3
Проведя новых гостей в кабинет и выпустив Буля с Энн Горен, я сидел за своим столом, держа блокнот наготове. По всему было видно, что следствие о смерти, так удивившее доктора, вот-вот выродится в разбирательство по поводу методов ухаживания торговца недвижимостью - вовсе не та работа, которую Вулф счел бы достойной своего гения, сколько ему за нее ни плати; и я с любопытством ждал, когда он их выставит. С виду Пол никак не соответствовал тому, что о нем рассказывали, был он на добрых восемь дюймов ниже меня, широк в кости, толстоват, и, небось, считал, что похож на Наполеона, в чем отчасти был прав, вернее, был бы прав, если бы не фингал под левым глазом и кровоподтеки по обе стороны распухшей челюсти. Джонни Эрроу явно работал двумя кулаками. Пол и Таттлы уселись на креслах, выстроенных в ряд перед письменным столом Вулфа, оставив красное кожаное кресло Дейвиду. Луиз была повыше обоих братьев и посимпатичнее. Она выглядела совсем недурно для женщины своих лет: ей бы чуть поменьше костлявости, да прическу чуть подлиннее. Что касается прически ее мужа, Таттла, то она отсутствовала начисто. Его сияющий череп с острой макушкой занимал господствующее положение и делал прочие детали - глаза, нос, подбородок - несущественными. Чтобы их разглядеть, нужно было как следует сосредоточиться. Когда я, заперев дверь за Булем и Энн Горен, вернулся на свое место, Вулф говорил: - …И доктор Буль заявляет, что, по его мнению, ваш брат умер от воспаления легких, без каких-либо подозрительных обстоятельств. И с этим ничего не поделаешь: свидетельство о смерти уже подписано. Он посмотрел на Пола. - Как я понимаю, вы настаиваете на том, чтобы обратиться в полицию с просьбой провести расследование. Это так? - Конечно так, черт возьми! - У него был баритон и он не очень-то берег свои голосовые связки. - А все остальные - против. - Голова Вулфа повернулась. - Вы против, сэр? - Я уже говорил. - И голос у Дейвида, и выражение лица были еще более страдальческими, чем раньше. - Да, я против. - А вы, миссис Таттл? - Конечно, против. - Она говорила высоким тоненьким голоском, проглатывая окончания слов. - Я не люблю напрашиваться на неприятности. Мой муж тоже. - Она резко повернула голову. - Винс? - Конечно, дорогая, - пробасил Таттл. - Я всегда с тобой согласен, даже когда на самом деле не очень. Но сейчас - на все сто. Вулф снова повернулся к Полу. - Похоже, последнее слово за вами. Если вы пойдете в полицию, что вы им скажете? - Найду что. - Свет лампы делал фингал Пола еще чернее, чем он был на самом деле. - Я им скажу, что в субботу вечером, когда доктор Буль уезжал домой, он сказал, что у Берта все нормально, и мы можем ехать в театр, а через несколько часов Берт уже умер. Я им скажу, что этот тип Эрроу подбивал клинышки к сиделке, а она строила ему глазки, и у него наверняка была возможность добраться до ее пилюль и подложить что-нибудь вместо морфия, который она собиралась впрыснуть Берту. Доктор Буль нам сказал, что оставляет морфий. Я скажу, что Эрроу огребет теперь с полдесятка миллионов зелененьких, которых, будь Берт жив, ему не видать бы, как своих ушей. Я скажу, что, когда Эрроу увидел, что у нас с Бертом все налаживается, что мы снова как одна семья, ему это не понравилось, что он и продемонстрировал. Пол замолчал и осторожно, кончиками пальцев, дотронулся до челюсти. - Мне больно разговаривать, - сказал он. - Чертов хулиган. Послушайте, я ведь не святой. Вы на меня так смотрите, будто хотите спросить, что это я так убиваюсь по своему братцу - да ни черта подобного! Я и в детстве-то с Бертом не очень ладил, и с тех пор его двадцать лет не видел, так что чего уж там! Но могу и объяснить - чего. Убийца не может унаследовать имущество своей жертвы, поэтому, если убил его Эрроу, их договору - грош цена, и все состояние отходит Берту, то есть нам. Это же очевидно, почему об этом не сказать вслух? В полиции-то мне ничего объяснять не придется, они и так поймут. - Ты заговариваешься, Пол, - резко сказал Дейвид. - Да уж, - поддакнул Таттл, - это точно. - А пошел ты в задницу, - сказал Пол зятю. - Ты-то кто такой? - Он мой муж, - окрысилась Луиз. - И мог бы и тебя кое-чему поучить, будь у тебя голова на плечах. - Милая семейная беседа. - Вулф взял разговор на себя. - Не спорю, - сказал он, - возбудить любопытство полиции у вас есть чем, но одних только подозрений недостаточно. Вы больше ничего не можете им сказать? - Нет. Мне больше ничего говорить и не нужно. - Вот тут вы заблуждаетесь. - Вулф откинулся назад, втянул в себя добрый бушель воздуха и выдохнул его обратно. - Давайте попробуем вместе, может, что-нибудь найдем? Во сколько вы прибыли в номер вашего брата в субботу вечером? - В субботу вечером, около пяти. - Нижнюю часть лица Пола вдруг перекосило, я подумал - у него спазм, а потом понял: он просто пытается ухмыльнуться, что, с разбитой челюстью, не так-то просто. - Понял, - сказал он. - Где я был без девяти минут шесть шестого августа? О'кэй. Без четверти четыре я выехал из Маунт Киско и поехал в Нью-Йорк; в машине был один. Первую остановку сделал у магазина "Шрамм", на Мэдисон Авеню, где купил две кварты их фирменного мангового мороженого - на воскресную вечеринку в Маунт Киско. Зачем доехал до Пятьдесят второй улицы, припарковался там (в субботу вечером это еще можно сделать), пешком прошел до "Черчилля", и в номер поднялся в начале шестого. Я специально приехал пораньше, потому что успел поговорить с сиделкой по телефону: мне понравился ее голос, и я подумал, может, успею с ней познакомиться до приезда остальных. Да как бы не так. Этот парень, Эрроу, уже завел ее в гостиную и заливал что-то о разведке урана. Каждые десять минут она бегала взглянуть на больного, и снова - назад, слушать про уран. Потом приехал Дейв, за ним Луиз с Винсом, а когда мы уже сели за стол, примерно без четверти семь, - доктор Буль. Рассказывать еще? - Ну, раз уж вы начали… - Как прикажете. Буль пробыл у Берта где-то с полчаса, а когда уходил, - я уже говорил, что он нам сказал. За обедом мы не только ели, но и пили, и я, должно быть, хватил лишку. Мне пришло в голову, что нехорошо бросать сиделку с Бертом одну, и, когда все поехали в театр, я остался. Я подумал, что если ей так нравится слушать про геологоразведку, то разговор на другие темы, может, понравится тоже. Но не тут-то было. После того как мы слегка - ну, перекинулись словечками, - она вошла к Берту и заперлась на ключ. Потом она наговорила сестре, будто я колотил в дверь и кричал, что если она не выйдет, я выломаю дверь, но я ничего такого не помню. Как бы то ни было, Берт в это время уже отключился от морфия, если это был морфий. Она все-таки вышла, и мы с ней поговорили, и, может, я ее и тронул, но те синяки, которые она им показывала, когда они приехали из театра, - она их, должно быть, сама себе понаставила. Я был, конечно, навеселе, но не настолько же. Наконец, она сняла трубку и сказала, что если я не уйду, она позвонит вниз к администратору и попросит прислать кого-нибудь на помощь. Ну, я и смотался. Хватит? - Продолжайте. - Ладненько. Я спустился и бар, нашел какой-то столик, выпил. Рюмки две-три. Тут я почему-то вспомнил про мороженое, которое осталось наверху в холодильнике, и стал соображать, не вернуться ли за ним, как вдруг является этот Эрроу и говорит мне: "Вставай". Схватил меня за руку, рванул, поставил на ноги говорит: "Становись, защищайся", - а сам как размахнется, как даст. Сколько раз он меня ударил, я не помню, но посмотрите, что он со мной сделал. Наконец его оттащили, прибежал какой-то коп. Я боком, боком, в сторонку, потом из бара - и на лифт. Поднялся на восьмой этаж, и Винс меня впустил. Дальше я не очень хорошо помню, но знаю, что они устроили меня на кушетке, потому что я проснулся, когда с нее упал, но проснулся как-то не совсем. В голове у меня все перепуталось, я помнил, что меня били и что мне нужно переговорить с сиделкой; встал, добрался до комнаты Берта и вошел. Шторы на окнах были задернуты; я включил свет и подошел к кровати. Берт лежал, как покойник, с открытым ртом. Я откинул одеяла, пощупал сердце - и наощупь он был, как покойник. По бокам лежали две грелки, мне показалось - пустые. Я взял одну - точно, пустая, и я подумал: "Я обидел ее, и этот недосмотр из-за меня, так не годится" Взял другую грелку - тоже пустая, тогда я сначала отнес их в ванную, а потом пошел… - Пол! - это заговорила Луиз, глядя на него большими глазами. - Мне ты сказал, что сам их вылил! - Ну да, сказал, - он ухмыльнулся, вернее, попытался это сделать. - Какого дьявола, имеет человек право поступить благородно? - Он повернулся к Вулфу. - Вы хотели, чтобы я рассказал еще что-нибудь, О'кэй, я рассказал. Это сойдет? - Так ты солгал Луиз, - пробасил Таттл. - Или лжешь сейчас, - сказал Дейвид, и в его голосе уже не было и тени усталости. - Мне ты об этом ничего не говорил. - Конечно, нет. Черт возьми, я поступил как благородный человек. Тут они все набросились друг на друга, и пошло-поехало. По-родственному. Высокое сопрано Луиз, баритон Пола, басок Таттла, фальцет Дейвида - получился неплохой квартет. Вулф закрыл глаза, поджал губы, набрал воздуху побольше, а потом одним рыком прикончил этот кошачий концерт. - Разговорчики! Перестаньте, пожалуйста! - Он принялся за Пола. - Вы, сэр, рассуждаете о благородстве. Я вам не сказал, что вместе с доктором Булем здесь была мисс Горен, да-да, мисс Горен, и рассказала, как вы ей звонили, и как домой приходили, так что о благородстве давайте не будем. Сейчас важно выяснить два вопроса. Первым, по факту: грелки вы нашли уже пустыми, или сами их вылили? - Пустыми. Я сказал сестре… - Я уже знаю, что вы сказали сестре и почему. Допустим, грелки, и вправду, были пустыми, но тогда предъявлять их полиции как улику просто нелепо. Доктор Буль уверяет, что даже если мисс Горен забыла наполнить их горячей водой, - что, по его мнению, совершенно исключено - серьезно на состояние больного это повлиять не могло. Так что я тоже никакой улики здесь не вижу. Это второй вопрос. А вот ваша версия насчет морфия, что его чем-то подменили, может, и заслуживает внимания, но ее нужно подкрепить. У вас есть чем? - Я ничего подкреплять не должен. Это дело полиции. - Нет. Так не пойдет. В частном расследовании голые предположения еще туда-сюда, но использовать их официально, для возбуждения дела об убийстве - это недопустимо. Я, к примеру, вполне бы мог предположить, что вы, не зная о существовании договора между вашим братом и мистером Эрроу и полагая, что можете унаследовать третью часть его состояния, сами его и убили, но исходя из этого, я ведь не могу… - Да, уж лучше не надо, - перебил его Пол. Он снова скорчил рожу, пытаясь ухмыльнуться. - О договоре-то я как раз знал. - Да? От кого? - От меня, - сказал Дейвид. - Мне сказал Берт, а я рассказал Полу и Луиз. - Вот видите? - Вулф шевельнул рукой, повернув ее ладонью вверх. - Моя версия рассыпалась. Будь я упрямцем, я мог бы за нее еще подержаться: предположить, например, что вы, предугадав возможность такого поворота, вступили в сговор между собой - уличить-то вас Берт не может. Однако ни одного доказательства у меня нет, и упираться было бы глупо. - Он посмотрел на Пола и покачал головой. - Боюсь, вы собрались стрелять, не имея ни единого патрона. Но раз уж меня наняли провести расследование, я не стану отвергать вашу версию сходу. - Он обратился к Дейвиду. - Ваше мнение мне известно, мистер Файф, поэтому никаких новых важных сведений я от вас не жду, но несколько вопросов задать не помешает. Что вам известно о морфии? - Ничего. Совсем ничего. Только то, что доктор Буль сказал, что оставляет сиделке немного морфия, чтобы она сделала Берту укол после нашего ухода. - Когда доктор Буль уехал, вы в комнату к брату заходили? - Да, мы все заходили - и Пол, и Луиз, и Винсент, и я. Сказали "спасибо" за отличный обед, выразили сожаление, что он не едет с нами в театр. - А где был мистер Эрроу? - Не знаю. Кажется, он говорил, что пойдет сменить рубашку. - Он заходил к вашему брату после того, как уехал доктор Буль? - Не знаю. - Дейвид покачал головой. - Просто не знаю. Вулф хмыкнул. - Н-да, уликой это не назовешь. А позже, когда вы вернулись из театра? Может, он тогда заходил к нашему брату? - Вряд ли. А если и заходил, то я не видел. - Дейвид наморщил лоб. - Я ведь рассказал вам, как все случилось. Сиделка была очень расстроена, сказала, что позвонила доктору Булю насчет замены. Когда она рассказала нам, что произошло, Эрроу вышел, в смысле, вышел из номера. Потом моя сестра и сиделка довольно резко поговорили, и сестра велела ей уходить, а после того, как та ушла, позвонила доктору Булю и сказала, что они с мужем побудут до прихода новой сиделки. Сразу после этого я ушел. Я живу на Ривердейл. - Но перед уходом вы к брату заходили? - Да. - Ну и как он был? - Он крепко спал. Дышал хрипловато, но вроде был в полном порядке. Доктор Буль, когда Луиз ему позвонила, сказал, что Берту ввели полграна морфия, и что, скорее всего, он проспит до утра. Вулф повернул голову. - Миссис Таттл. Вы слышали, что говорили ваши братья. Не хотите ли добавить что-нибудь, или поправить? С Луиз было что-то не так. Губы у нее дрожали, руки, лежавшие на коленях, крепко снимались в замок. Она смотрела Вулфу в глаза, но ничего не говорила, а потом вдруг закричала: - Это не я! Вы все на меня хотите свалить, да? У Вулфа вытянулась физиономия. - С какой стати, мадам? - Потому что раз уже так было, с отцом! Вы знаете об отце? - Я знаю, как он умер. Ваш брат мне рассказывал. - Так вот, тогда все говорили, что виновата я! Поэтому что я за ним ухаживала, и уснула, и не зашла к нему в спальню, и не видела, что там окна были открыты! Меня даже спрашивали, не сама ли я положила себе снотворное в шоколад, чтобы уснуть! Будто, чтобы уснуть, девице двадцати четырех лет требуется снотворное! - Ну-ну, дорогая, - Таттл погладил ее по плечу. - Это все в прошлом, зачем ворошить? В субботу вечером у Берта никто окон не открывал. - Но я прогнала сиделку. - Она говорила Вулфу. - И сказала доктору Булю, что беру все на себя, а сама легла и уснула, и даже грелки не посмотрела, а они были пустые. - Она резко оглянулась на младшего брата. - Скажи правду, Пол, только всю правду - они были пустые? Тот тоже погладил ее по плечу. - Успокойся, Лу. Конечно, они были пустые, честное бойскаутское, но Берт ведь не от этого умер, разве я говорил, что от этого? - Никто тебя не винит, - успокаивал ее Таттл. - А что ты уснула, так что ж такого? Был уже второй час, а доктор Буль обещал, что он проспит до утра. Право, дорогая, ты делаешь из мухи слона. Она опустила голову, закрыла лицо руками, плечи у нее задрожали. Для Вулфа леди в расстроенных чувствах - это не что иное, как женская особь, бьющаяся в припадке, а если она еще и выть начнет, он вскакивает с места быстрее, чем можно было бы рекомендовать такой туше, и ретируется в коридор, к лифту. Луиз выть не стала. Он некоторое время рассматривал ее, внимательно и настороженно, решил, что она уже и не начнет, и повернулся к ее мужу. - Кстати, о сне, сэр. Вы сказали - во втором часу. Это было после того, как Пол поднял вас с постели, и вы его впустили? - Да. - Его рука успокаивающе лежала на руке Луиз. - Это заняло довольно много времени: пока выслушали все, что рассказал Пол, пока устроили его на кушетке. Потом мы заглянули в комнату к Берту, убедились, что он спит, и пошли спать сами. - И не просыпались до тех пор, пока вас не разбудил Пол, то есть примерно до шести утра? - Думаю, моя жена не просыпалась ни разу. Она очень устала. Может, ворочалась немного, но не просыпалась. Я раза два выходил в ванную - ночью я всегда хожу в ванную, но остальное время я спал, пока нас не позвал Пол. Когда я выходил во второй раз, я приоткрыл дверь к Берту, там было тихо, и я не стал заходить. А что? Это имеет какое-нибудь значение? - Да нет, ничего особенного. - Вулф украдкой взглянул на Луиз, проверяя, не грозит ли что-нибудь с той стороны, и снова обратился к Таттлу. - Я думаю о мистере Эрроу; хотелось бы перебрать все возможные варианты. Конечно, у него был ключ от номера, и ночью он мог войти, сделать, что ему нужно, если ему, и вправду, что-то было нужно, и снова уйти. Ведь мог? Таттл задумался. Я наблюдал за ним, и мне пришлось сделать над собой усилие, чтобы отвлечься от сияния лысины и сосредоточиться на лице. Было бы не в пример проще, будь его глаза, нос и рот прямо на макушке. - Вполне, - согласился он, - но я сомневаюсь, что он это и вправду сделал. Я сплю очень чутко - думаю, я бы его услышал. И ему пришлось бы пробираться через гостиную, а там был Пол. Правда, Пол мало что соображал. - Я вообще ничего не соображал, - перебил Пол. - Если бы он уж очень захотел, чтобы я его заметил, то ему пришлось бы врезать мне еще раз. - Он посмотрел на Вулфа. - А это идея. Что ему тут могло быть нужно? - Да ничего конкретного. Я просто ставлю вопросы. Мистер Таттл, а после этого, когда вы снова увидели мистера Эрроу? - Утром. В воскресенье утром. Он появился в номере часов в девять, сразу после доктора Буля. - Где он был? |