Председатель: Мною выявлено, что некая персона, приближенная к правительству, получала от вас суммы, которые, судя по всему, превосходили сто тысяч долларов. Акетт Приблизительно столько. Это старый друг. Председатель: Вас повсюду встречали вместе в самых шикарных ресторанах, где он приглашал к столу своих друзей, не скупясь на угощение, а счета оплачивали вы… Акетт: Эти суммы были мне возмещены. Председатель - На эти встречи часто приглашались для развлечения очень красивые женщины и очень дорогие… Акетт. Предполагаю, что меня это не касается… Председатель: Если не считать, что я нашел цену норкового манто, проведенную через вашу бухгалтерию в графе "реклама". Для Кэли Джона это было как музыкальный фон. Он не отрывал от Алоиза тяжелого взгляда, и ему надо было сделать над собой усилие, чтобы увидеть того таким, каким он был прежде: худой и невысокий, это точно, вероятно, здоровьем похвастаться не мог, но не сидел на месте и был полон нервной энергии, взгляд его был острым, и глаза блестели. - Кто нашел жилу? - спросил он наконец, отчетливо произнося каждый слог. - Стоп! Помолчи. Прежде я хочу знать, какие у тебя были в то время отношения с англичанином? Настал черед Алоиза задавать вопросы: - До или после? - До того, как Ромеро стрелял в меня. - Я знал его понаслышке, как все вокруг. Наверное, видел на улицах Тусона или Санбурна… - Никогда не говорил с ним? - Нет. - Ты знал, что он был хозяином Малыша Гарри? - Не знал. - Ты часто ездил в Санбурн? - Можно сказать - никогда. - У тебя там были друзья, которые держали тебя в курсе дела? Алоиз думал каждый раз, перед тем как ответить, как будто хотел взвесить точность своих слов. - Нет. Только потом… - Таким образом, до пятнадцатого августа тысяча девятьсот девятого года ты Роналда Фелпса не знал? - Я этого не сказал. Я сказал "до того, как была открыта жила". - Кто ее открыл? Может быть, тут Алоиз не был так откровенен. Было заметно, что он колеблется. - Послушайте… Несколько раз в июне или июле - скорее, это было в июне - я видел, как Роналд Фелпс бродил по территории ранчо, на его юго-западной границе. Первые два раза я решил, что он просто проходит мимо, и даже не направил в его сторону лошадь. Но вечером я издалека увидел лошадь без всадника. Подъехал ближе… На земле лежал человек, и я сразу же понял, что он там делает. Это был англичанин… Он сказал мне, что подумал было по строению участка, что в этом месте проходит жила, но ошибся. - Ты лжешь! Кэли Джон заявил это так уверенно, просто потому что концы с концами не сходились. С удивительной легкостью, без какого бы то ни было нажима Риалес согласился. - Если угодно… Правда, более он ничего не сказал. - Это ты открыл жилу. Ты пошел к Роналду Фелпсу, чтобы тот тайком приехал изучить участок… - Это был не самый умный и выгодный поступок в моей жизни. - Что помешало тебе сказать об этом Энди и мне? Алоиз по-прежнему молчал, и в этот момент кто-то вошел в лавку. Коротышка взглядом попросил разрешения пойти обслужить клиента, и Джон дал это разрешение. Отсутствовал Алоиз довольно долго, потому что вслед за первым вошли еще два посетителя. После этого Риалес покорно уселся на свое место. Он был совершенно спокоен. - Будет легче, если ты сам скажешь всю правду. - Я сомневался, есть ли жила, это правда. Я отправился к англичанину только потому, что мне была нужна техническая консультация, только она. Простое подтверждение, прежде чем двигаться дальше… - Что ты сделал затем? - Я знал, что у мистера Спенсера есть долги… - То есть тебе также было известно, что он довольно часто ездит играть в Санбурн? - Да. - Что он должен Малышу Гарри? - Но я еще не знал, что за ним стоит англичанин, иначе бы я обратился к другому геологу. Фелпс приезжал не один раз… - И ты еще надеялся так или иначе получить шахту в свое распоряжение? - Почему бы и нет? - Как бы ты мог этого достичь? - Хорошо выбрав момент, я бы в конце концов добился от мистера Спенсера, чтобы тот продал мне часть концессии. Так как никто не подозревал о существовании жилы, я бы получил землю почти даром… - А я? Молчание. - Как ты думал договориться со мной? - Вы все равно сейчас ничего не можете мне сделать. Прошло тридцать восемь лет. И если вам суждено было меня убить, вы уже это бы сделали. Я сказал себе, что вы мешаете… - Почему я, а не Спенсер? - По целому ряду причин… Он не был настоящим ранчеро. Он занимался этим, как мог заниматься чем угодно… Ковбои это хорошо знали. Если бы он увидел, что ему выгодно уступить часть концессии, он бы это сделал. А вы - нет! Это было правдой. - Деньги на первые издержки я бы нашел. Я бы обратился к банкам. Понадобилось бы, я бы взял компаньона… Горькая складка залегла у его рта. - Ну а они меня надули. Думайте обо мне что хотите… Говорите, что я негодяй. Ну а они тогда кто? Что Говорить про них?.. - Короче говоря, ты решил убить меня или нанять убийцу. - Я думал, что с вами, как и с кем угодно, может произойти несчастный случай… - Ты обратился к Ромеро. - Нет. - Ты знал его? - Да… - Ты знал, что он из тех, кому можно поручить такую работу? - Я знал, что он убийца. Мне даже была известна его такса. Сто долларов за обычного человека. От двух до пяти сотен, если это была какая-нибудь шишка или отличный стрелок… - Что произошло, когда приехал Роналд Фелпс? - Он пригласил меня зайти к нему в городе. Если вам не изменила память, вы должны вспомнить, что я брал отпуск на три дня. Англичанин тогда жил в Тусоне. Я говорю "тогда", потому что обычно он жил в Санбурне или Бисбее. Он принял меня у себя в конторе, где начал доказывать, что я ничего не могу сделать один, что мне понадобятся поддержка, деньги… Все это происходило вокруг Кэли Джона, происходило, а он ничего не знал. И через тридцать восемь лет он, каким-то чудом избежавший выстрела Ромеро, покупает на складской распродаже зеленый баул, в котором завалялись кое-какие документы. Он даже не заметил, что радио уже давно начало передавать музыку и теперь смолкло. Вновь начиналась передача из Вашингтона. - Допрос Дж. Б. Акетта только что принял неожиданный оборот. Еще трудно предсказать, куда клонит председатель. Его последние вопросы касались капиталов Акетта, которые он имел в момент объявления войны, баланса завода по производству двигателей, который тогда находился в его владении, и людей, с которыми Акетт вел дела. В кулуарах ходят слухи, что новые имена не замедлят появиться, но на сей раз речь не будет идти о функционерах или политиках. Энди Спенсер летел в сторону Чикаго. А что в это время делала Пегги Клам? А Розита? И девочки? Сын Спенсера? - Ты уверен, что давно не появлялся на ранчо? - спросил Джон, который вдруг вспомнил об исчезновении сундука. - Я уже пять лет не выезжал из Бисбея, любой здесь это подтвердит. Он дошел в своем рассказе до того места, что ему уже хотелось как можно быстрее все сказать. Он начал говорить так, что вопросы оказались излишни. - Вы ведь не были близко знакомы с Фелпсом, да? Но вы его должны помнить. Внешне это был самый безобидный человек в мире. Он вызывал смех. Впрочем, дети его не стеснялись: когда он проходил по улице, они поднимали его на смех. Можно было подумать, что он делает так нарочно: серый редингот, который бьет по щиколоткам, плохо выбритые щеки, взгляд рассеянного ученого. Когда он шел так, его нельзя было принять за геолога, скорее, за ботаника, который с нежностью рассматривает травы и цветочки. У него всегда висела под носом капля. Не знаю, помните ли вы это… Когда с ним говорили, не могли отвести взгляда от этой прозрачной капли, которая висела у него под носом, время от времени он щелчком сбивал ее, так что она могла угодить в лицо собеседника. Я говорил себе, что его консультация будет стоить мне дорого, несколько сотен долларов, может, тысячу, но игра стоила свеч. Дом у него был такой же пыльный, как он сам, и я там никогда не видел ни служанки, ни слуги. Правда, обедал он в ресторане… Он был скуп. Но главное, это был самый большой из живших тогда на территории Аризоны мошенников. Я не смог бы даже сказать точно, как он со мной обошелся. Он был холодно вежлив. Медленно ронял обрывки фраз, которые были так хорошо выверены, что через несколько минут разговора вы уже переставали что бы то ни было понимать. Он сначала начал говорить о бумагах, которые нужно было бы достать для того, чтобы начать эксплуатировать шахту, и которые такому, как я, не дадут. Затем деньги. Он называл мне шахты в Санбурне, и тем не менее они закрывались одна за другой… Он показывал мне газеты, где публиковались курсы акций на шахты. "Мы не будем торопиться, друг мой"… И когда он сказал "мы", я не сомневался, что это было такой же правдой, что он мог бы сказать "я". Я не знаю, кто был его наследником в Англии, куда он отправился умирать. Они, возможно, и не подозревают, что к ним попали такие грязные деньги. Впрочем, некоторые уверяют, что это как болезнь - копить деньги, все больше и больше, все равно как, так другие пьют или бегают за девицами. Опять покупатель. Кэли Джон дошел до двери сказать Майлзу Дженкинсу, чтобы тот сходил поесть, и Майлз исчез в желтом ресторане напротив. Сам он есть не хотел. Забавно. Ему вдруг стало грустно. На плечи лег какой-то груз. Всю жизнь ему надо было во что-то верить, в Бога или в Солнце, в Землю, погоду или людей. Всю жизнь он прожил на свежем воздухе, в чистоте внешней и внутренней, и ему было стыдно, что он так долго сидит в этом помещении за лавкой, которое пахло порохом. - Он меня доконал. Убедил в конце концов, что самое лучшее было отдать все ему в руки. Он не скрывал, что рассчитывал на хорошую часть прибыли в этом деле, и я ему поверил… С этими бескорыстными никогда не знаешь где окажешься… Он не мог удержаться, чтобы не взглянуть на Кэли Джона. Не потому ли, что тот был честен и бескорыстен, он чуть не погиб от пули Ромеро? - А Энди? - Мы договорились никому не рассказывать о нашем открытии. Во-первых, надо было выкупить концессию, по крайней мере ту ее часть, где проходила жила. "Со Спенсером, - говорил он, - проблем не будет". У него были серьезные основания не показывать своей заинтересованности. Я ответил, что мне известно, что Спенсер проигрывает, и вот тогда, может быть, для того, чтобы произвести на меня впечатление, он показал векселя, подписанные вашим компаньоном. Он почти улыбался, это он-то, кто никогда не улыбался. Я был удивлен, что он вынимает эти бумаги из старого сейфа, который возвышался у него за креслом, - я такого сейфа никогда не видел, он доставал почти до потолка. "Понимаешь теперь, малыш, что я тебе нужен? говорил он. - Если бы я захотел, завтра же заставил бы продать концессию, вместе со скотом и домом… ". - Почему вы этого не делаете? Во время того давнего разговора по улице должны были проезжать всадники, слышаться цокот копыт, крики ковбоев. Теперь в помещении за своей лавкой тот же самый Алоиз представлял все это перед Кэли Джоном. Вдруг Джон действительно понял, что за запах мешал ему с самого начала: ковры пропахли кошачьей мочой. - Я спросил его, что он будет делать с вами, заметив, что с вами ему будет не так просто договориться, как с мистером Спенсером, и что я со своей стороны видел только один выход… - Убить меня! - Я говорил о несчастном случае… - Что он сказал? - Покачал головой. Вздохнул: "Очевидно, несчастный случай не заставит себя ждать…" Вот и все. - Это он нанял Ромеро? - Наверное. - Ты в этом не уверен? Это был точно не ты? - Я никогда не предлагал ему вас убить. - Какова была твоя роль? - Англичанин знал, что вы едете в город пятнадцатого августа. - У меня не было назначено встречи ни с ним, ни с кем бы то ни было другим. - Тем не менее ему это было известно. В тот день Ромеро прислал мне на ранчо записку с одним из наших ковбоев, в которой просил встретиться с ним у песчаного колодца… Понимаете где… Старый, заброшенный колодец, который со временем затянуло тонким песком. Он существовал и по ею пору. - Я отправился туда, не подозревая о том, что готовится. Клянусь, в этот момент я не знал, что решение уже было принято… Ромеро спросил меня, какой дорогой вы обычно ездите и где бы лучше всего вас встретить. Мистер Энди сказал мне несколько раньше, что вы поедете по тропе койотов для того, чтобы вновь поставить заграждения. У вершины горы стали собираться тучи, и на обратном пути на меня упали первые капли дождя. Я подумал, что англичанин зря времени не теряет, и доверие мое к нему укрепилось. Алоиз решил быть циничным, и временами в его блестящих глазах пробегал вызывающий огонек. Снова радио. По странному стечению обстоятельств там и тут говорили об одном человеке. Диктор подражал торопливому голосу председателя суда: - Кто? И Дж. Б. Акетт отвечал: - Я не могу этого сказать… - Чтобы начать свое авиационное дело, вы получили двадцать миллионов. От кого? - Я не буду отвечать на этот вопрос. - Именно благодаря этой сумме вы смогли заполучить свои контракты и за три года выручить шестьдесят миллионов… Кто вам их предоставил? Кэли Джон пожал плечами и произнес еле слышно: - Энди Спенсер! Тот самый Энди, который некогда воспользовался великодушием Алоиза и англичанина! Его-то убивать не было необходимости! Было известно, что он не будет сильно сопротивляться. Он был не слабее их, потому что, в конце-то концов, владельцем жилы был именно он. Да, не он нанимал убийцу Кэли Джона. Но даже если он тогда не знал, кто это собирался сделать, это в конце концов должно было стать ему известно. И вряд ли Джон теперь хотел это выяснить. Но Алоиз продолжал говорить громче, чем радио, и подталкивать его не было необходимости. - Когда я узнал, что засада провалилась, я решил, что дело погибло, и как только смог, пошел к Роналду Фелпсу. Он, как обычно, был спокоен. Он не говорил со мной ни о вас, ни о Ромеро. Когда я упомянул о происшедшем, он только пробормотал: "Я что-то слышал про это… Но как это нас касается? " Что-то не складывалось. Кэлн Джон, которому не хотелось прерывать Алоиза, внимательнее начал к нему приглядываться, потому что вдруг ему пришло в голову: все, что ему с такой живостью и самолюбованием рассказывалось, может быть хитросплетением лжи. Потому что в конечном счете письмо Малыша Гарри было адресовано англичанину. Англичанин стоял за спиной владельца "Санбури-палас". Что ему писал Малыш Гарри? Что в такой-то день, 15 августа, Ромеро, подучивший деньги от некто Г., убьет Кэли Джона. Почему он сообщал ему об этом, если именно Фелпс за этим убийством и стоял? В то же самое время он прислушивался к новостям, которые передавались по радио. В котором часу Эдди Спенсер со своим секретарем, если они встретились в Чикаго, должны приземлиться в Нью-Йорке? Летели ли они в Вашингтон? Не сейчас, так через минуту имя может слететь с губ Дж. Б. Акетта, которого продолжали засыпать вопросами, и все в Тусоне наконец услышат его, и тогда паника, которая начала нарастать с утра, достигнет своего апогея. Как объяснить? Кэли Джон в этот момент мог думать только о чем-то одном. У него не было хладнокровия того председателя суда, который вел допрос в Вашингтоне. Как объяснить, что накануне - за несколько часов до отъезда Энди Спенсера - кто-то проник на ранчо, пока шла служба в церкви, и украл там документы. И кто мог увезти с собой китайца? - Месяцы напролет, - рассказывал Алоиз, - англичанин правдами и неправдами заставлял меня сидеть тихо, обещая, что все случится через месяц, наследующей неделе… "Как только я выкуплю концессию", - говорил он. Потому что незаметно, но именно он стал главным действующим лицом. Да так оно и было, если он держал меня за статиста. "Я жду, когда Энди вынужден будет продать или когда его компаньону останется только молчать… ". Ну а я тем временем узнал, что мистер Спенсер перестал играть. Может быть, на него повлияло то, что произошло с вами. Или у него была другая причина… Думаю, скорее, другая. Это время вы должны помнить лучше, чем я, вы оба тогда ходили к Майку О'Харе. Не знаю, правда это или нет, но говорили, что вы оба были одинаково влюблены в Розиту. Ну а старина Майк уже давно искал для своих двух дочек зятьев, за которых не было бы стыдно, а это в Тусоне непросто. Мне от всего этого видна была только иллюминация. Еще точнее, Роналд Фелпс сделал так, что мне видна была лишь она. | 
