Рекс Стаут- Умолкнувший оратор.

    Ниро Вульф сидел с закрытыми глазами в своем огромном кресле за письменным столом.

    - Интересно… - пробормотал он. - Члены Национальной ассоциации промышленников, которые присутствовали на приеме, представляют капитал, оцениваемый в тридцать миллиардов долларов…

    Я запер в сейф чековую книжку, зевнул и вернулся к своему столу.

    - Очень интересно, сэр, - согласился я. - Но не менее интересно, что доисторические строители могильных курганов оставили в штате Огайо больше следов своей деятельности, чем где бы то ни было. В дни моей юности…

    - Заткнись! - рявкнул Вульф.

    Я смолчал. Во-первых, дело шло к полуночи и меня клонило и сон, а во-вторых, его замечание, быть может имело отношение к нашему предыдущему разговору, чего нельзя сказать о моей тираде. Мы обсуждали наши финансовые тяготы, изыскивали возможности уплаты налогов и решали прочие денежные вопросы, среди которых не самой маловажной была проблема выплаты жалованья мне.

    Когда я зевнул в третий раз, Вульф вдруг сказал весьма решительно:

    - Арчи, возьми блокнот.

    В одну минуту сна как не бывало. Когда он продиктовал мне свои распоряжения и я отправился к себе наверх, полученные на завтра задания так завладели моими мыслями, что я вертелся в постели не меньше тридцати секунд, прежде чем меня сморил сон.

    Разговор наш происходил в среду самого теплого марта за все время существования Нью-Йорка. В четверг погода не изменилась, и я даже не надел пальто, выйдя из нашего особняка на Западной Тридцать пятой улице и направляясь в гараж за машиной. Я был подготовлен к любым случайностям. В бумажнике у меня имелся запас визитных карточек, которые гласили:

    АРЧИ ГУДВИН

    В боковом кармане пиджака, помимо обычного содержимого, лежал документ, сфабрикованный мною на пишущей машинке. В нем говорилось. "Разрешение от инспектора Л.Т. Кремера на обследование комнаты в отеле „Уолдорф“ получено. О результатах сообщу по телефону". Сбоку над текстом были нацарапаны чернилами - тоже моя работа, достойная восхищения, инициалы Л.Т.К.

    Управление нью-йоркской полиции находится на Двадцатой улице, меньше чем в миле от нас, и в половине десятого я уже сидел перед шикарным старинным письменным столом, владелец которого, восседая во вращающемся кресле, хмуро разглядывал какие-то бумаги. У него было круглое красное лицо, маленькие серые глазки, плотно прижатые к черепу уши. Он перенес на меня угрюмый взгляд и проворчал:

    - Я чертовски занят. - Глаза его уставились на три дюйма ниже моего подбородка. - Что это ты расфрантился? Или думаешь, что уже Пасха?

    - Я не знаю такого закона, который запрещал бы человеку купить себе новую рубашку и галстук, - решительно отпарировал я. - А может быть, как и полагается детективу, я маскируюсь? Конечно, вы заняты, и я не намерен отнимать у вас время. Хочу просить вас об одолжении. Не для себя, так как совершенно уверен, что окажись я в горящем доме, вы бы немедленно приказали плеснуть в пламя бензину. Я обращаюсь к вам от имени Ниро Вульфа. Он просит вас разрешить мне осмотреть комнату в отеле "Уолдорф", где в прошлый вторник был убит Ченни Бун, и сделать там несколько снимков.

    Тут уж инспектор Кремер воззрился на меня, а не на мой новый галстук.

    - Боже милосердный! - произнес он наконец с горьким негодованием. - Мало мне и без того неприятностей с этим делом! Не хватало только Ниро Вульфа, и вот он, тут как тут! - Он задвигал челюстью, раздраженно глядя на меня. - Кто ваш клиент?

    Я покачал головой.

    - Не знаю ни о каком клиенте. Насколько я понимаю, дело просто в научной любознательности Ниро Вульфа. Он интересуется преступлениями, которые…

    - Ты слышал мой вопрос? Кто ваш клиент?

    - Разрежьте меня на куски, сэр, - подобострастно отозвался я, - выньте сердце и пошлите на исследование в лабораторию, и вы увидите - на нем начертано, что я ничего не…

    - Хватит! - Кремер снова уткнулся в бумаги.

    Я поднялся с места.

    - Я знаю, инспектор, что вы заняты. Но мистер Вульф будет весьма признателен, если вы разрешите осмотреть…

    - Чушь! - не поднимая головы, бросил он. - Вы не нуждаетесь ни в каком разрешении для осмотра комнаты и прекрасно эти знаете! Мы проделали там все, что требовалось, а помещение это является частным владением. Впервые слышу, чтобы вы добивались официального разрешения властей. Будь у меня время, я попытался бы узнать, что за этим скрывается, но я слишком занят. Убирайся вон!

    - Боже мой! - обескураженно произнес я, направляясь к двери. - Подозрительность. Вечно одна подозрительность!.. Что за человек?!

    По внешнему виду и манерам Джонни Дарст был чрезвычайно далек от того образа, какой вы могли бы составить о сыщике, служащем в гостинице. Его скорее можно было принять за вице-президента какого-нибудь треста или за стюарда из гольф-клуба. Мы находились в небольшой комнате. Он молча глядел на меня, а я рассматривал обстановку, состоявшую из маленького столика, зеркала и нескольких стульев.

    - Скажите, а что вы ищете? - вежливо поинтересовался он.

    - Ничего определенного, - сказал я. - Я работаю у Ниро Вульфа, точно так же, как вы работаете у хозяев "Уолдорфа". Он послал меня сюда, и вот я здесь. Ковры поменяли?

    Он кивнул.

    - Сами понимаете - кровь… Кое-что забрала полиция.

    - Судя по газетным сведениям, здесь четыре такие комнаты, по две с каждой стороны сцены?

    Он опять кивнул.

    - Используются в качестве артистических уборных. Конечно, Ченни Бун отнюдь не был артистом, но он хотел подготовиться к выступлению, и его провели сюда, чтобы никто не мешал. Банкетный зал отеля "Уолдорф" лучше других оборудован…

    - Бесспорно! - охотно согласился я. - Хозяева должны платить вам надбавку к жалованью за рекламу. Что ж, весьма признателен.

    - Узнали, что было нужно?

    - Да, пожалуй.

    - Могу показать вам место, откуда он должен был произнести речь.

    - Спасибо, в следующий раз.

    Он спустился вместе со мной в лифте и проводил до выхода. На прощание он все же, как бы невзначай, спросил:

    - А на кого работает Вульф?

    - Наивный вопрос, - ответил я. - Он работает во-первых, во-вторых и всегда - на Вульфа.

    Без четверти одиннадцать я оставил машину на стоянке у Фоли-сквер и вошел в здание, где располагались различные правительственные учреждения.

    Я встретил там с десяток сотрудников ФБР, с которыми Вульф и я были знакомы во время войны, когда он выполнял государственные задания, а я служил в военной разведке. Мы с Вульфом решили, что Джордж Спиро, будучи процента на три болтливее, чем остальные, окажется для нас полезным человеком, поэтому именно ему я послал свою визитную карточку. Не прошло и мгновения, как аккуратненькая деловая девица провела меня в аккуратненький деловой кабинет, где меня встретило аккуратненькое деловое лицо - Джордж Спиро из ФБР. Мы церемонно приветствовали друг друга, и затем, придав своему голосу сердечность, он спросил:

    - Ну-с, майор, чем мы можем быть вам полезны?

    - Окажите мне две любезности, - сказал я. - Во-первых, перестаньте величать меня майором. Я уже давно сбросил форму и, кроме того, страдаю комплексом неполноценности, так как должен был бы носить звание полковника. Во-вторых, у меня просьба от Ниро Вульфа, своего рода конфиденциальная просьба. Конечно, он мог бы просто позвонить шефу, но не хотел беспокоить его по таким пустякам. Речь идет об убийстве Буна. Нам сказали, что в расследование вмешалось ФБР, а, как известно, обычно вы не интересуетесь такими делами. Мистер Вульф хотел бы узнать, может быть, Федеральному бюро нежелательно, чтобы частный детектив проявлял интерес к этому делу.

    Спиро все еще пытался играть роль доброжелательного чиновника, но выучка оказалась сильнее его. Он принялся барабанить по столу пальцами, но тут же прекратил и поспешно убрал руку. Сотрудники ФБР не барабанят пальцами по столу.

    - Дело Буна? - Наморщил он лоб, словно не зная, о чем идет речь.

    - Совершенно верно, дело Ченни Буна.

    - Да, да, припоминаю… Скажите, пожалуйста, а почему им интересуется мистер Вульф?

    Он наскакивал на меня со всех сторон. Полчаса спустя я ушел с тем, с чем и ожидал уйти, - ни с чем. Надежда на то, что он на три процента более болтлив, чем другие, не оправдалась.

    Последнее задание оказалось самым трудным. Главным образом потому, что я столкнулся с совершенно незнакомыми мне людьми. Я не знал ни единого человека, связанного с Национальной ассоциацией промышленников, и был вынужден начать с нуля. Как только я поднялся в штаб-квартиру ассоциации на тридцатом этаже здания, расположенного на Сорок первой улице, вся обстановка сразу же произвела на меня дурное впечатление. Приемная была слишком велика, слишком много денег было потрачено на ковры, обои, мебель, а девица за конторкой, хотя и являлась не столь уж плохим экземпляром с изобразительной точки зрения, безусловно, была подсоединена к морозильной камере. Уж так холодна, что я не видел ни малейшего шанса разморозить ее. Я умею быстро сближаться с лицами слабого пола в возрасте от двадцати до тридцати и более лет, при определенном стандарте в очертаниях и окраске, но с этим экземпляром найти общий язык было невозможно. Я понял это с первого взгляда и поэтому, протянув ей свою визитную карточку, сказал, что желаю видеть Хетти Гардинг.

    Это оказалось так трудно, словно Хетти Гардинг была богиней-хранительницей храма, а не помощником президента Ассоциации промышленников по связям с общественностью. Наконец, я был пропущен к ней. Просторный кабинет, богатые ковры, комфортабельная мебель. Имелись достоинства и у нее лично. Ей было где-то между двадцатью шестью и сорока восемью годами, рост высокий, хорошо сложена, одета со вкусом, скептический уверенный взгляд.

    - Мне доставляет истинное удовольствие видеть самого Арчи Гудвина, явившегося от самого Ниро Вульфа, - заявила она, крепко пожимая мне руку. - Поверьте, истинное удовольствие. По крайней мере, я надеюсь, что это так. Я имею в виду, что вы явились от Ниро Вульфа.

    - По прямой, мисс Гардинг. Как пчела летит с цветка.

    - Да? А не на цветок? - рассмеялась она.

    В ответ рассмеялся и я.

    - Так действительно будет ближе к истине. Признаюсь, что я прилетел сюда заполучить бочку нектара. Для Ниро Вульфа. Ему может понадобиться список членов Ассоциации промышленников, которые присутствовали на приеме в отеле "Уолдорф" во вторник вечером. Копия предварительного списка у него имеется, но ему необходимо знать, кто из этого списка не явился на прием, а кто явился сверх списка.

    Она молчала. На лице у нее появилось выражение озабоченности.

    - Почему бы нам не сесть? - вовсе не по-приятельски предложила она и направилась к креслам, стоявшим у окна. Но я сделал вид, что не заметил этого, и подошел к одному из стульев для посетителей перед ее письменным столом, так что ей пришлось занять свое рабочее место. Моя записка, адресованная Ниро Вульфу, которую я завизировал инициалами инспектора Кремера, покоилась у меня в боковом кармане пиджака, и ей предстояло случайно выпасть на пол кабинета мисс Гардинг. При том, что нас разделял стол, это была несложная операция.

    - Интересно, для чего мистеру Вульфу понадобился список? - спросила она.

    - Если честно, я могу ответить на ваш вопрос только ложью. - Я улыбнулся. - Список необходим ему, чтобы попросить присутствующих на приеме об автографе.

    - Я буду так же честна с вами, мистер Гудвин. - Улыбнулась она в ответ. - Вы, конечно, понимаете, что случившееся несчастье в высшей степени неприятно для нашей ассоциации. Только представьте себе - наш гость, основной оратор на вечере, директор Бюро регулирования цен, убит перед началом приема. Я оказалась в чертовски неловком положении… Ведь в течение последних десяти лет отдел по связям с общественностью, которым я руковожу, считался лучшим, - что я не желаю вменять в заслугу только себе, - и все мои усилия могут пойти насмарку из-за того, что произошло там в течение десяти секунд. Поэтому не…

    - Почему вы думаете, что в течение десяти секунд?

    Она удивленно заморгала.

    - Но ведь… должно быть… так, как все произошло…

    - Не доказано, - беспечно сказал я. - Его четыре раза ударили гаечным ключом по голове. Конечно, это можно было проделать и за десять секунд, но предположите, что убийца ударил его в первый раз, Бун потерял сознание, убийца, передохнул, снова ударил его, опять перевел дух, ударил в третий раз…

    - Что это вы?! - оборвала она меня.

    - Просто демонстрирую, как может проходить расследование убийства. Если бы вы заявили полиции, что преступление совершено в течение десяти секунд, вам бы несдобровать. А у меня это в одно ухо влетело, а из другого вылетело. Во всяком случае, я этим не интересуюсь. Я пришел по поручению мистера Вульфа, и мы были бы вам чрезвычайно признательны за список, о котором я говорил.

    Я приготовился выслушать что-нибудь вроде речи, но опешил при виде того, как она закрыла лицо руками, и, ей-богу, даже подумал, что она вот-вот заплачет от отчаяния по безвременной кончине руководимого ею отдела по связям с общественностью. Это был самый подходящий момент, чтобы бросить записку на ковер, что я и проделал. Мисс Гардинг сидела с закрытым лицом так долго, что я успел бы раскидать по полу целую кипу бумажек. Наконец она отняла руки от лица.

    - Извините, - сказала она, - но я не спала две ночи и совершенно разбита. Я вынуждена просить вас уйти. Через десять минут у мистера Эрскина должно начаться еще одно совещание по поводу убийства Буна, и мне надо подготовиться. К тому же вы отлично понимаете, что я не смогу дать список без ведома и согласия свыше. Кроме того, у мистера Вульфа, как я уже слышала, тесные связи с полицией. Почему бы вам не затребовать список у них? И, наконец, скажите мне, я искренне надеюсь, что вы это сделаете, - кто поручил мистеру Вульфу взяться за дело Буна?

    Я покачал головой и поднялся.

    - Я нахожусь точно в таком же положении, как вы, мисс Гардинг. Я не могу ничего сделать, даже ответить на простой вопрос без санкции свыше. Может быть, мы придем к соглашению? Я спрошу мистера Вульфа, можно ли мне ответить на ваш вопрос, а вы спросите мистера Эрскина, можно ли дать мне список. Желаю успеха вашему совещанию.

    Мы пожали друг другу руки, и я не мешкая прошагал по коврам к двери, чтобы она не успела обнаружить на полу записку и вернуть ее мне.

    В это время дня движение на улицах такое, что я едва тащился. Остановив машину у старого каменного особняка на Западной Тридцать пятой улице, принадлежащего Ниро Вульфу и являющегося моим домом вот уже в течение десяти лет, я поднялся на крыльцо и попытался отпереть ключом дверь, но она оказалась на засове, и мне пришлось позвонить. Отпер мне Фриц Бреннер, повар и домоуправитель. Проинформировав его, что шансы на получение в субботу жалованья у нас есть, я направился через прихожую в кабинет.

    Вульф восседал за своим столом, читая книгу. Только здесь он чувствовал себя удобно. В доме были и другие кресла, сделанные по специальному заказу, с учетом габаритов шефа и с гарантией выдержать нагрузку до четверти тонны. Одно из них стояло в его спальне, второе - на кухне, третье - в столовой, четвертое - в оранжерее, где выращивались орхидеи, и пятое - в кабинете, за его рабочим столом, рядом с огромным глобусом, диаметром почти в три фута, и книжными полками. Именно в этом кресле Вульф проводил большую часть суток.

    Как обычно, он даже не поднял глаз, когда я вошел. И как обычно, я не обратил на это ни малейшего внимания.

    - Крючки наживлены, - громко сказал я. - Возможно, в этот самый момент по радио передают, что Ниро Вульф, величайший из всех ныне здравствующих частных детективов (когда ему хочется работать, что происходит довольно редко), занялся делом Буна. Включить?

    Он дочитал до точки и отложил книгу в сторону.

    - Нет, сейчас пора ленча, - сказал он и взглянул на меня. - Наверное, тебя видно всего насквозь. Звонил инспектор Кремер. Звонил Травис из ФБР. Звонил Родде из отеля "Уолдорф". Боюсь, что один из них пожалует сюда, поэтому я и велел Фрицу запереть дверь на засов.

    Вот и все, что он произнес в этот момент или, вернее, в течение ближайшего часа, так как появившийся Фриц объявил, что кушать подано. Обед в этот день состоял из свиного филе на кукурузных лепешках с острым томатным соусом, сыра и - венец творения Фрица - кукурузных блинов с медом. Фриц готовил их мастерски. Не успевал один из нас прикончить, скажем, одиннадцатый блин, как немедленно, прямо со сковороды, появлялся двенадцатый.

    Я назвал это - Операция "Платежная ведомость". Согласен, что такое название дано несколько преждевременно. Помимо жалованья Фрицу Бреннеру, Чарли - уборщику, Теодору Хорстману - цветоводу, который ухаживал за орхидеями, и мне, предстояли и другие расходы, слишком многочисленные, чтобы их перечислять. Однако, исходя из правила называть вещи своими именами, я и назвал это - Операция "Платежная ведомость".