- Возможно, - смилостивился я, - вы не в силах раздобыть столько денег сразу. В таком случае Вулф согласен довольствоваться чеком вы можете выписать его на другой стороне записки, которую он послал вам. Ручка в кармане моего жилета. Мне кажется, у Вулфа достаточно умеренные запросы. - Я не такой кретин, - резко сказал он. - А кто обвинял вас в этом? - Я был язвителен и настойчив и, похоже, дал ему отдышаться. - Пораскиньте своим умом, вот и все. Либо мы загнали вас в угол, либо нет. Если нет, тогда что вы делаете здесь? Если да, такой пустяк, как подпись на чеке, не будет вам в тягость. Вулф вовсе не собирается разорять вас. Вот вам ручка. Я по-прежнему надеялся, что позволил ему прийти в себя. Это читалось по его глазам и по тому, как он расслабился. Если бы у меня были свободны руки и я сам мог достать ручку, снять колпачок и вложить ее ему в пальцы, я бы заставил его выписать чек и подписаться, не позволяя ему доставать ручку из моего кармана. Но, разумеется, если бы у меня были свободны руки, я бы не тревожился о ручке и чеке. Но добыча ускользнула от меня. Он покачал головой, и его плечи напряглись. Ненависть, которая переполняла его глаза, сквозила и в голосе, когда он ответил мне: - Вы сказали двадцать четыре часа. Это оставляет мне время до завтра. Мне нужно все обдумать. Скажите Ниро Вулфу, что я дам ему знать о своем решении. Мой собеседник подошел к двери и толкнул ее. Он перешагнул порог, прикрыл дверь, и я слышал его шаги по лестнице; но он не захватил свою шляпу и плащ, и я чуть не свихнулся, пытаясь придумать что-нибудь. Я недалеко продвинулся в этом занятии, когда снова услышал на лестнице приближающиеся шаги, и они - теперь уже втроем вошли в комнату. Мой противник обратился к Худому: - Сколько времени на твоих часах? Худой посмотрел на свое запястье. - Девять тридцать две. - В половине одиннадцатого отвяжите ему левую руку. Оставьте его в таком положении и уходите. Ему понадобится минут пять или больше, чтобы высвободить другую руку и ноги. У тебя есть возражения? - Нет. И у него не будет поводов для недовольства нами. Убийца достал из кармана пачку денег, испытывая некоторые затруднения из-за перчаток, отобрал две бумажки по двадцать долларов, подошел к столу и обтер их с обеих сторон своим носовым платком. Потом протянул их Худому. - Я уже заплатил обусловленную сумму, как вам известно. Это прибавка за то, чтобы вы не оказались слишком нетерпеливыми и не ушли раньше половины одиннадцатого. - Не бери их! - резко крикнул я. Худой обернулся, держа деньги в руках. - В чем дело - на них микробы? - Нет, но это жалкие гроши, простофиля! Он должен тебе не меньше десяти тысяч! - Чушь! - презрительно сказал убийца и подошел к кровати, чтобы взять плащ и шляпу. - Отдай мне мою двадцатку! - попросил Н.-Б. Худой стоял, наклонив голову и глядя на меня. У него было не слишком заинтересованное выражение лица скорее скептическое, и я понял, что оно значит больше, чем мои слова. Когда убийца взялся за плащ и шляпу и повернулся к двери, я с усилием наклонился влево и встал. У меня не было никаких соображений относительно того, как преодолеть расстояние, отделявшее меня от двери. Стул помешал бы мне перекатываться по полу, я не мог ползти, помогая себе руками, и даже предпринять попытки подпрыгнуть. Но я встал, потратив на это не слишком много времени, упал на правый бок, плотно придвинув стул к двери еще до того, как кто-либо из них успел спохватиться и кинуться ко мне. - А тебе не кажется, - бросил я Худому, - что ты продешевил? Только дай ему уйти, и ты поймешь это! Хочешь узнать его имя? Миссис Карлайл, миссис Хоумер Н. Карлайл. Тебе нужен ее адрес? Убийца, который двинулся в мою сторону, застыл на месте. Он - или, следовало сказать, она напряглась, как стальной прут; глаза из-под длинных ресниц смотрели на меня. - Миссис? - недоверчиво переспросил Худой. - Да. Это женщина. Я связан, а вы нет. Я бессилен, зато вы можете заняться ею. Вы могли бы поделиться со мной этими десятью тысячами. - Она сделала какое-то движение. - Следи за ней! Н.-Б., который двинулся было ко мне и остановился, повернулся к ней. При падении я больно ударился головой, ее саднило. Худой подошел к миссис Карлайл, отдернул обе полы ее двубортного плаща, потом выпустил их и отступил назад на шаг. - Может быть, это и женщина, - сказал он. - Нам легко выяснить это, - подал голос Н.-Б. - Действуй же! - убеждал я. - Ты проверишь ее и заодно мои слова. Действуй! Н.-Б. подошел к миссис Карлайл и протянул руку. Она вся сжалась и завизжала: - Не прикасайтесь ко мне! - Я только… - озадаченно сказал Н.-Б. - Что это за шутка? - спросил Худой. - Насчет десяти тысяч долларов? - Это длинная история, - ответил я, - и я расскажу ее, если вы хорошо попросите. После того как она выйдет отсюда и благополучно вернется к себе домой, нам уже к ней не подступиться. Все, что нужно сделать - так это установить связь между ней - такой, какая она сейчас, здесь, в этом маскараде, и миссис Хоумер Н. Карлайл, какою она станет, когда придет домой. Если нам удастся провернуть это, деньги наши. Пока она здесь, с нами, и работает под мужчину, но, когда попадет домой, нам до нее уже не добраться. - Ну и что? - спросил Худой. - Я не взял с собой фотоаппарата. - У меня есть кое-что получше. Развяжите меня, и я покажу вам. Мое предложение пришлось Худому не по душе. Он смотрел на меня несколько секунд и потом оглянулся на вторую парочку. Миссис Карлайл лежала на спине поперек кровати, а Н.-Б. стоял рядом, подперев руками бока и изучая ее. Худой повернулся ко мне: - Предположим, я сделаю это. Что дальше? - Хотя бы переверни меня. Веревки режут мне кисти. Он подошел и взялся одной рукой за спинку стула и другой ухватил меня за руку; я поставил ногу на пол, чтобы использовать ее как опору. Худой оказался сильнее, чем можно было предположить. Уже сидя на стуле, я по-прежнему загораживал дверь. - Достань бутылочку из правого кармана моего плаща… - сказал я. - Нет, здесь, в плаще, который на мне. Надеюсь, что она не разбилась. Худой вынул бутылочку. Она оказалась целой. Он поднес ее к свету, чтобы прочитать этикетку. - Что это? - Нитрат серебра. Он оставляет черные несмываемые пятна на всем, в том числе и на человеческой коже. Закатай брюки на ее ноге и пометь им. - Что дальше? - Пусть уходит. Играя против трех свидетелей, готовых рассказать, как и когда ее пометили, ей не отвертеться. - Откуда он взялся у тебя? - Я надеялся пометить ее сам. - Мы не причиним ей вреда? - Нисколько. Вылей немного на меня - в любом месте по своему выбору. Худой снова посмотрел на этикетку. Я наблюдал за выражением его лица, надеясь, что он не спросит, сколько времени будет держаться пятно, потому что я сам не знал, какой ответ устроит его и не придется ли мне убеждать их. - Женщина, - пробормотал он, - женщина… - Да, - сочувственно сказал я. - Наверняка в душе она посмеивалась над вами. Он повернул голову и позвал: - Эй! Н.-Б. обернулся. Худой приказал ему: - Держи ее как следует! Но не слишком усердствуй! Н.-Б. снова повернулся к ней, но за это время миссис Карлайл перестала быть мужчиной или женщиной и превратилась в настоящий циклон. Она отпрыгнула в сторону от его руки, и пока он разбирался, что бы это могло значить, подбежала к столу и схватила пистолет. Когда Н.-Б. наконец двинулся за ней, она нажала на спусковой крючок, и он свалился ей прямо под ноги. Тут и Худой бросился на нее, миссис Карлайл повернулась и снова выстрелила. Но он не упал, и по толчку в мое левое плечо я мог заключить - если в тот момент я был в состоянии делать какие-либо заключения, - что пуля не могла пройти сквозь Худого прежде, чем застрять во мне. Она нажала на спусковой крючок в третий раз, но Худой уже схватил ее за руки и начал выкручивать их. - Эта стерва ранила меня! - возмущенно завопил Н.-Б. - Она попала мне в ногу! Худой заставил ее опуститься на колени. - Подойди и развяжи меня, - сказал я, - и найди телефон. Если не считать локтей, лодыжек, плеча и головы, я чувствовал себя превосходно.
- Я надеюсь, что вы удовлетворены, - кисло сказал инспектор Кремер. - Вы с Гудвином снова попали в газеты. Не получили гонорара, зато добились бесплатной рекламы. А я снова остался с носом. Вулф довольно хмыкнул. Полицейские занялись своей обычной работой: наведались к Н.-Б. в госпиталь; побеседовали с мистером и миссис Карлайл в кабинете окружного прокурора; собрали вещественные доказательства того, что мистер Карлайл предоставлял Дорис Хаттен все необходимое для платежей за квартиру и что миссис Карлайл знала об этом; подвергли бесконечным расспросам Худого и так далее. Мне приятно подтвердить, что Худой, которого звали Гербертом Марвелом, оказался крепким орешком. - Вопрос, из-за которого я главным образом и пришел, - продолжал Кремер, - заключается в следующем. Теперь мне понятно, что я ничего не мог поделать. У меня нет сомнений в том, что Синтия Браун описала миссис Карлайл Гудвину и, может быть, в придачу даже сообщила ее имя, а Гудвин рассказал вам. Вам же захотелось приписать всю заслугу себе. Я полагаю, вы исходили из того, что вам удастся вытянуть деньги из кого-нибудь. Вы оба промолчали об этих уликах. - Он сделал движение рукой. - О'кей, я не в силах доказать свои выводы. Но я знаю об этом и хочу довести до вашего сведения, что мне все известно. И я не намерен закрывать глаза на ваши уловки. - Ваша слабость состоит в том, - заметил Вулф, - что если вы не можете доказать свою правоту, а вы, конечно, не можете, то и я не смогу доказать, что вы заблуждаетесь. - О, нет, вы смогли бы. Но не станете этого делать! - Я бы с удовольствием опроверг ваши слова. Ну как? Кремер подался вперед. - Тогда ответьте мне. Если бы Синтия Браун не описала миссис Карлайл, как в таком случае вы выбрали ее адресатом записки? Вулф пожал плечами. - Я уже говорил вам, что это был простой расчет. Я пришел к выводу, что убийца находился среди тех, кто оставался в доме до тех пор, пока тело не было обнаружено. Мой вывод требовал проверки. Если бы в ответ на записку Гудвина не последовало телефонного звонка, это означало бы, что расчет неверен, и мне пришлось бы… - Да, но почему она? - Оставались всего две женщины. Очевидно, миссис Орвин не могла быть убийцей: с таким телосложением ей трудно подделываться под мужчину. Кроме того, она вдова, а, вероятнее всего, Дорис Хаттен была убита ревнивой женой, которая… - Но почему женщиной! Почему не мужчиной? - Ах, это! - Вулф взял бокал с пивом и выпил его еще медленнее, чем обычно. Он явно получал удовольствие от беседы. - Я сказал вам в столовой, - Вулф поднял палец, - что мне в голову пришла одна мысль и что мне хотелось обдумать ее. Потом я охотно поделился бы ею с вами, не поступи вы так недоброжелательно и безответственно, приказав опечатать мой кабинет. Это заставило меня усомниться в том, что вы способны правильно воспринять мой совет, поэтому я решил действовать сам. - А пришла мне в голову всего-навсего мысль обратить внимание на одно обстоятельство: ведь мисс Браун сказала Гудвину, что она не узнала бы "его", если бы на нем не было шляпы! Естественно, на протяжении всего разговора она употребляла мужское местоимение, потому что в квартиру Дорис Хаттен в тот день в октябре заходил именно мужчина, и он остался в ее памяти как мужчина. Но мисс Браун увидела его в моей оранжерее - однако на мужчинах не было шляп! Они оставили их внизу. Кроме того, я сам был в зале и видел, что почти все женщины были в шляпах! Вулф развел руками. - Следовательно, это была женщина. Кремер не сводил глаз с Вулфа. - Я не верю этому, - решительно сказал он. - У вас есть запись рассказа Гудвина об их беседе. - И все равно я не могу поверить. - Есть и другие доводы. - Вулф загнул палец. - Ну, например… Убийца Дорис Хаттен имел свой ключ от ее квартиры. И наверняка ее содержатель, который с такой предусмотрительностью избегал разоблачения, не появился бы так неожиданно из-за боязни наткнуться на посторонних. А кто еще мог иметь возможность изготовить дубликат с ключа, если не ревнивая жена? - Говорите что угодно. Я отказываюсь верить вам. Ну, что же, думал я про себя, заметив на лице Вулфа самодовольную улыбку и на сей раз одобрив ее, у Кремера был выбор, верить ему или нет. Что касается меня, то у меня выбора не было.
www.profismart.org | 
