- Да, он, ээ, колоритная фигура, - согласился Вулф и, обращаясь к Кэролайн, спросил: - Что же он сделал до отъезда из Нью-Йорка на случай своей возможной гибели? Он ведь писал нам, что вы будете сильно потрясены.

    Она покачала головой:

    - Не знаю, до сих пор не знаю. Естественно, я подумала, что он изменил свое завещание и исключил меня из него. После того, как мне сообщили о его смерти, я показала это письмо поверенному Сидни, Джиму Биибу, и рассказала о моих предположениях. Он согласился, что из письма можно сделать такой вывод. Но, сказал, что насколько ему известно, Сидни оставил завещание без изменений. Очевидно, он просто подшучивал надо мной.

    - Не слишком умно, - заметил Вулф. - Не так-то легко лишить жену наследства. Однако, поскольку он не пытался… Что вам известно по поводу сообщения о его смерти?

    - Очень немногое из газетной заметки, - ответила Кэролайн, - но Джим Бииб кое-что добавил. Сидни посчитали мертвым и оставили при отступлении на поле, но в действительности он был просто тяжело контужен. Ну и попал в плен. В течение двух лет находился в лагере для военнопленных, потом ему удалось бежать. Он переправился через реку Ялу в Манчжурию. К этому времени он уже умел говорить по-корейски, у него вообще поразительные способности к языкам, приобрел друзей в деревне, носил их одежду, ну и все такое. Вроде бы, но тут я не уверена, даже перенял все их обычаи.

    - Что за осел! - не выдержал Вулф.

    - Нет, он не осел, - не согласилась Кэролайн, - просто привык… быть колоритной фигурой, как вы выразились. Так или иначе, но через несколько месяцев после окончания военных действии и подписания мирного договора. Сидни решил, что он сыт по горло всей этой экзотикой и вернулся назад через Ялу в Южную Корею, явился на военный пост, откуда его отправили домой. Теперь он здесь.

    Она протянула вперед руки:

    - Пожалуйста, мистер Вулф! Умоляю вас, помогите нам!

    Конечно, ей было невдомек, что последний ход был неудачным. Реакция Вулфа на эмоциональную просьбу со стороны мужчин редко бывает положительной, а со стороны женщин - никогда. Он перевел глаза от клиентки на меня.

    - Арчи, вообще-то ты работаешь у меня, так что я могу давать тебе разные поручения. Но вот это - не мое! Может быть, ты сам захочешь им заняться?

    Он был предельно вежлив. На самом деле думал он приблизительно следующее: "На пять тысяч долларов можно многое сделать. Например, выплатить всем жалованье. В том числе и тебе. Будь любезен, заработай их для меня". Не желая ему уступать в вежливости, я ответил:

    - С удовольствием разыщу этого Сидни и доставлю сюда, но разговаривать с ним будете вы.

    - Нет!

    Он покачал головой:

    - Это предложение мне вообще кажется донкихотством. Я плохой адвокат. Так что предоставляю тебе действовать с начала и до конца.

    - Тронут до глубины души! - ответил я. - Но что мне остается делать. Если я скажу "нет", вы будете укорять меня этим многие годы. Поэтому я, идя навстречу вашим пожеланиям, говорю "да". Я принимаю это поручение!

    - Очень хорошо. Мы обсудим подробности после обеда, а утром ты сможешь…

    Молодые люди запротестовали. Нет, они не могли ждать до завтрашнего дня, они должны получить ответ сегодня же. Зачем откладывать? Почему не сейчас?

    Я не могу так же равнодушно реагировать на подобные просьбы, как Вулф. Поэтому успокоил их, выразив свое согласие.

    - Ну, хорошо, - пробормотал Вулф, что было с его стороны весьма благородно, - но мы должны иметь при себе ваши предложения в письменной форме в двух экземплярах, подписанные мистером Обри и ээ… вами, мадам. Бумаги вы должны подписать своим именем, Кэролайн Карноу. Арчи, внизу слева напечатай слово "принял" и поставь двоеточие. При данных обстоятельствах лишь совершенно безмозглый глупец не согласился бы с условиями, предлагаемыми этой парой. Но, очевидно, заявить ему об этом в лоб было бы неблагоразумно. Твоя записная книжка, Арчи?

    Я перегнулся и достал ее из ящика стола.

    Я уверенно, но не агрессивно постучал кончиками пальцев в дверь комнаты 2318 на 23-м этаже отеля "Черчилль".

    Наши клиенты решили разбить лагерь в кабинете Вулфа в ожидании известий от меня, но я настоял на том, чтобы они все время были у меня под рукой. Поэтому они устроились внизу в Тьюлип-баре и пребывали, по всей вероятности, в трезвом состоянии.

    Люди, попавшие в беду, либо мало едят, либо много пьют, реже - и то, и другое.

    Не получив ответа, я снова постучал, посильнее и продолжительнее.

    По дороге, в такси, я выудил дополнительные сведения о Сидни Карноу, правда, трехлетней давности. На деньги он смотрел несколько свысока, но не проявлял склонности сорить ими налево и направо. Насколько было известно Кэролайн, он вообще ими не бросался. Что касается ее скромных просьб, тут он не скаредничал и иногда даже предвосхищал ее желания.

    Это мне ничего не давало, но некоторые ее другие высказывания я посчитал полезными. Слово "эгоист" мне не понравилось, а вот "гордец" я одобрил. Если он на самом деле был гордым, а не прикрывал этим что-то иное, чем нельзя было похвастать перед людьми, это прекрасно. Ни один гордый мужчина не сядет завтракать с женщиной, которая готова заплатить миллион долларов за право провести время не в его обществе.

    Именно этой линии и следует придерживаться, решил я. Вряд ли стоит придумывать фразы, с которыми я собираюсь обратиться к Карноу. Это пустая затея, пока я не составлю о нем определенного мнения. Но, очевидно, наше свидание откладывалось, поскольку на мой стук в дверь никто не отвечал. Не желая выслушивать по телефону безапелляционный отказ, я тоже решил избегать предварительных звонков.

    Я хотел уже спуститься бар, чтобы предупредить своих клиентов, что им необходимо потерпеть еще минут десять, или часиков десять. И самое лучшее заказать для себя пару сэндвичей и стакан молока, после чего я предпринял бы новую попытку.

    Но прежде чем уйти, моя рука машинально потянулась к дверной ручке, я нажал на нее и толкнул дверь. Она отворилась. Я тихо постоял с секунду, затем приоткрыл дверь пошире, просунул внутрь голосу и громко позвал:

    - Мистер Карноу!

    Никакого ответа.

    Тогда я распахнул дверь и переступил через порог. В помещении было темно, если не считать света, падающего из двери. Возможно я попятился бы назад и скромно удалился, если бы не мой превосходный нос. Он подсказал, что в комнате слегка попахивает знакомым мне ароматом. Я пару раз втянул в себя воздух и убедился, что не фантазирую. Тогда я нащупал на стене выключатель, включил электричество и двинулся дальше.

    Близ двери на полу лежал лицом вверх человек.

    Я машинально сделал шаг вперед, но тут же вернулся закрыть дверь в холл и только после этого снова подошел к лежащему.

    Судя по описанию Кэролайн, это и был Сидни Карноу. Он был в рубашке, без галстука и с расстегнутым воротничком. Наклонившись, я сунул руку ему под рубашку и тут же отдернул, но все же, со свойственным мне упорством, решил установить факт смерти.

    Вырвал несколько волокон шерсти из ковра и поднес к его ноздрям - они не пошевельнулись; зажал ресницы правого глаза между большим и указательным пальцами и слегка потянул вниз - веко осталось на месте, не желая возвращаться в прежнее положение. Я поднял его руку, сильно нажал на ногти и тут же отпустил - ногти остались белыми.

    В действительности все это было излишним. Даже наощупь, определив температуру тела, можно было прийти к определенным выводам.

    Я выпрямился и принялся внимательно разглядывать труп. Безусловно, это был Карноу. По своим часам я заметил время - 7:22. Через распахнутую дверь, позади лежащего можно было заметить поблескивающие металлические трубы и краны в ванной комнате. Обойдя отброшенную в сторону руку покойника, я снова наклонился, чтобы получше рассмотреть на полу два предмета: пистолет 45 калибра, который я не тронул, и большой комок банного полотенца. Последний я внимательно осмотрел и убедился, что на нем пробита дыра с обгоревшими краями и черными следами пороха. Видимо, полотенце было использовано для того, чтобы заглушить звук выстрела. На теле я не заметил следов входного и выходного пулевых отверстий, переворачивать же труп не хотел, тем более, что мне это ничего не давало.

    Я встал и закрыл глаза, чтобы подумать.

    У меня давно выработалась привычка не дотрагиваться пальцами до дверной ручки, когда я отворяю дверь комнаты, в которую меня не приглашали. Действовал ли я так же и на этот раз? Нажал ли на кнопку выключателя косточками пальцев? Пожалуй, на эти вопросы можно было ответить положительно. Не оставил ли я своих следов в других местах? Нет. Я подошел к выключателю, с такими же предосторожностями потушил свет, достал носовой платок, чтобы, обмотав им руку, отворить и затворить входную дверь, спустился на лифте вниз, нашел телефонную будку и набрал номер.

    Ответил мне Фриц. Я сказал ему, что срочно нужен Вулф. Фриц был потрясен:

    - Но, Арчи, он же обедает!

    - Да, знаю. Скажи ему, что меня захватили в плен каннибалы и изрезали на куски, а теперь намереваются оторвать и голову.

    Прошло не менее двух минут, прежде чем я услышал разъяренный голос Вулфа:

    - В чем дело. Арчи? Ты прекрасно…

    - Нет, сэр. Отнюдь не прекрасно. Я звоню из автомата в вестибюле "Черчилля", наших клиентов я оставил в баре, сам поднялся в номер Карноу, нашел дверь незапертой и вошел. Карноу лежит на полу, застреленный из армейского пистолета. Пистолет рядом, но это не самоубийство, потому что стреляли, используя вместо глушителя банное полотенце. Как мне теперь заработать эти пять тысчонок?

    - Будь ты неладен! Среди обеда…

    Если вы воображаете, что я рисуюсь, то сильно ошибаетесь. Я-то хорошо изучил этого толстого гения. Именно такова была его обычная реакция, вот он и высказал ее вслух. Я проигнорировал его слова.

    - В комнате я ничего не оставил, - продолжал я ровным голосом, - и меня никто не видел. Так что вы более или менее свободны. Я понимаю, что вам трудно разговаривать с набитым ртом…

    - Заткнись!

    Несколько секунд трубка молчала, потом раздался сердитый голос.

    - Смерть наступила в последние полтора часа?

    - Нет, уже началось трупное окоченение.

    - Заметил ли ты что-нибудь, заслуживающее внимания?

    - Нет, я находился там самое большое три минуты. Мне очень хотелось прервать ваш обед. Если желаете, я могу вернуться назад и позвонить в полицию.

    - Нет.

    Он был удивительно вежлив.

    - Конечно, мы ничего не выиграем, если пока помолчим. Так что я велю Фрицу анонимно известить полицию. Далее, привези-ка сюда мистера Обри и миссис Карноу. Они поели?

    - Возможно, они сейчас едят. Я посоветовал им это сделать.

    - Проверь, чтобы они не остались голодными. А потом доставь их сюда под каким-нибудь предлогом. Изобрети, что хочешь.

    - Им ничего не говорить?

    - Нет, я сам скажу. Приезжайте сюда не ранее, чем через час десять. Я только-только сел за стол, и теперь вот это…

    Он повесил трубку.

    Когда я шел вдоль роскошного, длинного и широкого коридора, ведущего к входу в Тьюлип-бар, меня остановил мой старый знакомый Тим Эвартс, занимающий должность первого помощника официального детектива отеля "Черчилль". Правда, такой официальной должности в отеле нет. Но администрация отелей держит подобных людей на всякий случай. Ему хотелось со мной поболтать, но я его быстро спровадил. Если бы он мог догадаться, что я обнаружил труп в одном из номеров отеля и "позабыл" ему об этом сказать, то он не разговаривал бы со мной так дружелюбно!

    В этот час огромный зал бара был лишь наполовину заполнен посетителями. Наши клиенты заняли столик в углу, и когда я приблизился, Обри поднялся придвинуть для меня стул. Я мысленно поставил им высокие оценки за безукоризненное поведение. Вне всякого сомнения, им не терпелось услышать, какие новости я им принес, но они не набросились на меня с расспросами.

    Усевшись, я сказал, глядя в их полные ожидания глаза:

    - Никакого ответа на мой стук, так что мне придется повторить попытку. А тем временем давайте поедим.

    - Я не могу есть, - устало произнесла Кэролайн.

    - Я вам настоятельно рекомендую не морить себя голодом, - покачал я неодобрительно головой, - вовсе не обязательно заказывать обед из трех блюд. Но что-нибудь вроде сэндвичей с осетриной и куска дыни? Здесь все это можно получить. Потом я попробую еще раз, а если опять не получу ответа, тогда мы обсудим, как быть дальше. Не будете же вы торчать здесь всю ночь?

    - Он может возвратиться в любую минуту, - высказал предположение Обри, - и тут же снова уйти. Так что не разумнее ли вам будет подождать в отеле?

    - На голодный-то желудок! - Я был непреклонен. - И я могу поспорить, что миссис… Как мне вас называть?

    - Ох, зовите меня просто Кэролайн.

    - Я готов поспорить, что вы толком не ели целую неделю. Поскольку вам потребуются силы и энергия, разумнее хорошенько заправиться.

    Эти полчаса мне трудно дались. Она что-то поклевала, Обри сжевал сэндвич с индейкой и кусочек сыра. Кэролайн никак не удавалось скрыть свое мнение обо мне, как о бессердечной свинье, а Обри, по мере того, как проходили минуты, даже не пытался это делать.

    Время тянулось медленно и уныло. Когда моя кофейная чашка опустела, я велел им оставаться на месте, сам же прошел по коридору до дальнего мужского туалета и заперся там на тот случай, если вдруг здесь же появится Обри. Проторчав в туалете с четверть часа, я вернулся в бар.

    - Там никого нет, - сказал я им. - Я позвонил мистеру Вулфу. У него появилась идея, и он хочет вас немедленно видеть. Поехали.

    - Нет! - заявила Кэролайн.

    - Зачем? - требовательно спросил Обри.

    - Послушайте, - сказал я сердито, - когда у мистера Вулфа появляется идея и он желает ее мне изложить, я молча повинуюсь. Так что я еду. Вам предлагается выбор: либо оставайтесь здесь и терзайтесь, либо поезжайте со мной. Решайте сами.

    По выражению их лиц было нетрудно догадаться, что они уже принимают Ниро Вулфа за жулика, а меня за слюнтяя и пустомелю, но поскольку в таком случае им оставалось разорвать договор и искать себе нового детектива или юриста, то были вынуждены смириться.

    После того, как Обри заплатил по счету, мы вышли из бара. В коридоре я свернул налево и направился к выходу на боковую улицу, чтобы избежать главного вестибюля, потому что к этому времени администрация отеля уже должна была отреагировать на анонимный телефонный звонок Фрица в полицию. Из услышанных мною разговоров я понял, что чету Обри знали в "Черчилле". Швейцар, вызывавший для нас такси, назвал их по имени.

    Дверь в наш дом-офис я отпер собственным ключом и, заперев, предусмотрительно накинул цепочку. Когда я проводил их через холл в кабинет, стенные часы показывали уже 8.35, так что мне все же не удалось немного дотянуть до обусловленного с Вулфом срока.

    Вулф вышел через холл из столовой, расположенной напротив кабинета, и остановился на пороге, пока мы поочередно входили в кабинет, замкнув таким образом процессию. Выражение его лица было сумрачным. Я даже решил, что он не успел допить свой кофе. Подойдя к письменному столу и с трудом втиснувшись в огромное кресло, он ворчливо произнес:

    - Садитесь, пожалуйста.

    Но наши клиенты продолжали стоять.

    Обри требовательно спросил:

    - Что это за колоссальная идея у вас возникла? Во всяком случае, так утверждает Гудвин.

    - Будьте добры, садитесь, - холодно повторил Вулф. - Я привык смотреть в глаза людям, с которыми разговариваю, особенно когда подозреваю их в том, что они пытаются поставить меня в затруднительное положение, а шея у меня не резиновая.

    По его тону можно было без ошибки сказать, что беспокоят его отнюдь не пустяки.

    Кэролайн скользнула к красному кожаному креслу и присела на самый кончик сиденья, Обри опустился в желтое и посмотрел в лицо Вулфу.

    - Так вы кого-то подозреваете? - спросил он спокойно. - Кого и в чем?

    - Я думаю, что один из вас сегодня видел мистера Карноу и имел с ним разговор. Возможно, вы оба.

    - Откуда вы это взяли?

    - Не спешите. Только от вас самих зависит, объясню ли я вам все и как скоро это сделаю. Конечно, ожидать полнейшей откровенности было бы наивно, но, по меньшей мере, вы должны были бы сообщить мне основные факты, уж коль скоро поручили такое дело. Когда и где вы виделись с мистером Карноу, и что при этом было сказано ?

    - Я с ним не встречался, как уже говорил вам в прошлый раз, - рассердился мистер Обри. - Не понимаю, почему вы задаете мне такой несуразный вопрос?

    Вулф повернул голову:

    - В таком случае с ним встретились вы, мадам?

    Кэролайн во все глаза смотрела на Вулфа, брови ее сошлись на переносице.

    - Вы предполагаете, что я видела своего… что я сегодня виделась с Сидни Карноу?

    - Именно так.

    - Нет, я его не видела. Ни сегодня и ни в один из этих дней. Вообще не видела. И хочу знать, на чем вы основываете свое предположение?

    Вулф уперся локтями в ручки своего кресла и уставился на нее таким пронзительным взглядом, что любой человек на ее месте испугался бы. Но она не отвела глаз. Тогда он повернулся направо и точно таким же взглядом наградил Обри. Но того это не смутило.