о ком идет речь, но не решается.

    - Он сейчас немного постарше, верно?

    - На несколько лет.

    - У него двухместный черный автомобиль старой модели?

    - Возможно.

    - Тогда я, наверно, именно его ругал за то, что он поставил свой автомобиль во дворе на стоянке для министерских машин.

    - Когда это было?

    - Не помню точно дня. Где-то в начале недели.

    - Он не назвал свою фамилию?

    - Нет, пожал плечами и поставил машину на другом конце двора.

    - Он поднялся по главной лестнице?

    - Да.

    - Попытайтесь, пока мы будем наверху, вспомнить день.

    Дежурный еще находился на своем посту - я читал газеты. Мегрэ и ему показал фотографию. Тот покачал головой.

    - Когда он мог приходить?

    - В начале недели.

    - Меня здесь не было. Я брал отпуск на четыре дня: у меня умерла жена. Спросите лучше Жозефа. Он будет здесь на будущей неделе. Доложить о вас господину министру?

    Через минуту Огюст Пуан сам открыл им дверь своего кабинета. Он выглядел усталым, но спокойным. Не набросился на Мегрэ и Лапуэнта с вопросами. Бланш и Флери тоже находились в кабинете. На маленьком столике стоял портативный приемник, очевидно, принадлежащий министру, и все трое внимательно слушали какую-то передачу.

    "…заседание было коротким и посвящалось исключительно текущим делам, но в кулуарах весь день царило волнение. Циркулируют самые разнообразные слухи. Говорят, что в понедельник состоится сенсационный запрос в парламенте, но пока еще неизвестно…"

    - Выключите! - сказал Пуан секретарше.

    Флери направился к двери, но Мегрэ остановил его.

    - Вы нам не помешаете, господин Флери. И вы, мадемуазель, тоже.

    Пуан встревоженно посмотрел, не догадываясь, что собирается делать комиссар. В то же время у него было такое лицо, словно он настолько поглощен своими мыслями, что почти ничего не замечает. Могло показаться, что он мысленно составляет план кабинета: он посматривал то на стены, то на двери, то на окна.

    - Вы разрешите, господин министр, задать несколько вопросов вашим сотрудникам?

    Сначала Мегрэ обратился к Флери: