Однако Жюстен отвечал, что причина его визита слишком серьезна, а промедление невозможно, и стал умолять хозяйку пансиона безотлагательно принять его.

    Придя в смущение от такой настойчивости, она накинула халат и отворила дверь, чтобы спуститься в гостиную; Жюстен стоял перед дверью.

    Он взял г-жу Демаре за руку, заставил ее вернуться в комнату и притворил за собой дверь.

    Хозяйка пансиона подняла на Жюстена удивленный взгляд и вскрикнула. Его лицо поразило ее смертельной бледностью и выражением мрачной решимости, хотя обычно молодой человек смотрел ласково и приветливо.

    - Боже мой! Что случилось? - спросила она.

    - Огромное несчастье, сударыня! - отвечал Жюстен.

    - С вами или с Миной?

    - С нами, сударыня.

    - Ах, Господи!.. Вы хотите, чтобы я вызвала Мину сюда или поговорите с ней в приемной?

    - Мины здесь нет, сударыня.

    - Как нет? Где же она?

    - Не знаю.

    Госпожа Демаре смотрела на Жюстена Корби как на безумного.

    - Ее здесь нет?! Вы не знаете, где она! Что все это значит?

    - Это значит, сударыня, что сегодня ночью ее похитили!

    - Вчера вечером я сама проводила Мину в ее комнату и оставила ее с мадемуазель Сюзанной де Вальженез.

    - А сегодня утром, сударыня, ее уже нет.

    - Ах, Боже мой! - подняв глаза к небу, вскричала г-жа Демаре. - Вы уверены в том, что говорите, сударь?

    Жюстен вынул из кармана письмо, написанное карандашом, то самое, что ему принес Баболен.

    - Сначала прочтите, - предложил Жюстен. Госпожа Демаре пробежала глазами письмо.

    Она узнала почерк Мины, вскрикнула и, почувствовав, что вот-вот упадет, протянула руку в поисках опоры.

    Жюстен бросился ей на помощь, подхватил ее и усадил в кресло.

    - О, если это правда, - сказала она, - я на коленях должна просить у вас прощения за страдание, которое вы испытываете!

    - Да, правда, - произнес Жюстен. - Однако мы не сдадимся, сударыня, пока этому страданию можно будет помочь. Но даже когда не останется надежды на людей, я буду уповать на Бога!

    - Что же нужно делать, сударь? - спросила хозяйка пансиона.

    - Ждать. А пока проследить за тем, чтобы никто не входил в комнату Мины и не выходил в сад.

    - А кто должен приехать, сударь?

    - Через час здесь будет представитель властей.

    - Что?! - вскричала г-жа Демаре: ее волнение сменилось испугом. - Полиция? Здесь?!

    - Разумеется, - подтвердил Жюстен.

    - Если это произойдет, мой пансион пропал! - упавшим голосом проговорила г-жа Демаре.

    Это замечание больно ранило Жюстена.

    - А что я, по-вашему, должен делать, сударыня? - холодно проговорил он.

    - Сударь! Если есть средство избежать скандала, умоляю вас помочь!

    - Не знаю, что вы называете скандалом, - насупив брови, заметил Жюстен.

    - Не знаете, что называется скандалом? - всплеснув руками, переспросила хозяйка пансиона.

    - По-моему, сударыня, скандал - это когда женщина, которой моя мать доверила свою дочь, а я - свою невесту, смеет приказывать мне молчать, когда я прошу вернуть доверенную ей девушку!

    Замечание было до такой степени справедливо, что г-жа Демаре растерялась.

    - Ах, сударь! - заговорил она прерывающимся от слез голосом. - Все матери заберут у меня своих дочерей!

    Жюстен возмутился эгоизмом этой женщины: перед лицом постигшего его горя она, не смущаясь, говорила лишь об ущербе, который ее заведению могло нанести похищение Мины.

    - А я, сударыня, - заявил он, - если бы был вашим судьей, приказал бы повесить на фронтоне вашего пансиона какую-нибудь позорную вывеску, чтобы она отпугивала всех матерей!

    - Ах, сударь, вашему горю ведь не поможет то, что вы принесете мне убытки.

    - Мне нет; однако, сударыня, это поможет другим уберечься от такого несчастья, что постигло меня.

    - Во имя любви, которую я питала к Мине, не губите меня, сударь!

    - Во имя доверия, которое я вам оказывал, ничего у меня не просите, сударыня!

    На лице Жюстена была написана отчаянная решимость. Госпожа Демаре поняла, что ей нечего ждать от него.

    Похоже, она на что-то решилась и смиренно проговорила:

    - Все будет исполнено, как вы пожелаете, сударь: я молча снесу свое горе.

    Жюстен кивнул, как бы говоря: "По моему мнению, это лучшее, что вы можете сделать". Наступило тягостное молчание.

    - Сударь! - заговорила наконец хозяйка пансиона. - Позвольте и мне задать вам несколько вопросов.

    - Прошу вас, сударыня.

    - Почему исчезла Мина, как вы полагаете?

    - Этого я еще не знаю, но надеюсь, что полиции удастся это установить.

    - Вы уверены, что она не уехала по доброй воле?

    У Жюстена стало горько на душе, когда он услышал, как оскорбляют подозрением его непорочную Мину.

    - Она полгода находилась у вас перед глазами, - заметил Жюстен. - Как же вы после этого можете задавать мне подобный вопрос?

    - Я хотела лишь спросить, уверены ли вы в ее любви.

    - Вы прочли ее письмо: кого она зовет на помощь?

    - Так ее, значит, увезли силой?

    - Вне всякого сомнения.

    - Но это невозможно, сударь: стены высоки, окна надежно заперты, и к тому же Мина могла бы закричать!

    - Сударыня, существуют лестницы для самых высоких стен, отмычки - для самых крепких запоров, а кляп - на любой рот.

    - Вы были в комнате Мины?

    - Нет, сударыня.

    - Да это нужно было сделать прежде всего! Идемте сейчас, если не возражаете.

    - Напротив, сударыня, умоляю вас не входить в ее комнату!

    - Но это единственный способ убедиться в том, что ее там нет.

    - А письмо?

    - А что, если вам подбросили это письмо, не знаю, правда, с каким тайным умыслом, а Мина вовсе не похищена и находится у себя?..

    У Жюстена помутилось в глазах.

    Не в силах объяснить себе случившееся, он с радостью ухватился за эту мысль, как ни была она нелепа. Вот почему, вопреки указаниям Сальватора, он решился сойти вниз вместе с г-жой Демаре и направился к комнате Мины.

    Пока Жюстен, схватившись за грудь, пытался унять сердцебиение, г-жа Демаре постучала в дверь сначала тихонько, потом громче; все было напрасно - никто не отвечал.

    Она подергала за ручку - опять ничего: комната была заперта изнутри.

    Госпожа Демаре предложила послать за слесарем. Но гробовая тишина в комнате Мины снова ввергла Жюстена в угрюмое отчаяние; он вспомнил о наставлениях Сальватора и наотрез отказался вызывать слесаря.

    - Давайте хотя бы заглянем в окно из сада, - предложила хозяйка пансиона.

    - Прошу прощения, сударыня, но выходить в сад временно запрещено.

    - Даже мне?

    - И вам тоже, сударыня.

    - Но в конце концов, сударь, здесь я хозяйка!

    - Ошибаетесь, сударыня: куда входит правосудие, там царит его величество Закон. Именем закона запрещаю вам выходить в сад!

    Он на всякий случай запер калитку на два оборота, вынул ключ и положил его в карман.

    Госпожа Демаре испытывала большое искушение позвать на помощь, крикнуть, даже послать в случае необходимости за полицейским комиссаром, чтобы выставить Жюстена вон. Но она поняла, что молодой человек, всегда тихий и почтительный, не стал бы так себя вести, если бы за ним кто-то не стоял.

    А Жюстен с невозмутимым видом прислонился к садовой калитке.

    - И долго вы собираетесь караулить эту калитку, сударь? - спросила хозяйка пансиона.

    - Пока не придут те, кого я жду.

    - Когда же они явятся?

    - В любом случае позже, чем я желал бы, сударыня.

    - Откуда они прибудут?

    - Из Парижа.

    - Значит, вы позволите ненадолго вас оставить?

    - Пожалуйста, сударыня.

    Жюстен поклонился, словно разрешая г-же Демаре уйти.

    Она поднялась к себе, торопливо переоделась, потом отворила окно и сквозь решетчатый ставень стала напряженно смотреть на парижскую дорогу.

    Спустя примерно полчаса показалась карета. Она стремительно приближалась и вскоре остановилась у ворот.

    Из кареты вышли двое: это были г-н Жакаль и Сальватор.

    Господин Жакаль собирался позвонить, как вдруг дверь пансиона распахнулась сама или, точнее, ее распахнул Жюстен: заслышав шум подъезжающего экипажа и поняв, кто приехал, он, теряя терпение, бросился им навстречу.

    Заметив, как молодой человек взволнован и бледен, Сальватор взял Жюстена за руку, сердечно пожал ее и проговорил:

    - Ну-ну, мужайтесь, дорогой господин Корби! Поверьте мне, в жизни еще не такое случается!

    И Сальватор подумал о горе Кармелиты, когда она придет в себя и узнает, что Коломбан мертв.

    Сальватор представил Жюстена как жениха Мины. Господин Жакаль почтительно поклонился и спросил, не входил ли кто-нибудь в комнату девушки, не выходил ли в сад.

    - Никто, сударь, - отвечал Жюстен.

    - Вы уверены?

    - Вот ключ от садовой калитки.

    - А от комнаты мадемуазель Мины?

    - Дверь заперта изнутри.

    - А! - воскликнул г-н Жакаль.

    Поднеся к носу большую понюшку табаку, он прибавил:

    - Посмотрим, посмотрим.

    Жюстен пошел вперед. Они вошли в приемную, соединявшую двор с садом; из приемной в комнату Мины вел коридор.

    Оглядевшись, г-н Жакаль спросил:

    - А где хозяйка заведения?

    В эту минуту появилась г-жа Демаре.

    - Вот и я, господа, - сказала она.

    - Это те, кого я ждал из Парижа, сударыня, - пояснил Жюстен.

    - Вы что-нибудь знали об исчезновении мадемуазель Мины до того, как сюда явился этот господин? - спросил полицейский, указывая на Жюстена.

    - Нет, сударь. Я и сейчас не совсем уверена в ее исчезновении, - с волнением и заметной дрожью в голосе отвечала г-жа Демаре. - Мы ведь не входили в комнату Мины.

    - Войдем в свое время, будьте покойны, - пообещал г-н Жакаль.

    Спустив очки на кончик носа, он по привычке уставился на г-жу Демаре поверх стекол, которые, как мы уже говорили, служили ему не столько для остроты зрения, сколько для того чтобы скрывать глаза. Затем он снова поправил очки и покачал головой.

    Стоявшие рядом Сальватор и Жюстен с нетерпением ожидали продолжения допроса.

    - Не угодно ли господам перейти в гостиную? - предложила г-жа Демаре. - Там будет удобнее, чем в приемной.

    - Спасибо, - поблагодарил г-н Жакаль, снова оглядевшись и убедившись в том, что он, как опытный генерал, выбрал для своих войск отличную диспозицию. - А теперь, сударыня, - продолжал он, - я бы хотел, чтобы вы осознали свою ответственность как хозяйки пансиона, откуда пропала одна из воспитанниц, и хорошенько поразмыслили, прежде чем будете отвечать на мои вопросы.

    - Ах, сударь, я как нельзя более огорчена случившимся, - вытирая слезы, проговорила г-жа Демаре. - Что же до вашего совета хорошенько подумать, перед тем как вам отвечать, то это ни к чему, ведь я буду говорить только правду.

    Господин Жакаль едва заметно кивнул и продолжал:

    - В котором часу воспитанницы ложатся спать? - Зимой - в восемь, сударь.

    - А помощницы воспитательниц?

    - В девять.

    - Есть ли среди них такие, что ложатся позднее других?

    - Только одна.

    - В котором же часу она укладывается?

    - От половины двенадцатого до полуночи.

    - Где она ночует?

    - Во втором этаже.

    - Над комнатой мадемуазель Мины?

    - Нет, она живет в комнате, которая выходит окнами на дортуар и на улицу, а окно бедняжки Миночки выходив в сад.

    - А где находится ваша спальня, сударыня?

    - На втором этаже рядом с гостиной; она выходит на улицу.

    - И ни одно из ваших окон не выходит в сад?

    - Только туалетная комната.

    - В котором часу вы вчера заснули?

    - Около одиннадцати.

    - Так! - проговорил г-н Жакаль. - Давайте сначала осмотрим дом. Идемте со мной, господин Сальватор. А вы, господин Жюстен, побудьте здесь с госпожой Демаре.

    Все повиновались г-ну Жакалю, будто генералу на поле боя.

    Сальватор последовал за полицейским. Жюстен остался с г-жой Демаре; она рухнула на стул и разрыдалась.

    - Эта женщина к делу не причастна, - сказал г-н Жакаль, спускаясь с крыльца, и пошел через двор к воротам.

    - Почему вы так думаете? - спросил Сальватор.

    - Доказательством тому ее слезы, - пояснил г-н Жакаль. - Виновные дрожат, но не плачут.

    Господин Жакаль осмотрел дом снаружи.

    Пансион был расположен на углу улицы и переулка, пустынного, но мощенного булыжником.

    Господин Жакаль нырнул в переулок, будто ищейка в погоне за дичью.

    Слева шагов на пятьдесят тянулась каменная стена, ограждавшая сад пансиона; над ней виднелись ветви деревьев.

    Господин Жакаль шел вдоль стены, пристально вглядываясь в ее основание.

    Сальватор не отставал.

    Полицейский огляделся и покачал головой.

    - Сомнительный переулок, особенно ночью! Такие переулки словно нарочно созданы для похищений и краж!

    Пройдя двадцать пять шагов, г-н Жакаль наклонился и подобрал кусок штукатурки, отвалившийся сверху, потом еще один, потом еще.

    Он осмотрел их и тщательно завернул в платок.

    Затем он поднял с земли обломок черепицы и перебросил его через стену.

    - Перелезали здесь? - спросил Сальватор.

    - Скоро узнаем, - сказал г-н Жакаль. - Идемте назад! Сальватор и г-н Жакаль застали Жюстена и г-жу Демаре на том же месте, где они их оставили.

    - Ну что, сударь? - спросил Жюстен.

    - Кое-что есть, - отвечал г-н Жакаль.

    - Ради Бога, сударь! Вы что-нибудь нашли? Видели какие-то следы?

    - Вы, сударь, музыкант и, стало быть, знаете пословицу: "Когда играет скрипка, остальные подпевают". Я скрипка. Следуйте за мной и не вылезайте вперед!.. Господин Жюстен, пожалуйте ключ от сада.

    Молодой человек передал ключ г-ну Жакалю и, выйдя в коридор, сказал:

    - Вот дверь в комнату Мины.

    - Хорошо, хорошо, всему свое время: комнатой займемся позже.

    Господин Жакаль отпер садовую калитку, постоял, обводя взглядом весь сад и готовясь к более тщательному обследованию.

    - Здесь надо быть особенно осмотрительными и идти гуськом, - предупредил он. - Следуйте за мной, если пожелаете, но в таком порядке: впереди - я, за мной - господин Сальватор, потом - господин Жюстен, а госпожа Демаре - последней… Вот так! Не отставайте ни на шаг!

    Было очевидно, что г-н Жакаль направляется к тому месту в стене, которое он уже осмотрел снаружи. Однако вместо того, чтобы пройти кратчайшим путем, он двинулся по аллее, проходившей вдоль стены, и проделал тот же путь, что со стороны улицы.

    Прежде чем отправиться, он взглянул поверх очков на окно Мины: ставни были закрыты.

    - Хм! - обронил он и пошел вперед.

    Посыпанная желтым песком дорожка не представляла собой ничего необычного. Но, отсчитав двадцать пять шагов, г-н Жакаль остановился, улыбнулся, поднял осколок черепицы, который недавно перебросил через стену, чтобы заметить место, и показал Сальватору свежий след на клумбе.

    - Вот так! - сказал он.

    Присутствовавшие посмотрели туда, куда указывал г-н Жакаль.

    - Вы полагаете, несчастную девочку похитили отсюда? - спросил Сальватор.

    - Несомненно, - отозвался полицейский.

    - Боже мой! Боже! - прошептала г-жа Демаре. - Похищение в моем пансионе!

    - Сударь! Небом заклинаю, хоть какое-нибудь доказательство… - взмолился Жюстен.

    - Взгляните сами, дорогой друг, - проговорил г-н Жакаль, - и у вас будут доказательства.

    Пока Жюстен разглядывал отпечатки ног, г-н Жакаль, взявший наконец верный след, вынул из кармана табакерку и поднес к носу щепотку табаку, рассматривая дорожку из-под очков, а г-жу Демаре - поверх стекол.

    - Скажите же, сударь, что вы видите? - теряя терпение, вскричал Жюстен.

    - Вот эти два углубления в земле, соединенные прямой линией.