- Не прерывайте. Она также солгала о своих действиях на месте преступления в пять пятнадцать. Она заявила, будто бы увидела, что меня там нет, и сразу же ушла. В действительности она прошла до конца аллеи, увидела на земле труп Фабера с раздробленным черепом, запаниковала и удрала. Время…

    - Это ваши слова.

    Снова Питер Джей.

    - Помолчите! Пора бы уже вести себя поумнее. Твердите одно: ваши слова да ваши слова… Разница во времени какие-то секунды. Сью говорит, что она пришла туда в пять пятнадцать, а в протоколе записано, что человек, вышедший из кухни, обнаружил тело тоже в 5.15. Получается, что Сью ушла всего за несколько секунд до этого. Или же этот парень вышел покурить на полминуты позже. Очевидно, они вот-вот разминулись.

    - Послушай, приятель…

    Глаза Маслова сощурились.

    - Хватит нам морочить головы. Мы все мастера рассказывать сказки. Кто врет-то, ты или Сью?

    Я кивнул.

    - Уместный вопрос. До полудня сегодняшнего дня они считали, что я. Затем выяснили, что я не лгал. Не подумали, а установили в точности, и вот почему они арестовали Сью и не собираются ее отпускать. Что…

    - Как они это установили?

    - Спросите у них. Можете не сомневаться, это точно. Они были в восторге, что им удалось поймать меня на крючок. Так что из-за пустяка они бы меня не отпустили… Но давайте возвратимся к сути дела. Я считаю, что в истории, сочиненной Сью, есть доля истины. Похоже, что она на самом деле договорилась с кем-то там встретиться в пять часов. Приехала туда с опозданием на пятнадцать минут, а его там не оказалось. Тогда она прошла до конца аллеи и наткнулась на убитого Фабера. Ну и что она могла подумать? Это же очевидно. Не удивительно, что она запаниковала. Она поспешила домой и все обдумала. Отрицать, что она туда приезжала, она не могла, потому что ее там видели. Если бы она сказала, что приходила туда по собственной инициативе на свидание с Кеном одна, полиция бы не поверила, что она не дошла до конца аллеи, ну и непременно пришла бы к заключению, что убила его она сама.

    Поэтому она решила сказать полуправду: что она договорилась там с кем-то встретиться, немного запоздала, этого человека там не было, вот она сразу и ушла, утаив то, что в аллее она побывала и труп видела. Но поскольку она была убеждена, что в действительности Фабера убил тот человек, с которым она договорилась там встретиться, она не могла назвать его имя. Поскольку полиция все равно настояла бы на том, чтобы она это сделала, Сью решила назвать меня. В действительности это не было так отвратительно, она воображала, что мне будет очень просто доказать, что я не ходил на свидание с нею, а находился совсем в другом месте. Я не мог этого сделать, но она-то не знала… Вот и получается, что сейчас самое важное выяснить, с кем она согласилась там встретиться?

    Хийдт сказал.

    - Арчи, такое с ходу не решить.

    - Вы не собираетесь задавать вопросы, - перебил его Маслов. - Задайте такой, на который мы в состоянии ответить.

    - Давайте все же попробуем разобраться в этом. Допустим, это был один из вас, что, разумеется, говорю я. Я не жду, что он тут же это подтвердит. Если Сью станет запираться, так и не выдаст его, так что дело дойдет до того, что ему придется выбирать между тем, что она пойдет под суд, где под присягой вынуждена будет показать правду, он может выступить, но не здесь и не сейчас. Я надеюсь, что два других подумали об этом. Поставим вопрос иначе: если Сью решила отомстить Фаберу за ту клевету, которую он распространял в отношении ее, и обратилась к одному из вас за помощью, кого бы она выбрала? Или еще иначе: кто из вас скорее всего решил бы припереть к стенке Фабера и предложил Сью присоединиться к нему? Мне первый вариант больше нравится, потому что идея, вернее всего, исходила от нее.

    Я посмотрел на Хийдта:

    - Что в отношение вас, Карл? Ясный ответ на ясный вопрос. Кого бы из вас троих она выбрала? Вас?

    - Нет. Маслова.

    - Почему?

    - Он решительный и жестокий, а я размазня, и Сью это знает.

    - Ну, а Джей?

    - Мой бог, нет! Надеюсь, что нет. Она должна была знать, что на него нельзя рассчитывать в тех вопросах, где требуется сила воли. Как говорится, у него "кишка тонкая.

    Джей вскочил со стула, руки у него сжались в кулаки. Тонка ли кишка или не тонка, но он определенно верил и силу непосредственных контактов. Думая, что Карл Хийдт может быть не столь хорошо подготовлен, как Маслов, я поднялся и загородил Джею дорогу, а он, не помня себя от ярости, попытался ударить меня. Я перехватил его руку, повернул его и дал доброго пинка между лопатками. Он споткнулся, но ухитрился устоять на ногах.

    Неожиданно заговорил Маслов:

    - Постойте, Пит. Мне пришла в голову неплохая идея. Между нами тремя не существует пылкой любви, но мы испытываем одинаковые чувства к этому красавчику Гудвину. Он персона нон грата, задавака и позер. Давайте его поколотим. Хорошенько, чтобы запомнил на всю жизнь. Хотите помочь, Карл?

    - Нет, благодарю. Посмотрю, кто кому даст урок.

    - О'кей. Гудвин, не советую сопротивляться, вам же будет лучше.

    Я не мог повернуться и пойти к дверям, подставив им незащищенную спину. От этого подонка Маслова можно было ожидать чего угодно.

    - Надеюсь, вы не будете щекотать! - сказал я, отступая назад.

    - Заходи сзади, Пит! - скомандовал Маслов, сам стал медленно надвигаться, вытянув вперед широко расставленные и слегка приподнятые руки. Поскольку он продемонстрировал при мне профессиональный удар по почкам, я решил, что в его арсенале могут быть другие приемы, и подумал, что мне, в первую очередь, надо обезопасить свой тыл. Поэтому я согнулся, живо повернулся на каблуках, подскочил к Джею и ударил его ребром ладони по шее чуть ниже уха. Удар был точным, Джей тут же выбыл из строя, но Маслову удалось схватить меня за левое запястье. Это было уже опасно. Мне пришлось снова нагнуться и ударить его локтем по животу. Тут он допустил ошибку: вздумал схватить меня за правое запястье, полностью открылся, я прыгнул на него, зажал правой рукой, сбил с ног и нажал коленом на шею.

    - Хотите услышать, как она хрустнет? - спросил я его, что было проявлением дурных манер, поскольку он не смог бы ответить. Я чуть ослабил зажим и сказал:

    - Ломать шею противникам не в моих привычках, но физиономию вам я изрядно помял, так что ваша улыбочка будет выглядеть довольно жалко…

    Потом взглянул на Джея:

    - Если у вас такая петушиная натура, вам надо брать уроки. Из Маслова получится неплохой педагог, но я не уверен, что он не научит вас гангстерским приемам борьбы. А для крупного работника…

    Поднявшись с пола, я вежливо сказал:

    - Не затрудняйте себя, меня провожать не требуется.

    И вышел.

    Я все еще дышал излишне учащенно, когда оказался на боковой дорожке. В лифте я успел привести в порядок волосы и галстук. Часы показывали двадцать минут одиннадцатого. В том же лифте я решил позвонить по телефону, поэтому дошел до Мэдисон авеню нашел будку телефона-автомата и набрал один из номеров, который знал лучше таблицы умножения. Мисс Лили Роувен была дома и с радостью ожидала моего приезда, поскольку я ей должен был многое рассказать. Я прошагал двенадцать кварталов до Шестьдесят третьей улицы, где под крышей расположена ее мастерская.

    Поскольку это не было дело Вулфа, где нужно было соблюдать интересы клиента, и поскольку именно Лили по моей просьбе взяла шефство над Сью, я ей нарисовал полную картину. Ее основная реакция была такова: а) что она не винит Сью, и у меня тоже на это нет оснований, я должен чувствовать себя польщенным; б) что я должен каким-то образом вызволить Сью из беды, не изобличая человека, который избавил мир от такой мрази, как Кеннет Фабер; в) что если все же его надо изобличить и привлечь к ответственности то она молит небо, чтобы им оказался не Карл Хийдт потому что во всем Нью-Йорке не было другого мастера, который бы так удачно шил ей платья и особенно костюмы. Она направила к Сью адвоката, Бернарда Росса, он уже с ней повидался и час назад позвонил, что ее арестовали без права освобождения под залог, но что к утру он решит, как действовать дальше.

    Было уже начало второго, когда я вылез из такси перед нашим старым особняком из коричневого камня на Тридцать пятой Западной улице, включил свет, не предполагая, что меня поджидает такой сюрприз в кабинете; на моем столе под пресс-папье лежала записка, написанная рукой Вулфа:

    "АГ: утром Сол возьмет машину, возможно, на целый день. В данный момент его машина не может быть использована".

    Тогда я прошел к сейфу, открыл дверцу, достал журнал с записью текущих расходов и убедился, что там имеется новая запись на сто долларов.

    Я запер дверь, положив журнал на место и набрав цифры кода, сел на стул и задумался. Вулф вызвал Сола, тот приехал и получил задание, для выполнения которого ему потребовалась машина. Черт побери, что за задание? Уж не прокатиться ли до Путнам-Каунти за кукурузой, которая была заказана на пятницу; для этого ему пришлось бы выехать утром, да и зачем было ему давать сотню долларов на возможные расходы.

    Но если это было действительно совместное расследование, меня следовало бы на худой конец заранее поставить в известность, если вообще не посоветоваться. Но когда я поднялся к себе наверх и приготовился лечь спать, все эти обиды отошли на задний план, осталось только любопытство: в чем заключается задание Сола, бога ради, кто мог мне сказать, куда он поехал на моей машине?

    Вулф всегда завтракал у себя в комнате, Фриц приносит ему еду на подносе, и, как правило, я не вижу его до одиннадцати часов, когда он спускается вниз из оранжереи. Если же у него имеется что-то срочное для меня, он через Фрица передает, чтобы я поднялся к нему наверх. Если же вопрос более или менее тривиальный, он вызывает меня по внутреннему телефону.

    В ту пятницу утром не было ни сообщения через Фрица, ни телефонного звонка, и после долгого ленивого завтрака на кухне, не выяснив ничего нового о ходе расследования "Кукурузного убийства", так оно было названо в газетах, я пошел в кабинет и занялся корреспонденцией. Если Вулф посчитал необходимым сохранить поручение Сола в строжайшей тайне, он может питаться перезревшей кукурузой, сваренной в подсоленной воде, все равно я ни о чем его не спрошу. Оскорбленный в своих лучших чувствах, я решил отправиться на прогулку, и пошел на кухню предупредить об этом Фрица, но тут раздался телефонный звонок.

    Я поднял трубку и услышал женский голос, сообщивший мне, что со мной разговаривает секретарь мистера Бернарда Росса, поверенного мисс Сьюзен Мак-Леод, что мистер Росс очень бы хотел поговорить с мистером Вулфом и мистером Гудвином в удобное для них время. Он будет крайне признателен, если они позвонят к нему в офис, предпочтительно сегодня же утром. Он надеется с ними встретиться у себя в ближайшее время.

    Я бы с удовольствием сообщил Вулфу, что Бернард Росс, знаменитый адвокат, не знает, что Ниро Вулф, знаменитый детектив, никогда не выходит из дома по делам, но поскольку я решил с ним не разговаривать, мне пришлось от этого отказаться. Я ответил секретарю, что Вулф не сможет, а я смогу и подъеду, пошел на кухню и предупредил Фрица, что, вероятно, вернусь к ленчу, сунул в карман мое письменное заявление на двенадцати страницах и удалился.

    Я действительно успел вернуться только к ленчу. Росс продержал меня у себя дома два с половиной часа, это включая то время, когда он читал и перечитывал документ. Когда мы расстались, он знал почти все то, что было известно мне, но не абсолютно. Я опустил кое-какие мелочи, которые для него не были существенными, к примеру, что Вулф куда-то отправил Сола Пензера с неизвестным мне поручением. Зачем было об этом упоминать, когда это было сплошные вопросительные знаки.

    Я бы предпочел позавтракать в другом месте, скажем, в ресторане Рустермана, а не сидеть за одним столом с Вулфом, но он все равно не обеспокоился бы из-за моего отсутствия.

    Войдя в дом, я услышал, как он разговаривает с Фрицем в столовой, и прошел сначала в кабинет, и там, под пресс-папье на моем столе, увидел четыре десяти долларовые бумажки. Не дотронувшись до них, я направился в столовую и сказал "доброе утро", хотя оно мне добрым не казалось.

    Вулф кивнул, продолжая накладывать на тарелку креветок из кастрюли, над которой поднимался пар.

    - Добрый вечер. Эти сорок долларов на твоем столе можно вернуть в сейф. У Сола не было расходов, я ему заплатил шестьдесят долларов за шесть часов работы.

    - Его ежедневный минимум восемьдесят.

    - Столько бы он не взял. Он вообще не хотел ничего брать, потому что это наше личное дело, но я настоял. Этот салат из креветок приготовлен не с луком, а с чесноком. Мне так больше нравится, но Фриц хочет слышать твое мнение.

    - С удовольствием скажу. Запах потрясающий, надо признаться.

    Я уселся.

    Не подумайте, что впервые возник вопрос, у кого из нас больше выдержки или упрямства. Предполагалось, что я взорвусь, потребую, чтобы мне сообщили, где и как Сол провел шесть часов, а Вулф милостиво объяснит, что вчера вечером во время моего отсутствия ему пришла в голову мысль сделать то-то и то-то, но поскольку ему не было известно, где я пропадаю, он был вынужден вызвать Сола. Естественно, я не взорвался. Я решил испробовать салат из креветок без лука, но с чесноком, который наверняка окажется вкусным, позабыв об обиде. Очевидно, какое бы поручение ни получил Сол, оно сорвалось, потому что он уже возвратился, доложил о результатах поездки и получил свою монету. Значит, это был ход Вулфа, поскольку он отказался принять трех поклонников Сью, явившихся накануне вечером.

    Да, я должен был проявить выдержку!

    С другой стороны, я не собирался докладывать о том, чем занимался вечером и сегодня утром, если только Вулф меня об этом не спросит.

    Вернувшись назад в кабинет после ленча, он устроился в своем любимом кресле все с той же "Моей жизнью в суде", а я выволок кипу карточек из специального ящика и занялся учетом проращивания луковиц. Без минуты четыре Вулф отложил в сторону книгу и поспешил наверх на встречу с орхидеями.

    Боже мой, как мне хотелось выхватить из ящика "Марли-32" и всадить ему пулю в затылок!

    Я сидел за столом, внимательно просматривая вечерний выпуск "Газетт", когда услышал знакомые звуки. Я не мог поверить собственным ушам. Не может быть! Подъемник? Взглянул на часы; половина шестого… Нечто беспримерное! Уж коли Вулф попал в теплицу, он будет там торчать ровно два часа, даже если бы внизу его дожидался сам начальник города Нью-Йорка. Если бы ему что-то срочно потребовалось, он бы позвонил по внутреннему телефону мне или же Фрицу, в случае моего отсутствия.

    Но уйти из оранжереи раньше шести… Я швырнул на стол газету, поднялся, вышел в прихожую. Лифт задрожал, добравшись дониза, дверь отворилась, Вулф вышел наружу.

    - Кукуруза, - произнес он, - ее уже доставили?

    Ну как вам это нравится? Можно быть гурманом, проявлять повышенный интерес к пище, но все должно иметь какие-то границы!

    - Нет, - ответил я, - если только ее не доставил Сол.

    Он хмыкнул.

    - Мне пришла в голову одна мысль. Когда ее привезут, - если ее привезут - хотя нет, я сам этим займусь. Возможность невелика, но было бы…

    - Вот и кукуруза, - воскликнул я, - вы точно угадали время.

    На крыльце появился человек с картонкой. Когда я двинулся к двери, раздался звонок. Поверите ли, я отворяю дверь, а Вулф стоит рядом со мной?

    Посыльный, костлявый парнишка в слишком больших для него брюках и ярко-зеленой рубашке, спросил:

    - Ниро Вулф?

    - Я Ниро Вулф.

    Он стоял на пороге:

    - У вас моя кукуруза?

    - Вот здесь.

    Он опустил картонку на пол.

    - Могу ли я узнать ваше имя, сэр.

    - Пальмер. Дельберт Пальмер. А что?

    - Должен же я знать имена людей, которые оказывают мне услуги. Это вы собирали кукурузу?

    - Ну нет, сам Мак-Леод.

    - А в картонку вы укладывали початки?

    - Нет, тоже он. Послушайте, я знаю, что вы детектив. Наверное я знаю, что вы детектив. Наверное, вы задаете вопросы по привычке, да?

    - Нет, мистер Пальмер. Я хочу быть уверенным в отношении кукурузы. Я вам весьма признателен. До свиданья, сэр.

    Вулф наклонился, взялся пальцами за веревку, поднял картонку и понес ее в кабинет. Пальмер постоял с открытым ртом, затем повернулся и пошел прочь. Я запер дверь.

    В кабинете Вулф стоял, внимательно осматривая картонку, которую он поставил на сиденье красного кожаного кресла. Когда я подошел, он распорядился, не глядя на меня:

    - Вызови мистера Кремера.

    До чего же приятно иметь возле себя человека, который беспрекословно выполняет все твои распоряжения, какими бы странными они ни казались, и уж потом задает вопросы. На этот раз получилось так, что я получил ответы раньше, чем успел о чем-либо спросить.

    Я подошел к своему столу, позвонил в Южный отдел по расследованию убийств, мне разыскали Кремера, а Вулф, занявший свой стул, взял у меня трубку.

    - Мистер Кремер? Я должен просить вас оказать мне услугу. Сейчас у меня в кабинете находится картонка, которого мне только что доставили. Предполагается, что в ней находятся кукурузные початки. Возможно, так оно и есть. Но не исключено, что там динамит и какое-нибудь хитроумное приспособление, которое вызовет взрыв, когда веревки будут перерезаны и снята крышка. Мои подозрения могут быть беспочвенными, но они имеются, а вы знаете, как надо действовать. Будьте любезны поставить в известность соответствующее лицо без промедления?.. С этим можно подождать до того момента, когда мы будем знать, что находится в картонке… Безусловно, даже если в ней нет ничего, кроме кукурузных початков, я снабжу вас всей относящейся к делу информацией… Нет, тиканья не слышно. Если даже там взрывчатка, я не сомневаюсь, что никакой опасности нет, пока картонка не открыта… Да, я за этим прослежу.