Анонсы книг, интервью, рецензии!

АВТОР	СООБЩЕНИЕ
Morik VIP Имя: Тайлер Дерден Сейчас нет на сайте Репутация: 9 Регистрация: 19.07.2008 Всего сообщений: 1755 Откуда: НИОТКУДА, я тут всегда	16 января 2010, 22:43 Ответы на вопросы любителей серии "СТАЛКЕР" Алексею Боблу Вопросы: 1. КотБаюн: Уважаемый Алексей, вы не хотели бы снять фильм по вашим произведениям? Или спрошу иначе, хотели ли вы вообще, увидеть фильм о сталкерах с хорошими актерами и крутыми спец. эффектами? С уважением Кот Константин. Нет, не хотел. Доверил бы такую работу профессионалам. Фильм бы посмотрел. А что касается спецэффектов и актеров, тут многое зависит от продюсеров и бюджета. Вообще, в фильме по сталкеру со спецэффектами надо быть очень осторожным, так как они могут напрочь убить атмосферу Зоны. 2. Nero: Расскажите, пожалуйста, о вашем псевдониме. Что означает фамилия Бобл, почему вы взяли именно ее? Как-то пришло в голову. Записал. Бобл никаких скрытых посланий и смысла в себе не несет. Бобл -- это Бобл. Просто Бобл. 3. АК-№2: Здравствуйте, уважаемый Алексей! Я бы хотел задать вопрос: сколько лет вы служили в воздушно-десантных войсках и до какого звания вы дослужили? Здравствуйте. Служил два года и три дня. Уволен в запас в звании сержанта. 4. ПАХА: Персонажи ваших книг являются вымышленными или же у них есть реальные прототипы? Некоторые - собирательные образы, некоторые имеют прототипы. Вот у Лабуса есть вполне конкретный прототип, и тоже с усами. 5. kul333t: Здравствуйте, уважаемый Алексей! Что вас вдохновляет на создание новых книг? Здравствуйте. Желание рассказывать интересные истории. Бывает, что какие-то жизненные моменты, запавшие в душу. Поступки (свои, друзей, незнакомых людей). 6. Mutant10: Так что же нас всё тянет и тянет в Зону снова и снова? Уж не является ли зона страной ОЗ наоборот, со своими героями и злодеями? Интересная параллель со страной ОЗ, но я не совсем понял, что значит "наоборот"? Почему наоборот? Насчет Зоны - лично меня туда не очень тянет. Мне интереснее писать про нее. Или вы спрашиваете о том, почему читатели все читают и читают книги про Зону? Если вопрос об этом, то правильно написал автор предисловия к сборнику "Зов Припяти" - хотя мир Зоны вроде и невелик, но в нем есть глубина. Вот в эту глубину вас и тянет снова и снова 7. S.P.H.I.N.X.: Здравствуйте Алексей, маленький вопрос. Всегда все сюжеты книг (практически всех) по вселенной "Сталкера" происходят в период десятых-двадцатых годов. То есть нет хронологического движения. Думаете ли вы перенести время действия в более далёкое будущее? Время же не стоит на месте. Здравствуйте. Кажется, роман Сергея Вольнова про будущее - и теперь его объявили чуть ли не худшим романом серии. Критики, во всяком случае, было масса. Возможно, я ошибаюсь, но мне кажется, что фанатам серии на самом деле не хочется никаких описаний будущего Зоны, в их душе Зона как бы застыла в том виде, в котором она уже описана. Ну как сказочная страна Авалон, если знаете, о чем я Что касается меня, то я просто так далеко не думал. Сейчас работа идет над проектом «Технотьма». Вот если буду снова писать по Сталкеру, тогда поразмышляю на тему будущего Зоны. 8. Dag: Вопрос у меня таков. Почему по просторам интернета нет ващих фотографий? все же интересно увидеть человек который пишет такие произведения. В интернете полно моих фото, честно. 9. Стелс: В вашей книги упомянаются система БТС и оружие "Сааб". Вы их придумали или они реально существуют? Аббревиатура БТС придумана. Правда, первый раз о подобной системе я услышал в 1995 году. В памяти отложилось, когда служил в армии. В книге реализовал. Описанный в романе «Воины Зоны» гранатомет Сааб, на самом деле перспективная разработка фирмы Сааб-Бофорс. 10. VFR: Здравствуйте, Алексей! Вот мой вопрос: Если у вас в планах написание книги не для серий "Сталкер" и "Технотьма"? Здравствуйте. Есть. И еще: Какой литературой Вы увлекаетесь? Больше люблю фантастику, но читаю и реализм. Вообще, я предпочитаю что-то драматичное, с острыми конфликтами, противостоянием героев и психологией. Ну вот, к примеру, мне очень нравятся старые романы Даниила Корецкого. 11. Харон[Огнев]: Доброго времени суток, Алексей. Вопросы касательно ТехноТьмы: Доброго. а. В "Кланах" в плане географических особенностей мы побывали на знойных пустошах, а также на юге и засохшего моря. Атмосферно, но описаний все же хотелось бы побольше, как никак антураж особенный. Также упоминалось о Некрозе, если не ошибаюсь это и есть юг Украины. А еще о болотистых местностях Минска, что также радует. Вопрос состоит в следующем, увидим ли мы в Технотьме: холодные северные леса Сибири, степи Донбасса с терриконами и шахтами, быть может какие-либо причудливые джунгли или усыпанные песком горные гряды? В общем, насколько богатыми и разнообразными будут ландшафты? Некроз и юг Украины разные понятия. Чтобы лучше разобраться, надо прочесть книги серии. Касательно Сибири и других локаций… да, почему нет? Сейчас трудно ответить на этот вопрос, потому что мы ведь не планируем заранее сюжеты всех будущих романов этого цикла. Мы даже не знаем пока, сколько их будет. б. Также в книге говорится о мутафагах и дается их описание. Но не рассказано, откуда они появились и чем были раньше, а также почему называются именно так? Расскажите подробнее о них, а также по возможности о панцирных волка. И стоит ли нам ожидать интересных, так сказать, созданий в новых книгах? Ожидать стоит. А что до мутафагов и панцирных волков, будет не так интересно читать книги, если я начну подробно рассказывать и описывать обитателей Пустоши. Лучше всю эту информацию "почёрпывать" потом из книг цикла. в. Не могли бы вы поведать нам о Главных Героях других книг из Технотьмы, особенно интересен "Песчаный блюз", атмосферное название. Надеюсь, книга будет не хуже. Разве что самую малость расскажу. J В Блюзе главный герой – доставщик. Крайне интересная профессия. Думаю, многие, прочтя этот роман, сами захотели бы стать доставщиками в Пустоши. А вот больше ничего не скажу пока г. Когда сайт проекта заработает нормально? И откроется форум? Мы с Андреем работаем над этим моментом. К сожалению, самое сложное найти добровольцев, которые согласятся поддерживать форум и сайт в рабочем состоянии. д. Что Вы думаете по поводу серии Зона Смерти? Выскажите свое отношение. Я не читал эту серию. А высказывать свое мнение по поводу серии коллег было бы некрасиво. е. Работая над Технотьмой, вы (вместе с Андреем) ориентируетесь на среднестатистического читателя сталкера или на разнообразную аудиторию? То есть, ожидать ли нам в книге экшена и боевиков или будет присутствовать большая доля, как говорят, "психологизма"? Я вот сейчас прочел интервью Андрея для этого портала, он там ответил на схожий вопрос. В Технотьме мы не ориентируемся ни на какую аудиторию, просто пишем то что нам интересно. А так... ну да, пожалуй, тех, кто читает сталкера, это может заинтересовать. Но и не только их, конечно. ж. Приблизительно в каком году происходят события Технотьмы? Приблизительно спустя сто двадцать лет после события, названного людьми Погибелью. з. Почему так красиво и интересно описаны многие особенности вселенной, как к примеру, наркоманы мамми, караван в пустыне, летуны, жизнь Моста, великолепное начало с бытом фермы и т.д., и так скучны бои и перестрелки, ну не считая бойни в Дворце? А кто так решил? Что скучно, а что нет? Вы? Но вы решили это только за себя или за всех? То есть это вопрос о вашем восприятии романа или про объективные особенности "Кланов Пустоши"? Уверяю вас, это только ваш взгляд на книгу, который может диаметрально отличаться от взгляда других. Например, совсем недавно мне сказали, что начало романа скучное и вялое, и весь этот быт на ферме и прочее совершенно неинтересны, а вот вторая половина романа (состоящая в основном из экшн-действия) - захватывает. Так кому мне верить? Спасибо за вопросы. Удачи всем в 2010 году! Алексей Бобл © stalker-book.com JPG 68.7 Kб
Morik VIP Имя: Тайлер Дерден Сейчас нет на сайте Репутация: 9 Регистрация: 19.07.2008 Всего сообщений: 1755 Откуда: НИОТКУДА, я тут всегда	16 января 2010, 23:06 Интервью с Андреем Левицким Виталий: Андрей, привет! Андрей Левицкий: Привет, привет! Виталий: Расскажи немного читателям, как началась твоя творческая карьера? Андрей Левицкий: Она началась лет в 7-8, когда под влиянием приключенческих романов Майн Рида и Луи Буссенара я стал творить. Но тогда это была не фантастика, а что-то про ковбоев, кажется, про Джона и Джерри, хотя точно уже не помню. Ну а именно фантастику я начал писать лет в 16. Виталий: Какое рекордное количество текста тебе удавалось написать за один раз? Андрей Левицкий: За один раз - в смысле, не вставая со стула? Не помню, если честно. За день, по очень большому вдохновению, как-то написал что-то около 60 или 65 тысяч знаков с пробелами, но это было лет десять назад. Виталий: У тебя есть любимая книга? Андрей Левицкий: Одной-единственной - нет, есть любимые книги и любимые писатели. Любимые книги, навскидку: "Убить пересмешника", "Записки Пиквикского клуба", "Третий полицейский", "Горменгаст". Любимые писатели - Диккенс, О`Генри, Гофман, Грэм Грин. Но вообще, с возрастом это меняется, то есть если бы ты задал этот вопрос несколько лет назад, то ответ во многом был бы другим. Виталий: Увлекаешься ли ты, каким либо видом спорта? Андрей Левицкий: Как зрелищем - нет, наоборот, не перевариваю ни футбол, ни хоккей, ни что-либо другое. Как занятие... ну, у меня дома пара тренажеров, и я иногда на них занимаюсь, при моей сидячей работе надо как-то поддерживать форму. Виталий: Почему ты взял творческий псевдоним Илья Новак? Андрей Левицкий: А это не псевдоним, просто у меня была бурная жизнь и фамилия с именем менялись. Виталий: Андрей, последнее время ты пишешь в соавторстве, возникает вопрос почему? Андрей Левицкий: Трудно ответить. Видимо, просто такой творческий период в жизни. Виталий: Как ты оцениваешь проведенный конкурс по логотипу для серии? Будут ли еще конкурсы? Андрей Левицкий: Очень удачно получилось. У нас действительно не было толкового логотипа, а теперь он появился, да не один. Пришло больше двухсот работ, было из чего выбирать. Хочу поблагодарить всех, кто участвовал в конкурсе, вы нам и вправду помогли. Насчет дальнейших конкурсов - для них нужен какой-то повод, необходимость провести конкурс. Из того что сейчас приходит в голову... Ну, я бы провел конкурс на "лучшую локацию для вселенной Технотьмы". Пока что у нас есть Москва (разделенная на сектора, подконтрольные московским кланам); Киев - место, где обосновался Орден Чистоты; Харьков - там заправляют Цеха оружейников, снабжающие оружием всю Пустошь; опустошенный эпидемией Минск, в окрестностях которого обитают симбиоты, еще - Донная пустыня, Вертикальный город, Улей - крепость небоходов, Технофаб и Корабль. Так вот, можно было бы предложить читателям придумать новые локации, которые можно было бы использовать для цикла и для будущей игры. Виталий: Расскажи как долго ты с Алексеем продумывал вашу вселенную? Могла ли она быть другой? Андрей Левицкий: Над романами для Технотьмы мы работаем в общей сложности около года - вот около года и придумывали. И - да, она могла быть другой, конечно, если бы мы придумали что-то другое Хотя после того, как была разработана основа, базовые законы и обстоятельства, дальше все "плясало" от них по каким-то логическим взаимосвязям, то есть простора для бурных фантазий оставалось уже меньше. Виталий: Кстати, почему название именно «Технотьма»? Это как то связанно с техническим регрессом? Андрей Левицкий: Технический регресс - да, но главное, что с этим словом связана основная тайна этого мира, причина всех тех изменений, которые произошли на планете. Это слово - как шифр, пароль к происходящему. Виталий: В каких жанрах планируются книги серии и на какую возрастную группу она рассчитана? Андрей Левицкий: Собственно, жанр один - фантастика. Или, если хотите, "фантастика, приключения, постапокалипсис". А на возрастную группу мы ни на какую не рассчитывали, это какой-то слишком холодный, выверенный подход. Мы просто пишем то, что нам интересно писать. Виталий: В чем ты считаешь изюминка вселенной «Технотьмы»? Андрей Левицкий: В тайне этого мира - кто и что стало причиной катастрофы - и в возможности увидеть знакомые места, преображенные этой катастрофой. По большому счету, любой читатель, живущий в любом городе, может, ознакомившись с книгами цикла и поняв логику этого мира, описать, как бы выглядел его родной город, места, которые он хорошо знает, в мире Технотьмы. Одной силой воображения перенести себя или своих знакомых в эту вселенную. И - если его вещь получится интересной - опубликоваться в серии. Виталий: Какие локации из книг ближе тебе, а какие Алексею? Андрей Левицкий: Естественно, каждому ближе то, что он знает. Я знаю Киев, киевскую область, Харьков или, к примеру, Чернобыль с окрестностями. Алексею хорошо знакома Москва и московская область. Все эти места будут показаны в Технотьме. Виталий: Сколько еще книг с твоим авторством планируется в серии СТАЛКЕР? Андрей Левицкий: Нисколько не планируется. Это не значит, что они там не выйдут, но и не значит, что выйдут. Посмотрим, пока не могу ответить на этот вопрос. Виталий: Что ты пожелал пользователям портала stalker-book.com? Андрей Левицкий: Учитесь мыслить самостоятельно и всегда иметь собственное (обоснованное) мнение. Виталий: Спасибо за интервью, успехов сеттингу «Технотьма». Андрей Левицкий: И вам того же © stalker-book.com JPG 32.4 Kб
Morik VIP Имя: Тайлер Дерден Сейчас нет на сайте Репутация: 9 Регистрация: 19.07.2008 Всего сообщений: 1755 Откуда: НИОТКУДА, я тут всегда	19 января 2010, 01:30 Интервью с Терри Гудкайндом Терри Гудкайнд: Меч истины Цитата из книги: «Я не боюсь секретов тех, кому доверяю, а им не надо боятся моих. Это часть того, что называется дружбой.» (Ричард) 1 ПВ Журналист: Я хотел бы поговорить о том, как Вы стали писателем. Люди часто задаются вопросом, как авторы начинают. Вы делали много различных вещей в своей жизни, чтобы заработать на жизнь, и наконец, где-то между 20 или 25 годами, Вы решили начать писать. Думали ли Вы раньше о писательской работе как о чём то чем Вам бы хотелось заниматься? Терри Гудкайнд: Не так уж и много я сменил работ, прежде чем я обратился к письму; я думаю, что я занимался всеми теми делами в поисках тем для письма. Я искал работу, которая была моим счастье, и теперь я могу сказать, что я всегда знал, что это будет писательская работа. Мне всегда была интересна письменная форма, и я всегда писал истории в своей голове. Журналист: Как рано в вашей жизни это началось? Вы не забываете таким образом придуманных историй? Терри Гудкайнд: Некоторые из моих самых ранних воспоминаний имеют персонажей. Я не думал об этом как о составлении историй, но как о людях, которые живут у меня в голове и рассказывают мне свои истории. Это были всегда персонажи, находящиеся в большой эмоциональной суматохе, и они сообщали мне о своих проблемах, неприятностях. Они были очень важны для меня; они были моими друзьями, людьми, о которых я волновался. Я шел спать каждую ночь, слушая их рассказы. Журналист: Вы вспоминаете какие-нибудь влияния на себя, со стороны книг, которые заинтересовали Вас в фэнтези, или в любом другом виде литературы? Любимые авторы, или любимый вид историй? Вестерн, пиратские истории, полицейские и бандиты? Что - нибудь в особенности, что занимало Ваше воображение? Терри Гудкайнд : Я всегда был заинтересован прежде всего персонажами: заинтересован эмоциями и их поступками . Фэнтези касается чего-то глубоко сидящего во мне, и интересна мне больше чем любой другой жанр. Герои в фэнтези так или иначе глубоко сидят во мне. Я люблю различные виды литературы: беллетристику ли, научную литературу ли, безотносительно, но есть что-то особенное в фэнтези, что всегда трогает меня. Журналист: Вы помните какую-либо книгу или автора, которого Вы читали, когда Вы были моложе, которые вдохновляли Вас? Терри ГУдкайнд: Очень немного. Журналист: Вы писали что-нибудь тогда? Терри Гудкайнд: Только в своей голове. Я делал это все время. Но эти истории я не всегда записывал. Мои преподаватели говорили мне, что всё что я писал было невозможно; истории была невероятными. Это было только пробой пера и имели значение лишь технические аспекты. Из-за моей болезни (Гудкайнд болен дислексией – прим. Чейза), я - паршивый рассказчик. Так что все, что я записал, было просто большим количеством топлива для насмешек. Я не собирался добавлять большее количество топлива к тому огню. Журналист: Когда же Вы изменили своё мнение о чтении и написании историй? Терри Гудкайнд: Этого не произошло, пока я не стал старше, в высшей школе, где у меня был преподаватель английского языка, которая действительно сделала много для меня. Я начинал снова читать те вещи, которые должен бы был прочитать раньше. Я читал много научной фантастики, книги Филипа К. Дика и др. Я любил книги про морские приключения. Я был старше, и начинал читать то, что я хотел. Эта преподавательница читала истории, которые я написал для ее класса и видела в этом кое-что большее чем просто набор слов с орфографическими ошибками. Хотя она предупреждала меня о моем скудном стиле и грамматических ошибках, она также сказала мне, что было кое-что вне механики письма, что было очень важно. Она видела историю. Она поощряла меня писать истории. Она позволяла мне касаться чего-то благородного. Это изменило мой мир. Она оставляла меня после занятий. Она говорила со мной о значении и смысле, того, что я написал. Она читала всё написанное мной для класса. Я был изумлен, что другие люди хотели слушать то, что я написал. Если бы я написал что-нибудь невероятно кровавое, она читала бы, пока она могла, а потом просила меня закончить чтение за неё. Она никогда не говорила мне о чём писать, она лишь помогала мне писать лучше. Я едва дожидался конца занятий, что бы я мог говорить с нею о книгах и писательстве. Я чувствовал, что нашел единственного человека в мире помимо меня, кто понимал сцены в моей голове, в то время как я работал. Это было тогда, когда я решил, что пришло время, чтобы писать, что я готов. Так что я начал строить истории. Кэйлен и Ричард были там со мной, сообщая мне о своих неприятностях, ужасах, о свой жизни. Некоторые сцены, я написал в своей голове несколькими годами раньше, чем я смог наконец их записать. Журналист: Вы имеете в виду, что помните вещи, которые Вы пишете в вашей голове? Терри Гудкайнд: Фактически я не могу получить их из своей головы, пока я не записал их. Я думаю, что это так, потому что они - об эмоциях моих персонажей. Это - эмоции, которые я держу в моей голове, и во мне это настолько мощно, что я не могу забыть это. Трудно объяснять, но когда я пишу, то как будто сцены разыгрываемые в моей голове перевожу в слова. Я предполагаю, что можно сказать, что это - немного похоже на просмотр кинофильма, и потом записывания того, что вы видели. Часть из этого находится в словах, и часть из этого находится в картинках. Я не могу избавить себя от этих эмоциональных сцен, пока я перевожу их в слова и записываю их. Но конечно, тогда ко мне приходят новые сцены. Журналист: Я знаю, что Вы были художником. Вы рисовали обложку для "Первого Правила Волшебника”, и Вы рисовали карту. Вы работали профессиональным художником?[/b] JPG 96.9 Kб
Morik VIP Имя: Тайлер Дерден Сейчас нет на сайте Репутация: 9 Регистрация: 19.07.2008 Всего сообщений: 1755 Откуда: НИОТКУДА, я тут всегда	19 января 2010, 01:30 Терри Гудкайнд: Я начал продавать картины, когда я был в средней школе. Я раскрашивал и рисовал с тех пор, как я был действительно маленьким. Я всегда любил рисовать, и меня всегда поощряли, потому что я был хорош в этом. Это было также спасение от школьной жизни. Искусство, для меня, было всегда возможностью выразить эмоции наполняющие меня, но в то время, я не понимал, что написание книг было путём которым я действительно хотел делать это. С живописью, я пробовал делать то, что я теперь делаю в моих книгах: выражаю эмоции, рассказываю истории. Я люблю рисовать, но это - не моя страсть. Письмо - моя страсть. Искусство помогает мне писать, тем не менее она - часть этого. Чтобы рисовать, Вы должны видеть то, что - действительно там. Однажды после занятий, учитель сказала мне, что она думает, что я нуждаюсь в том, чтобы читать Кафку. Я почитал, и он произвёл огромный эффект на меня. Я читал все, что он написал. Она хотела знать о вещах, которые я читал. Она не хотела знать, как много у меня уходит времени на прочтение, она только хотела знать то, что я думал об историях, персонажах, эмоциях. Она не ставила мне ограничений в том, что я должен или мог читать. Она считалась парией некоторыми другими преподавателями, но для меня, она была рукой протянутой через пропасть. Я писал истории не только для класса, и она тоже читала их. После школы она говорила со мной о них, и поощряла меня делать больше. Это то что я вспоминаю чаще всего, ее единственная просьба ко мне: писать. Для меня, писательство было подобно тому, что бы оказаться самому в тех мирах, которые я обнаружил когда я был более молод. Это была дополнительная действительность, волшебство. Именно тогда я знал, что когда-нибудь я стану писателем. В то время, это было секретная, личная мечта, но я знал. Журналист: Вы продолжали писать после этого? Терри Гудкайнд: После средней школы я не записывал истории, но я все время придумывал истории в голове. Для меня это почти тоже самое. Я так привык к "писательству” в своей голове, что я не видел различий с письмом на бумаге. Это также меньше ограничивало меня, потому что я мог писать в голове всякий раз, когда я хотел. Независимо от того, что я делаю, шёл, ел, то есть почти всегда на заднем плане мышления сочинялась новая история. Я думаю, что к записыванию историй я не был еще готов. У меня есть хороший друг, который сказал мне, что он вычислил причину, по которой у меня требуется так много времени, что бы начать писать. Он сказал, что так было потому что письмо было очень важно для меня, и я не мог рисковать, что бы потерпеть неудачу, и так что я не мог начинать, пока не был уверен, что теперь то я готов к этому . Я думаю, что он прав. Журналист: "Первое Правило Волшебника” вы тоже написали сначала в голове? Терри Гудкайнд: Частично да. Когда я строил себе дом в лесу, я делал это один. Я писал сцены в голове, в то время как я работал. Это было когда я решил, что пришло время, чтобы писать, что я готов. Так что я позволил себе создавать истории. Кэйлен и Ричард были там со мной, сообщая мне о своих неприятности, рассказывали мне о своей жизни. Некоторые из сцен, я написал в своей голове несколькими годами раньше, чем я мог наконец записать их. Журналист: Я помню Вы сказали, что дело, которым Вы наслаждаетесь больше всего, состоит в том, что Вы делаете теперь, писать фэнтези. Имеется ли что нибудь другое, не письмо, что бы Вы делали для удовольствия? Терри Гудкайнд: Я люблю гулять в лесу. Мой дом окружен обширными лесами, и я действительно люблю находиться в лесу, подниматься в горы. Но даже тогда, я пишу. Иногда, когда я должен думать о том, что я пишу, я люблю идти в лес. Я могу брать моих персонажей с собой, выходить на прогулку с ними, и позволять им рассказывать мне больше о себе. Некоторыми образом это - подобно посещению их мира. Изоляция помогает развиваться истории, происходящей в моей голове. Это помогает мне с моим письмом. Таким образом я не чувствую, что я трачу впустую время. А когда я не пишу, я вообще чувствую, что я трачу время впустую. Я предполагаю дело в том, что письмо - мое счастье. Это - то дело, которое я люблю делать больше чем какое либо другое, из тех какими я когда-либо занимался в моей жизни. Письмо волшебно для меня. Возможно именно поэтому я чувствую такую глубокую тягу к фэнтези, к волшебству. Мой друг провёл детективную работу, и нашел мою среднюю школу, мою преподавательницу английского языка. Он сказал ей, что я написал книгу, и сказал, " Это - фэнтези." Моя преподавательница ответила, " Хорошо, ну а что же еще это могло быть? " Я думаю, что еще тогда, в ее классе, когда я приоткрыл покров над своей тайной, что я когда-нибудь буду писателем, я думаю, что один человек знал эту мою тайну. JPG 16.2 Kб
Morik VIP Имя: Тайлер Дерден Сейчас нет на сайте Репутация: 9 Регистрация: 19.07.2008 Всего сообщений: 1755 Откуда: НИОТКУДА, я тут всегда	21 января 2010, 21:34 Беседа с Олегом Дивовым Интервью с российским фантастом Олегом Дивовым, автором популярных романов «Выбраковка», «Ночной смотрящий», «Храбр» и многих других. «Раздолбай с человеческим лицом» Фантастику у нас пишут многие, но не все делают это хорошо. Одним из немногих «избранных» чуть ли не с самого первого своего шага в литературе по праву стал Олег Дивов. Дивов ярко выделяется в толпе разноликих авторов, ведь его книги по сути своей и не фантастика вовсе — это истории об окружающем нас мире и о людях, его населяющих. О нас самих. Звездолёты, бластеры и зомби — всего лишь дань литературному приёму, который позволяет взглянуть на реальность под иным углом. «Послевкусие — это главное в прозе» Вы выросли в семье художников-реставраторов Третьяковской галереи. По идее, вас с детства должно было тянуть к произведениям русской классики, Толстому и Достоевскому, Чехову и Бунину. Откуда же взялся интерес к фантастике, причём к фантастике жёсткой, местами на грани с трэшем? Всё как раз наоборот. Да, моё детство прошло буквально среди икон, и с классической живописью я был знаком куда ближе среднего мальчишки — это естественно. Помогал в несложных технических операциях вроде дублировки холстов, с иконами немного возился... Но именно жизнь в среде, пропитанной духом «канонического» искусства, помогла легко понять, откуда пошёл весь «авангард» и чем он ценен для мировой культуры. Ведь искусство — неразрывный единый процесс бесконечного эксперимента с формой и смыслами. Знаковые, культовые предметы искусства — это всегда конечные продукты долгих изысканий, будь то идеально выверенная рублёвская «Троица» или хитро перекошенный «Чёрный квадрат».
Morik VIP Имя: Тайлер Дерден Сейчас нет на сайте Репутация: 9 Регистрация: 19.07.2008 Всего сообщений: 1755 Откуда: НИОТКУДА, я тут всегда	21 января 2010, 21:35 «Кровь пить любой клоп может» Пожалуй, самым скандальным, вызывающим диаметрально противоположные толкования романом Олега Дивова до сих пор остаётся «Выбраковка». Одни считают её страшной антиутопией, другие — описанием рая на земле. Вы с самого начала стремились добиться от читателей подобной реакции? Безусловно. Я только планировал деление 50 на 50 и совсем не ожидал, что 90% сочтут её утопией и готовой социальной программой. Маркеры, расставленные по тексту, чтобы подтолкнуть читателя к мысли о том, насколько мир «Выбраковки» неуютен и опасен для жизни, — увы, не сработали. Их попросту не заметили. Или вытеснили из сознания. Большинство читателей не раскусили даже простейшую обманку с выдуманным персонажем, этим несчастным Птицыным. Тут, конечно, образ главного героя очень сильно на аудиторию повлиял. Харизма «суперагента Пэ Гусева» давит всё, включая логику, читатель верит тому, что Гусев рассказывает. И неспроста, ведь Гусев во вторую очередь выбраковщик, а в первую — гений рекламы. Он вообще талантливый мужик. Настоящий русский интеллигент, просто вооружённый и очень опасный. Было интересно разрабатывать его образ. Я делал «Выбраковку» как книгу-соблазн, книгу-провокацию. А вышла книга для умных, отважных и, главное, честных перед собой. Разглядеть в себе «крошечку-хаврошечку», существо униженное и оскорблённое, легко. Увидеть в зеркале банального фашиста, уверенного, что людей можно загнать в светлое будущее решением Политбюро, что счастье одних можно купить несчастьем других, — очень трудно. Ещё я не понимаю, отчего все убеждены, что им-то лично выбраковка не грозит? Или они втайне надеются, что вот АСБ припрётся и увезёт в закрытый дом престарелых, откуда возврата нет, их слабоумную бабушку? Ну-ну. То, что АСБ попутно может папу прихватить, да и маму за компанию, а тебе выбьют лишние зубы, если вякнешь, людям в голову не приходит... С АСБ не шутят, ребята. Я сейчас открою свою френдленту в «Живом журнале» и пальцем покажу, кто из вас схлопотал бы как минимум «предупреждение». Это примерно каждый третий. А многих бы сразу вывели в «труповозку». И можете оказывать сопротивление. Имеете право. Но сейчас я скажу главное. Восторженное отношение к «Выбраковке» — это не вина наших людей, а их беда. По всплескам продаж книги в регионах можно точно установить, где народ уже окончательно изнасилован. И согласен на что угодно, лишь бы пришли ребята, «имеющие право», и поубивали сначала всех бандитов, потом всех чиновников, потом всех милиционеров, а ещё, если вам не трудно, товарищ уполномоченный, моего соседа и собаку его гнусную до кучи... Чего вы вообще хотите, если мне однажды целый полковник милиции сказал: «Хорошую ты сказку написал. — Почему «сказку»? — Потому что, к сожалению, никогда у нас не будет таких защитников...» Роман «Ночной смотрящий» развивает модную тему об «истребителях вампиров», но, прямо скажем, кровососы на страницах этой книги далеко не так гламурны и кавайны, как у большинства авторов «вампирбургеров». Зачем понадобилось выворачивать наизнанку образ обаятельного, «готишного» вампира, уже прижившийся в отечественной литературе? Во-первых, затем, что лично я не вижу в кровососах ничего обаятельного. Обыкновенные клопы, возомнившие о себе. Во-вторых, чтобы сказать: хочешь стать высшим существом — ну и становись им. Оставаясь человеком. Да, это трудно. Велик шанс, что на пути к вершине основательно переродишься. Вот посмотрите хотя бы на главных героев «Мастера собак» и «Стального сердца». По-своему обаятельные ребята, особенно Мастер. Только у них система ценностей фактически не человеческая. А они ведь просто бились за право остаться самими собой. Чтобы им дали спокойно жить. Но даже на этом пути, казалось бы, таком простом, растеряли человечность почти без остатка. Один хотя бы собаку любит. Другого иногда заедает ностальгия. Всё! И все-таки выход есть. Сейчас процитирую по памяти. «Глядящий на мир в свете высшей истины не способен ненавидеть. Ибо видит себя во всём и всё в себе». Ощущение сопричастности ко всему. Понимание, что бога носят в сердце, а не дергают за подол его рубахи в церкви. Вот чего нам не хватает. А кровь пить любой клоп может. «Выбраковка» стала первым произведением Дивова, которое было отмечено литературными наградами. С тех пор писатель получает по несколько фантпремий каждый год. В их числе — дюжина «Росконов», по три «Кадуцея» и «Интерпресскона»,а также больше десятка других призов. «Премии — овеществлённое «спасибо» Вы лауреат уймы литературных наград. Каково ваше отношение к премиям? Изменилось ли оно за последние годы? Когда я был совсем молод, мало кто меня читал, и поэтому премий не давали, я оценил механизмы их вручения и понял: мне просто не хватит. Слишком много хороших авторов. И сразу успокоился. Тут как раз фэндом вчитался в мои тексты — и началось... Чтобы брать премии, надо регулярно, на протяжении лет, выдавать яркие и интересные тексты. Учитывать, что «старшие товарищи» тоже не дремлют и высоко держат планку. Наконец есть «инерция брендов», и у Лукьяненко всегда больше шансов, чем у Пупкина, потому что Серёгу многие читают, а Васю — единицы. «Демократические» премии фэндома по сути все до единой призы читательских симпатий. Все эти статуэтки, камушки, они — овеществлённое «спасибо» тех, кто тебя прочёл. Так к ним и надо относиться, на мой взгляд. Премии, вручаемые закрытым жюри, — разные. «Филигрань» — средняя температура по больничной палате критиков. Ценный приз. «Премия Булычёва» — та же средняя температура в палате писателей. Тоже серьёзный знак. «Фантаст года» — просто чистая победа по результатам продаж. А вот что такое, например, «Лучший фантаст Европы», я уже рассказывал когда-то. Просто дружеский подарок хорошему человеку. Некоторые эксперты до сих пор называют вашими лучшими произведениями повести и рассказы. В чём для вас разница между «малой» и «крупной» формой, над чем работается легче, а над чем — тяжелее? И, кстати, с чего разумнее начинать молодому писателю: с цикла романов или с небольших новелл? Я объективно сильнее всего в средней форме: четыре-шесть авторских листов. Максимум десять. Рассказы удаются иногда — так ведь и учился их делать очень долго. Но это не значит, что я пишу хоть что-нибудь «легко». Сам процесс написания вещи может быть весьма скоротечным, но «вынашивание» текста, подготовка к нему затягивается на годы. И не всегда заканчивается текстом. Бывает, заканчивается ничем. Полный компьютер набросков, к которым потерян интерес. А начинать надо с того, к чему душа лежит. Главное — не бросаться стремглав это публиковать. Даже в интернете. Пусть сначала материал «вылежится». Полгода, а то и год. Потом вы его прочтёте — и крепко подумаете. Дальше уж дело ваше. Кроме премий за повести и рассказы, на вашем счету немало наград за критику и публицистику. Что помогло вам обойти на поворотах и вдумчивых литературоведов вроде Михаила Назаренко, и авторов острых, полемических текстов, вроде Романа Арбитмана? Во-первых, та самая инерция бренда: если Дивов сделал статью, это интересно очень многим. А если Миша Назаренко — это в фэндоме интересно Дивову и ещё десятку-другому экзотов, способных отличить «апологию» от «аналогии». Во-вторых, я обычно проговариваю вслух то, что у всех наболело. С моей интерпретацией можно не соглашаться, но наболело-то однозначно. Ну и сама подача текста у меня, как правило, такая, что читать не скучно. Традиционный вопрос: какое из своих произведений вы сами выше всего оцениваете? Что вообще вам нравится и не нравится в собственном творчестве? Из крупной формы — «Толкование сновидений». Как я взял такую планку в тридцать лет, сам не знаю. Ольга Славникова меня тогда ругала: зачем ты это издал, я бы сначала отнесла в «Новый мир»... Из средней — «У Билли есть хреновина» и «К-10». Лучший мой рассказ однозначно «Когда начнётся муйня» (кстати, нигде и никем не премированный). Что знаю за собой худого — подолгу зависаю на собственных шаблонах. Если приглядеться, в моей писанине заметны циклы, когда все главные герои исповедуют почти идентичную систему ценностей. Поэтому они выдают шаблонные реакции. Несколько лет кряду одни герои, несколько лет другие... Отсюда, кстати, взялся идиотский штамп: «Дивов пишет героев с себя». Скорее уж персонажи на меня влияют, я ведь некоторые роли отыгрываю по-актёрски... Вы активно поддерживаете молодых писателей — Дмитрия Колодана, Карину Шаинян... Вам не кажется, что вы несколько торопитесь? Может быть, стоит подождать, пока каждый из этих авторов выпустит по пять-шесть романов, как дебютировавшие на переломе тысячелетий «Стиратели»? Активно? Не уверен. Просто сказал пару слов. Никогда не «поддерживаю автора», поддерживаю строго текст. Вижу яркий и качественный текст — одобряю. Личность самого писателя меня при этом волнует слабо. Вот, например: дебютные книги «Стирателей» оставили меня равнодушным. Но я не забываю, что Роман Афанасьев — автор редкого, штучного по задумке и исполнению рассказа «Воин Света». «Заповедник» Гаркушева-Егорова ужать до размеров повести — цены б ему не было. Только его не купил бы тогда никто. Хотя остальные упражнения этой пары в намеренной графомании мне скучны. Экстремизмом занимаются, право слово. Колодан способный автор, только я его вообще не хвалил, напротив, как открыл его дебютную книгу — сразу пошел задавать Диме неприятные вопросы. С Шаинян другая история, я её давно заметил, ещё на каком-то сетевом конкурсе рассказов. Талант Карины своеобразен, редкий дар у неё, таких авторов можно и нужно поощрять хотя бы добрым словом. Главное — не перехвалить. А ругать их ещё будут зверски, если станут популярны. Жестоко ругать, несправедливо, и все, кому не лень. Это нормально. Олег Дивов — не только состоявшийся фантаст со своим читательским кругом, но и активный деятель фэндома. Он часто посещает конвенты, участвует в дебатах и проводит мастер-классы. «Живой журнал» Дивова долгое время был одной из самых горячих дискуссионных интернет-площадок для русских любителей фантастики.
Morik VIP Имя: Тайлер Дерден Сейчас нет на сайте Репутация: 9 Регистрация: 19.07.2008 Всего сообщений: 1755 Откуда: НИОТКУДА, я тут всегда	21 января 2010, 21:35 «Давно хотел свалить из Сети!» Недавно хакеры взломали ваш аккаунт в «Живом журнале», потом шла эпопея с возвращением его законному владельцу — вы же отреагировали на все эти события довольно вяло. Как вообще складываются ваши отношения со Всемирной паутиной? Вы оцениваете её как серьёзную площадку для обсуждения текстов, создания и разрушения литературных репутаций? Такой известный персонаж, как Дмитрий Глуховский, например, высоко оценивает рекламный потенциал интернета. За десять лет, что я болтаюсь в интернете, там так и не родилось каких-то новых сущностей. «Аналитики» пророчили феерию — и что? Паутина дала широким массам всего лишь новые возможности для развития вполне традиционных парадигм. Скучно, господа. Если завтра интернет просто испарится, в моей жизни не изменится ничего вообще. Точнее, она станет проще: исчезнет лишний канал, по которому люди могут меня теребить, чего-то добиваясь. Как информационная помойка интернет мне тоже не особо дорог — люблю и вроде бы умею работать с бумажными источниками. Надоели они мне просто, эти ваши интернеты. И блог свой я последний год тянул еле-еле, чисто по привычке. Названный вами персонаж мне известен в первую очередь тем, что вымогает у читателей ссылки на себя, любимого, в ЖЖ. Дадут много ссылок — он выложит следующую главу. И они, представьте, дают. Нагоняют ему рейтинг. Прямо секта какая-то. Естественно, такой автор оценит «рекламный потенциал интернета» высоко. Но вот какая тонкость: самые эффективные технологии продвижения текста в интернете — партизанский маркетинг и вирусная реклама. А гиперэффективная — это когда сам народ за тебя подписался. Нужно просто сделать такой текст, чтобы люди хотели его читать и рекомендовали другим. Опять мы упираемся в то, что интернет не создает новых сущностей, он просто эксплуатирует вековой опыт. Опять скучно, господа. Думаю, мне пора на пару лет в интернете просто заглохнуть. Уйти в read-only. А там поглядим. Взлом блога — это была просто манна небесная. Не все верят, но у меня свидетель есть. Когда позвонили с этой новостью, первой моей ответной фразой было: «Ну и слава богу, отличный повод завязать! Давно я хотел вообще свалить из Сети!» Как вы оцениваете игру «Ночной смотрящий», сделанную по мотивам вашего одноимённого романа? Планируете ли вы в ближайшем будущем сотрудничество с производителями компьютерных игр, не обращался ли к вам кто-либо из кинопродюсеров? Не оцениваю: не играл. Меня долго уговаривали, наконец, уговорили, но диск не запустился. Те немногие, у кого диск запустился, говорят, чушь несусветная. Там не использован ни один оригинальный сюжетный ход «Смотрящего», наоборот, книга фактически угроблена, опущена до состояния типового ужастика. Как я понял, у них висела в стадии полуразработки игрушка, под которую надо было подогнать более-менее внятную фабулу. Тут подвернулся «Смотрящий». Я продал лицензию, забрал деньги, ушёл, забыл. К тому моменту книга давно жила своей жизнью, и её судьба меня волновала исключительно в плане «роялти». Будут ли новые игры, понятия не имею. А с кинопродюсерами я общаюсь уже лет десять. Вариантов было очень много, я соглашался (точно как в случае с игрой) — и всё сыпалось вдруг. Прошлогодний кризис подрубил экранизацию, по которой уже пошла конкретная работа, был подписан договор со студией, вовсю пахал сценарист, мы с режиссёром устраивали мозговые штурмы. Но не судьба. Ну и ладно. Я к этому абсолютно спокойно отношусь. Зато с хорошими людьми познакомился. Что особенно веселит: сам уровень предложений растёт год от года, осталось, кроме шуток, чтобы из Голливуда позвонили. Но кое-что внушает оптимизм. Я несколько раз заводил с продюсерами разговор о своём видении «правильного фантастического сценария» — и всегда встречал стопроцентное понимание. Вовсе продюсеры не монстры. И если я завтра напишу оригинальный сценарий, какой обещал, то точно знаю, куда его нести. Другой вопрос, что всё равно в последний момент проект обломается: я фатально невезуч в этом смысле. И в завершение: когда в свет выйдет новый роман Олега Дивова? Читатели уже заждались. Чего ждать на сей раз от непредсказуемого писателя? Думаю, в районе Нового года выйдет очередной, третий уже, авторский сборник рассказов — «Стрельба по тарелкам». Там фантастика самых разных видов: и юмор, и социальная сатира, и просто хулиганство, и что-то вроде боевика, и психологическая проза... Совершенно неожиданная, нетипичная для меня публицистика под занавес. Но в целом я там выступаю в своей привычной ипостаси — раздолбая с человеческим лицом. Дальше — не скажу пока точно, когда — будет остросюжетный роман, очень лёгкий, почти подростковый. Очень добрый и тёплый. Написанный в первую очередь для себя, чтобы вспомнить, как это вообще делается. А потом, если жив буду, косяком пойдут уже привычные для бренда «Дивов» странные книги. Весёлые, грустные, дикие и симпатичные одновременно, с «фирменным юмором», которого сам иногда не понимаю, но всё равно смеюсь... Лишь бы жизнь не взбрыкнула в тот самый момент, когда я снова встаю в колею. Знаю за своей жизнью такую манеру: взбрыкивать. Я молчал два года после «Оружия возмездия». Теперь я вернулся. Будет, как минимум, весело. Что ж, будем считать это Обещанием. «Весело», это, как минимум, здорово. Необычно? Непредсказуемо? Оригинально? Чего еще ждать от этого симпатичного раздолбая по имени Олег Дивов?
Morik VIP Имя: Тайлер Дерден Сейчас нет на сайте Репутация: 9 Регистрация: 19.07.2008 Всего сообщений: 1755 Откуда: НИОТКУДА, я тут всегда	21 января 2010, 21:36 Досье: Олег Дивов Олег Игоревич Дивов родился в Москве 3 октября 1968 года. Поначалу собирался быть журналистом, впервые опубликовался в 14 лет. Два года прослужил в самоходной артиллерии. Поступил на журфак МГУ, но был отчислен с третьего курса за прогулы и огромное количество «хвостов». Ещё будучи студентом, занялся рекламной деятельностью. С 1995 года — фрилансер по факту и состоянию души. Дивов дебютировал в фантастике в 1997 году трилогией «След зомби». В последующие годы написал семь романов, многочисленные повести, рассказы, эссе, статьи и даже одну пьесу. Входит в творческий совет журнала фантастики «Если», жюри Мемориальной премии Кира Булычёва, в Совет по фантастике и приключенческой литературе при Союзе писателей РФ.
Morik VIP Имя: Тайлер Дерден Сейчас нет на сайте Репутация: 9 Регистрация: 19.07.2008 Всего сообщений: 1755 Откуда: НИОТКУДА, я тут всегда	21 января 2010, 21:39 Интервью с Николаем Горькавым (Интервью провели Валерий Гаевский - ВГ, Константин Щемелинин - КЩ, Ариолла Милодан - АМ.) ВГ: Зачем, по-вашему, человечеству мифы и какова при этом роль науки? Ник. Горькавый: Я не специалист и даже не любитель в области мифологии. Из общих соображений полагаю, что мифы - это легко генерируемый суррогат объяснения мироздания. В этом смысле наука занимается трудным процессом выдавливания мифов из социума, заменой их на научные воззрения. Мифы обладают упругостью: если наука вытесняется из общества, на смену ей возвращается суррогат. Вот и расцвели нынче астрологи и мистики. ВГ: Можно ли поставить фантастику в ряд культурных аспектов, формирующих мировоззрение человека в настоящее время? Ник. Горькавый: Безусловно. Подростки любят фантастику, и сотня научно-фантастических книг, прочитанных (или непрочитанных) в юности, может кардинально изменить жизнь молодого человека. После Жюля Верна сотни тысяч (если не миллионы) людей стали интересоваться наукой и техникой, выбрали профессию инженеров и учёных. Пик технического романтизма прошёл, но свою стабильную издательско-рыночную нишу научная фантастика должна занимать, особенно фантастика для подростков. JPG 43.6 Kб «Считайте меня крымским фантастом…»
Morik VIP Имя: Тайлер Дерден Сейчас нет на сайте Репутация: 9 Регистрация: 19.07.2008 Всего сообщений: 1755 Откуда: НИОТКУДА, я тут всегда	21 января 2010, 21:39 ВГ: может ли футурология претендовать на понятие науки, как таковой? Что такое футурология сегодня? Ник. Горькавый: Можно дать «мягкое» и «жесткое» определение науки. Мягкие науки, вроде общественных дисциплин, ещё не базируются на математике или надёжных экспериментах. Футурология, благодаря Форрестеру и Медоузу, двинулась по пути математизации от общественных к точным, «твёрдым» наукам, но она в самом начале своей эволюции. Трудности, которые предстоит одолеть математической социологии в ходе становления как строгой дисциплины, огромны. Об этом немного сказано в лекции по социологии в «Теории катастрофы». КЩ: Чем, по- вашему, американская (англоязычная) фанатстика отличается от современной русскоязычной? Горькавый: По-моему, западная фантастика смелее в области научных вставок. «Next» Майкла Крайтона просто напичкан генетической информацией – вплоть до научных ссылок в конце книги. Бестселлеры Дэна Брауна тоже своего рода познавательная фантастика. Вышла отличная художественно-познавательная книга физика Хоукинга, написанная в соавторстве с дочерью. А российские писатели и издатели, как решили, что книги должны только развлекать – так всё и приплясывают перед читателем. Ну сколько можно писать комариную фантастику про вампиров-кровососов? АМ: Почему ваша героиня Никки не терпит неудач? Все, что она задумывает, ей удается сделать. Но так в жизни не бывает. Ник. Горькавый: Конечно, в жизни так не бывает. Зато в литературе – сплошь и рядом. Морской капитан Блад по удачливости может поспорить с сухопутным капитаном Сорви-Головой. А в какой книге проигрывает Гарри Поттер или толкиеновские хоббиты? Никки для меня – символ молодого поколения, которое проиграть не может. Но посмотрите - как трудно достаются ей победы. Кровавые удачи – это уже из жизни. Недаром сложный финал второй «Астровитянки» вызвал такую бурю негодования у многих читателей. Потому что он слишком реалистичен. АМ: Как вы считаете, может ли ребенок возраста Никки совершать поступки аналогичные ей? Ник. Горькавый: В смысле усилий по выживанию – да, полагаю это реально. В смысле смелого сопротивления обществу – тоже. Я понимаю, что в это трудно поверить, потому что каждый из нас в школьном возрасте с огромным трудом противостоял взрослым вне семьи. Но представьте себе абсолютно раскованного в этом смысле подростка, который к взрослому относится также как к сверстнику. Понятно, что такому подростку в реальной жизни придётся нелегко, зато, если он выдержит, то станет личностью. В заданных в книге условиях такая независимость вполне логична. Подозреваю, что наибольшие сомнения у читателей вызывают научные теории, которые развивает Никки, но тут не нужно забывать, что огромную роль (если не определяющую) в создании моделей образования Луны и Вселенной играл Робби, искусственный интеллект которого, подстёгиваемый любопытной девочкой, мог зайти очень далеко! Лично я с первых курсов университета любил спорить с преподавателями – и вполне успешно. АМ: Считаете ли вы нужным, чтобы дети знали и умели хотя бы половину того, что знают и умеют ученики Колледжа? Почему? Ник. Горькавый: Чем больше знают, тем лучше. Полагаю, что сейчас мы столкнулись с неким кризисом в образовании: объём знаний, требуемых к усвоению традиционными методами, стал превышать возможности среднего ученика. Выход в том, чтобы привлечь новые формы обучения: познавательные художественные книги и фильмы, обучающие компьютерные игры, а в будущем - и персональных кибер-учителей. Любой элемент среды, в которой живёт школьник, можно и нужно сделать осмысленным, говорящим, развивающим. АМ: Как вы думаете, дети будут подражать вашей Никки? Хотелось ли бы вам этого и почему? Ник. Горькавый: Не сомневаюсь, что многие из прочитавших книгу школьников будут стараться походить Никки. Потому что она воплощает в себе то, о чем мечтает каждый подросток: независимость от авторитетов, смелость в суждениях, умение утереть нос взрослым. Если же юные читатели постараются подражать космической Маугли и в её стремлении к знаниям и наукам, то будет вообще великолепно.КЩ: Что для вас, как для автора, изменилось с появлением интернета ? Ник. Горькавый: Гутенберг всего лишь удешевил производство книг, а Интернет беспощадно ломает хребет всей книжной индустрии. Мы живем в эпицентре инфореволюции, которая открывает захватывающие дух культурные перспективы, но одновременно закрывает бумажные комбинаты, типографии и книготорговые сети. Интернет помогает авторам. Когда я написал «Астровитянку» в 2005 году, среди глухих вирджинских лесов, где медведей больше, чем людей, то совершенно не представлял - как воспримет смелый экспериментальный текст нынешний российский читатель? Во времена, когда голоса мистиков завывают со всех углов, а интеллект вышел из моды, - куда послать рукопись художественно-познавательной книги, в которой читатель, обгоняя учебники, попадает на передовой край мировой науки, где кипят страсти, сшибаются мнения и лопаются авторитеты? Три десятка издателей шарахнулись от «Астровитянки». Тогда я выставил отрывки из книги на литературном интернет-форуме – и они вызвали одобрение читателей. В Интернете же я встретил литагента Татьяну Кицю, которая нашла для моей книги умное издательство «Астрель». С помощью сети мне также удалось собрать несколько десятков бета-ридеров, прочитавших «Астровитянку» и «Теорию катастрофы» до публикации. Среди них был даже видный детский писатель Сергей Садов. Реакция бета-ридеров показала, что умный читатель никуда не исчез, что разговоры о ненужности познавательной литературы и смерти настоящей научной фантастики – это болтовня недалёких людей, которые генерируют удобные для них мифы и сами клюют на этих гнилых червяков. Новый интернет-виток читательской реакции возник после выхода «Астровитянки» в июне 2008 года: за год в сети появились тысячи откликов (на одном Кубикусе более тридцати страниц обсуждений), включая неоднозначную рецензию Сергея Лукьяненко с заключением: «...книга более чем полезна для чтения в подростковом возрасте, а также весьма любопытна для искушенного любителя фантастики». В Интернете сейчас существуют сотни форумов, ЖЖ-журналов и интернет-библиотек, где обе книги – «Астровитянка» и «Теория катастрофы» страстно обсуждаются с самых полярных позиций. Объём высказанных читательских мнений уже превышает объём самих книг. Это удивительный феномен. Интернет создает тесную связь между читателем и автором, активно влияет на содержание книги. Сейчас готовится переиздание «Астровитянки» более массовым тиражом (так что бумажных экземпляров на всех хватит!) - и я внёс в текст существенные поправки: уточнил научные моменты, убрал ненужные англицизмы и упоминание о возрасте героини, вызывающем много дискуссий – в каком классе космическим девочкам позволяется целоваться? Важное достижение интернетной ноосферы: читатель выработал коллективные и практически безошибочные методы оценки новых книг – с помощью таких ресурсов, как Фантлаб или Имхонет. В Интернете «Астровитянка» имеет весьма высокий уровень читательских симпатий: от 4 до 5 по пятибалльной шкале (и это народное мнение подтверждается успешными продажами и допечатками книги). А у профессиональных фанткритиков «Астровитянка» обычно не в фаворе. Зато подростковая «Маруся» широко разрекламирована и ободряема искусствоведами и литкритиками. Но в сети книга получает читательские оценки от 2 до 3 и вряд ли оправдает возлагаемые на неё финансовые надежды. И какому лешему нужны критики, чьё мнение никак не коррелирует с чувствами читателей, а лишь транслирует личные амбиции или оплаченный контракт? Народное мнение оказалось честнее и умнее, чем институт штатных рецензентов. Такая экспертная общественная система - спасение в эпоху инфо-потопа, когда в книжном море легче утонуть, чем найти интересную книгу.