Я размышлял: а что, собственно, Рэндом из себя представляет? Росточка он небольшого, довольно субтильный, по крайней мере с виду. И он с тем же успехом тоже мог погибнуть вчера вечером. В чем же его сила? И что за постоянные разговоры о Тенях? Внутреннее чутье подсказывало мне, что чем бы эти "Тени" ни были, мы и сейчас находимся среди них. А вот почему - каким-то образом зависело от загадочных действий Рэндома; однако он сидел совершенно неподвижно, даже расслабленно, я все время видел его руки, спокойно лежавшие на коленях, и решил, что он делает все с помощью мысленной энергии. Но снова вопрос: как?

    Ну хорошо. До меня доносились вообще-то слова типа "прибавить", "вычесть" - словно вся Вселенная вокруг нас представляла собой некое большое уравнение. Я решил для себя - причем уверенность в правильности этого решения все крепла, - что Рэндом каким-то образом добавлял и убирал некие элементы видимого мира, чтобы мы глубже могли проникнуть в загадочное королевство Амбер.

    И я - совершенно определенно! - тоже когда-то обладал этим умением. И ключ был в том, озарило меня, чтобы помнить Амбер.

    А я вспомнить не мог.

    За крутым поворотом пустыня неожиданно кончилась, уступив место полям, покрытым высокой голубой травой с острыми листьями. Через некоторое время начали попадаться невысокие холмы, а у подножия третьего холма приличная дорога кончилась и началась грязная узкая грунтовка. Земля, впрочем, была здесь довольно хорошо утрамбована. Проселочная дорога вилась среди уже довольно высоких холмов; кроме того, стали попадаться заросли невысоких кустарников и мощных сорняков, похожих на чертополох.

    По такой местности мы ехали примерно с полчаса, потом холмы кончились и начался лес, состоящий из приземистых толстоствольных деревьев, листья которых по форме напоминали карточные бубны осенних оранжевых и красных оттенков.

    Моросил мелкий дождик; со всех сторон нас обступали тени. Густые, видимые глазом испарения поднимались от промокших листьев, устилавших землю густым слоем. Где-то справа послышался жуткий вой.

    Руль еще три раза успел поменять форму и в последнем своем воплощении представлял собой нечто вроде деревянного восьмиугольника. Теперь машина стала высокой, точно карета, а крыша ее весьма элегантным образом оказалась украшенной летящими фламинго, неизвестно откуда взявшимися. Я по-прежнему воздерживался от каких бы то ни было комментариев, стараясь приспособиться к бесконечно меняющейся форме сиденья, руля и приборного щитка.

    Рэндом, однако, взглянув на загадочной формы руль как раз в тот момент, когда снова раздался вой в лесу, удрученно покачал головой, и внезапно деревья стали гораздо выше; теперь их украшала бахрома из низко свисающих виноградных лоз и что-то вроде голубого испанского мха, похожего на кружевную накидку. Зато машина обрела почти нормальный вид. По счетчику у нас оставалось еще полбака бензина.

    - Пока едем дальше, - задумчиво проговорил мой братец, и я только согласно кивнул.

    Дорога снова стала значительно шире, на ней появилось бетонное покрытие, с обеих сторон лежали глубокие кюветы, заполненные грязной жижей. На поверхности жижи плавали листья, мелкие ветки, разноцветные птичьи перья…

    Голова у меня вдруг стала странно легкой, я почувствовал небольшое головокружение. Рэндом тут же предупредил:

    - Спокойно. Дыши глубже. - Хотя я ничего о своих ощущениях сказать не успел. - Мы срезаем путь, так что сила тяжести несколько изменится. До сих пор нам поразительно везло! Я хочу, пока возможно, попользоваться этим везением. Следует спешить: может быть, удастся выиграть время.

    - Хорошая идея! - одобрил я.

    - Может, и так, - пробормотал он. - Но мне кажется, в любом случае рискнуть стоит… Ого! Гляди-ка!

    Мы взбирались на холм, и тут с другой невидимой нам стороны на вершину его вылетел грузовик и с грохотом понесся вниз, нам навстречу. Он мчался по встречной полосе прямо нам в лоб. Я резко крутанул рулем, чтобы избежать столкновения, но грузовик тоже резко вильнул. В самый последний момент, чтобы избежать лобового удара, я вынужден был съехать с дороги на мягкую обочину и остановиться у самого краешка глубокого кювета.

    Справа от меня с визгом затормозил грузовик. Я попытался вывернуть колеса и выбраться на дорогу, однако мы прочно застряли в рыхлой земле.

    Хлопнула дверца грузовика, и я увидел, что из кабины с правой ее стороны вылез шофер - что означало только одно: он-то ехал как раз по своей полосе, а мы - по встречной! Я был уверен, что нигде в Штатах нет левостороннего движения, в отличие от Великобритании, однако я был также уверен, что земные края, которые я знал, остались далеко позади.

    Это была цистерна. На боку у нее огромными красными буквами было написано: "ЗУНОКО", а пониже и помельче - "ездием па всиму свету". Шофер обрушил на меня целый поток брани, едва я успел, выбравшись из машины, начать извиняться. Он был таким же высоким, как и я, только очень толстый и похож на пивную бочку; в руке он держал монтировку.

    - Послушай, я ведь уже извинился, - сказал я. - Ну что тебе еще от меня надо? Никто не пострадал, машины целы…

    - Да таких дерьмовых водил, как ты, и близко к дороге подпускать нельзя! - завопил он. - Ведь ты, ублюдок, кому хочешь под колеса попадешься!

    Тогда из машины вылез Рэндом и сказал:

    - Слушай, парень, вали-ка ты своей дорогой! - В руке Рэндом держал пистолет.

    - Убери, - быстро сказал я, однако он не послушался и спустил предохранитель.

    Наглый хмырь развернулся и бросился бежать; широко раскрытые глаза его побелели от страха, челюсть отвисла.

    Рэндом поднял пистолет и аккуратно прицелился прямо в спину бегущего; мне удалось стукнуть его по руке, как раз когда он выстрелил.

    Пуля чиркнула по бетонному покрытию и срикошетила назад.

    Рэндом резко повернулся ко мне; лицо его было белым как мел.

    - Ты, кретин чертов! Выстрел мог взорвать бак!

    - А еще мог пришить того типа. Ты ведь в него целился?

    - Ну и что? Кому какое дело? Все равно мы больше не воспользуемся этой дорогой, лет пятьдесят по крайней мере. Ублюдок осмелился оскорбить принца Амбера!.. Я ведь, между прочим, твою честь защищал.

    - Свою честь я способен защитить сам, - медленно проговорил я, и душу мою вдруг охватило какое-то холодное ощущение собственного могущества. - Мне, а не тебе, было решать, казнить его или миловать. - Я с трудом сдерживал охвативший меня бешеный гнев.

    И тут Рэндом виновато опустил голову.

    Я услышал, как захлопнулась дверца грузовика, и цистерна ринулась по дороге вниз.

    - Прости меня, брат, - сказал Рэндом. - Я бы никогда не осмелился… Но ужасно обидно было слушать, как кто-то из этих разговаривает с тобой таким тоном. Я понимаю: мне, разумеется, следовало подождать, пока ты сам решишь, как с ним поступить. По крайней мере, я должен был сначала посоветоваться с тобой.

    - Ладно. Что там говорить. Давай выбираться на дорогу, - сказал я ему. - И поехали дальше, если сможем.

    Задние колеса увязли в грязи по самые оси. Я озадаченно смотрел на них. Но тут Рэндом окликнул меня:

    - Порядок, я взялся за передний бампер. Берись за задний и отнесем ее на дорогу… а потом будем держаться левой стороны.

    Он не шутил.

    Рэндом что-то сказал насчет меньшей силы притяжения, но настолько меньшей она не была. Я знал, что силен, но сомневался, что сумею поднять заднюю часть "Мерседеса". С другой стороны, иного мне не оставалось: Рэндом явно именно этого от меня и ожидал, а посвящать его в пробелы своей памяти сейчас не стоило.

    Так что я присел на корточки, взялся за бампер и начал потихоньку выпрямлять ноги. Задние колеса с чавканьем вылезли из земли. Машина была - черт побери! - довольно-таки тяжелой, но я вполне мог ее держать, да еще в полуметре над землей!

    При каждом шаге я погружался сантиметров на пятнадцать в мягкую почву, однако машину нес. И Рэндом тоже на своем конце вполне справлялся.

    Мы поставили ее на дорогу, и мышцы лишь чуть-чуть ныли от напряжения. Потом я снял ботинки, вылил из них грязную жижу, вытер изнутри пучком травы, выжал носки, счистил грязь с брюк, швырнул свою обувь под заднее сиденье и босиком залез в машину.

    Рэндом тоже быстренько прыгнул на свое сиденье и произнес:

    - Слушай, я бы хотел еще разок перед тобой извиниться…

    - Да ладно, - сказал я. - Дело прошлое.

    - Да, конечно, но мне бы не хотелось, чтобы у тебя оставалась заноза в памяти…

    - Не останется, - успокоил я его. - Просто отныне умерь свой пыл, когда будешь убивать кого-то в моем присутствии.

    - Хорошо, - пообещал он.

    - Тогда поехали. - И мы двинулись дальше.

    Сначала мы долго пробирались по узкому, засыпанному камнями ущелью, потом миновали какой-то странный город, который, казалось, целиком был сделан из стекла или чего-то в этом роде; здания там были высокими, узкими и поразительно хрупкими, а люди просвечивали под розовым солнцем так, что отчетливо видны были их внутренние органы и даже остатки пищи, съеденной недавно. Прозрачные люди, толпясь на перекрестках, удивленно смотрели на мчащийся мимо автомобиль, однако ни один не махнул нам вслед рукой и ни один не решился перейти нам дорогу.

    - Местные будут обсуждать это событие еще много лет, - заявил мой брат.

    Я только кивнул.

    Затем дорога как таковая кончилась: теперь мы ехали по какому-то бесконечному пласту силикона. Потом пласт стал уже и превратился как бы снова в дорогу, а еще через некоторое время слева и справа от нас появились болота, глубокие, полные коричневой вонючей жижи. Я заметил - клянусь! - как настоящий диплодок высунул из болотной воды голову и уставился прямо на нас. Потом над нами низко пролетел гигантский крылатый ящер с перепончатыми, как у летучей мыши, крыльями. Небо теперь было ярко-синим, а золотое, цвета опавших листьев солнце светило вовсю.

    - У нас осталось меньше четверти бака, - сообщил я.

    - Ну ладно, - сказал Рэндом. - Останавливай машину.

    Я остановил и стал ждать.

    Довольно долго - может быть, минут пять-шесть - брат молчал, потом промолвил:

    - Поехали дальше.

    Километров через пять мы наткнулись на груду бревен, и я начал ее объезжать. Вдруг прямо посреди завала появилась какая-то дверь, и Рэндом велел мне:

    - Останови машину и посигналь.

    Я повиновался; вскоре бревенчатые ворота задвигались на своих огромных железных петлях, заскрипели и распахнулись.

    - Заезжай, - сказал Рэндом. - Это неопасно.

    Я проехал в ворота и слева заметил три красноголовые бензоколонки "Эссо", а за ними - самый обыкновенный маленький домик, какие я бесчисленное множество раз видел на бензозаправочных станциях, но при более, так сказать, обычных обстоятельствах. Припарковавшись возле одной из бензоколонок, я стал ждать.

    Парень, что вышел из домика, был не выше полутора метров ростом, однако немыслимо толстый, а нос у него цветом напоминал спелую землянику. В плечах - косая сажень.

    - Что вам угодно? - спросил он. - Машину заправить?

    Я кивнул и сказал:

    - Обычным.

    - Подайте чуточку назад, пожалуйста, - попросил он.

    Я подал назад и поинтересовался у Рэндома:

    - А деньги-то мои здесь годятся?

    - А ты на них посмотри, - предложил он мне, и я заглянул в бумажник.

    Он был набит какими-то оранжевыми и желтыми бумажками, в уголках - римские цифры и буквы "Д.К.". Рэндом, ухмыляясь, наблюдал за мной.

    - Видишь, как здорово я обо всем позаботился, - сказал он.

    - Да уж. Между прочим, хочется есть.

    Мы осмотрелись и обнаружили неподалеку вывеску, с которой знакомый тип, что обычно рекламирует "Цыплят по-кентуккийски", смотрел на нас, окруженный совсем другими животными.

    Клубничный Нос слил остатки бензина на землю, повесил шланг обратно, подошел к окошку и заявил:

    - Восемь королевских драконов.

    Я отыскал купюру с пометкой "V Д.К.", прибавил еще три с пометкой "I Д.К." и передал ему.

    - Спасибо, - сказал он и сунул деньги в карман. - Проверить масло и воду?

    - Да, пожалуйста.

    Парень добавил немножко воды, сообщил, что масло в норме, и слегка протер ветровое стекло грязным лоскутом. Потом махнул нам на прощание рукой и пошел к себе под навес.

    Мы доехали до закусочной "Короля Кенни" и купили полную корзину "Ящериц по-кентуккийски" и бочонок слабого солоноватого пива. Потом умылись в уличном туалете, погудели у бревенчатых ворот, и наконец человек с алебардой на правом плече открыл ворота и выпустил нас.

    Мы снова выехали на прежнюю дорогу.

    И тут прямо перед нашим носом на шоссе выпрыгнул тираннозавр, подумал немного и побрел по своим делам дальше, куда-то влево. Над головой пролетели еще три птеродактиля.

    - Жаль расставаться с небесами Амбера, - сказал Рэндом. Я не очень-то понял и что-то пробурчал ему в ответ. - Но и боюсь сделать все сразу, - продолжал он. - Нас запросто может на куски разорвать.

    - Это уж точно, - согласился я.

    - С другой стороны, эти места мне что-то не очень нравятся.

    Я кивнул, и мы поехали дальше. Наконец силиконовая равнина осталась позади; теперь нас со всех сторон обступили голые скалы.

    - А что ты делаешь сейчас? - осмелился я спросить Рэндома.

    - Ну, раз у меня с небесами все получилось, я хочу попробовать добраться и до земли, - ответил он.

    Скалы перестали тесниться, между ними появились проплешины. Через некоторое время земли стало значительно больше, а скалы торчали лишь кое-где. Наконец я увидел яркие пятна зелени - сначала лишь отдельные клочки травы, однако необычайно зеленой, изумрудной; во всяком случае на Земле, насколько мне было известно, такая не росла.

    Вскоре зелени стало больше.

    Появились первые деревья, разбросанные поодиночке вдоль дороги. Потом мы оказались в лесу.

    Ах, что это был за лес!

    Я никогда в жизни не видел подобных деревьев - мощных, в великолепных, глубокого сочно-зеленого цвета лиственных уборах, с легким золотистым отливом. Деревья высились, точно башни; они, казалось, достигали небес. То были немыслимо огромные сосны, дубы, клены и еще какие-то другие деревья, названий которых я не знал. Их ветви чуть колыхались под легким ветерком, наполняя воздух дивным ароматом. Я сразу ощутил этот аромат, едва приоткрыв окно. И мне тут же захотелось открыть все окна, чтобы ветер вольно гулял по салону автомобиля и можно было полной грудью вдыхать живительный лесной воздух.

    - Арденский лес^[6], - спокойно сказал тот, кто называл себя моим братом; впрочем, я знал, что он именно мой брат, и любил в нем эту спокойную мудрость и отчасти завидовал ему - потому что он все это знал и помнил так хорошо.

    - Брат, - произнес я с чувством, - ты все делаешь правильно. Лучше, чем я ожидал. Благодарю тебя.

    Это, похоже, его просто ошеломило. Видимо, до сих пор Рэндом слова доброго от своих родственников не слышал.

    - Я делаю все, что могу, - сказал он. - И так и будет впредь, обещаю. Гляди! Вот наше небо и вот наш лес! Это настолько хорошо, что даже как-то не верится! Кроме того, мы миновали больше половины пути и не встретили особых препятствий. По-моему, нам здорово везет. Ты дашь мне регентство?

    - Дам, - ответил я, хотя понятия не имел, о чем он. Просто мне хотелось наградить его, раз это в моих силах.

    Рэндом кивнул и сказал:

    - И я благодарю тебя.

    Он с детства был жутким пронырой и вечным бунтарем. Мне вспомнилось, что когда-то давно родители пытались приучить его к дисциплине, только это им так и не удалось… И тут до меня дошло, что родители-то у нас с ним общие! А вот с Эриком, Флорой, Кейном, Блейзом и Фионой - нет. Не помню точно, как с остальными, но с теми, кого я вспомнил, это было именно так.

    Мы ехали по хорошо утрамбованной, однако покрытой лужами дороге под сводами смыкавшихся в вышине огромных деревьев. Казалось, этой лесной дороге не будет конца. Здесь я чувствовал себя в полной безопасности. Порой мы вспугивали в зарослях изумленного видом автомобиля оленя или лису, которые потрясенно застывали возле дороги или бросались буквально нам под колеса. Кое-где на земле виднелись следы копыт. Солнечный свет, как бы профильтрованный густой листвой, тонкими косыми лучами пробивался вниз, подобно золотым струнам волшебного индийского ситара. Влажный ветерок приносил запахи леса и зверья. Я четко понимал теперь, что хорошо знаю эти места, что в прошлом много раз проезжал по этой дороге через Арденский лес. Я бывал здесь верхом и пешком, охотился, валялся на спине под сенью этих величественных деревьев, заложив руки за голову и глядя в небо, много раз взбирался по могучим ветвям к самой вершине и любовался оттуда вечно колышущимся зеленым миром…

    - Чудо что за место! - вырвалось у меня вслух, и Рэндом тут же откликнулся:

    - Да, ты всегда любил этот лес. - В голосе его слышалось что-то похожее на нежность. Впрочем, возможно, мне это только показалось.

    Вдруг откуда-то издали донеслись знакомые звуки - охотничий рог.

    - Гони быстрее, - проговорил Рэндом торопливо. - Это, похоже, рог Джулиана. Давай жми!

    Я нажал на газ.

    Рог протрубил снова. Уже ближе.