Александр Дюма - Шевалье де Мезон-Руж

    - Никто, - сказал Морис, который был счастлив, что ему не пришлось солгать, отвечая на столь удачно заданный вопрос. - А что делали вы?

    - А мы убедились, что шевалье де Мезон-Руж вошел в этот дом час назад и с тех пор из него не выходил, - ответил представитель полиции.

    - И вы знаете его комнату? - спросил Лорен.

    - Его комната отделена от комнат гражданки Диксмер лишь коридором.

    - Ах так! - произнес Лорен.

    - Черт побери, их и не нужно было разъединять. Кажется, этот шевалье де Мезон-Руж из тех, кто своего не упустит.

    Кровь бросилась Морису в голову. Он закрыл глаза; в мозгу его металась тысяча молний.

    - Ну, а… как же гражданин Диксмер, что он думал об этом? - спросил Лорен.

    - Он считал, что для него это большая честь.

    - Ну, так что? - сдавленным голосом проговорил Морис. - Что мы решим?

    - Сейчас мы, - сказал человек в сером, - возьмем шевалье в его же комнате, а может быть, и в постели.

    - Значит, он ни о чем не догадывается?

    - Абсолютно ни о чем.

    - Известен план этого участка? - спросил Лорен.

    - У нас очень точный план, - отозвался человек в сером. - В углу сада - павильон, вон там. Поднявшись на четыре ступеньки, - видно вам их отсюда? - окажемся на площадке. Направо дверь в комнату гражданки Диксмер; вот, несомненно, ее окно. Напротив окна, в глубине комнаты, еще одна дверь, ведущая в коридор. А в этом коридоре дверь в комнату изменника.

    - Отлично! Вот что значит тщательная топография! - сказал Лорен. - Имея такой план, можно идти с завязанными глазами увереннее, чем с открытыми. Пойдем же.

    - Соседние улицы под надежной охраной? - спросил Морис с интересом, который все присутствующие, естественно, расценили как опасение за то, чтобы шевалье не сбежал.

    - Улицы, проходы, перекрестки - все! - ответил представитель полиции. - Ручаюсь, даже мышь не проскользнет, если не знает пароля.

    Морис вздрогнул. Было предпринято столько мер, что он стал бояться, как бы совершенная им измена не стала бесполезной для его счастья.

    - Итак, - сказал человек в сером, - сколько вам нужно людей, чтобы арестовать шевалье?

    - Сколько человек? - переспросил Лорен. - Надеюсь, будет достаточно меня и Мориса; не так ли, Морис?

    - Да, - пробормотал тот, - конечно, нас будет достаточно.

    - Послушайте, - продолжал представитель полиции, - только без лишнего хвастовства: вы сможете его взять?

    - Черт побери! Возьмем ли мы его? - воскликнул Лорен. - Ну, конечно же! Не правда ли, Морис, ведь нужно, чтобы его взяли мы?

    Лорен сделал ударение на последнем слове. Он уже говорил Морису, что над ними начало витать подозрение и что надо не дать ему времени развиться - а в ту эпоху подозрения крепли очень быстро. Короче, Лорен понимал, что усомниться в патриотизме людей, сумевших вдвоем схватить шевалье де Мезон-Ружа, никто не посмел бы.

    - Хорошо, - заключил человек в сером, - если вы действительно за это беретесь, то трое будут лучше двоих, а четверо лучше троих. Ведь шевалье даже спит со шпагой под подушкой, а на ночном столике у него всегда лежит пара пистолетов.

    - Черт побери! - взорвался гренадер из отряда Лорена. - Давайте войдем все вместе, зачем кого-то выделять? Если он сдастся - отправим его в запас для гильотины, если окажет сопротивление - изрубим его.

    - Отлично сказано, - заметил Лорен. - Вперед! Войдем через окно или через дверь?

    - Через дверь, - сказал человек в сером. - Может, в ней случайно остался ключ. Если же мы полезем в окно, то придется разбить стекло, а это наделает шуму.

    - Ладно, войдем через дверь, - решил Лорен. - Лишь бы войти, а как - не важно. Итак, Морис, сабли наголо!

    Морис машинально вытащил саблю из ножен.

    И небольшой отряд направился к павильону. Как и говорил человек в сером, они поднялись по ступенькам подъезда и оказались на площадке, затем в прихожей.

    - Ага! - радостно воскликнул Лорен. - Ключ в двери! И действительно, в темноте, ощупывая дверь рукой, он почувствовал кончиками пальцев металлический холод ключа.

    - Ну, открывай же, гражданин лейтенант, - сказал представитель полиции. Лорен осторожно повернул ключ в замке - дверь открылась.

    Морис вытер рукой влажный от пота лоб.

    - Ну вот мы и на месте, - произнес Лорен.

    - Не совсем, - возразил человек в сером. - Если наши топографические сведения точны, то мы сейчас находимся в комнатах гражданки Диксмер.

    - Можно в этом убедиться, - сказал Лорен. - Давайте зажжем свечи. В камине еще тлеют угли.

    - Зажжем факелы, - решил человек в сером. - Они не гаснут так быстро, как свечи.

    Он взял у одного из гренадеров два факела и зажег их от угасавшего огня камина. Один из них он протянул Морису, другой - Лорену.

    - Видите, - сказал он, - я не ошибся: эта дверь ведет в спальню гражданки Диксмер, выходящую в коридор.

    - Вперед! В коридор! - воскликнул Лорен.

    Распахнулась находившаяся в глубине дверь, также незапертая, и они оказались у комнаты шевалье. Раз двадцать Морис раньше видел эту дверь, но ему никогда не приходило в голову спросить, что за ней находится: для него весь мир был сосредоточен в той комнате, где его принимала Женевьева.

    - О! - прошептал Лорен. - Здесь уже другое дело: ключа нет и дверь заперта.

    - Но, - с трудом проговорил Морис, - вы уверены, что это здесь?

    - Если план верен, то его комната должна находиться именно здесь, - сказал представитель полиции. - Впрочем, сейчас увидим. Гренадеры, ломайте дверь. А вы, граждане, приготовьтесь: как только выломают дверь, врывайтесь в комнату.

    Четыре гвардейца, выбранные человеком в сером, подняли приклады своих ружей и по его знаку разом ударили: дверь разлетелась в щепки.

    - Сдавайся или ты мертв! - крикнул Лорен, бросаясь в комнату.

    Никто не ответил: полог кровати был задернут.

    - Кровать! Следите за кроватью! - приказал человек в сером. - Целься! При первом же движении занавесок - огонь!

    - Подождите, - сказал Морис, - я отдерну полог.

    В надежде, что Мезон-Руж спрятался за занавесками и первый удар кинжала или первый выстрел достанется ему, Морис кинулся к пологу, и тот с жалобным звуком скользнул по железному пруту.

    Кровать была пуста.

    - Черт возьми! - удивился Лорен. - Никого!

    - Он сбежал, - пробормотал Морис.

    - Но это невозможно, граждане! Невозможно! - закричал человек в сером. - Я вам говорю: видели, как он вошел сюда час назад, но никто не видел, чтобы он выходил; да и все выходы перекрыты.

    Лорен распахнул дверцы чуланов и шкафов, осмотрел все места, даже те, где человеку физически невозможно было спрятаться.

    - Однако же никого нет! Вы прекрасно видите, никого!

    - Никого! - с волнением, которое можно было легко понять, повторил Морис. - Действительно, вы видите, здесь никого нет!

    - А комнаты гражданки Диксмер? - предположил представитель полиции. - Может быть, он там?

    - О! - произнес Морис. - Комнату женщины нужно уважать.

    - Конечно, - ответил на это Лорен, - мы с почтением отнесемся и к комнате гражданки Диксмер, и к ней самой, но мы ее осмотрим.

    - Гражданку Диксмер? - спросил один из гренадеров, довольный тем, что можно двусмысленно пошутить.

    - Нет, - ответил Лорен, - только комнату.

    - Тогда, - сказал Морис, - позвольте, я войду первым.

    - Иди, - согласился Лорен, - ты начальник: по месту и почет.

    Двоих оставили охранять эту комнату. Все направились туда, где зажигали факелы.

    Морис подошел к двери, ведущей в спальню Женевьевы.

    Впервые он был у этой двери.

    Сердце его бешено колотилось.

    Ключ оказался на месте. Морис потянулся к нему, но заколебался.

    - Ну что же ты, - сказал Лорен, - открывай!

    - А если гражданка Диксмер уже спит? - ответил Морис.

    - Мы только посмотрим ее кровать, заглянем под кровать, в камин и в шкафы, - ответил Лорен, - после чего, если там никого, кроме нее, нет, мы пожелаем ей доброй ночи.

    - Ну нет, - произнес человек в сером, - мы ее арестуем. Гражданка Женевьева Диксмер - аристократка. Ее признали сообщницей девицы Тизон и шевалье де Мезон-Ружа.

    - Тогда открывай сам, - ответил Морис, выпуская ключ, - я не арестовываю женщин.

    Представитель полиции покосился на Мориса, а гренадеры стали между собой перешептываться.

    - О, вы шепчетесь? - переспросил Лорен. - Шептаться надо, когда вы вдвоем; а я того же мнения, что и Морис.

    И он сделал шаг назад.

    Человек в сером схватил ключ, быстро повернул его, и дверь поддалась. Солдаты устремились в комнату.

    На маленьком столике горели две свечи, но спальня Женевьевы, как и комната шевалье де Мезон-Ружа, была пуста.

    - Пусто! - воскликнул представитель полиции.

    - Пусто! - повторил, бледнея, Морис. - Где же она? Лорен с удивлением посмотрел на Мориса.

    - Поищем, - сказал человек в сером и в сопровождении гвардейцев принялся обыскивать дом от подвалов до мастерских.

    Как только они удалились, Морис, с нетерпением наблюдавший за ними, бросился в спальню, вновь открывая все шкафы и шепча с тревогой:

    - Женевьева, Женевьева!

    Но Женевьева не отвечала: комната действительно была пуста.

    Тогда Морис в свою очередь стал исступленно обыскивать дом. Оранжереи, сараи, службы - он осмотрел все, но безрезультатно.

    В это время послышался шум, и к дверям подошел отряд вооруженных людей. Обменявшись паролем с часовым, они заполнили сад и дом. Во главе этого подкрепления красовался закопченный султан Сантера.

    - Ну? - спросил он Лорена. - Где заговорщик?

    - Как где заговорщик?

    - Да. Я вас спрашиваю, что вы с ним сделали?

    - Я тоже мог бы спросить вас об этом: ваш отряд, если он хорошо охранял выходы, должен был арестовать его, потому что Мезон-Ружа в доме, когда мы пришли, уже не было.

    - Что вы такое говорите? - закричал разъяренный генерал. - Значит, вы его упустили?

    - Мы не могли его упустить, потому что не видели его.

    - Тогда я вообще ничего не понимаю, - сказал Сантер.

    - В чем?

    - В том, что мне сказал ваш посланец.

    - А разве мы к вам кого-нибудь посылали?

    - Конечно. Это был человек в коричневом, черноволосый, в зеленых очках. Он пришел предупредить нас от вашего имени, что вы собираетесь схватить Мезон-Ружа, но он защищается как лев. Поэтому я поспешил к вам на помощь.

    - Человек в коричневом, с черными волосами и в зеленых очках? - повторил Лорен.

    - Именно так; он еще держал под руку женщину.

    - Молодую и красивую? - воскликнул Морис, бросаясь к генералу.

    - Да, молодую и красивую.

    - Это был он и гражданка Диксмер.

    - Кто он?

    - Мезон-Руж… О я, презренный, почему я не убил их обоих?

    - Ну-ну, гражданин Ленде, - произнес Сантер, - их схватят.

    - Но какого черта вы их пропустили? - спросил Лорен.

    - Черт побери! - отвечал Сантер. - Я их пропустил, потому что они знали пароль.

    - Они знали пароль! - воскликнул Лорен. - Выходит, среди нас находится предатель?

    - Нет, нет, гражданин Лорен, - заверил его Сантер, - мы вас знаем, и нам хорошо известно, что среди вас предателей нет.

    Лорен осмотрелся, будто искал предателя, которого он опасался.

    Он увидел мрачное лицо и нерешительный взгляд Мориса.

    - О! Что бы это значило? - прошептал он.

    - Этот человек не мог уйти далеко, - заметил Сантер. - Мы обыщем всю округу. А может быть, он уже наткнулся на какой-нибудь патруль, оказавшийся проворнее нас и не давший себя провести.

    - Да, да, будем искать, - сказал Лорен.

    И он схватил за руку Мориса, а затем, под предлогом поисков, увел его из сада.

    - Да, будем искать, - согласились гвардейцы, - но перед этим…

    Один из них кинул факел под сарай, набитый хворостом и сухими растениями.

    - Пойдем, - говорил Лорен, - пойдем.

    Морис не оказал ни малейшего сопротивления. Он шел за Лореном, будто ребенок. Не обменявшись ни словом, они дошли до моста. У моста они остановились. Морис обернулся.

    Небо над предместьем стало красным, и было видно, как над домами взлетают тысячи искр.

    Вздрогнув, Морис протянул руку в сторону Старой улицы Сен-Жак.

    - Огонь! - произнес он. - Огонь!

    - Да, огонь, - сказал Лорен, - ну и что?

    - О Боже мой! Боже мой! А если она вернулась?

    - Кто?

    - Женевьева.

    - Женевьева - это госпожа Диксмер, не так ли?

    - Да, она.

    - Думаю, что ты можешь этого не бояться. Она не вернется, не для того она уходила.

    - Лорен, я должен найти ее, мне нужно отомстить за себя.

    - О! - воскликнул Лорен. -

    Любовь - тиран и смертным и богам;

    Несут ей на алтарь не только фимиам.

    - Ты мне поможешь найти ее, правда, Лорен?

    - Черт возьми, это будет нетрудно.

    - Но как?

    - Это несомненно. Если ты, насколько я могу судить, интересуешься судьбой гражданки Диксмер, ты должен знать эту женщину, ты должен знать, кто ее самые близкие друзья. Она не покинула Париж, у них у всех бешеная страсть оставаться здесь. Она укрылась у своей верной подруги. И завтра утром какая-нибудь Роза или Мартон принесет тебе записочку примерно такого содержания:

    "Коль Марс Киферу видеть хочет,

    Пускай лазурный плащ попросит он у Ночи.

    И пусть он придет к консьержу на такую-то улицу, в такой-то дом и спросит госпожу ***". Вот так.

    Морис пожал плечами. Он хорошо знал, что Женевьеве не у кого было спрятаться.

    - Мы не найдем ее, - прошептал он.

    - Позволь сказать тебе кое-что, Морис, - сказал Лорен.

    - Что именно?

    - Даже если мы не найдем ее, это будет не такое уж большое несчастье.

    - Если мы не найдем ее, Лорен, - ответил Морис, - я умру.

    - Ах, черт! - сказал молодой человек. - Выходит, что от этой самой любви ты чуть не умер?

    - Да, - ответил Морис.

    Лорен на минуту задумался.

    - Морис, - сказал он, - сейчас около одиннадцати часов, квартал безлюден; вон там каменная скамья, кажется поставленная специально для двух друзей. Соблаговоли осчастливить меня приватной беседой, как говорили яри старом порядке. Даю слово, что буду говорить только прозой.

    Морис осмотрелся и сел рядом с другом.

    - Говори, - промолвил он, уронив отяжелевшую голову на руки.

    - Дорогой друг, послушай, без вступления, без перифраз, без комментариев скажу одно: мы гибнем, вернее, ты нас губишь.

    - Как это? - спросил Морис.

    - Милый друг, - продолжал Лорен, - есть некое постановление Комитета общественного спасения; оно объявляет предателем родины каждого, кто поддерживает отношения с врагами вышеназванной родины. Знакомо тебе это постановление, а?

    - Конечно, - ответил Морис.

    - Ты его знаешь?

    - Да.

    - Ладно. Мне кажется, что ты в какой-то степени изменяешь родине. Как говорит Манлий, "что скажешь ты на это?"

    - Лорен!

    - Вне сомнения; однако, если только ты не считаешь, что родину боготворят те, кто предоставляет кров, стол и ночлег шевалье де Мезон-Ружу, который не является пылким республиканцем и, которого, полагаю, пока еще не обвиняют в том, что это он устроил сентябрьские события.

    - Ах, Лорен! - вздохнул Морис.

    - Так вот, из этого следует, - продолжал моралист, - что, как мне кажется, ты был или в какой-то степени еще остаешься другом женщины, считающейся врагом родины. Постой, постой, не возмущайся, дорогой друг. Ты, как блаженной памяти Энкелад: едва шевельнешься, как гора уже приходит в движение. Повторяю, не возмущайся, а признайся попросту, что ты больше не ревностный патриот.