Они прислушивались, пока он спускался с лестницы, потом сняли с себя мокрую одежду и разложили ее на сене. Вынув из чемоданов вещи для ночлега, они жадно принялись за еду.

    – Вкусно? – спросил Керн.

    – Очень… – Рут прижалась к нему.

    – Нам повезло, правда?

    Она кивнула.

    Потом они услышали, как внизу загремел замок. На сеновале было круглое окошечко. Они прильнули к нему и увидели, что крестьянин уходит. Прояснившееся небо отражалось в озере. Крестьянин шел по скошенному лугу медленной, задумчивой походкой человека, который всю жизнь провел среди природы. Он шел по лугу, одинокий и словно потерянный, и, казалось, нес на своих темных плечах весь небосвод.

    Керн и Рут продолжали сидеть у окошка, пока бесцветный час наступающего вечера не окрасил все в серые тона. Игра теней превратила сено в фантастические горы. Его аромат смешивался с запахами торфа и вики, которые исходили от овец. Сквозь люк в полу виднелись в полумраке их шевелящиеся спины, слышалось отрывистое блеяние. Но постепенно все эти звуки затихли.

    На следующее утро крестьянин вернулся и открыл овчарню. Рут еще спала. Ее лицо раскраснелось, она тяжело дышала. Керн спустился вниз и помог крестьянину выгнать овец.

    – Может быть, вы нам позволите остаться здесь еще на денек? – спросил он. – Мы охотно вам поможем, если у нас получится.

    – Помогать тут почти нечего. Но остаться вы можете.

    – Спасибо.

    Керн поинтересовался адресами немцев, живущих в городке. Этот городок не значился в списке Биндера. Крестьянин назвал ему несколько адресов и объяснил, как их найти.

    Керн отправился в городок вечером, когда стемнело. Первый адрес он нашел легко. Светлая вилла стояла в небольшом садике. Дверь открыла аккуратно одетая горничная. Она не оставила ждать его перед входом, а сразу же провела в переднюю. "Хорошее начало", – подумал Керн.

    – Могу я поговорить с господином Аммерсом? – спросил он. – Или с фрау Аммерс?

    – Подождите минутку.

    Девушка исчезла и вскоре возвратилась. Она провела его в гостиную с новой мебелью красного дерева. Паркет был так тщательно натерт, что Керн едва не поскользнулся. Вся мебель была покрыта чехлами.

    Через минуту появился господин Аммерс – маленький человечек со светлой острой бородкой. Он участливо посмотрел на Керна. У того уже были заготовлены две истории, и он решил рассказать подлинную.

    Аммерс дружелюбно выслушал его.

    – Значит, вы – эмигрант, без паспорта и без вида на жительство, – сказал он потом. – И продаете мыло и другую мелочь?

    – Да.

    – Хорошо. – Аммерс поднялся. – Моя жена посмотрит товар.

    Он вышел. Через некоторое время появилась жена, какое-то неопределенное выцветшее существо с лицом цвета хорошо проваренного мяса и с водянистыми рыбьими глазками.

    – Ну, что у вас? – мягко спросила она.

    Керн достал свой товар. Вещей было немного. Женщина принялась изучать их, тщательно присматривалась к швейным иголкам, словно никогда их раньше не видела, нюхала мыло, проверяла большим пальцем зубные щетки, потом поинтересовалась ценами и, наконец, решила позвать сестру.

    Сестра была похожа на нее как две капли воды.

    По всей вероятности, Аммерс, как бы мал он ни был, ввел в доме железный режим, ибо сестра действовала тоже чрезвычайно нерешительно и говорила неуверенным и боязливым голосом. Обе так долго выбирали, что Керну в конце концов это надоело. Он заметил, что женщины так и не смогли ничего выбрать, и начал складывать вещи.

    – Может быть, вы решите этот вопрос до завтра? – спросил он. – А завтра я снова зайду.

    Жена Аммерса посмотрела на него таким взглядом, будто это предложение испугало ее.

    – Может, выпьете чашечку кофе? – спросила она после небольшой паузы.

    Керну давно не приходилось пить кофе.

    – Если вам будет не трудно…

    – Какие тут могут быть трудности… Одну минуточку! – Она, словно рассохшаяся бочка, неуклюже, но быстро выкатилась из комнаты. Сестра осталась с Керном.

    – Очень кстати выпить сейчас чашечку кофе, – сказал Керн, лишь бы что-нибудь сказать.

    Сестра издала какой-то звук, похожий на клохтанье индюка – он должен был означать смех – и внезапно замолкла, словно подавилась. Керн с удивлением посмотрел на нее. А та опустила голову и издала носом свистящий звук.

    Вошла жена Аммерса. Она поставила перед Керном дымящуюся чашку.

    – Можете пить совершенно спокойно, – заботливо сказала она. – Кофе, правда, очень горячий, но вы ведь не спешите.

    Сестра как-то отрывисто и звонко рассмеялась, но сразу чего-то испугалась и опустила голову. Не успел Керн пригубить кофе, как дверь распахнулась, в комнату маленькими кошачьими шажками вошел Аммерс, вслед за ним с недовольным видом – жандарм.

    Величественным жестом Аммерс показал на Керна.

    – Господин жандарм, приступайте к вашим обязанностям! Этот индивидуум – без паспорта и без отечества! Изгнан из немецкого рейха!

    Керн оцепенел. А жандарм внимательно смотрел на него.

    – Следуйте за мной! – наконец сказал он.

    На какое-то мгновение Керну показалось, что мозг его перестал функционировать. Он был готов ко всему, но только не к этому. Медленными машинальными движениями, какие можно увидеть только при замедленной съемке, он начал собирать вещи. Потом поднялся.

    – Так вот, значит, почему и кофе, и весь этот дружеский прием! – произнес он, заикаясь, еле выговаривая слова, будто сперва сам должен был осознать их смысл. – Все делалось только для того, чтобы удержать меня здесь! Значит, только поэтому! – Он сжал кулаки и сделал шаг в сторону Аммерса. Тот сразу же попятился. – Не бойтесь, – еле слышно прошептал Керн. – Я вас не трону! Только прокляну вас… Всей силой моей души… Будьте вы все прокляты! И вы, и ваша жена, и все ваши дети! Пусть падут на головы ваши несчастья всего мира! Пусть дети ваши восстанут против вас и бросят вас – в одиночестве, нищете, горе и несчастье!

    Аммерс побледнел. Его остренькая бородка затряслась.

    – Защитите меня от его оскорблений! – приказал он жандарму.

    – Он вас еще не оскорбил, – флегматично ответил чиновник. – До сих пор он вас только проклинал. Вот если б он, к примеру, сказал: "вонючий доносчик", то это было бы уже оскорблением. И именно из-за слова "вонючий".

    Аммерс бросил на жандарма гневный взгляд.

    – Приступайте к своим обязанностям! – прошипел он.

    – Господин Аммерс, – спокойно ответил жандарм. – У вас нет никаких прав приказывать мне. Это могут делать только мои начальники. Вы донесли на человека, и я пришел. Остальное предоставьте мне. – Он повернулся к Керну.

    – Следуйте за мной!

    Оба вышли из дома. Дверь за ними закрылась. Керн молча шел рядом с жандармом. Он все еще не мог привести свои мысли в порядок. Где-то внутри копошилось глухое чувство: Рут! Но думать дальше он просто не отважился.

    – Какой же вы простак, – сказал жандарм через некоторое время. – Иногда и впрямь овцы навещают гиен. Разве вы не знали, кто он? Тайный агент немецких нацистов в нашем городе. Он уже на многих донес.

    – О, боже ты мой! – вырвалось у Керна.

    – Вот так-то! – продолжал жандарм. – Как говорится, неудачный дебют, согласны?

    Керн помолчал.

    – Не знаю, – сказал он. – Это можно назвать как угодно. Я только знаю, что меня ждет больной человек…

    Жандарм бросил взгляд на улицу и пожал плечами.

    – Тут уже ничем помочь нельзя. Это меня не касается. Я должен отвести вас в полицию. – Он огляделся. Улица была безлюдна. – И я не советовал бы вам убегать. Правда, я не смогу погнаться за вами, поскольку у меня вывихнута нога, но я тотчас же вас окликну, и если вы не остановитесь, вытащу револьвер. – Какое-то время он смотрел на Керна. – На это, конечно, уйдет время, – добавил он. – И вам, может быть, и удастся ускользнуть от меня – особенно там, где мы сейчас пройдем. Там сплошные закоулки и углы, о стрельбе там не может быть и речи. И если вы вздумаете бежать именно в том месте, мне действительно вас не поймать. И чтобы не случилось такого, мне надо было бы надеть на вас наручники…

    Внезапно Керн стал внимательно прислушиваться к словам жандарма, и в душе его вспыхнула надежда. Он внимательно посмотрел на чиновника.

    А тот равнодушно вышагивал дальше.

    – Знаете, – сказал он через какое-то время. – Иногда человек чересчур уж порядочно смотрит на некоторые вещи.

    Керн почувствовал, что ладони его вспотели от волнения.

    – Послушайте, – поспешно сказал он. – Меня ждет человек, который без меня пропадет! Отпустите меня! Мы пробираемся во Францию, мы и так уедем из Швейцарии – так не все ли равно каким путем?

    – Вы просите у меня невозможного, – спокойно ответил чиновник. – Это противоречит служебным уставам. Мой долг – отвести вас в полицию… Конечно, вы можете от меня убежать, и я не в состоянии буду что-либо сделать. – Он остановился. – Например, если вы побежите вниз по этой улице, свернете за угол, а потом сразу налево, то исчезнете раньше, чем я смогу стрелять. – Он с нетерпением посмотрел на Керна. – Ну, а сейчас я надену на вас наручники! Черт возьми, куда я их дел?

    Он немного отвернулся и стал усердно рыться в кармане.

    – Спасибо! – выпалил Керн и со всех ног бросился бежать.

    На углу, не замедляя бега, он обернулся. Жандарм продолжал стоять на месте, положив руки на бедра. На губах его играла улыбка.

    Ночью Керн проснулся. Услышав, что Рут тяжело и прерывисто дышит, пощупал ей лоб. Он был горячий и мокрый. Керн не решился ее разбудить – она спала очень неспокойно, но крепко. По сеновалу распространялся резкий аромат сена, хотя поверх него и были разостланы покрывала и простыни из грубой материи. Через некоторое время Рут проснулась сама и сонным детским голосом попросила пить. Керн принес ей кувшин с водой и кружку. Она с жадностью напилась.

    – Тебе жарко? – спросил Керн.

    – Да, очень. Но, может быть, это от сена. У меня пересохло в горле.

    – У тебя температура?

    – Мне нельзя болеть. Я не больна… Не больна.

    Она повернулась, спрятала голову под его руку и снова заснула.

    Керн продолжал тихо лежать. Ему хотелось зажечь свет, чтобы посмотреть, как она выглядит. Горячее, влажное лицо Рут подсказывало ему, что у нее высокая температура. Но у него не было карманного фонарика, и он тихо лежал, прислушиваясь к тяжелому прерывистому дыханию, и посматривал на стрелку часов на светящемся циферблате, которая ползла страшно медленно. Часы мерцали в темноте, как адская машина времени. Овцы внизу копошились и издавали порой странные звуки. Керну показалось, что прошли годы, прежде чем засветилось круглое окошечко на сеновале, возвещая о рассвете.

    Рут проснулась.

    – Дай мне воды, Людвиг.

    Керн подал ем кружку.

    – Ты вся словно в огне, Рут. Ты можешь остаться здесь одна на часок?

    – Да.

    – Тогда я сбегаю в город и принесу что-нибудь от простуды.

    Пришел крестьянин и открыл овчарню. Керн рассказал, как обстоят дела. На лице крестьянина появилось кислое выражение.

    – В таком случае ей, наверное, нужно в больницу. Здесь оставаться опасно.

    – Посмотрим, может, днем ей станет лучше.

    Несмотря на страх встретиться с жандармом или с кем-нибудь из Аммерсов, Керн отправился в городскую аптеку и попросил дать ему взаймы градусник. Он получил его, после того как оставил аптекарю залог. Купив трубочку арканола, он помчался обратно.

    У Рут было 38,5. Она проглотила две таблетки, и Керн закутал ее в свои куртку и пальто. Днем, несмотря на лекарство, температура поднялась до 39.

    Крестьянин озабоченно поскреб затылок.

    – За ней нужен уход. На вашем месте я бы отвез ее в больницу.

    – Я не хочу в больницу… – хрипло прошептала Рут. – Завтра я уже буду на ногах…

    – Что-то не похоже, – проворчал крестьянин. – Вы должны лежать в комнате, на кровати, а не здесь на сеновале.

    – Здесь тепло и хорошо… Прошу вас, оставьте меня здесь.

    Крестьянин спустился вниз. Керн последовал за ним.

    – Почему она не хочет лечь в больницу?

    – Это нас разлучит.

    – Какие глупости! Ведь вы можете ее подождать.

    – Не могу… Если она попадет в больницу, там узнают, что у нее нет паспорта. Может быть, ее и оставят в больнице, несмотря на то, что у нас нет денег, но потом полиция отвезет ее к границе, а я не буду знать – куда именно и когда.

    Крестьянин покачал головой.

    – И вы ничего не сделали?.. Ничего не натворили?

    – У нас нет паспортов, и мы не можем их получить – это все.

    – Я не это имел в виду… Вы нигде ничего не украли, никого не обманули, не сделали ничего в этом роде?..

    – Нет.

    – И тем не менее, за вами гонятся, как за беглыми каторжниками?

    – Да…

    Крестьянин сплюнул.

    – Пусть это понимает тот, кто может; Простому человеку это не понять.

    – Да, понять трудно…

    – Вы знаете, что у нее, возможно, воспаление легких?

    – Воспаление легких? – Керн испуганно взглянул на него. – Не может этого быть! Ведь это опасно.

    – Конечно, опасно, – ответил крестьянин. – Поэтому-то я и заговорил с вами на эту тему.

    – Судя по всему, она просто подхватила грипп.

    – У нее температура, высокая температура. А чем она больна, может сказать только врач.

    – Тогда нужно пригласить врача.

    – Сюда?

    – Может, кто и согласится. Я посмотрю в телефонной книге адрес какого-нибудь врача еврея.

    Керн снова отправился в город. В табачной лавке он купил пару сигарет и попросил телефонную книгу. Найдя адрес врача по имени Беер, он направился к нему.

    Когда Керн пришел, прием уже закончился, и ему пришлось прождать более часа. Он листал газеты и журналы, равнодушно разглядывал иллюстрации, и до его сознания никак не доходило, что где-то еще веселятся люди, что во Флориде женщины ходят полуобнаженными, что где-то проводятся соревнования по теннису и устраиваются званые обеды. А Рут больна, и он, Керн, сидит в приемной и ждет врача.

    Наконец появился врач. Это-был еще молодой мужчина. Он молча выслушал Керна, затем уложил инструменты в сумку и взял шляпу.

    – Едем! Моя машина – внизу.

    Керн проглотил слюну.

    – Может, нам лучше пойти? Машина слишком дорога. А у нас очень мало денег.

    – Это уж предоставьте решать мне, – ответил Беер.

    Они поехали к овчарне. Врач выслушал Рут. Та испуганно посмотрела на Керна и тихо покачала головой. Она не хотела с ним расставаться.

    Беер поднялся.

    – Ей нужно лечь в больницу. Плохо прослушивается правое легкое. Грипп и подозрение на пневмонию. Я заберу ее с собой.

    – Нет! Я не хочу в больницу! К тому же мы не сможем за нее заплатить!

    – О деньгах не беспокойтесь. А здесь вам оставаться нельзя. Вы серьезно больны.

    Рут взглянула на Керна.

    – Мы еще поговорим на эту тему, – сказал тот. – Я сейчас вернусь.

    – Я заеду за ней через полчаса, – сказал врач. – У вас есть теплая одежда и одеяла?

    – Только вот это…

    – Тогда я что-нибудь привезу с собой. Итак, через полчаса.

    Керн спустился с ним вниз.

    – Это действительно необходимо? – спросил он.

    – Да. Здесь ей оставаться нельзя. Ее нужно госпитализировать. И, притом, как можно быстрее.

    – Хорошо, – сказал Керн. – Но я хочу вам сказать, что это значит для нас…

    Врач выслушал его.

    – Вы думаете, что не сможете ее навещать? – спросил он потом.

    – Да. Через несколько дней пойдут всякие разговоры, и полиции останется только поджидать меня в больнице…

    – Понимаю. Вы можете прийти ко мне в любое время и все узнать.

    – Понимаю… У нее это опасно?

    – Может стать опасным. Ее обязательно нужно вывезти отсюда.

    Врач уехал. Керн медленно поднялся на сеновал. Он ничего не слышал, будто оглох. Бледное лицо Рут с темными пятнами глаз медленно повернулось к нему из сумрака.

    – Я знаю, что ты хочешь мне сказать, – прошептала она.

    Керн кивнул.

    – Иначе нельзя. Мы должны быть рады, что нам попался такой врач. Я уверен, что тебя вылечат бесплатно.

    – Да, наверное… – Она безучастно смотрела куда-то вдаль, а потом в испуге приподнялась. – О, боже ты мой, а как же ты, пока я буду в больнице? Где мы встретимся? Ты же не сможешь меня навещать! Иначе тебя арестуют!

    Он сел рядом с ней и взял ее горячие руки в свои.