- Сжимать голову, чтобы задержать развитие мышления. Вот это совсем по-китайски! - с усмешкой проговорил Синтез. - Кстати, эта мера, которой я не могу отказать в оригинальности, практиковалась еще задолго раньше до владычества монгольской расы. Вам, вероятно, небезызвестно, что ваши предки точно также сжимали до невозможности ноги своих девочек, с тою целью, чтобы они, ставши женщинами, чаще сидели дома. - Знаю. Вероятно, этот именно обычай и подал мысль задерживать развитие мозговой системы у женщин. - Ну, и средство подействовало? - Превосходно! Женщины смирились и признали над собою власть мужчин. В семьях снова водворился желанный мир! Через несколько поколений, когда мужчины уже далеко ушли вперед в своем развитии, стеснительное для женщин запрещение было снято. Но они уже не могли нагнать мужчин и навсегда остались менее развитыми. Так окончилось это восстание женщин, грозившее не только рабством мужчин, но и вырождением человечества… Однако, Шин-Чунг, мы заболтались с вами. Пора и ехать. Мы направимся к тому месту, где происходит теперь сообщение между Марсом и Землею. Я нарочно дождался ночи, чтобы спокойнее было ехать, так как в темноте вам будет не так жутко лететь… - Ну-с, друзья, - обратился потом старец с очками к своим соплеменникам. - Сгруппируйтесь по-прежнему около нашего гостя… Готово? Вперед! - Где это мы? - спросил Синтез, вдруг почувствовав легкое стеснение в груди и боль в висках. - На довольно большой высоте от земли. Я хочу показать вам общий вид сношений между планетами. - А! Здесь воздух реже, значит! Вот отчего я чувствую стеснение в груди. - Вам больно? Не хотите ли немного спуститься? Что касается нас, то мы настолько привыкли к таким экскурсиям, что не замечаем никакого неудобства. - Благодарю! Я попрошу вас об этом тогда, когда одышка сделается невыносимой. - Как вам угодно! Ну, что вы теперь видите под собою? - Благодаря лунному свету, я различаю под ногами какую-то огромную белую равнину, словно покрытую снегом. - Иллюзия, действительно, полная… Однако, это не снег, а белая оболочка. - Что?! Оболочка, покрывающая пространства? - Да! - Я недоумеваю… - Вот еще одна! Вы увидите их много… Ну, еще что видно вам? - Свет, довольно сильный, но, по-моему, все-таки недостаточный для междупланетных сигналов. - Далее? - Вот так странно! - вскричал в ответ Синтез. - Белая равнина исчезла, вместо нее явилось черное пятно… Пятно исчезло… Опять появился свет… - Хорошо! Сообщения с Марсом, значит, начались! У наших астрономов, как видите, очень хорошие оптические инструменты! - Так мы около астрономической обсерватории? - произнес Синтез. - Да, и эта обсерватория - самая лучшая на земле! - Я бы хотел посетить ее! - Сейчас, но прежде обратите внимание на тот простой маневр, который применяется при наших сношениях с другими планетами. Скрывание и появление света на земле между тем повторялись с известной правильностью. Земля делалась то белой, то черной. Синтез мгновенно понял сущность способа. - Да это простой оптический телеграф! - вскричал он. - Простой, если вы хотите, по своей идее, но особенный по своим элементам. - Объясните, пожалуйста, когда так, устройство его, - попросил заинтересованный Синтез. - А вот мы спустимся на землю, - тогда вы сразу поймете все, не нуждаясь в объяснениях. Группа воздушных путешественников стала быстро скользить вниз по отвесному направлению. При этом черное пятно, видимое Синтезом, быстро увеличивалось и вскоре достигло громадных размеров. Наконец, Синтез и его товарищи коснулись земли. - Там, - продолжал Та-Лао-Йе, указывая на пятно, - находится колоссальная армия, насчитывающая в своих рядах от 150 до 500 тысяч людей. - Мао-Чин? - с живостью заметил Синтез. - Нет, Шин-Чунг! Мао-Чин недостойны работать здесь, когда дело идет о нашей научной жизни. Все, которых вы видите теперь перед своими глазами, принадлежат к нашей расе. Приближайтесь… не бойтесь, вы не помешаете! Следуя любезному приглашению, Синтез медленно приблизился к месту сношений и увидел, действительно, крайне интересное зрелище. Перед ним, на пространстве сотни квадратных сажень, расстилалась по земле ткань. С одной стороны она была укреплена на земле при помощи двух кольев, с другой - ее держали за концы два человека. Сбоку такого куска ткани находился другой, подобный первому, потом третий, четвертый и т.д., до бесконечного числа. Направо от Синтеза возвышалась большая башня, с вершины которой блистал яркий свет, - при помощи его, вместе с тканью, и производились все сигналы. Дело в том, что одна сторона всех кусков была снежно-белого цвета, а другая - черного, как уголь. "Мозговые" люди, державшие куски ткани за углы, переворачивали их около прикрепленного кольями края то белой, то черной стороной, что производилось с необыкновенной быстротой. В тот момент, когда ткани ложились на землю черною стороною вверх, свет на башне погасал, а когда ткани поворачивались белою стороною, снова появлялся. Эти маневры повторялись разом тысячами людей в продолжение целого часа. Потом "мозговые" люди вдруг остановились. - Кончено! - произнес Та-Лао-Йе. - Жители Марса поняли наши сигналы. Теперь нашим астрономам нужно тщательно следить за ответными сигналами и не пропустить ни одного исчезновения света на планете. - Как, разве жители Марса не приняли вашей системы сигналов при помощи тканей? - Нет. Конечно, и нам было бы лучше всего пользоваться только одними световыми сигналами, которыми гораздо легче управлять, но наше положение, по отношению к солнцу, не позволяет нам употреблять исключительно этот способ. - Ах, да, конечно!.. Земля, находясь между Марсом и Солнцем, ведь как бы тонет в солнечном свете. Поэтому никакой искусственный свет, как бы он силен не был, не будет замечен жителями Марса, несмотря на все совершенство их инструментов. - Понятно… Сигналы с Марса были замечены уже давно нашими предками. Давно уже было доказано, что там периодически появляется и исчезает какой-то искусственный свет. Тогда пробовали было отвечать тем же с земли, но как ни усиливали источники света, - там, очевидно, не замечали их. Вы совершенно правы, что они и не могли быть замечены, так как, относительно Марса, мы стоим к Солнцу как бы спиною. - Это ясно, как день. Представим себе свет на Марсе, Земле и Венере. С Земли увидят тогда свет Марса, с Венеры свет Земли, но с Марса света Земли не увидят, точно также и с Земли не будет виден свет Венеры. - Очевидно… Видя всю тщетность усилий, один древний астроном вздумал воспользоваться одним средством, на которое его натолкнуло наблюдение Марса. Заметив, что белые пятна, образованные на полюсах нашего соседа, изменяются сообразно временам года, он вывел отсюда, что можно привлечь внимание его обитателей, изменяя в правильные промежутки времени, какую-нибудь белую поверхность Земли. Теперь эта мысль широко развита у нас. Однако, нужно было много веков, чтобы добиться хороших результатов. Медленно, шаг за шагом, развивалась идея, и то благодаря лишь самоотверженным труженикам, посвятившим ей всю свою жизнь. - Я и не сомневаюсь в том, что система современных междупланетных сношений не могла явиться сразу… - Особенно трудно было добиться, чтобы жители Марса поняли наши сигналы. - Это было действительно трудно. - Прежде всего нужно было выбрать ровное место, покрытое белым песком. Потом "мозговые" люди, назначенные для опытов, были разделены на группы и снабжены широкими кусками материи, с одной стороны выкрашенной в яркий белый цвет, с другой - в черный. Несмотря на несовершенство снарядов и неопытность первых экспериментаторов, наблюдательные жители Марса заметили сигналы и отвечали тем же. Можете вообразить себе нашу радость, когда мы узнали об этом. - Очевидно, - прервал Синтез своего собеседника, - обитатели Марса, планеты гораздо более древней и гораздо дальше ушедшей вперед в своем развитии, чем Земля, - давно уже пробовали сноситься с нами. Так думали и в мое время. Я охотно допускаю, что они выставляли нам множество сигналов, которых мы не могли ни видеть, ни истолковать, как следует, вследствие несовершенства наших инструментов. - Ваша правда. Их попытки восходят к самым отдаленным временам, как это они дали нам знать, когда наши сношения вполне установились. - Я так и полагал. По моему, жители Марса владели хорошими оптическими инструментами еще в 19 веке. Вероятно, они знали о всех изменениях, которые претерпела Земля, о всех мировых событиях, историю которых вы сообщили мне. Исчезновение стран, разрушение целых городов, иссушение морей, - все это прошло у них на глазах. - С тех пор, как жители Марса заметили наши сигналы, - продолжал Та-Лао-Йе, - мы постарались прежде всего усовершенствовать свои приборы. С этой целью сначала обширное пространство земли в известном месте было выровнено и сделано горизонтальным; затем заставили Мао-Чин соткать большие, но легкие покрывала; наконец, увеличили число людей, держащих ткани, и начали обучать их новому занятию. А это было нелегко, уверяю вас; заставить четыреста или пятьсот тысяч людей действовать одновременно, по данному сигналу, - это требовало большого навыка. К счастью, высокое развитие "мозговых" людей преодолело все затруднения. Психическая сила позволяет моим соплеменникам перемещаться с быстротою мысли и мгновенно поворачивать с одной стороны на другую свои покрывала. Конечно, люди, организованные подобно вам, не могли бы делать того же самого с такою ловкостью. Вообще все устроилось хорошо, мы успешно подавали свои сигналы, и с Марса нам отвечали тем же. Но тут недоставало одного: нас не понимали. Тогда наши ученые ухитрились найти такую систему нумерации, которая вместе с простою, соединяла в себе все условия совершенства. Эта система состоит из небольшого числа элементарных знаков, расположенных в известном порядке, по правилам размещения. Для примера, я ограничусь только тремя знаками, которые можно нарисовать на песке. Если промежутки между ними считать пропорциональными продолжительности исчезновений белой поверхности, то получим следующее: …… Точки обозначают здесь: одна - простое затемнение; две - двойное; три - тройное, и т. д. - Эта система, как вы видите, может продолжаться до бесконечности и таким образом представить множество чисел. Жители Марса сразу поняли ее и отвечали на наши правильные затемнения белой поверхности последовательным появлением и исчезновением света. Таков способ междупланетной телеграфии. Скоро наша метода счисления была усвоена обеими сторонами, после чего приступили к установлению точных сношений. Посредством целой серии чисел, математики нашли возможным строить плоские геометрические фигуры. Обитатели Марса, очевидно, развитые еще более нас, сразу сообразили, в чем дело, и стали быстро переводить наши правильные затемнения в соответствующие числа, а потом в геометрические фигуры. Синтез, не выказывая ни малейшего признака нетерпения, внимательно слушал это длинное и не совсем понятное объяснение. - Вы поняли, Шин-Чунг? - спросил его Та-Лао-Йе, кончив свою речь. - Понял, почтеннейший, и откровенно сознаюсь вам, что этот способ, без сомнения очень замысловатый, все-таки мне кажется, не соответствует вашей цивилизации. - Конечно, я не решусь сказать, что это самый лучший из всех способов, но зато это наименее худший из всех, практиковавшихся до настоящего времени, и мы довольствуемся пока им. - Но он должен быть ужасно утомителен. - Без сомнения, хотя мы давно уже ввели значительные сокращения. К этой медленности, вытекающей из несовершенства нашей системы, следует прибавить еще сравнительно большой промежуток времени, - около 3 минут, - необходимый для того, чтобы наш сигнал был замечен на Марсе, даже когда эта планета находится в ближайшем расстоянии к Земле. Вы понимаете, почему это, Шин-Чунг? - За кого вы принимаете меня, Та-Лао-Йе, - за ребенка или за Мао-Чин 11880 года? Да, я хорошо знаю, что орбиты, которые описывают Марс и Земля вокруг Солнца, эллипсоидны, так что их оси неравны между собою: наибольшая ось равняется 76000000 верст, а меньшая - около 56000000. Следовательно, свет, пробегающий до 300000 верст в секунду, дойдет до Марса, в первом случае, через 4 минуты 13 секунд, а во втором через 3 мин. 5 сек. Но несколько миллионов верст более или менее, - это не важно! Ах, если бы я некогда имел в своем распоряжении миллиард "мозговых" людей, населяющих теперь землю! Наша планета стала бы тогда владычицею вселенной. И я думал было, что это возможно… Синтез печально поник головою. Произошла длинная пауза. - Э! - вдруг проговорил он. - К чему вспоминать о том, что уже навсегда потеряно для меня?! Скажите лучше мне, Та-Лао-Йе, можно ли мне просмотреть отчет о ваших сношениях с Марсом? - С полным удовольствием, когда только вам будет угодно. Вы можете даже, если вам покажется это приятным, сами заняться наблюдением над ближайшими планетами: мы дадим вам все инструменты, нужные для этого. 7
Прошло только двадцать четыре часа со времени воскресения Синтеза, а старец уже почувствовал, что томящая тоска сменила его первоначальное лихорадочное возбуждение. Пробудившись в полном рассудке, он мог, благодаря своей необыкновенной способности к усвоению, довольно подробно рассмотреть картину CXIХ века, но это обозрение доставило ему только горечь и разочарование. Его старые представления о будущем человечестве оказались диаметрально противоположными тому, что пришлось ему видеть своими глазами. Кроме того, он ясно увидел, что ни одна из тех великих задач, разрешения которых он жаждал от последующих поколений, не решена окончательно. Многое, бывшее непонятным в его время, осталось таким же и теперь. Вообще, по его мнению, человечество как бы остановилось на точке замерзания, несмотря на все уверения Та-Лао-Йе. Люди, прозябающие на планете, которая постоянно охлаждается, которые довольствуются умственным достоянием, завещанным их предками, - эти люди не могут быть названы вполне развитыми! - думал Синтез. Земля, уменьшенная в своем обитаемом пространстве, объединенная относительно народностей и сделавшаяся китайской, казалась ему пленницею, заключенною в оковы, до которой не доходит ни малейший шум извне. Единственною причиною такого застоя человечества он считал объединение народностей в одну китае-негрскую расу. В самом деле, когда существует почти только одна раса, то может ли быть и борьба, этот мощный рычаг, двигающий прогресс человечества? Борьба нарождает новые потребности, развивает способности, изощряет ум. Без нее не жизнь, а жалкое прозябание. Так думал разочарованный Синтез. Его взгляды на CXIХ век еще более укрепились после посещения исторического музея в Томбукту. Этот апломб невежества, эти глупые комментарии, которые делал Та-Лао-Йе, эти шутовские реставрации, - сразу охладили ученого и к тем чудесам, которые ему показывали. Такого глубокого невежества, такого презрения к предыдущим поколениям - он не ожидал встретить у столь развитых людей, какими считали себя его хозяин и его сородичи. Даже система сношений с инопланетными жителями не поражала Синтеза. Правда, он считал ее очень замысловатой, но как-то странно, чисто по-китайски отсталой: на эту мысль навел Синтеза ручной труд, которого "мозговые" люди не хотели или не могли заменить машинами или электричеством, особенно последним. Единственно, что осталось в глазах Синтеза ценного у "мозговых" людей, - это их удивительная способность скользить в воздухе с быстротою мысли. Но как они пользуются ею? Что они сделали великого? - Ничего. А каких великих результатов можно было бы достигнуть, если бы все способности "мозговых" людей пустить на дело. И Синтез, сравнивая настоящее положение нашей планеты с положением ее в древности, все более и более склонялся в пользу последней. - Ах, если бы у них не было чудесной способности подниматься на воздух! Тогда "мозговые" люди, которые кичатся теперь своим развитием, превратились бы в обыкновенных смертных! - думал Синтез, разбирая в архиве обсерватории разные документы. Однако, ученый не подал и вида своим хозяевам, что он разочаровался в них: ему хотелось еще попутешествовать вокруг земли. Но и путешествие причиняло ему немалое огорчение, так как он ни на минуту не мог уединиться от своих провожатых, поднимавших его на воздух, и невозможность ни видеть, ни слышать, ни посмотреть на что-либо без их помощи угнетала бедного Синтеза больше всего. Все это повело к тому, что недовольный новою жизнью ученый стал сожалеть о своей ледяной глыбе, где он покоился бы вечным сном. Голос Та-Лао-Йе, мягкость которого начинала уже раздражать Синтеза, напомнил ему об отъезде. "Мозговые" люди по-прежнему сгруппировались около своего гостя и в стройном порядке понеслись в далекие страны. Та-Лао-Йе со всегдашнею своею вежливостью спросил у Синтеза, куда угодно тому ехать. - Перенесите меня, пожалуйста, на крайний Восток, туда, где находится теперь материк, нижние слои которого обязаны своим происхождением неустанной работе кораллов. Я специально изучал его, даже сам работал над его созданием, и потому мне очень любопытно взглянуть на нынешнее состояние материка. При этих словах Синтез почувствовал легкий толчок и не успел опомниться, как был уже перенесен к крайним пределам атмосферы. Потом группа "мозговых" людей, в центре которой находился он, с невообразимою быстротою понеслась дальше. Синтез боялся, что при такой скорости ему не удастся ничего рассмотреть, но ошибся в своих предположениях. Потому ли, что он находился среди "мозговых" людей, которые своей близостью к нему увеличивали его способности, или по чему-либо другому, но ни скорость полета, ни страшная высота, на которой находились путешественники, не помешали ему созерцать величественную картину, расстилавшуюся у него под ногами. |
