Он заявил, что нужно продолжить дегустацию, и повернулся к бармену: - Мистер Клаус, мы хотим теперь попробовать "Вдову Клико". И обратился к нам: - Вполне в духе Курта обеспечивать такое разнообразие. Наш Курт ни в чем не терпит монотонности. И снова - бармену: - Могу я обращаться к вам по имени - просто Санти? - Разумеется, сэр, - пропищал из-под маски Санта Клауса тонюсенький фальцет, совершенно не соответствующий внушительным размерам бармена. И тут распахнулась дверь слева, и вошли двое мужчин. Одного из них, Эмиля Хетча, мне уже доводилось прежде видеть. Когда Боттвайль излагал нам историю о краже гобеленов, он сказал, что Марго Дики - его глаза и уши, Черри Квон - руки, а вот Эмиль Хетч - домашний колдун. Познакомившись с Хетчем, я вскоре убедился, что тот не только походил на колдуна, но и всячески старался не выходить из его роли. Росточком с Черри Квон, тощий, тщедушный и вдобавок скособоченный - то ли левое плечо у него завалилось вниз, то ли правое вознеслось - я не спрашивал; физиономия всегда кислая, голос угрюмый, а вкус просто отвратительный. Когда незнакомца представили как Лео Джером, мне не пришлось пускать в ход профессиональные навыки, чтобы понять, кто он такой. Я уже был знаком с его матерью, миссис Перри Портер Джером. Вдова и очень милая женщина - настоящая душечка (по мнению Курта Боттвайля). Во время следствия она вела себя так, словно гобелены принадлежали ей лично, хотя, возможно, у нее просто была такая уж манера держаться. Я мог бы строить догадки о ее отношениях с Куртом Боттвайлем, но не стану. У меня и так хватит забот по поводу собственных отношений с людьми, чтобы тратить свое серое вещество на подобные пустяки. Что касается ее сына Лео, то сложение он унаследовал явно от отца, а не от матери - высокий, сухопарый, с длиннющими руками и огромными оттопыренными ушами. Ему было лет под тридцать, меньше, чем Кирнану, но больше, чем Марго и Черри. Лео втиснулся между мной и Черри, повернувшись ко мне спиной, а Эмиль Хетч вцепился в Кирнана, явно намереваясь угостить его какой-то нудятиной. Я легонько взял Марго под локоток и увлек ее к дивану, раскрашенному фигурами из эвклидовой геометрии в шести или семи цветах. Мы остановились напротив, разглядывая причудливые узоры. - Весьма красиво, - изрек я, - но с тобой ни в какое сравнение не идет. Эх, чего бы я только не отдал за то, чтобы сделать это разрешение подлинным! Не пожалел бы даже еще двух долларов. Что ты на это скажешь? - Ты! - пренебрежительно фыркнула Марго. - Ты не женился бы и на мисс Вселенной, даже если бы она приползла к тебе на коленях с миллиардом долларов. - Давай проверим. Скажи ей, что она может попытать счастья. Ну как, получилось? - Замечательно. Лучшего нельзя было и ожидать. - Значит, ты мне отказываешь? - Да, Арчи, золотко мое. Но я готова стать тебе сестрой. - Сестра у меня уже есть. А разрешение я хотел бы оставить себе на память, тем более, что особенно афишировать его не стоит. Еще взбредет кому-нибудь в голову привлечь меня за подделку. Впрочем, можешь послать мне его по почте. - Нет, не могу. Курт разорвал его. - Черт побери! А где клочки? - Он выбросил их в корзинку для бумаг. А ты придешь на свадьбу? - А где находится эта корзинка и как она выглядит? - Возле письменного стола в его кабинете. Золоченая, как и все остальное. А случилось это вчера вечером, после ужина. Так ты придешь на свадьбу? - Нет. Мое сердце обливается кровью от скорби. Сердце мистера Вулфа тоже может не выдержать… Кстати, мне бы лучше уже смотаться отсюда. Не могу же я торчать здесь, убитый горем. - Тебе и не придется. Курт не знает, что я тебе рассказала, и к тому же ты вовсе не… Он, вот и он сам! Она метнулась к стойке бара, куда направился и я, медленно и степенно. Первой вошла, вернее - вплыла миссис Перри Портер Джером, пухленькая, как плюшевый мишка, укутанная в меха. При появлении миссис Джером все почтительно встали с табуретов - правда, скорее всего, почтение адресовалось ее спутнику. Да, она, конечно, душечка, но Курт Боттвайль - босс! Остановившись шагах в пяти от бара, он распростер руки и пропел: "С Рождеством всех поздравляю! Счастья, радостей желаю!" Я так до сих пор и не разобрался в Боттвайле. Тогда, несколько месяцев назад, у меня создалось о нем первое впечатление как просто еще об одном из их компании, но я ошибся. Среднего роста, полнеющий, но не обрюзгший, лет сорока двух - сорока трех, волосы, зачесанные назад над лысеющим теменем, - ничего примечательного, но тем не менее было что-то в его внешности, привлекающее внимание не только женщин, но и мужчин. Как-то раз Вулф пригласил его к ужину, и они в течение всей трапезы оживленно обсуждали находку свитков из Мертвого моря. Пару раз я встречал Боттвайля на бейсбольных матчах. Словом, с окончательной оценкой придется еще повременить. Когда я облокотился о стойку бара, где Санта Клаус разливал по бокалам "Дом Периньон", Боттвайль, заметив меня, на мгновение прищурился, а потом ухмыльнулся. - Гудвин! Вы здесь? Отлично! Эдит, ваш любимый сыщик пожаловал! Миссис Перри Портер Джером, которая уже тянулась к бокалу с искрящимся напитком, обернулась и уставилась на меня. - Кто вас позвал? - резко бросила она и отвернулась, не дав мне ответить. - Черри, должно быть. Ох, уж эта Черри! Лео хватит меня толкать! Да, забери, пожалуйста. Здесь слишком жарко. Она позволила сыну стянуть с нее меховое манто и снова потянулась к бокалу. Когда Лео, положив норковое манто на диван, вернулся к стойке, каждый из нас уже взял себе по бокалу, и все взоры устремились на Боттвайля. Боттвайль обвел всех глазами. - Бывают времена, - провозгласил он, - когда царствует любовь. Бывают времена… - Подождите минутку, - прервал его Кирнан. - Вы тоже должны получить удовольствие. Вы же не любите шампанское. - Ничего, Эл, глоточек я стерплю. - Но удовольствия не получите, - возразил Кирнан. - Подождите. Он поставил бокал на стойку, быстро прошагал к двери и вышел. Пять секунд спустя он вернулся с бутылкой в руке. Когда он повернулся к Санта Клаусу и попросил чистый бокал, я разглядел этикетку "Перно". Кирнан извлек из горлышка пробку, которая на две трети торчала наружу - было ясно, что бутылку уже откупоривали, - наполнил бокал наполовину и протянул Боттвайлю со словами: - Вот, теперь мы все насладимся. - Спасибо, Эл. - Боттвайль взял из его рук бокал с перно. - Мой тайный явный порок. - Он поднял бокал. - Итак, я повторяю, что бывают времена, когда царствует любовь… Санта Клаус, а где ваш бокал? А, вам, должно быть, маска мешает… Бывают времена, когда крохотные демоны прячутся по своим норкам и даже безобразие принимает прекрасное обличье; когда свет озаряет самые темные углы; когда теплеют самые холодные сердца; когда трубят трубы, возвещающие о наступлении эпохи счастья и доброжелательства вместо эпохи тьмы, зависти и злобы. Вот сейчас как раз такое время. Веселого Рождества всем! Поздравляю вас! Я уже собрался было чокнуться, но, увидев, что и душечка и босс подносят бокалы к губам, последовал их примеру, как и все остальные. Я подумал, что красноречие Боттвайля заслуживает большего, чем один глоток, поэтому залпом опорожнил бокал и краешком глаза заметил, что и босс от меня не отстает, явно воздавая должное своему перно. И тут заговорила миссис Джером: - Как это было прекрасно, - провозгласила она. - Просто изумительно. Я хочу записать эту речь и опубликовать ее. Особенно ту часть, где трубят трубы… Курт! В чем дело? Курт! Боттвайль выронил бокал и обеими руками ухватил себя за горло. Когда я шагнул вперед, он вдруг резко выбросил руки вперед и хрипло крикнул что-то вроде "поздравляю" - я не вслушивался. Остальные тоже устремились к нему, но я, будучи специально натренированным на подобные случаи, подоспел первым. Когда я подхватил Боттвайля на руки, он уже хрипел и задыхался, а в следующую секунду его тело пронзила настолько сильная судорога, что оно едва не вырвалось из моих объятий. Вокруг что-то восклицали, хотя никто не кричал и не визжал, а кто-то вцепился в мою руку. Я велел им расступиться и дать мне побольше места, но в этот миг тело Боттвайля так резко обмякло, что я едва не упал; или даже упал бы, если бы Кирнан не успел схватить Боттвайля за руку и удержать. - Позовите врача! - выкрикнул я, и Черри кинулась к столику, на котором стоял вызолоченный телефонный аппарат. Мы с Кирнаном уложили Боттвайля на ковер. Боттвайль был без сознания, часто и мелко дышал, а вокруг губ выступила пена. - Сделайте что-нибудь! Да сделайте же хоть что-нибудь! - причитала миссис Джером. Но ничего сделать было нельзя - я это знал. Еще несколько секунд назад я уловил знакомый запах, теперь же, нагнувшись и принюхавшись, я окончательно убедился в своей правоте. Нужно было подсыпать большую дозу, чтобы яд подействовал с такой убийственной силой и быстротой. Кирнан развязал потерявшему сознание Боттвайлю узел галстука и ослабил воротник. Черри Квон сказала, что одного врача не застала и пытается дозвониться до другого. Марго, сидя на корточках, стаскивала с Боттвайля туфли; я мог бы сказать ей, что с таким же успехом он может умереть и обутым, но смолчал. Я держал Боттвайля за запястье, приложив ладонь другой руки к его груди, и буквально ощущал, как уходит из него жизнь. Когда пульсирование и сердцебиение прекратилось, я взял его за руку, сжатую в кулак, разогнул средний палец и надавил на ноготь, пока тот не побелел. Когда я отнял свой палец, ноготь остался белым. Я отщипнул от ковра ворсинку, приказал Кирнану не шевелиться, приложил ворсинку к ноздрям Боттвайля и сам задержал дыхание на тридцать секунд. Ворсинка не шелохнулась. Я встал и произнес: - Его сердце больше не бьется, и он не дышит. Если бы врач подоспел в течение первых трех минут и промыл ему желудок особыми средствами, которых у него наверняка бы с собой не оказалось, один шанс из тысячи еще бы оставался. Так же… - Может быть, вы хоть что-нибудь сделаете? - прокудахтала миссис Джером. - Нет, ему уже не помочь. Я не представляю закон, но, будучи частным сыщиком, мог бы… - Сделайте что-нибудь! - истошно завопила миссис Джером. Из-за моей спины донесся голос Кирнана: - Он мертв. Я не стал поворачиваться и спрашивать, каким способом он это определил. Вместо этого я сказал: - Его напиток был отравлен. До прихода полиции никто не должен ни к чему притрагиваться, особенно к бутылке перно, и никто не имеет права выходить из этой комнаты. Вы должны… Я замер, как громом пораженный. - А куда делся Санта Клаус? Все головы повернулись к стойке бара. Бармен исчез. Чтобы проверить, не упал ли старина Санти в обморок, я протолкался между Лео Джеромом и Эмилем Хетчем, заглянул за стойку, но и на полу никого не было. Я резко развернулся. - Кто-нибудь видел, как он выходил? Очевидцев не нашлось. - К лифту не выходил никто, - заметил Хетч. - Я уверен. Должно быть, он… И он устремился к двери. Я преградил ему дорогу. - Оставайтесь здесь. Я посмотрю сам. Кирнан, вызовите полицию. Спринг семь три один сто. Я вышел в левую дверь, прикрыл ее за собой и влетел в кабинет Боттвайля, в котором мне уже приходилось бывать прежде. Кабинет занимал по размерам примерно четверть студии и выглядел куда скромнее, хотя и отнюдь не убого. Я подошел к дальней стене, увидел через стеклянную панель, что личного лифта Боттвайля на месте нет, и нажал кнопку вызова. Что-то клацнуло, и кабинка с жужжанием стала подниматься. Когда она остановилась, я открыл дверцу и увидел на полу Санта Клауса, вернее, то, что от него осталось. Санта Клаус растаял. На полу валялись шуба, шаровары, маска, борода, парик… Я не стал проверять, все ли на месте, поскольку должен был успеть сделать еще кое-что, а времени уже почти не оставалось. Приперев дверцу лифта стулом, чтобы она не захлопнулась, я обогнул покрытый тончайшей золотой фольгой письменный стол Боттвайля и склонился над золоченой корзинкой для бумаг. Она была полна примерно на треть. Я начал было в ней рыться, потом решил, что теряю время, перевернул ее, высыпав все содержимое на пол, после чего принялся просматривать все бумажки подряд и поочередно швырять их в корзинку. Мне попадались кое-какие обрывки, но ни один из них не умел ни малейшего отношения к моему брачному разрешению. Покончив с бумажками, я уже решил было, что из-за спешки смотрел недостаточно внимательно и собрался повторить всю процедуру, как со стороны студии послышался звук, напоминающий стук остановившегося лифта. Я быстро вернулся в студию, где застал двоих полицейских, которые явно пытались определить, кем в первую очередь заняться - мертвым или живыми. 3
Три часа спустя мы все сидели, сбитые в одну кучу, а мой закадычный враг и приятель, сержант Пэрли Стеббинс из уголовной полиции Манхэттена высился над нами, шаря по нашим лицам бдительным взором - прямой, как палка, крупный, мощный, с квадратным подбородком. Наконец, он заговорил: - Мистер Кирнан и мистер Хетч поедут со мной в контору окружного прокурора для дальнейшего выяснения обстоятельств этого преступления. Остальные могут быть пока свободны, но с одной оговоркой: вы должны находиться дома, по тем адресам, которые дали нам. Однако прежде, чем отпустить вас, я хочу еще раз задать вам вопрос про человека, который находился здесь под видом Санта Клауса. Вы все заявили, что ровным счетом ничего о нем не знаете. Никто из вас не хочет сейчас пересмотреть свое заявление? Стрелки на моих часах показывали без двадцати семь. Полицейские, коронер, врач, дактилоскописты, санитары - кодла, которая насчитывала добрых две дюжины муниципальных служащих, - покончили с обычной для подобных случаев возней, включавшей и допрос свидетелей с глазу на глаз. Наивысшей чести удостоился я - меня допрашивали поочередно Стеббинс, следователь из ближайшего полицейского управления, а затем еще и лично инспектор Кремер. Последний отбыл около пяти, чтобы организовать облаву на Санта Клауса. - Я не возражаю против того, чтобы поехать к прокурору, - заявил Кирнан Стеббинсу. - В данных обстоятельствах я вообще не вправе возражать. Но мы уже рассказали вам все, что знали; я - по меньшей мере. Мне кажется, что у вас сейчас одна задача - поймать убийцу. - Не хотите же вы сказать, - вмешалась миссис Джером, - что никто из присутствующих ничего о нем не знает? - По вашим словам выходит именно так, - ответил ей Пэрли. - Никто не знал даже, что здесь вообще будет Санта Клаус - так во всяком случае я уразумел. Сюда его привел Боттвайль, без четверти три, из своего кабинета. По-видимому, Боттвайль сам уговорился с ним, и Санта Клаус, поднявшись на личном лифте Боттвайля, переоделся прямо в его кабинете. Могу вам сообщить, что это подтверждается фактами. Костюм Санта Клауса был продан в магазине "Берлсон", что на Сорок четвертой улице. Мистер Боттвайль позвонил туда вчера днем и уговорился о том, что костюм пришлют сюда, с пометкой лично для него Мисс Квон признала, что получила сверток и сама отнесла Боттвайлю в кабинет. Если верить полицейским, то никто никогда не констатирует какой-то факт, не заявляет, не сообщает и даже не докладывает, а - признает. - Кроме того, - признал Пэрли, - мы сейчас проверяем агентства, в которых могли бы заказать услуги Санта Клауса, но это задача непростая. В агентствах часто сами не знают, с кем имеют дело. Если у нашего Санта Клауса имелись судимости, то вполне понятно, что, увидев, какая поднялась заваруха, он счел за благо исчезнуть. Пока внимание всех было приковано к Боттвайлю, он незаметно поднялся в кабинет, переоделся и был таков. Костюм бросил в лифте. Если мы правы и Санта Клаус был обычным человеком, нанятым через агентство, то убивать Боттвайля у него причин не было. Кроме того, он не мог знать, что Боттвайль пьет только перно, и уж тем более не мог знать, где хранится яд. - К тому же, - добавил Эмиль Хетч, сидевший мрачнее тучи, - если его наняли в агентстве, бежать для него было бы не просто глупо, но безрассудно. Ведь его неминуемо разыщут. Так что навряд ли его наняли через агентство. Это должно быть кто-то из знакомых Боттвайля, который знал и про перно и про яд, и к тому же имел серьезную причину, чтобы убить Боттвайля. А вы только понапрасну тратите время, занимаясь агентствами. Стеббинс передернул мощными плечами. - Наша работа в том и заключается, чтобы тратить время на розыск, мистер Хетч. Возможно, наш Санта Клаус настолько перетрусил, что не отдавал себе отчета в своих действиях. Я, конечно, понимаю, что в случае удачи, если выяснится, что его и впрямь наняли с помощью агентства, Санта Клаус окажется непричастным к убийству, но ведь бутылку-то отравили. Я хочу, чтобы вы это хорошо понимали и не удивлялись, почему вас просят оставаться дома, по указанным вами адресам. И не заблуждайтесь относительно серьезности этой просьбы. - Не имеете ли вы в виду, - резко спросила миссис Джером, - что нас всех подозревают? Что или мой сын находимся под подозрением? Пэрли открыл было рот, но почти сразу захлопнул его. Ничего не попишешь - сталкиваясь с подобными дамочками, приходится давить свои порывы. Ясное дело - он собирался в ответ брякнуть: "Разумеется, черт побери!" Вместо этого ему пришлось со всей возможной кротостью заявить: - Я хочу сказать только одно - мы должны непременно разыскать этого Санта Клауса, а уж потом посмотрим. Если окажется, что он ни при чем, нам придется продолжить розыск убийцы, и мы очень рассчитываем на вашу помощь. Уверен, что все вы готовы оказать нам посильную помощь. Не так ли, миссис Джером? - Я бы с удовольствием помогла вам, но я ровным счетом ничего не знаю. Кроме одного: моего любимого и обожаемого друга больше нет в живых, а я вовсе не намерена терпеть ни угроз, ни оскорблений. А что вы такое сказали насчет яда? - Это вам известно. Вас уже расспрашивали. |
