- Клянусь вам, комиссар… - Не клянись. Ступай! Мегрэ резким движением сгреб и сунул в папку разбросанные документы и запер папку в ящик стола. - Помни, если тебе еще понадобятся люди - требуй, не стесняясь. Только фотография Жозефа Эртена осталась на столе комиссара. Некоторое время Мегрэ вглядывался в его костлявое лицо, узкие, бесцветные губы, оттопыренные уши. Три судебных психиатра осматривали этого человека. Двое заявили: "Умственные способности недоразвиты. Вменяемость полная". Третий, приглашенный адвокатом обвиняемого, высказался менее уверенно: "Тяжелая наследственность. Вменяемость ограничена". А Мегрэ, сам комиссар Мегрэ, арестовавший Жозефа Эртена, заявил начальнику уголовной полиции, прокурору республики и судебному следователю: - Одно из двух: либо он безумен, либо невиновен. И обязался доказать свои слова. В коридоре раздались шаги инспектора Дюфура, который удалялся, подпрыгивая. 2. Человек, который спит
В одиннадцать часов, после краткого разговора со следователем Комельо, который никак не мог успокоиться, Мегрэ прибыл в Отейль. Погода стояла мерзкая, мостовая была покрыта липкой грязью, серое небо, казалось, ползет по крышам домов. Набережная, вдоль которой шел комиссар, была застроена богатыми особняками. На другом берегу картина была иная: предместье, а значит пустыри, заводы, разгрузочные причалы, загроможденные кучами строительных материалов. Эти столь различные пейзажи разделяла свинцово-серая Сена, неспокойная от сновавших по ней буксиров. Увидеть "Белую цаплю" было нетрудно даже издали. Бистро одиноко стояло на пустыре среди штабелей кирпича, остовов разбитых машин, рулонов рубероида и железнодорожных рельсов; словом, добра там хватало всякого. Двухэтажный дом был выкрашен в противный красный цвет. Несколько столиков стояли на террасе под полотняным тентом с традиционной надписью: "Вина, закуски" Бросались в глаза фигуры грузчиков - они, должно быть, разгружали баржи с цементом, так как с ног до головы были покрыты белой пылью. Выходя, они жали руку человеку в синем фартуке, хозяину бистро, стоявшему в дверях, и неторопливо направлялись к барже, причалившей неподалеку. У Мегрэ был утомленный вид, глаза его стали тусклыми, но бессонная ночь была здесь ни при чем. У комиссара было свое правило. После нечеловеческого напряжения всех сил, когда цель оказывалась совсем рядом и стоило только протянуть к ней руку, комиссар разрешал себе ненадолго обмякнуть. Это была своеобразная реакция на перенапряжение, и не стоило с ней бороться. Мегрэ подошел к зданию небольшой гостиницы, расположенной напротив "Белой цапли". В гостинице он обратился к дежурному администратору: - Мне нужна комната с окном на реку. - На месяц? Мегрэ пожал плечами. Спорить сейчас не стоило. - А уж это насколько мне понадобится. Я из уголовной полиции. - Свободных номеров у нас нет. - Ладно. Дайте мне список постояльцев. - Одну минуточку. Погодите. Я сейчас позвоню, кажется, восемнадцатый освобождается. - Идиот! - сквозь зубы проворчал Мегрэ. Разумеется, комната нашлась. Гостиница была комфортабельная. Коридорный спросил: - Прикажете забрать ваш багаж? - Багажа у меня нет. Принеси мне бинокль, больше ничего не надо. - Но я не знаю, найдется ли… - А ты постарайся. Достань бинокль где угодно. Мегрэ со вздохом снял пальто, раскрыл окно и набил трубку. Не прошло и пяти минут, как ему принесли перламутровый театральный бинокль. - Это бинокль хозяйки. Она просила вам передать… - Ладно! Исчезни! Полчаса спустя он изучил фасад "Белой цапли" до мельчайших подробностей. Одно из окон второго этажа было раскрыто, в комнате виднелась неубранная постель, огромная малиновая перина лежала поперек кровати. На бараньей шкуре стояла пара расшитых домашних туфель. "Комната хозяина". Соседнее окно было закрыто. В следующем окне причесывалась толстая женщина в кофте. "Жена хозяина или служанка". Внизу хозяин вытирал столы. За одним из них перед бутылкой красного вина сидел инспектор Дюфур. Видно было, как он разговаривает с хозяином. Дальше, у самой воды, светловолосый молодой человек в дождевике и серой кепке, казалось, внимательно наблюдал за разгрузкой баржи. Это был инспектор Жанвье, один из самых молодых сотрудников уголовной полиции. В комнате Мегрэ у изголовья кровати стоял столик с телефоном. Комиссар поднял трубку. - Алло! Администратор?.. - Вам что-нибудь надо? - Соедините меня с бистро "Белая цапля", что на том берегу реки. - Минутку, - ответил недовольный голос. Минутка оказалась длинной. Наконец из своего окна Мегрэ увидел, что хозяин бросил тряпку и пошел к телефону. Наконец в номере Мегрэ раздался звонок. - Соединяю с "Белой цаплей"… - Алло!.. "Белая цапля"? Попросите к аппарату посетителя, что сидит у вас в кафе… Нет, нет, ошибки быть не может. Он там один… Мегрэ увидел, как удивился хозяин. Затем Дюфур вошел в телефонную будку. - Это ты, Дюфур? - Шеф? - Я в гостинице, что напротив "Белой цапли". Как наш парень? - Спит. - Ты сам это видел? - Только что я был у его комнаты и слышал, как он храпит. Я приоткрыл дверь: он спит одетый, согнувшись в три погибели, с раскрытым ртом. - Ты уверен, что хозяин не предупредил его? - Он слишком боится полиции; у него уже были неприятности… Хотели отобрать патент. Теперь он тише воды, ниже травы. - Сколько в доме входных дверей? - Две. Главный вход и дверь во двор. Жанвье следит за ней… - Никто не поднимался на второй этаж? - Никто. Я обязательно бы увидел. Лестница на второй этаж находится за стойкой бистро. - Хорошо. Закажи завтрак. Скоро я тебе позвоню. Изображай из себя служащего какого-нибудь судовладельца. Мегрэ повесил трубку и подтащил кресло к окну. Ему стало холодно, он снял с вешалки пальто и накинул его. Звякнул телефон. - Кончили говорить? - спросила телефонистка гостиницы. - Кончил. Скажите, чтобы мне принесли пива. И трубочного табаку. - У нас нет табака. - Так пошлите за ним. В три часа дня Мегрэ все еще сидел на том же месте. Бинокль лежал у него на коленях, в руке он держал уже пустой стакан. Несмотря на раскрытое настежь окно, в комнате пахло трубочным табаком. Вокруг кресла комиссара валялись утренние газеты. В них было напечатано сообщение полиции: "Бегство приговоренного к смерти из тюрьмы Сайте". Время от времени Мегрэ пожимал плечами, вытягивал ноги, потом опять менял позу. В половине четвертого он вновь позвонил в "Белую цаплю". - Что нового? - спросил комиссар. - Ничего. Все еще спит. - Дальше. - Звонили с Набережной, спрашивали, где вас искать. Похоже, следователь хочет немедленно переговорить с вами. На этот раз Мегрэ не пожал плечами, его ответ был кратким, но выразительным. Он дал отбой и тут же вызвал телефонистку: - Прокуратуру, мадмуазель. Срочно. Все, что мог сказать г-н Комельо, Мегрэ знал заранее. - Алло!.. Это вы, комиссар?.. Наконец-то!.. Никто не мог мне сказать, где вы находитесь. Потом с набережной Орфевр сообщили, что вы поставили агентов возле "Белой цапли"… Я распорядился позвонить туда… - И что? - Сначала скажите, что у вас новенького? - Ровным счетом ничего. Он спит. - Вы уверены? Он не мог скрыться?.. - Не будет большим преувеличением, если я скажу, что сию минуту вижу его. - Кажется, я начинаю сожалеть… - …что согласились со мной? Но раз не возражал сам министр юстиции… - Минутку… Все утренние газеты напечатали ваше сообщение… - Знаю, читал. - А дневные газеты видели?.. Нет?.. Постарайтесь раздобыть "Сиффле"… Я сам знаю, что это паршивый листок… И все же просмотрите… Впрочем, подождите, комиссар… Алло! Вы меня слышите?.. Я вам сейчас прочту… Статья в "Сиффле" называется "Государственные интересы"… Вы слышите меня, Мегрэ?.. Читаю: "Сегодня в утренних газетах напечатано полуофициальное сообщение о том, что Жозеф Эртен, приговоренный к смерти судом присяжных департамента Сены и содержавшийся под особым надзором в тюрьме Сайте, бежал ночью при необъяснимых обстоятельствах. Однако мы можем добавить, что обстоятельства эти необъяснимы отнюдь не для всех. Жозеф Эртен бежал не самостоятельно, побег был подготовлен. И это за несколько дней до казни! Мы не можем пока рассказать все подробности гнусной комедии, разыгравшейся в тюрьме Сайте этой ночью. Однако смеем утверждать, что сама полиция, с ведома и разрешения юридических властей, инсценировала этот побег. Интересно, знает ли об этом Жозеф Эртен? Если это так, мы не находим слов, чтобы квалифицировать подобную операцию, пожалуй единственную в анналах преступности". Мегрэ дослушал до конца, сохраняя полное спокойствие. Зато голос Комельо звучал все неуверенней. - Как вам это нравится, комиссар? - Это только доказывает, что я был прав. Статья в "Сиффле" отражает мнение не только газеты. О нашей операции знали всего шесть человек, но никто из них, конечно, не проболтался. Значит, заметку написал… - Кто? - Возможно, я скажу вам это сегодня вечером. Все идет хорошо, господин Комельо. - Вы полагаете? А если заметку подхватит вся парижская пресса? - Тогда будет скандал. - Вот видите! - А разве жизнь человека не стоит скандала? Пятью минутами позже Мегрэ связался по телефону с префектурой полиции. - Бригадир Люкас?.. Слушайте внимательно, старина… Сходите немедленно в редакцию газеты "Сиффле" на улицу Монмартр. Поговорите с ответственным редактором с глазу на глаз. Припугните его хорошенько. Мне нужно знать, кто дал им материал о бегстве из Сайте. Готов руку дать на отсечение, что они получили его по почте или по пневматической почте!.. Возьмите у них черновик и принесите мне. Понятно? Телефонистка спросила: - Разговор окончен? - Нет, мадмуазель. Соедините меня еще раз с "Белой цаплей". И снова инспектор Дюфур повторил минутой позже: - Он спит. Я прижался ухом к двери номера и простоял так минут пятнадцать. Я слышал, как он ворочается во сне, стонет и зовет мать. Направив бинокль на среднее окно, которое было закрыто, Мегрэ представил себе лицо спящего с такой четкостью, словно стоял у изголовья его кровати. Впервые он увидел Эртена в июле. После драмы в Сен-Клу не прошло и двух суток, когда Мегрэ опустил на плечо Жозефа Эртена тяжелую руку и сказал вполголоса: - Только без глупостей. Иди за мной, паренек. Они находились в дешевых меблированных комнатах на улице Мсье-ле-Пренс, где на шестом этаже ютился Жозеф Эртен. Хозяйка сказала о нем: - Аккуратный молодой человек, спокойный, работящий. Иной раз, правда, бывал какой-то странный. - Его кто-нибудь навещал? - Нет. И сам он никогда не возвращался домой позже полуночи. Вот только в последние дни… - Что - в последние дни? - Раз или два возвращался позже. Однажды - это было в среду - он пришел часа в четыре утра. Но именно в среду и было совершено убийство в Сен-Клу. Судебно-медицинские эксперты утверждали, что смерть обеих женщин наступила около двух часов ночи. Впрочем, в веских уликах против Эртена и так не было недостатка, и улики эти большей частью раскопал сам Мегрэ. Вилла м-с Хендерсон стояла у Сен-Жерменской дороги, примерно в километре от "Голубого павильона". Эртен вошел в "Голубой павильон" в среду около полуночи, без спутников, и выпил четыре стакана грога один за другим. Расплачиваясь, выронил из кармана железнодорожный билет третьего класса в один конец - из Парижа в Сен-Клу. М-с Хендерсон, вдова американского дипломата, связанного с высшими финансовыми кругами, жила у себя на вилле. После смерти Хендерсона нижний этаж виллы пустовал. У вдовы была только одна служанка, скорее компаньонка, чем горничная, м-ль Элиза Шатрие, француженка. Она полжизни прожила в Англии и получила там блестящее образование. Два раза в неделю приходил садовник, житель Сен-Клу, и ухаживал за маленьким парком, окружавшим виллу. Гостей м-с Хендерсон принимала очень редко. Иногда приезжал с женой Уильям Кросби, племянник старой дамы. В ночь с 7 на 8 июля по магистрали, ведущей к Довилю, машины, как обычно, шли сплошным потоком. "Голубой павильон", как и все соседние увеселительные заведения, закрывался в час ночи. Позднее один из водителей заявил, что, проезжая мимо виллы в 2 часа 30 минут, заметил на втором этаже свет и странно метавшиеся тени. В шесть часов утра явился садовник: был его день. Он всегда сам тихо открывал садовую калитку. Около 8 часов м-ль Элиза Шатрие обычно звала его завтракать. Но в этот раз его никто с позвал. Он работал до 9, но двери виллы так и не открылись. Обеспокоенный, он постучал. Никто не ответил. Тогда садовник пошел за полицейским, дежурившим на ближайшем перекрестке. Через несколько минут все разъяснилось. Тело м-с Хендерсон было обнаружено в спальне. Она лежала на коврике около кровати в изорванной и окровавленной ночной рубашке. Старой женщине было нанесено в грудь десять ножевых ран. Та же участь постигла Элизу Шатрие, спавшую в соседней комнате: м-с Хендерсон требовала, чтобы компаньонка спала поблизости, так как-всегда боялась, что ночью может плохо себя почувствовать. Итак, имело место зверское убийство двух женщин - одно из тех преступлений, о которых в полиции говорят: "совершены с особой жестокостью". На полу комнаты повсюду виднелись следы ног, а на занавесях отпечатки окровавленных пальцев. Начались обычные формальности. Из Парижа прибыли представители прокуратуры, эксперты отдела идентификации, были произведены многочисленные анализы, вскрытие трупов. Расследование было поручено комиссару Мегрэ, и меньше чем через двое суток он вышел на след Жозефа Эртена. Они были так отчетливо видны, эти следы! В коридорах виллы не было ковров, а паркет - натерт. Хватило нескольких снимков, чтобы получить об этих следах полное представление. Они бьши оставлены совершенно новыми ботинками на каучуковой подошве. На ней имелись выпуклости, чтобы предотвратить скольжение в сырую погоду, кроме того, в центре отчетливо виднелась фамилия фабриканта и даже номер размера - сорок четвертый. Через несколько часов Мегрэ вошел в магазин торговца обувью на бульваре Распайль. Выяснилось, что за последние дни недели была продана только одна пара обуви такого фасона и размера. - Ее купил разносчик товара из цветочного магазина, он приехал со своей тележкой. Мы его часто видим в наших краях. Через час или два комиссар уже беседовал с г-ном Жерардье, владельцем цветочного магазина на Севрской улице; на ногах у Жозефа Эртена Мегрэ увидел ботинки на каучуке. Оставалось сличить отпечатки пальцев. Эта операция производилась экспертами отдела идентификации в помещении Дворца правосудия. Эксперты, вооруженные всем необходимым, склонились над отпечатками пальцев. Заключение последовало немедленно: - Это он. - Зачем ты это сделал? - Я не убивал! - Кто дал тебе адрес миссис Хендерсон? - Я не убивал! - Что ты делал на вилле в два часа ночи? - Не знаю. - Как ты возвратился из Сен-Клу? - Не возвращался я из Сен-Клу. Его крупное отталкивающее лицо было бледным. Веки покраснели, как у человека, который не спал несколько ночей подряд. В комнате его на улице Мсье-ле-Пренс нашли платок, пропитанный кровью. Химики установили, что это человеческая кровь; больше того, они нашли в ней те же бациллы, которые были обнаружены в крови м-с Хендерсон. - Я не убивал! - Какого адвоката ты хочешь? - Не надо мне адвоката… Ему дали защитника по назначению. Мэтру Жоли было всего тридцать лет, он бесцельно суетился и махал руками. Жозефа Эртена неделю обследовали психиатры, которые единогласно объявили: - О невменяемости не может быть и речи. Этот человек отвечает за свои поступки. Сейчас он находится в подавленном состоянии, но это объясняется сильным нервным потрясением. Наступило время отпусков. Срочное расследование заставило комиссара Мегрэ выехать в Довиль. Следователю Комельо дело представлялось предельно ясным. Обвинение было поддержано уголовной палатой. Никого не смутило то обстоятельство, что Жозеф Эртен ничего не украл и не извлек никакой выгоды из своего страшного преступления. | 
