Часы пробили одиннадцать. На хорошем скакуне – а у г-на Жерара стояла в конюшне пара отличных скакунов – в половине двенадцатого уже можно было оказаться во дворе префектуры Да, это было лучшее средство.

    Господин Жерар поднялся, бросился в конюшню, оседлал лучшего своего коня, вывел его через дверь служб, тщательно запер эту дверь и с юношеской ловкостью прыгнул в седло Он пришпорил коня и с непокрытой головой, позабыв о ветре и дожде, хлеставшем его по плешивой голове, поскакал в Париж.

    Пусть убийца едет своей дорогой, мы же последуем за Сальватором, который, торжествуя, уносит с собой останки несчастной жертвы.

    Сальватор прибыл к г-ну Жакалю как раз в ту минуту, как г-н Жерар пустился в бешеную скачку.

    Для г-на Жакаля, как известно, не существовало дня и ночи Когда он спал? Никто этого не знал Он спал, как едят торопящиеся люди, – на бегу.

    Существовал приказ пропускать Сальватора к начальнику полиции, когда бы он ни пришел.

    Господин Жакаль слушал доклад, весьма его, видимо, интересовавший, потому что он попросил Сальватора подождать несколько минут.

    И вот Сальватор вошел в кабинет в одну дверь, когда из другой выходил агент.

    Сальватор положил на край стола салфетку, завязанную за четыре конца, в которой лежали останки мальчика, и Роланд, жалобно заскулив, улегся у стола.

    Господин Жакаль наблюдал за молодым человеком, приподняв очки, но ни о чем его не спрашивал.

    Сальватор подошел ближе.

    Кабинет освещался лампой под зеленым абажуром; лампа отбрасывала круг света на стол г-на Жакаля и на пол.

    Когда собеседники сели, свет упал на их колени, а лица оставались в тени.

    – Ага! – нарушил тишину г-н Жакаль – Это вы, дорогой господин Сальватор! А я и не знал, что вы в Париже – Я вернулся всего несколько дней назад, – отозвался Сальватор.

    – Какому новому обстоятельству я обязан удовольствием видеть вас? Ведь вы, неблагодарный, являетесь лишь в самом крайнем случае!

    Сальватор улыбнулся.

    – Мы не всегда делаем то, что хочется, – сказал он. – И потом, я много разъезжаю.

    – Откуда же вы приехали на сей раз, господин путешественник?

    – Из Ванвра.

    – Эге! Уж не приударили ли вы за любовницей господина де Маранда, как ваш друг Жан Робер – за его женой? Бедному банкиру не поздоровится!

    И господин Жакаль поднес к носу огромную понюшку табаку.

    – Нет, – покачал головой Сальватор – Нет… Я навещал одного из ваших друзей.

    – Моих друзей?.. – переспросил г-н Жакаль, делая вид, что пытается вспомнить.

    – Или одного из ваших знакомых, я бы так сказал – Вы поставили меня в затруднительное положение, – заметил г-н Жакаль. – Друзей у меня мало, и я мог бы угадать, о ком вы говорите. Но знакомых у меня без счета – Я не заставлю вас долго гадать, – без тени улыбки произнес молодой человек. – Я только что был у господина Жерара.

    – У господина Жерара! – повторил начальник полиции, сунув пальцы глубоко в табакерку. – У господина Жерара! Что это значит? Да вы, верно, ошибаетесь, дорогой господин Сальватор, не знаю я никакого Жерара.

    – Знаете! Достаточно одного слова или, вернее, одной подробности, и вы сейчас же его вспомните: это тот самый человек, что совершил преступление, за которое вы собираетесь завтра казнить господина Сарранти.

    – Ба! – вскричал г-н Жакаль, с шумом вдыхая щепоть табаку. – Вы уверены в том, что говорите? Вы полагаете, я знаю этого человека, убийцу? Фи!

    – Господин Жакаль! – молвил Сальватор. – Наше время дорого нам обоим, и не следует его терять ни вам, ни мне, хотя употребляем мы его по-разному и цели у нас с вами разные. Так давайте употребим его с пользой. Выслушайте меня, не перебивая. Кстати, мы знакомы слишком давно, чтобы ломать друг перед другом комедию. Вы обладаете определенной властью, я – тоже, и вы это знаете. Я не хочу напоминать, что спас вам жизнь. Мне бы только хотелось сказать, что тот, кто поднимет на меня руку, переживет меня не больше чем на один день.

    – Это мне известно, – сказал г-н Жакаль. – Но поверьте, я ставлю свой долг превыше собственной жизни, и, угрожая мне…

    – Я вам не угрожаю, и в доказательство моих добрых намерений утвердительную форму я сменю на вопросительную.

    Вы верите, что поднявший на меня руку переживет меня?

    – Нет, – не дрогнув, ответил г-н Жакаль.

    – Ничего другого я не хотел вам сказать… Теперь ближе к делу! Завтра состоится казнь господина Сарранти.

    – А я и забыл о ней!

    – Короткая у вас память. Ведь нынче в пять часов пополудни вы сами приказали предупредить палача, что он должен быть завтра наготове.

    – Какого черта вы так печетесь об этом Сарранти?

    – Это отец моего лучшего друга, аббата Доминика.

    – Да, знаю. Несчастный молодой человек добился даже трехмесячной отсрочки по милости короля, иначе его отца казнили бы еще полтора месяца назад. Аббат ходил в Рим, не знаю зачем, но, видимо, не сумел добиться своего или умер в дороге:

    его с тех пор так никто и не видел. Это большое несчастье!

    – Не такое большое, как вы полагаете, господин Жакаль; пока он ходил в Рим добиваться милости для отца, я остался здесь, чтобы свершилась справедливость. Я взялся за дело и с Божьей помощью, не оставляющей добрых людей, весьма преуспел.

    – Преуспели?

    – Да, вопреки вашей воле; и это уже второй раз, господин Жакаль.

    – Когда же был первый?

    – Неужели вы забыли о Мине, которую похитил мой кузен Лоредан де Вальженез. Думаю, я не сообщаю вам ничего нового, не правда ли? Вы ведь знаете, что я Конрад?

    – Должен вам признаться, я это подозревал.

    – Я вам это сказал или, во всяком случае, намекнул, когда мы возвращались в вашей карете из Ба-Медона в тот день или, вернее, в ту ночь, когда опоздали и не успели спасти Коломбана, но сумели вернуть к жизни Кармелиту, да?

    – Да, помню, – подтвердил г-н Жакаль. – Так вы говорите…

    – …что вы лучше меня знаете историю, которую я собираюсь вам рассказать. Однако вы должны знать, что и я знаю правду. Двое детей исчезли из парка Вири. В их исчезновении обвинили господина Сарранти. Ошибка! Один из детей, мальчик по имени Виктор, был убит господином Жераром и зарыт в парке под дубом. А девочка, которую звали Леони и которая едва не была задушена его сожительницей Урсулой, подняла такой крик, что ей пришел на помощь пес и задушил мерзавку, хотевшую прирезать девочку. Напуганная до смерти Леони убежала, и на дороге в Фонтенбло ее подобрала цыганка. Вы ее знаете: зовут ее Броканта, она живет на Ульмской улице в доме номер четыре. Вы заходили к ней вместе с мэтром Жибасье накануне того дня, когда Розочка исчезла. Розочка и есть пропавшая Леони. Я о ней не беспокоился, я знал, что она в ваших руках. Говорю я вам сейчас о ней только так, для памяти.

    Господин Жакаль издал характерное для него ворчание, лишь усиливавшее его сходство с животным, на которое намекало его имя.

    – Что же касается мальчика, зарытого под деревом, то не стоит вам и говорить, как с помощью Бразила, а ныне – Роланда, я обнаружил его останки, когда занимался совсем другим делом. Вы знаете место, верно? Я вас туда возил. Правда, мальчика там не оказалось.

    – Уж не думаете ли вы, что это я его оттуда украл? – спросил г-н Жакаль, поднося к носу огромную щепоть табаку.

    – Не вы, а предупрежденный вами господин Жерар.

    – Честнейший Жерар! Если бы ты слышал, что о тебе говорят, как бы ты оскорбился!

    – Ошибаетесь, он бы не оскорбился, а затрясся от страха.

    – Да с чего вы взяли, что тело мальчика похитил господин Жерар?

    – Я сразу это понял. Я был в этом уверен настолько, что подумал: именно в свой ванврский особняк для большей безопасности господин Жерар мог перенести этот несчастный скелет.

    Как вы понимаете, я выбрал ночь потемнее, вроде сегодняшней, помог Роланду перебраться через забор в сад, окружающий дом господина Жерара в Ванвре, потом забрался сам и приказал Роланду: "Ищи, собачка, ищи!" Роланд стал искать, и, хотя я бы не хотел прикладывать евангельское изречение к четвероногому существу, но он "обрел". Через десять минут он уже царапал траву на лужайке перед домом с таким остервенением, что я был вынужден удержать его за ошейник, иначе на следующий день на траве могли заметить неладное. Я был уверен, что труп зарыт именно там. Мы выбрались обратно тем же путем, что и забрались. Вот и вся история. Вы догадываетесь, что произошло потом, господин Жакаль? Не мог господин Сарранти, уже давно находящийся в тюрьме, три недели назад откопать труп мальчика под дубом и перенести его на лужайку ванврского особняка.

    Значит, это дело рук не Сарранти, а господина Жерара.

    – Хм! – только и произнес в ответ г-н Жакаль. – Но… нет, ничего.

    – Договаривайте, прошу вас. Вы хотели спросить, почему, зная о том, где находится тело мальчика, я не стал действовать раньше?

    – Признаться, я действительно собирался задать вам этот вопрос, так, из чистого любопытства, ведь то, что вы мне рассказываете, похоже, скорее, на роман!

    – Однако это подлинная история, дорогой господин Жакаль, да еще из самых достоверных! Вы хотите знать, почему я не действовал раньше? Я вам отвечу. Я глупец, дорогой господин Жакаль, я всегда думаю о человеке лучше, чем он есть. Я воображал, что господину Жерару не хватит смелости допустить казнь невиновного человека, что он уедет из Франции и откроет правду, когда уже окажется в Германии, Англии или Америке…

    Ничуть не бывало! Этот гнусный каналья даже не пошевелился.

    – Возможно, в этом не только его вина, – вставил г-н Жакаль. – Не стоит на него сердиться.

    – И вот сегодня вечером я себе сказал: пора!

    – Так вы пришли пригласить меня на эксгумацию тела?

    – Ну нет! Зачем же? У охотников есть поговорка: дважды в одной и той же норе лисицу не поймаешь. Нет, на сей раз я все сделал сам.

    – Как – сами?

    – Вот в двух словах, как все произошло. Я знал, что нынче вечером господин Жерар дает большой предвыборный ужин.

    Я устроил так, чтобы господин Жерар ушел на час-другой из дома. Я вошел, занял его место за столом, а Бразил в это время стал рыть землю. Через четверть часа мне лишь осталось отодвинуть стол и показать гостям господина Жерара, что нашел мой пес. Гостей было десять человек. Одиннадцатый выпил лишнего и где-то мирно дремал. Все десять человек подписали составленный по всей форме протокол, потому что среди гостей оказались и врач, и нотариус, и судебный исполнитель. Вот этот протокол. А вот скелет! – прибавил Сальватор, поднявшись и подвинув к г-ну Жакалю салфетку, завязанную за четыре угла.

    Как ни привычен был г-н Жакаль к перипетиям ежедневно разворачивавшихся на его глазах драм, но и он оказался не готов к такому финалу и отшатнулся вместе с креслом, даже не пытаясь, как это бывало обыкновенно, скрыть волнение.

    – Теперь прошу слушать меня особенно внимательно, – продолжал Сальватор. – Богом клянусь, что, если господин Сарранти будет казнен, я обвиню в его смерти вас! Это понятно, не так ли? Я изъясняюсь достаточно ясно? Итак, вот вещественные Доказательства. – Он кивнул на кости. – Оставляю их вам, мне же довольно и протокола; он подписан тремя должностными лицами: врачом, нотариусом и судебным исполнителем. Я немедленно отправляюсь к королевскому прокурору для подачи жалобы. Если на то будет необходимость, я пойду и к хранителю королевской печати, а то и к самому королю.

    Сальватор холодно кивнул начальнику полиции и вышел из его кабинета в сопровождении Бразила. Г-н Жакаль был ошеломлен. Его не на шутку встревожила угроза молодого человека.

    Господин Жакаль давно был знаком с Сальватором, он не раз видел его за работой, знал его за человека решительного и был убежден: если он что-нибудь обещает, то непременно сдержит слово.

    Когда за Сальватором закрылась дверь, он стал думать, как ему поступить.

    Было одно простое средство все уладить: предоставить г-ну Жерару самому выпутываться из этого положения. Однако это значило бы собственными руками разорвать нити старательно подготовленного заговора; сделать из бонапартиста героя, больше чем героя – мученика; объявить накануне выборов кандидата, выпестованного в определенном смысле правительством, негодяем и убийцей. Не говоря уж о том, что, когда г-н Жерар почувствует себя в ловушке, он не преминет во всем признаться, обвинив г-на Жакаля в соучастии. Да, решительно, этот способ оказался бы плох.

    Был еще один способ к спасению, на нем г-н Жакаль и остановился.

    Он торопливо поднялся, подошел к окну и нажал на невидимую кнопку.

    Сейчас же зазвенели многочисленные звонки, от личных апартаментов г-на Жакаля до самых дверей префектуры.

    – Так я хотя бы успею получить приказ от министра юстиции, – пробормотал начальник полиции, садясь на свое место.

    Не успел он договорить, как секретарь доложил о приходе г-на Жерара.

    Бледно-зеленый г-н Жерар, обливаясь потом и трясясь от страха, вошел в кабинет. – Ах, господин Жакаль! – вскричал он и упал в кресло. – Ну, ну, возьмите себя в руки, честнейший господин Жерар, – проговорил начальник полиции. – У нас еще есть время подумать о вас.

    Он прибавил вполголоса, обращаясь к секретарю:

    – Бегите вниз! Вы видели молодого человека с собакой, не так ли?

    – Да, сударь.

    – Сейчас его арестуют. Он так же опасен, как и его пес. Но вы головой отвечаете за то, чтобы ни человеку, ни его собаке не причинили никакого вреда.

    – Слушаюсь, сударь.

    – Поторопитесь! И еще, меня ни для кого нет. Прикажите заложить лошадей. Ступайте!

    Секретарь исчез.

    Господин Жакаль повернулся к г-ну Жерару.

    Негодяй был близок к обмороку.

    Он не мог говорить и лишь умоляюще сложил руки.

    – Ладно, ладно! – брезгливо бросил г-н Жакаль. – Мы примем меры, а пока подойдите к окну и посмотрите, что происходит во дворе.

    – Как?! Вы хотите, чтобы я в моем состоянии…

    – Честнейший господин Жерар! – молвил начальник полиции. – Вы пришли просить об услуге, не так ли?

    – Об огромной услуге, господин Жакаль!

    – А в жизни за все надо платить. Мне нужны вы, я – вам:

    давайте поможем друг другу.

    – Я бы с удовольствием!

    – В таком случае подойдите к окну.

    – А как же мое дело?

    – Ваше? Это потом. Начнем с того, что не терпит отлагательств. Если бы я не исполнял все по порядку, все мои дела давно перепутались бы. Порядок прежде всего, честейший господин Жерар. Итак, для начала ступайте к окну.

    Господин Жерар двинулся в указанном направлении, хватаясь за мебель, которая попадалась ему на пути. Ему словно отдавило ноги, и он не шел, а полз.

    – Я готов, – прошептал он.

    – Отворите окно.

    Господин Жакаль вальяжно развалился в кресле, вынул табакерку, зачерпнул табаку и удовлетворенно крякнул в предвкушении удовольствия.

    Только в борьбе он чувствовал себя по-настоящему великим, а на сей раз он увидел в Сальваторе достойного противника.

    – Окно открыто, – доложил г-н Жерар.

    – Посмотрите, что происходит во дворе.

    – Какой-то человек идет через двор.

    – Хорошо.

    – На него набрасываются четверо полицейских.

    – Так.

    – Завязывается драка.

    – Правильно! Внимательно смотрите, что будет дальше, честнейший господин Жерар. Ваша жизнь в руках этого молодого человека.

    Господин Жерар вздрогнул.

    – Да ведь там собака! – вскричал он.

    – Да, да, и у этой собаки отличный нюх!

    – Пес бросается ему на помощь.

    – Я так и думал.

    – Полицейские зовут на помощь.

    – Но молодого человека не отпускают, верно?

    – Да, теперь их уже восемь человек.

    – Этого мало, черт возьми!

    – Он дерется как лев.

    – Храбрый Сальватор!

    – Одного он придавил ногой к земле, другого душит, пес вцепился в горло третьему.

    – Дьявольщина! Как бы не сорвалось! Где же солдаты?

    – Только что прибежали.

    – Ага!

    – Повалили его на землю.

    – А пес?

    – Ему накинули мешок на голову и завязывают его вокруг шеи.

    – Эти идиоты изобретательны, когда дело касается их шкуры.

    – Человека уносят.

    – А что собака?

    – Собака бежит за ним.

    – Дальше?

    – Человек, собака и полицейские скрываются в дверях.

    – Все кончено. Закройте окно, честнейший господин Жерар, и сядьте в это кресло.

    Господин Жерар затворил окно и сел или, точнее, упал в кресло.

    – Ну, теперь поговорим о наших делах… Вы задали большой предвыборный ужин, честнейший господин Жерар?