– К счастью, вам, очевидно, вовремя пустили кровь? – с притворным участием спросил Сальватор.

    – Да, – отозвался мошенник. – Кровь мне пустили, и довольно старательно.

    – Вьг, стало быть, как нельзя лучше чувствуете себя перед путешествием: в теле образовалась легкость…

    – Да, удивительная легкость!

    – Значит, мы можем приступить к обсуждению этого вопроса?

    – Приступайте, дорогой господин, приступайте! О чем идет речь?

    – Да дело-то чрезвычайно простое: нужно передать письмо.

    Вот и все.

    – Хм, хм! – с сомнением проговорил Жибасье, у него в душе снова зашевелились тысячи подозрений. – Посылать человека в Германию только затем, чтобы передать письмо, когда почтовая служба великолепно организована. Дьявольщина!

    – Как вы сказали? – переспросил не спускавший с него глаз Сальватор.

    – Я сказал, что если это чертово письмо такое же, как все остальные, – покачал головой Жибасье, – то почему бы вам не отправить его почтой? Я полагаю, это обошлось бы вам дешевле.

    – Вы правы, – подтвердил Сальватор. – Это очень важное письмо.

    – Связано с политикой, вероятно?

    – Исключительно с политикой.

    – Очень деликатная миссия?

    – Чрезвычайно деликатная.

    – И, стало быть, опасная?

    – Опасная, если бы не были приняты все меры предосторожности.

    – Что вы подразумеваете под предосторожностями?

    – Это письмо будет представлять собой чистый лист бумаги.

    – А адрес?

    – Вам передадут его устно.

    – Значит, письмо написано симпатическими чернилами?

    – Изобретенными человеком, который пишет это письмо, и его изобретение бросает вызов даже господину Тенару и господину Орфила.

    – В полиции умеют разгадывать химические секреты получше господина Тенара и господина Орфила.

    – Эти чернила бросают вызов самой полиции, и я очень рад сообщить, что вы получите двойную цену за доставку, дорогой господин Жибасье, на тот случай, если вам вдруг захочется продать письмо господину Жакалю.

    – Сударь! – вскочил Жибасье. – Неужели вы считаете меня способным?..

    – Человек слаб, – заметил Сальватор.

    – Вы правы, – вздохнул каторжник.

    – Как видите, – продолжал Сальватор, – вы ничем не рискуете.

    – Вы говорите это затем, чтобы я согласился исполнить это поручение за бесценок?

    – Вы не угадали: поручение это будет оплачено с учетом его важности.

    – А кто назначит цену?

    – Вы сами.

    – Я должен знать, куда именно я еду.

    – В Гейдельберг.

    – Отлично. Когда я должен отправляться?

    – Как можно раньше.

    – Завтра – не слишком рано?

    – Лучше сегодня вечером.

    – Сегодня я слишком устал, у меня была тяжелая ночь.

    – Беспокойная?

    – Очень.

    – Хорошо, пусть будет завтра утром. Теперь, дорогой господин Жибасье, скажите, сколько вы хотите за свою работу?

    – За поездку в Гейдельберг?

    – Да.

    – Я должен пробыть там какое-то время?

    – Нет, получите ответ на письмо и – назад.

    – Если я попрошу тысячу франков… Это не слишком много?

    – Я поставлю вопрос иначе: достаточно ли этой суммы?

    – Я бережлив. Экономя в пути, я доберусь до места.

    – Итак, договорились: тысяча франков за доставку письма.

    А чтобы вы привезли ответ?..

    – …та же сумма.

    – Значит, всего две тысячи – одна – туда, одна – обратно.

    – Совершенно верно.

    – Мы обсудили дорожные расходы. Теперь определим плату за само поручение.

    – Разве она не включена в эти две тысячи франков?

    – Вы отправляетесь в путешествие в интересах чрезвычайно богатого дома, дорогой господин Жибасье; тысячей больше, тысячей меньше…

    – Не будет ли слишком большой смелостью с моей стороны просить две тысячи франков?

    – Ваши запросы более чем разумны.

    – Итак, две тысячи на дорожные расходы, две тысячи за выполненное поручение…

    – Всего – четыре тысячи франков.

    Произнося эти слова, Жибасье вздохнул.

    – Не находите ли вы эту сумму слишком ничтожной? – спросил Сальватор.

    – Нет, я думаю…

    – О чем?

    – Ни о чем.

    Жибасье лгал. Он думал о том, какого труда ему стоит заработать четыре тысячи франков; а ведь всего несколько часов назад он с такой легкостью, не утруждая себя, заработал полмиллиона!

    – Однако вздыхать присуще человеку с неудовлетворенными желаниями, – заметил Сальватор.

    – Человеческая зависть неутолима, – проговорил Жибасье, отвечая изречением на пословицу.

    – Наш великий знаток нравов Лафонтен написал на эту тему басню, – сказал Сальватор. – Впрочем, вернемся к нашему разговору.

    Он пошарил в кармане.

    – Письмо у вас при себе? – спросил Жибасье.

    – Нет, оно должно быть написано только после того, как вы согласитесь исполнить это поручение.

    – Я согласен.

    – Хорошенько подумайте, прежде чем соглашаться.

    – Я подумал.

    – Вы едете?

    – Завтра на рассвете.

    Сальватор вынул из кармана бумажник, раскрыл его и показал Жибасье стопку банковских билетов.

    – Ах! – вырвалось у Жибасье, словно при виде денег в сердце ему вошел острый нож.

    Сальватор как будто ничего не заметил. Он отделил два билета от других и обратился к Жибасье с такими словами:

    – Без задатка нет и сделки. Вот вам на дорожные расходы, а когда вернетесь и привезете ответ, получите еще две тысячи.

    Жибасье медлил, и Сальватор положил билеты на стол.

    Каторжник взял их в руки, внимательно осмотрел, ощупал большим и указательным пальцами, проверил на свет.

    – Настоящие, – подтвердил Жибасье.

    – А вы полагали, что я могу дать вам фальшивые?

    – Нет, однако вас самого могли обмануть: с некоторых пор фальшивомонетчики достигли больших высот.

    – Кому вы об этом рассказываете! – хмыкнул Сальватор.

    – Когда я снова вас увижу?

    – Нынче вечером. В котором часу вы будете дома?

    – Я не собираюсь никуда выходить.

    – Ах, ну да, вы устали…

    – Вот именно.

    – Хорошо, в девять вечера, если угодно.

    – Договорились.

    Сальватор шагнул к двери.

    Он уже взялся за ключ, как вдруг прибавил:

    – Мне чуть было не пришлось возвращаться с другого конца Парижа.

    – Зачем?

    – Я забыл одну малость.

    – Какую же?

    – Попросить у вас расписку. Вы же понимаете, что эти деньги не мои: у бедного комиссионера не может быть в бумажнике десяти тысяч франков, он не платит своим курьерам по четыре тысячи!

    – Меня бы тоже это удивило.

    – Я даже не понимаю, почему это не вызвало у вас подозрения.

    – Подозрение уже начинает шевелиться у меня в душе.

    – Тогда напишите мне расписочку на две тысячи франков, и делу конец.

    – Совершенно справедливо! – кивнул Жибасье, подвигая к себе письменный прибор и лист бумаги.

    Он обернулся к Сальватору.

    – Простую расписку, да?

    – О Господи, да самую обыкновенную!

    – Без обозначения?

    – Укажите только сумму. Мы же знаем, за что вы получили эти деньги, ну и довольно.

    Жибасье то ли машинально, то ли потому, что знал, как легко могут улететь билеты, и опасался, что и этих может неожиданно лишиться, прижал их к столу левым локтем и стал выводить расписку изящнейшим почерком.

    Затем он протянул ее Сальватору, тот внимательно прочел, с довольным видом сложил и убрал в карман.

    Жибасье наблюдал за ним с некоторым беспокойством.

    Его насторожила усмешка Сальватора.

    Невозможно описать, что он почувствовал, когда Сальватор скрестил руки на груди, посмотрел Жибасье прямо в лицо и, не скрывая насмешки, проговорил:

    – Надобно заметить, господин шантажист, что вы не только крайне неосторожны, но и глупы. Как?! Вы поверили в мою сказку? Вы, как ребенок, попались в ловушку. Невероятно! Неужели ночное происшествие ничему вас не научило и вы думали, что никто не станет вас искать? Вы не сообразили, что довольно одного подозрения – и получить образец вашего почерка совсем нетрудно. Но вы глупы и довольно неосторожно крадете деньги, которые доверяет вам господин Жакаль! Садитесь-ка, граф Эрколано, и слушайте меня внимательно.

    Жибасье слушал начало этой речи со всевозраставшим удивлением. Сообразив, какую глупость он допустил, дав Сальватору расписку, написанную его рукой, он решил забрать эту расписку назад и приготовился наброситься на него. Но Сальватор, несомненно, предвидел все и предупредил нападение: он выхватил из кармана заряженный пистолет, приставил его к сруди каторжника и повторил:

    – Садитесь, граф Эрколано, и слушайте, что я вам скажу.

    Жан Бычье Сердце отнял у Жибасье во время ночной схватки все оружие. Впрочем, мошенник привык действовать скорее хитростью, а не силой и решил, что ему ничего не остается, как подчиниться. Он рухнул на стул, зеленый от злости и мокрый от пота.

    Жибасье понимал, что, как у маршала де Виллеруа, у него тоже наступила такая пора жизни, когда удача нас покидает и нам остается ждать лишь поражений.

    Сальватор обошел стол, сел напротив Жибасье и, поигрывая пистолетом, повел речь в таких выражениях:

    – Вас приговорили к каторге за кражи и подлоги, и вы чудом избежали смерти за убийство, потому что ваша вина не была доказана. Убийство было совершено в притоне на улице Фруаманто, погиб провинциал по имени Клод Венсан. Вашими сообщницами были Бебе-Рыжавка и мадемуазель Фифина. Я могу доказать, что именно вы нанесли первый удар подставкой для Дров, оглушив несчастного, а довершили дело две мерзавки, одна из которых уже находится в руках правосудия за другое преступление, а другая принесла вам нынче утром полмиллиона франков, которые вы украли у графини Рапт, а я приказал отнять их У вас. Я могу хоть завтра передать вас и мадемуазель Фифину в руки господина Жакаля, и как бы ни был он могуществен, вряд ли он станет вас выручать… Верите ли вы, что я имею такую власть и что вы подвергаетесь некоторому риску, если не пожелаете мне подчиниться?

    – Верю, – печально прошептал Жибасье.

    – Погодите, это еще не все. Спустя несколько дней вы сбежали с каторги и похитили девушку из Версальского пансиона по приказанию господина Лоредана де Вальженеза. Ваши сообщники отняли у вас вашу долю и бросили вас в колодец, откуда вам помог выбраться господин Жакаль. С того дня вы его преданнейший раб, однако ни вы, ни он не смогли мне помешать отнять Мину у господина де Вальженеза и спрятать ее в надежном месте. Как видите, господин шантажист, я могу бороться с вами и одерживать победы. Сегодня речь идет о деле гораздо более серьезном, чем похищение девушки. Этому делу я готов отдать, если понадобится, не только полмиллиона франков, которые по моему приказанию отобрали у вас этой ночью, но вдвое, втрое, вчетверо больше этой суммы. Горе тому, кто встанет у меня на пути: я раздавлю его, как червя. Кто со мной – выиграет, кто против меня – все потеряет. Теперь слушайте внимательно.

    – Я вас слушаю.

    – Когда истекает срок, предоставленный аббату Доминику для совершения паломничества в Рим?

    – Сегодня.

    – Когда должны казнить господина Сарранти?

    – Завтра в четыре часа пополудни.

    Сальватор побледнел и вздрогнул, услышав, как уверенно говорит об этом объявленный негодяй, с которым ему приходилось иметь дело. Однако он взял себя в руки, словно у него еще оставалась последняя надежда, и внезапно переменил тему:

    – Вы знакомы с честнейшим господином Жераром из Ванвра? – спросил он у Жибасье.

    – Он мой коллега и друг, – отвечал тот.

    – Знаю… Он уже приглашал вас к себе в загородное имение?

    – Никогда.

    – Неблагодарный! Неужели в эти прекрасные дни ему ни разу не пришла в голову мысль пригласить друга на деревенский обед в Ванврский замок?

    – Такая мысль ему не приходила.

    – Словом, если бы представился случай наказать его за такую неблагодарность по отношению к вам, вы не упустили бы такой возможности?

    – По правде говоря, нет: я очень чувствителен в подобного рода вопросах.

    – Думаю, такая возможность представляется вам сегодня же.

    – Неужели?

    – Господина Жерара только что назначили мэром Ванвра.

    – Везет же некоторым! – вздохнул Жибасье.

    – Имейте терпение, и вам может повезти не меньше, – пообещал Сальватор. – Ведь вы только попытались убить человека, а господин Жерар убил! Вы уже побывали на каторге, теперь его очередь, если только он не отправится еще дальше.

    После всего сказанного, если вы, жертва дружеских чувств, которые вы к нему питаете, хотите дать современным историкам один из величайших примеров дружбы, дошедших до нас с древних времен, и, как Нис, умереть вместе со своим Эвриалом – Нет!

    – Я думаю, это разумно. Тогда необходимо в точности исполнить то, о чем я вам скажу.

    – Чем я рискую?

    – Ничем. Вы только поможете честному человеку сделать доброе дело. Я знаю, что этого недостаточно для такого пытливого человека, как вы. Но, помогая этому честному человеку, вы отработаете аванс в десять тысяч франков, который вы считали потерянным.

    – А-а, вы имеете в виду десять тысяч, которые я одолжил своему крестнику?

    – Совершенно верно.

    – Вы угадали: я действительно считал эти деньги потерянными.

    – А они не пропали! В доказательство – эти две тысячи франков, которые вы уже можете положить себе в карман.

    Сальватор кивнул Жибасье на два банковских билета, продолжавших лежать на столе.

    – А вот еще три тысячи, которые вы можете прибавить к первым двум, – закончил молодой человек.

    – И за это я уже, верно, не должен вам расписки? – спросил Жибасье.

    – Вы умный человек, – похвалил Сальватор.

    – Это меня и губит! Слишком богатое у меня воображение, сударь! Впрочем, продолжайте: что я должен делать? Куда мне отправляться?

    – В Ванвр.

    – Это рядом.

    – Раз уж вы были готовы поехать в Гейдельберг за четыре тысячи франков, надеюсь, вы не откажетесь прокатиться в Ванвр за десять.

    – За пять.

    – Остальные пять получите, когда вернетесь.

    – Я готов поехать в Ванвр. Но что я должен там делать?

    – Об этом я еще расскажу. В честь своего назначения господин Жерар дает сегодня ужин на двенадцать персон. Он вас не пригласил из опасения, что вы окажетесь тринадцатым и принесете ему несчастье.

    – Я и впрямь заметил, что он очень суеверен, – поддакнул Жибасье.

    – Мне кажется, это прекрасный случай навестить его и преподать ему урок вежливости, как вы полагаете?

    – Никак! Я вообще вас не понимаю.

    – Постараюсь выражаться яснее. Я вам говорил, что господин Жерар, ваш коллега, пригласил на сегодня одиннадцать человек и среди прочих – своего помощника, мирового судью, и трех-четырех муниципальных советников. Мне нужно – для чего, об этом я говорить не стану, – чтобы господин Жерар исчез во время сегодняшнего ужина на час-другой Дорогой господин Жибасье! Для осуществления этого плана я рассчитывал на вас.

    – Каким образом я могу вам помочь, господин Сальватор?

    – Очень просто Господин Жерар не может, учитывая его отношения с полицией, не подчиниться приказанию господина Жакаля.

    – Это практически невозможно.

    – Предположим, что господин Жакаль приказывает господину Жерару оставить все дела и немедленно отправиться в гостиницу "Черная голова" в Сен-Клу. Господин Жерар должен будет в ту же минуту поехать туда, куда господин Жакаль ему укажет.

    – Так я полагаю.

    – Значит, вы отлично все поняли Вы приедете в Ванвр к господину Жерару во время ужина, в половине седьмого.