- Я-то подумал, что вы должны были обратить на это внимание, - эта фирма ведь защищает интересы вашего мужа. Это вам, разумеется, известно. - О да, конечно. - Зрачки ее расширились. - Я просто не заметила. - Сдается мне, эту часть статьи вы не читали вовсе, иначе обратили бы внимание на фамилии. Вы ведь знакомы со всеми четырьмя компаньонами. Спросить же я хотел вот что: вы знали Берту Аарон? - Нет. - Мне казалось, что вы могли ее знать, - она была секретаршей Отиса, а фирма эта долгие годы представляла интересы вашего мужа. Кстати, иногда и ваши тоже. Вы не были знакомы с этой женщиной? - Нет, - ответила она, но на этот раз без обычной улыбки. - Похоже, вы многое знаете об этой фирме и о моем муже. Вы тут говорили очень красивые слова о моем образе, запечатленном в вашем сердце, и о том, что вы у моих ног. А вас, выходит, послала ко мне эта фирма, а может, Ниро Вульф, которого нанял мой муж. Так ведь? - Нет. Ниро Вульф на него не работает. - Ну, значит, он работает на эту адвокатскую фирму. Это то же самое. - Опять не угадали. Он работает лишь на самого себя. Он… - Вот это уже вранье. - Знаете, я стараюсь врать как можно реже - обычно лишь пару раз в день. Вранье - товар дефицитный, я очень экономно его расходую. В данном случае суть дела в том, что мистер Вульф очень расстроен, - ведь эту женщину убили в его кабинете, так что он xочет изловить убийцу. Ни на кого он не работает, даже решил не брать никаких других дел, пока не разберется с этим. Ему казалось, что вы должны знать Берту Аарон и сможете рассказать о ней что-нибудь, что помогло бы нашему расследованию. - Не смогу. - Это весьма прискорбно. Но я все еще у ваших ног. - Отлично, там и оставайтесь. Вы о-очень привлекательный мужчина, - улыбнулась она. - Кстати, у меня есть идея. Может, Ниро Вульф захочет работать на меня? - Может быть. Он не за всякую работу берется. Если согласится, выжмет вас как губку. Он ведь не из тех, кто хранит в сердце чей-то образ. А если хранит, то это вовсе не образ женщины - прекрасной или, скажем, домовитой. А что вы хотите ему поручить? - Ну, это я лучше скажу ему сама. Она поймала на себе мой взгляд и для большего эффекта опустила длинные свои ресницы, и снова я оценил в душе ее умение держаться. Могло показаться, она и не подозревает, что я точно знаю, она просто от всего отмахивается. Но я тоже от всего отмахнулся. Она была так чертовски хороша, что, любуясь ею, встречая ее взгляд, я всерьез рассматривал возможность того, что она думает: я написал те слова на карточке просто так. - Чтобы побеседовать с мистером Вульфом, надо заранее договориться с ним о встрече. Он никогда не выходит из дома по делам службы, так что придется вам к нему наведаться. - Я достал из портфеля визитную карточку и вручил ее миссис Соррел. - Здесь его адрес и номер телефона. Если же вы захотите посетить его сейчас, я с удовольствием вас провожу, а он сделает для вас исключение и сразу вас примет. Он сегодня свободен до часу дня. - Удивительно, - улыбнулась она. - Что удивительно? - Да нет, ничего. Это я говорю сама с собою. - Она встряхнула головой. - Нет, сейчас не пойду. Может быть… В общем, мне надо все это обдумать. - Она встала. - Жаль, что не смогла вам помочь. Мне действительно очень жаль, но я никогда не видела эту… Как ее имя? - Берта Аарон, - ответил я и тоже встал. - Даже не слышала о ней. - Миссис Соррел взглянула на визитную карточку Вульфа и сказала. - Может быть, позвоню вам сегодня попозже. Когда все обдумаю. Она вышла вслед за мною в коридор. Когда мы дошли до лифта, она подала мне руку, и я пожал ее. Ее рукопожатие было не по-женски крепким. Когда вы выходите из лифта на нижнем этаже отеля "Черчилль", перед вами три возможных пути. Вы можете пойти направо и тогда попадете к главному входу, а можете пойти сначала налево, потом направо - и тогда выйдете через боковой выход, если же два раза повернете налево, то попадете к другому боковому выходу. Я вышел из отеля через главный подъезд, на минуту остановился на тротуаре, застегнул пальто, поднял воротник и не слеша направился в деловую часть города. На углу ко мне присоединился маленький такой парень с длинным носом, который всегда выглядит как полотер, вкалывающий за сорок зелененьких в неделю. На самом же деле Сол Пензер - лучший сыщик в стране, и ему платят десять долларов за час работы. - Полицейские тут не шныряют? - спросил я его. - Не встречал никого из тех, кого я знаю. Похоже, никого и нет. Видел ее? - М-да. Сомневаюсь, что есть хоть кто-нибудь, кто в курсе ее дел. Я ее хорошенько поддел, так что она, может, и зашевелится. Ребят по местам расставил? - Да Фред у северного выхода, Орри - у южного. Думаю, она выйдет через главный. - Мне тоже так кажется. Ладно, как говорят, увидимся на суде. Он отошел. Я шагнул к мостовой и подозвал такси. На моих часах было без двадцати двенадцать, когда машина остановилась перед нашим домом на Тридцать пятой улице. Поднявшись на крыльцо, я отпер ключом дверь, вошел, повесил пальто и шляпу и отправился в кабинет. Ну, думаю, Вульф восседает сейчас на стуле за своим письменным столом, на котором лежит его еженедельник, - время, посвященное любованию орхидеями, кончалось ведь в одиннадцать. Но шефа в кабинете не оказалось. Кресло его пустовало, однако на другом, обтянутом красной кожей, восседал какой-то незнакомец. Я глянул на него и поздоровался. Он тоже пожелал мне доброго утра. У посетителя этого была голова поэта - глубоко посаженные мечтательные глаза, большой недовольный рот, выступающий вперед подбородок, однако ему пришлось бы продать уж очень много своих стихов, чтобы заплатить за свой наряд - костюм, рубашку и галстук, если даже не упоминать об английских туфлях от самого Парвиса. Оглядев его и не позаботившись спросить, куда делся Вульф, я вернулся в холл, затем пошел налево, в сторону кухни. Здесь, в конце коридора, и оказался шеф - он стоял в нише. Там была дырка на уровне глаз, со стороны кабинета ее прикрывала картина и изображением водопада, со стороны же коридора не прикрывало ничего. Так что с этого места было не только слышно все, что говорилось в кабинете, но и все видно. Не останавливаясь, я толкнул дверь в кухню, придержал ее и пропустил вперед Вульфа, после чего дал двери захлопнуться. - По-моему, вы забыли оставить на столе галстук, - съязвил я. Шеф хрюкнул, затем проворчал: - Об этом как-нибудь поговорим особо. О галстуке. Там сидит Грегори Джетт. Он все утро провел в резиденции окружного прокурора. Я извинился перед ним и вышел - хотел сперва услышать ваш рассказ и только потом разговаривать с ним. Решил, что пока могу с тем же успехом за ним понаблюдать. - Хорошая идея. Он мог пробормотать вслух "Ага, ковра-то уже нет!" Он случайно этого не сказал? - Нет. Видели вы эту дамочку? - Да, сэр. Это в своем роде перл создания. Теперь больше нет сомнений в главном пункте рассказа Берты Аарон - о том, что один из компаньонов встречался с миссис Соррел в кафе. - Она признала это? - Нет, но косвенно подтвердила. Мы говорили двадцать минут, и она ни разу не упомянула о той самой карточке - только в первую минуту разговора, когда она попросту заявила, что там бред какой-то, и спросила, где я ее взял. Затем она дважды назвала меня привлекательным мужчиной, шесть раз улыбнулась мне, потом заявила, что не знает никакой Берты Аарон, и закинула удочку насчет того, не согласитесь ли вы защищать ее интересы. Если хотите, могу сейчас воспроизвести наш с нею разговор дословно. - Нет, этим займемся позже. Ребята там? - Да, перед уходом я поговорил с Солом. Но все это напрасно. Она не дура, все, что угодно, но только не это. Конечно, это удар для нее - узнать, что о свидании в кафе уже известно, но в панику она не впадает. Разумеется, она не знает, как мы до этого докопались, может и не подозревать, что между этим свиданием и убийством Берты Аарон есть какая-то связь, а может, даже не догадывается об этом и сейчас, хотя это уже сомнительно. Если эта мысль все же придет ей в голову, она должна заподозрить человека, с которым тогда встречалась, в убийстве той женщины. С этим подозрением ей будет нелегко примириться, но в панику она все равно не впадет. Она по-прежнему стеснена в средствах и пытается урвать у мужа тридцать миллионов. Видя, как она улыбается мне, и слыша ее комплименты моей мужской стати, что может отражать и истинное ее мнение обо мне - могла же она не заметить моего приплюснутого носа, - вы ни за что бы не подумали, что я только что послал ей карточку, извещавшую, что ее сокровенная тайна раскрыта. Говорю вам, это в своем роде перл создания. Если б у меня было тридцать миллионов, я с удовольствием сводил бы ее позавтракать. А что не слава богу у Грегори Джетта? - Понятия не имею. Сейчас попробуем выяснить. С этими словами Вульф рывком распахнул дверь, и мы вышли в коридор. Когда шеф обходил вокруг обтянутого красной кожей кресла, Джетт заговорил: - Я предупреждал вас, что у меня срочное дело. Вы со мной обходитесь просто по-свински! - Ну-ну, полегче, - проворчал Вульф, устраивая свои телеса на любимом кресле. После этого он повернулся, чтобы оказаться лицом к посетителю, и сказал ему: - Если кто-то из нас сейчас в трудном положении, сэр, то это не я, а вы. Разве я - подозреваемый в убийстве? - Вы тоже замешаны в это дело. - Он перевел глаза на меня и, нацелившись на меня своими глубоко посаженными глазами, спросил: - Ваше имя Гудвин? Арчи Гудвин? Я подтвердил сей факт. - Прошлой ночью вы передали полиции заявление о вашей беседе с Бертой Аарон, а копию его вручили Ламонту Отису, старшему компаньону нашей фирмы. - В самом деле? - вежливо осведомился я. - Знаете, я здесь на службе - делаю лишь то, что мне поручит мистер Вульф. Так что с вопросами обращайтесь к нему. - Я не спрашиваю. Я утверждаю. - И он повернулся к шефу: - Хочу знать, что было в том заявлении. Мистер Отис - старик, у него слабое сердце. Когда до него дошла весть о смерти его секретарши, он испытал самый настоящий шок. А она ведь была убита здесь, в вашем офисе, при подозрительных обстоятельствах. Неужели ни вы, ни мистер Гудвин не видели, в каком он состоянии? Не видели, что перед вами дряхлый старик? Не понимали, что показывать ему эту бумагу было безответственно, просто преступно?! Как его компаньон я хочу знать, что в этой бумаге? Вульф откинулся на спинку кресла и чуть наклонил вперед голову. - М-да, нашла коса на камень. Вы явно человек настойчивый, меня тоже голыми руками не возьмешь. Предположим, я заявлю, что никакого заявления не существует. Что вы на это скажете? - Чушь. Я знаю, что оно существует. - Ага! Вот и улика, - Вульф загнул палец - Все это очень глупо с вашей стороны. Кто-то сказал вам, что заявление существует. Иначе вы не пришли бы сюда и не стали приставать ко мне с ножом к горлу. Кто вам это сказал и когда? - Один человек, которому я полностью доверяю. - Сам мистер Отис? - Нет. - Тогда кто же? Джетт закусил нижнюю губу. Покусав ее немного, он принялся за верхнюю. Зубы у него были ровные и белые - Наверное, вы тоже в шоке, - сказал Вульф, - если думаете, что, обращаясь ко мне с подобным требованием, не раскрываете свой источник информации. Это ведь Энн Пэйдж, верно? - Я могу подтвердить это лишь конфиденциально. - Тогда не надо подтверждать вообще. Я буду рассматривать эту информацию как полученные в ходе расследования данные и сохраню свободу действий. Зачем мне принимать это как конфиденциальное сообщение, сделанное с условием хранить тайну? Кстати, я все еще утверждаю, что подобного заявления не существует. - Черт возьми! - вскричал Джетт, грохнув кулаком по ручке кресла. - Да она же была здесь с Отисом! Видела, как Гудвин давал ему эту бумагу и как он ее читал! Вульф кивнул: - Так-то лучше. Когда мисс Пэйдж сообщила вам об этом? Утром? - Нет, ночью. Она мне позвонила. - В котором часу? - В полночь или чуть позже. - Она ушла отсюда с мистером Отисом? - Вы же прекрасно знаете, что нет. Она выбралась через окно. - И сразу позвонила вам, - Вульф сел прямо. - Если вы собираетесь мне довериться, поделитесь со мной информацией. Тогда я решу, говорить вам, о чем то заявление, или не говорить. Причина вашей настойчивости заключается вовсе не в том, о чем вы говорили или на что намекали, - это не забота о мистере Отисе. Вы должны объяснить не только то, почему вы интересуетесь этим делом, но и причину того, что мисс Пэйдж сбежала от нас через окно. Вы… - Она не сбежала! Гудвин ее запер! - Ну, она ведь могла попросить нас выпустить ее. Вы сказали, что у вас важное и срочное дело. Так вот, почему оно срочное и для кого важное? Вы испытываете мое терпение. С вашим отточенным умом правоведа вы не можете не знать, что мне нужны факты. Джетт перевел взгляд на меня. Я сжал челюсти и придал своей физиономии неприступное выражение, дабы продемонстрировать, что хотя я и не соловей, баснями кормить меня тоже не следует. - Ну ладно, - проговорил наконец наш гость, снова повернувшись к шефу, - я вам доверяюсь. Похоже, у меня нет другого выхода. Когда Отис попросил мисс Пэйдж выйти, она заподозрила, что мисс Аарон что-то сказала Гудвину про меня. Она решила… - Почему именно про вас? Об этом никто и не заикался. - Потому что он сказал ей. "В этом я положиться на вас не могу". Она решила, что он знает: на нее нельзя полагаться в том, что имеет отношение ко мне. И это действительно так. Вернее, я надеюсь, что это так. Мы с Энн обручены и собираемся пожениться. Помолвку мы не оглашали, но наши отношения - не тайна для наших сослуживцев, мы ничего не скрывали. Вдобавок Энн было известно, что мисс Аарон знала или, по крайней мере, подозревала об этом… гм… эпизоде, в котором я был действующим лицом. Об эпизоде, к которому мистер Отис отнесся крайне неодобрительно. Вы сказали, что я должен объяснить мой интерес к этому делу и причину того, что Энн выбралась отсюда через окно. По-моему, я все объяснил. - Что это был за эпизод? Джетт покачал головой: - Этого я вам не скажу даже конфиденциально. - Какой он носил характер? - Ну, это мое личное дело. - Затрагивал ли он интересы вашей фирмы или ваших компаньонов? - Никоим образом. Я же говорю, это было мое личное дело. - Повлиял ли он на вашу профессиональную репутацию и не повредил ли вашему доброму имени? - Ни то ни другое. - Была ли в нем замешана женщина? - Да. - Ее имя? Джетт покачал головой: - Я все-таки джентльмен, мистер Вульф. - Это была миссис Мертон Соррел? Наш гость открыл рот и секунды три так с открытым ртом и просидел. Потом наконец заговорил. - Так оно и есть. Энни была права. Я хочу… я требую, чтобы вы… - Пока еще рано, сэр. Может, позже я и покажу вам эту бумагу, а может, и нет. Вы утверждаете, что эпизод с миссис Соррел не затрагивает интересы фирмы и вашу профессиональную репутацию? - Утверждаю. Это было сугубо личное дело. Да и заняло оно несколько минут. - Когда это было? - Примерно год назад. - А когда вы виделись с нею в последний раз? - Примерно месяц назад, на вечеринке. Я с ней не говорил. - Когда вы в последний раз разговаривали с нею tete-a-tete[2]? - С тех пор и не разговаривал - уже почти год. - Но вас все еще серьезно беспокоит то, что мистер Отис знает об этом эпизоде, так ведь? - Еще бы! Мистер Соррел - наш клиент, а жена его выступает против него. Это очень важный судебный процесс. Мистер Отис, должно быть, подозревает, что эпизод этот не случаен. Он не говорил мне об этом самом заявлении, и я не могу обсуждать с ним этот вопрос, поскольку он велел мисс Пэйдж никому не говорить о том, что она слышала, а она уже сообщила мне это втайне от него. Я хочу видеть это заявление! У меня есть на это моральное право! - Да полно вам кипятиться! - Вульф удобно устроил локти на подлокотниках своего кресла и сложил ладони вместе, уперев их друг в друга кончиками пальцев. - Могу вас успокоить: в заявлении не содержится ничего, кроме описания этого самого эпизода. На самом деле ничего - ни единого намека на что-то другое. Так что можете не волноваться - ничего там больше… Тут раздался звонок в дверь. 5
Все-таки я их перехитрил. Бросив взгляд на них сквозь прозрачную с моей стороны стеклянную панель, я сразу понял, кто они такие, но перепутал, кто есть кто. Мне казалось, что широкоплечий здоровяк в темно-синем пальто фасона "честерфилд"[3] и того же цвета фетровой шляпе - это пятидесятилетний Эдей, а худенький невысокий субъект в коричневом пальто с поясом - более молодой Хейдекер, которому было сорок семь Но вот я открыл дверь - и "честерфилд" заявил, что они хотят видеть Ниро Вульфа, а после того как я попросил гостей представиться назвался Майлзом Хейдекером, а спутника своего представил как Фрэнка Эдея. Затем он начал было объяснять, по какому делу они пришли, но я перебил его: - Знаю, знаю, проходите. | 
