Кино - Впечатления и отзывы о фильмах.

C такими мыслями я вышел из кинотеатра после просмотра фильма "Завод".
Новый фильм Юрия Быкова - намного более контрастная и сложная, чем в предыдущих картинах режиссера, попытка осмысления глубинных процессов и настроений внутри российского общества, связанных с ростом имущественного расслоения, неизбежного радикализма обнищавших масс и неумением «низов и верхов» понимать и принимать противоположную точку зрения. В этом отношении «Завод» - собирательная аллегория провинциальной России с разваливающимся реальным сектором экономики, деградирующими моногородами, депрессивными районами и опустошенными рабочими, закрывающихся старых советских заводов, не видящими жизненной перспективы даже в том, чтобы «водку пить и баб любить».

За время прошедшее после съемок «Майора» и «Дурака» мировоззрение режиссера серьезно эволюционировало и «Завод» это уже совершенно другое кино. Во-первых, Быков специально снял его в жанре «азиатского» триллера с элементами детектива, чтобы максимально приблизить содержание картины к массовому зрительскому восприятию. В композиции фильма легко угадывается стилистика «Фейерверка» Такеши Китано и «Отверженных» Джонии То, раскрывающих актуальные социальные проблемы через призму жестких авторских боевиков. Во-вторых, «Завод» получился не таким прямолинейным и однозначным, как предыдущие картины режиссера. Несмотря на то, что в фильме метафорично представлены три диаметрально противоположных мира: незаконно разбогатевшие олигархи, доведенная до крайности беднота и власть в виде спецназа и прокуратуры, которым совершено наплевать на то, что происходит на «Заводе», Быков не был бы Быковым, если бы четко и ясно расставил в своем фильме акценты и навешал ярлыки, как в «Левиафане» Звягинцева. Режиссер осознанно старается избегать навязывания собственного отношения и четко структурированной системы ценностей. Поэтому в каждом из показанных миров есть свои полутона и оттенки (правда это все оттенки черного) и поделить всех персонажей на плохих и хороших не удастся, как и в произведениях Достоевского, в которых никогда нет однозначно правых и виноватых.

Заметно, что в «Заводе» Быков пытается рассуждать уже не просто о противодействии человека и системы, как, например, в «Дураке», а об отрицании любых форм радикализма и насилия, как способа добиться некоей конечной справедливости. Именно над решением «Теоремы справедливости» бьются главные герои картины, но так и не сумеют найти ее единое и объективное решение, если такое решение возможно, в принципе. Представим, что в начале 90-х годов на одном и том же заводе работали два друга инженера, которые были в равных стартовых условиях. Только один из них «глушил» водку, как говорит в своем монологе Калугин, а другой на последние деньги, рискуя всем скупал ваучеры, приватизировал завод, разрабатывал бизнес-схемы. В начале двухтысячных первый играл в «танчики», лежа на диване потягивал пиво и ругал власть, а второй выстраивал отношения с этой властью, расставляя в регионе нужных ему политиков и завязывая отношения с силовыми структурами. И вот спустя 20 лет один прозябает в беспробудной нищете, а другой стал владельцем заводов, машин, пароходов и пользуется всеми благами цивилизации, которые могут дать деньги и власть. Справедливо ли это? С точки зрения этики западного протестантизма, да. Если ты богат, то этого хочет Бог! Поэтому западные критики совершенно не поняли вторую половину фильма. А вот с точки зрения российского менталитета, ответ будет не таким очевидным и во многом личностным, поэтому к финалу «Завода» режиссер специально переводит объектное решение теоремы справедливости в субъектную плоскость милосердия, принятия и прощения.

Но на одном смысловом наполнении и символизме Быков не останавливается. Качественная операторская работа и органично дополняющая сюжет жесткая электронная музыка непроизвольно вовлекают в сложное и многослойное повествование картины. Большая часть фильма снята с эффектом «подглядывающей» камеры, когда зритель фактически представлен в роли главного героя хичкоковского «Окна во двор» и наблюдает за каждым шагом, жестом и движением героев картины, специально подобранных в контрастном сочетании возрастов, темпераментов и лиц. Жестких лиц брутальных мужчин, не знающих улыбок и простых человеческих радостей. Мужчин, давно потерявших себя и так и не нашедших своего места в мире. Мужчин, которые не разговаривают друг с другом, а «лают» короткими жесткими фразами, как в рассказах Захара Прилепина. Все это вводит зрителя в сложное, непривычное и некомфортное для него эмоциональное состояние. Благодаря этому эффекту «Завод», который начинается очень просто и «долго запрягает», постепенно сжимается как пружина и резко взрывается к финалу, опрокидывая первоначальные ожидания. Темп повествования в финале резко ускоряется, фильм становится тяжеловеснее, полноценнее и яснее, напряжение нарастает, а крутые повороты сюжета и изменения восприятия персонажей, заставляют оценить весь замысел режиссера под совершенно другим углом зрения.

Постепенно приходит понимание, что между Седым, в образе которого Быков обобщил всех бунтарей Руси и местным олигархом Калугиным по сути нет никакой разницы, потому что и те и другие только прикрываются благими рассуждениями и намерениями, цинично идя напролом для достижения собственных целей. Именно тогда в фильме и появляется «из тумана» его настоящий герой, не принадлежащий ни к одному из социальных полюсов. К этому времени отточенная драматургия «Завода» с нестандартными сюжетными арками, жесткими конфликтами в сжатом единстве места, времени и действия (все события фильма происходят в течение суток) соединяется с метафизической кольцевой структурой. Эта закольцованность решительно и беспощадно расставляет смысловые акценты картины по своим местам, возвышая стандартную для Быкова остросоциальную драму до уровня библейской притчи, в которой и в начале и конце потерянные странники идут по заброшенной дороге, ради ощущения внутренней свободы. И в этом отношении финал «Завода» распахнут настежь и открыт, как небеса обетованные - единственное место, где возможна высшая справедливость, к которой так неистово взывал весь фильм Седой.