Сперва до нас доносился только невнятный голос мадемуазель Марии, которая, казалось, о чем-то просила г-на Альфреда. Это продолжалось довольно долго. В конце концов мы услышали мужской голос. "Нет, Мария, - говорил он, - это невозможно. Вы с ума сошли. Я не властен жениться на вас: я завишу от своей семьи, и она не потерпела бы этого брака. Но я богат, и если деньги…" При этих словах в комнате началось что-то невообразимое. Капитан даже не дал себе труда отворить дверь комнатки, где он прятался, а высадил ее ударом ноги. Мадемуазель Мария вскрикнула, капитан выругался, да так громко, что зазвенели стекла. "Идем", - сказал мне хозяин. Мы подоспели вовремя. Капитан Дюмон повалил г-на Альфреда и придавив его коленом, собирался свернуть ему голову, словно какому-нибудь куренку. Мой хозяин разнял их. Господин Альфред встал на ноги; он был бледен, взгляд неподвижен, зубы крепко сжаты. Он не удостоил ни одним взглядом мадемуазель Марию, по-прежнему лежавшую без чувств, а подошел к моему хозяину, который ожидал его, скрестив на груди руки. "Эжен, - сказал он, - я не знал, что у вас не квартира, а разбойничий притон. Теперь я приду к вам не иначе, как с пистолетом в каждой руке, слышите?" "Именно так я и надеюсь вас видеть, - ответил мой хозяин, - ведь если вы явитесь как гость, я тут же выгоню вас". "Капитан, - обратился господин Альфред к отцу Марии, - не забудьте, что я также и ваш должник". "И этот долг вы немедленно уплатите мне, - сказал капитан, - ибо я вас не покину". "Будь по-вашему". "Заря уже занимается, - заметил господин Дюмон. - Ступайте за оружием". "У меня имеются и шпаги, и пистолеты", - заметил мой хозяин. "Встретимся через час в Булонском лесу, у ворот Майо", - сказал господин Альфред. "Да, ровно через час, - ответил разом мой хозяин и капитан. - Ступайте за свидетелями". Господин Альфред вышел. Капитан склонился над кроватью дочери. Г-н Эжен хотел было позвать сиделку, чтобы привести в чувство мадемуазель Марию. "Нет, нет, - воскликнул отец, - пусть лучше ничего не знает. Мария, мое дорогое дитя, прощай! Если я буду убит, вы отомстите за меня, не так ли, господин Эжен? И не покинете сиротки?" "Клянусь в этом жизнью вашей дочери, - ответил мой хозяин, бросаясь в объятия несчастного отца. - Кантийон, сходи за извозчиком". "Слушаюсь, сударь. А я поеду с вами?" "Да, поедешь". Еще раз поцеловав дочь, капитан позвал сиделку. "Прошу вас, приведите ее в чувство, а если она спросит, где я, скажите, что я скоро вернусь. А теперь едемте, мой юный друг". И оба прошли в кабинет г-на Эжена. Когда я вернулся с извозчиком, они ждали меня внизу. Капитан засунул пистолеты к себе в карманы, г-н Эжен нес под плащом шпаги. "Извозчик, в Булонский лес!" "Если меня убьют, - проговорил капитан, - передайте это обручальное кольцо моей несчастной Марии: оно принадлежало ее матери, достойнейшей женщине, которую призвал к себе Господь Бог. Надеюсь, что там, на небе, больше справедливости, чем в нашей земной юдоли. Распорядитесь, кроме того, мой юный друг, чтобы меня похоронили при шпаге и с моим боевым крестом. У меня нет друзей, кроме вас, нет родственников, кроме дочери. Таким образом, за моим гробом пойдете только вы двое - больше никого не будет". "Зачем такие мрачные мысли, капитан? Они не к лицу отставному военному". Капитан грустно улыбнулся. "Жизнь плохо сложилась для меня после тысяча восемьсот пятнадцатого года, господин Эжен. А раз вы обещали оберегать мою дочь, я спокоен: для нее лучше иметь молодого и богатого покровителя, чем старого и нищего отца". Капитан умолк, г-н Эжен не посмел ему возражать, и старик ничего больше не сказал до самого места дуэли. Какой-то кабриолет следовал за нами. Когда он остановился, из него вышел г-н Альфред в сопровождении двух свидетелей. Один из них приблизился к нам. "Какое оружие выбрал капитан?" "Пистолеты", - ответил старик. "Оставайся в карете, жди меня и охраняй шпаги", - сказал мне хозяин. И тут же пятеро углубились в лес. Не прошло и десяти минут, как раздались два выстрела. Я подскочил на месте, словно не ожидал этого. Все было кончено для одного из противников, ибо в последующие десять минут выстрелы не возобновились. Я забился в уголок кареты, боясь выглянуть наружу. Дверца неожиданно распахнулась. "Кантийон, где шпаги?" - спросил меня хозяин. Я подал ему оружие. Он протянул руку: на его пальце блеснуло кольцо капитана. "А… а что… отец мадемуазель Марии?" - пробормотал я. "Убит!" "Так значит, эти шпаги?.." "Для меня". "Во имя Бога, дозвольте мне сопровождать вас". "Идем, если хочешь". Я соскочил с извозчика. Сердце у меня так сжалось от страха, что стало меньше горчичного зерна, а сам я дрожал как в лихорадке. Хозяин мой вошел в лес, я последовал за ним. Едва мы сделали десять шагов, как увидели г-на Альфреда: он стоял со своими свидетелями и что-то говорил им, смеясь. "Осторожнее", - крикнул хозяин, толкнув меня в бок. Я отскочил назад. В самом деле, я чуть было не наступил на тело капитана. Господин Эжен бросил быстрый взгляд на труп и, подойдя к своему противнику и его свидетелям, положил обе шпаги на землю. "Благоволите проверить, господа, - сказал он, - одинаковой ли они длины". "Стало быть, вы не желаете откладывать поединок на завтра?" - спросил один из свидетелей. "Ни в коем случае!" "Будьте покойны, друзья, - проговорил г-н Альфред, - я нисколько не устал, но охотно выпил бы стакан воды". "Кантийон, сходи за водой для господина Альфреда", - приказал мне хозяин. Мне до смерти не хотелось уходить в такую минуту, но г-н Эжен повелительно махнул рукой, и я направился к ресторану, тому, что стоит у входа в лес, - мы были от него в каких-нибудь ста шагах. Я мигом воротился назад и подал стакан г-ну Альфреду, говоря про себя: "Чтоб ты подавился!" Он взял стакан, рука у него не дрожала, но я отметил, беря обратно пустой стакан, что на нем остались отметины, так сильно он закусил его край. Бросив через плечо стакан, я подошел к хозяину и увидел, что за время моего отсутствия он успел подготовиться к поединку. На нем остались лишь штаны и рубашка, рукава которой он засучил выше локтя. "Вы ничего не желаете наказать мне?" - спросил я, приближаясь к нему. "Нет, - ответил он. - У меня нет ни отца, ни матери. В случае моей смерти…" Он написал несколько слов на клочке бумаги. "В случае моей смерти, ты отдашь эту записку Марии…" Он опять взглянул на бездыханное тело капитана и, направляясь к своему противнику, проговорил: "Ну что ж, приступим, господа". "Но у вас нет свидетелей", - возразил г-н Альфред. "Вы уступите мне одного из своих". "Эрнест, перейдите на сторону господина Эжена". Один свидетель приблизился к моему хозяину, другой взял оружие, поставил противников в четырех шагах друг от друга, вложил им в руки эфесы шпаг и отошел в сторону со словами: "Начинайте, господа". В тот же миг противники шагнули вперед, и клинки их скрестились у самых рукояток. "Отойдите назад", - сказал мой хозяин. "Не в моих правилах отступать", - ответил г-н Альфред. "Хорошо". Господин Эжен шагнул назад и встал в оборонительную позицию. Я пережил страшные десять минут. Шпаги вились, как змеи, одна возле другой. Г-н Альфред наносил удары, а мой хозяин, следя глазами за его шпагой, парировал их с таким спокойствием, словно находился в фехтовальной школе. Я себя не помнил от гнева. Будь здесь слуга г-на Альфреда, я, кажется, задушил бы его. Дуэль продолжалась. Г-н Альфред горько посмеивался, мой хозяин был холоден и спокоен. "Ага!" - вскричал г-н Альфред. Он ранил моего хозяина в руку: потекла кровь. "Пустяки, - возразил г-н Эжен, - продолжим". Пот лил с меня в три ручья. Свидетели приблизились. Г-н Эжен махнул рукой, требуя, чтобы они отошли. Его противник воспользовался этим и сделал выпад; мой хозяин слишком поздно прибег к защите, и теперь кровь брызнула из его бедра. Я сел на траву: ноги не держали меня. Господин Эжен был все так же холоден и спокоен; однако видно было, что он крепко сжал зубы. Пот крупными каплями стекал со лба его противника, который явно терял силу. Мой хозяин шагнул вперед; его противник отступил. "Я полагал, что вы никогда не отступаете", - проговорил господин Эжен. Господин Альфред сделал ложный выпад; г-н Эжен парировал его удар с такой силой, что шпага противника взметнулась вверх, словно он отдавал честь. На мгновение грудь его осталась открытой, и клинок моего хозяина вошел в нее по самую рукоятку. Господин Альфред вытянул вперед руки, выпустил оружие и продолжал стоять словно потому, что проткнувшая его насквозь шпага удерживала его в вертикальном положении. Господин Эжен вытащил свою шпагу, и его недруг рухнул на землю. "Можете подтвердить, что я вел себя как человек чести?" - спросил мой хозяин у свидетелей. Они кивнули и нагнулись над г-ном Альфредом. Хозяин подошел ко мне. "Поезжай в Париж и привези ко мне нотариуса; я должен найти его по возвращении домой". "Если вы стараетесь для господина Альфреда, - сказал я, - то напрасно утруждаете себя, он извивается, как уж на сковородке, и изо рта у него хлещет кровь, - а это дурной признак". "Дело не в этом", - ответил он. - Для чего же ему потребовался нотариус? - спросил я, прерывая Кантийона. - А для того, чтобы жениться на девушке, - ответил он, - и признать ее ребенка. - И господин Эжен сделал это? - Сделал, сударь, и не моргнув глазом. И Кантийон продолжал свой рассказ: "Мы с женой скоро отправимся путешествовать, - сказал мне г-н Эжен. - Я очень бы хотел, чтобы ты остался у меня, но, видишь ли, Марии было бы тяжело постоянно встречаться с тобой. Вот, возьми эти деньги, здесь тысяча франков. Кроме того, я дарю тебе кабриолет с лошадью. Поступи с ними, как тебе заблагорассудится. А если ты будешь нуждаться в помощи, обещай, что обратишься только ко мне - ни к кому другому". И так как у меня было все необходимое, чтобы завести собственное дело, я стал возить седоков. - Вот моя история, хозяин. Куда теперь поедем? - Ко мне домой: я закончу визиты в следующий раз. Я вернулся к себе и записал историю Кантийона так, как он мне ее рассказал.
www.profismart.org | 
