Айзек Азимов - На пути к Академии.

    - Ладно, дед, но ты не волнуйся. Теперь, когда Библиотека открыла перед тобой двери, люди будут к тебе добрее.

    - Есть еще причина, по которой вам нужно как можно больше бывать вместе, - сказал Селдон. - Стеттин, вы однажды обмолвились, что каким-то образом "чувствуете" таких людей, у которых мозг работает так же, как у вас, но не могли точно определить, у кого именно.

    - Да, - кивнул Пальвер. - Я чувствую что-то вроде вспышек, но это происходило всегда, когда я был окружен толпой народа. И за двадцать четыре года моей жизни я чувствовал такие вспышки всего четыре-пять раз, не больше.

    - Но, Стеттин, - сказал потише Селдон, - в потенциале каждая из этих вспышек означала, что где-то неподалеку от вас был человек, обладавший такими же способностями, как вы и Ванда - другой менталист. Ванда таких вспышек не ощущала, но, думаю, это оттого, что она жила почти всю жизнь в одиночестве, в затворе. В тех немногих случаях, когда она оказывалась в толпе, поблизости просто могло не оказаться ни одного менталиста.

    Вот вам еще одна причина - и весьма важная, почему вы должны как можно больше времени проводить вдвоем - ходить, ездить. Мы должны разыскать еще менталистов. Вас двоих достаточно для того, чтобы заставить мыслить и действовать одного человека так, как вы желаете. А когда вас будет целая группа, вы будете обладать силой, способной править Империей!

    Гэри Селдон вышел из машины и, прихрамывая, направился к зданию Психометрического Проекта. Ванда и Пальвер смотрели ему вслед, и пока лишь туманно догадывались, какую колоссальную ответственность взвалил Селдон на их юные и хрупкие плечи.

    Послеполуденное солнце озаряло своими лучами металлическую обшивку Трентора. Гэри Селдон стоял на краю обзорной площадки Стрилингского университета и пытался заслониться ладонью - солнце слепило глаза. Он уже многие годы не выбирался из-под купола, не считая нескольких поездок во дворец, но и их можно было не считать. На дворцовой территории человек все равно чувствовал себя если не под куполом, то под колпаком.

    Теперь Селдон позволял себе передвигаться без сопровождения. Во-первых, Пальвер большую часть времени проводил с Вандой - они либо работали с Главным Радиантом, либо погружались в изучение менталистики, либо пускались на поиски подобных себе людей. Но в случае необходимости Селдон всегда мог найти себе спутника для прогулки - студента университета или сотрудника Проекта, которые сыграли бы роль его телохранителя.

    Но Селдон понимал, что телохранитель ему больше не нужен. Со времени шумного процесса и восстановления отношений с Галактической Библиотекой Селдоном заинтересовался Комитет Общественной Безопасности. Селдон знал, что за ним следят. За последние месяцы он замечал это несколько раз. Не сомневался он и в том, что и в его доме, и в кабинете установлены подслушивающие устройства, но когда он вел важные переговоры, он включал противоподслушивающий экран.

    Селдон не мог разобраться, за кого его принимает Комитет Общественной Безопасности, да и Комитет, скорее всего, это понимал не до конца. Однако, независимо от того, считали они его сумасшедшим или пророком, они явно задались целью во всякое время дня и ночи знать, где он находится, а это означало, что Селдон все время в безопасности.

    Легкий ветерок взметнул полу темно-синего плаща, наброшенного поверх костюма, растрепал редкие седые волосы профессора. Селдон наклонился над парапетом и взглянул вниз. Там, под металлической кожей Трентора, жужжали машины, обеспечивающие жизнь громадного города-планеты. Если бы купола были прозрачными, можно было бы увидеть, как мчатся машины, несутся по длинным туннелям гравикэбы, как приземляются звездолеты с грузом зерна, удобрений и алмазов.

    Там, под сверкающей металлической обшивкой, шла жизнь сорока миллиардов людей, жизнь как жизнь - с радостями, болью, огорчениями. Селдон очень любил это зрелище, и сердце его сжималось от боли, когда он смотрел на Трентор: он знал, что всего лишь через несколько столетий все то, что раскинулось перед его глазами, будет лежать в руинах. Величественные купола сморщатся, покроются зияющими дырами и трещинами, обнажится поверхность планеты. Селдон грустно покачал головой - он знал, что ничего нельзя сделать для того, чтобы предотвратить эту ужасную трагедию. Однако, хотя Селдон предвидел эти страшные времена, он знал и о том, что из земли, которая примет на себя эти страшные удары последних сражений старой Империи, изойдут ростки новой жизни, и Трентор станет сердцем новой Империи. План говорил об этом.

    Селдон опустился на одну из скамеек, расставленных по периметру смотровой площадки. Сильно болела нога. Ему нельзя было много ходить. Но так хотелось еще раз взглянуть на Трентор, постоять на свежем воздухе, посмотреть на открытое, живое небо.

    Селдон с тоской подумал о Ванде. Теперь он очень редко виделся с внучкой, да и когда виделся, рядом с ней неизменно был Стеттин Пальвер. Они, казалось, стали неразлучны, как познакомились три месяца назад. Ванда уверяла Селдона, что это необходимо для работы над Проектом, но Селдон догадывался, что все гораздо глубже, чем просто преданность работе.

    Он смотрел на молодую пару и вспоминал те дни, когда он только что познакомился с Дорс. Ванда и Сеттин так смотрели друг на друга, что сомнений быть не могло - они были влюблены.

    Да и потом, Ванде и Пальверу, не похожим на остальных, было хорошо вдвоем. Селдон даже заметил, что когда рядом никого нет, Стеттин и Ванда не разговаривают друг с другом - для общения им были не нужны слова.

    Остальные сотрудники Проекта о ментальных способностях Ванды и Стеттина не знали и не догадывались. Селдон решил, что об этом не должен знать никто до тех пор, пока роль менталистов в работе над Проектом не будет решена окончательно. Роль же самого Плана была решена окончательно - но только в голове у Селдона. Как только кое-какие детали улягутся на свои места, он посвятит в План Ванду и Пальвера и когда-нибудь, если это будет необходимо, еще одного-двоих сотрудников.

    Селдон медленно, с трудом поднялся. Через час у него была назначена встреча с Вандой и Пальвером. Они должны были сообщить ему какую-то очень интересную новость. "Наверное, одна из тех деталей головоломки, - думал Селдон, - которая должна лечь на свое место". Он бросил последний взгляд на Трентор, улыбнулся и негромко проговорил:

    - Академия…

    Когда Селдон вошел в свой кабинет, Ванда и Стеттин уже были там и сидели за большим столом. Как обычно, когда эти двое находились наедине, они молчали.

    Войдя, Селдон удивленно остановился. За столом вместе с Вандой и Стеттином сидел какой-то незнакомый мужчина. Странно… обычно из вежливости Ванда и Стеттин в компании с другими людьми разговаривали вслух, а тут… все трое помалкивали.

    Селдон пригляделся к незнакомцу… немного странной внешности, около тридцати пяти лет, близорукий прищур, значит, много работает. Если бы не упрямо выступавший подбородок, Селдон счел бы внешность незнакомца невыразительной. Однако в этом лице была доброта и сила. "Лицо надежного человека", - решил Селдон.

    - Дедушка, - приветствовала Селдона Ванда и грациозно поднялась со стула.

    Сердце Селдона радостно забилось, когда он посмотрел на внучку. Бедняжка - она так переменилась от пережитого. Раньше она чаще звала его полуласково-полушутливо "дедом", а теперь называла более привычным - "дедушка". Как она стала серьезна!.. Раньше она все время улыбалась, а теперь - только изредка. Но была по-прежнему красива, и красота уступала только ее колоссальному уму.

    - Ванда, Пальвер, - поприветствовал Селдон, поцеловав Ванду в щеку, а Пальвера потрепав по плечу.

    - Здравствуйте, - поздоровался он с незнакомцем. - Я Гэри Селдон.

    - Познакомиться с вами - большая честь, профессор, - сказал незнакомец. - Меня зовут Бор Алурин.

    И подал Селдону руку.

    - Гэри, Бор - психолог, - сказал Пальвер, - и большой поклонник твоей работы.

    - А что еще важнее, - вмешалась Ванда, - он - один из нас.

    - Один из вас? - Селдон внимательно посмотрел на Ванду и Стеттина. - То есть…

    - Да, дедушка. Вчера мы со Стеттином бродили по сектору Эрину, именно так, как ты советовал, искали себе подобных. И вдруг… бах! - и все произошло.

    - Мы тут же почувствовали тип мозга, который искали, и стали оглядываться по сторонам, пытаясь найти этого человека, - принялся объяснять Пальвер. - Мы были в торговой зоне, неподалеку от космопорта, и вокруг было полным-полно покупателей и туристов, и торговцев из Внешних Миров. Казалось, дело совершенно безнадежное, но тут Ванда просто взяла и остановилась, подав сигнал: "Идите сюда". И из толпы вышел Бор. Он подошел к нам, как ни в чем не бывало и ответил: "Да!".

    - Потрясающе! - воскликнул Селдон, довольно глядя на внучку. - И доктор… вы, доктор, мистер Алурин? Что вы обо всем этом думаете?

    - Ну… Я очень рад, - осторожно проговорил психолог. - Знаете, я всю жизнь чувствовал, что не похож на других, но не догадывался чей. Теперь открылось, И потом, мне бы очень хотелось вам помочь… - сказал Алурин и вдруг покраснел и уставился в пол. - Простите за наглость, профессор, но я весьма счастлив, что Ванда и Стеттин сказали, что я мог бы участвовать в работе над Проектом. Профессор, большей радости для меня не было бы.

    - Да-да. Все правильно, доктор Алурин. Я действительно считаю, что вы можете оказать нам неоценимую помощь, если присоединитесь к работе над Проектом. Но вам придется отказаться от вашей теперешней работы - преподавания или частной практики. Сумеете?

    - Ну конечно, профессор! Мне только нужно уговорить жену… - смущенно проговорил Алурин, глядя на новых знакомых. - Но это я сумею.

    - Что ж, решено, - коротко кивнул Селдон. - Вы будете работать над Психоисторическим Проектом. Обещаю вам, доктор Алурин, вы о таком решении не пожалеете.

    - Ванда, Стеттин, - сказал Селдон, когда Алурин ушел. - Новость поистине великолепная. Настоящий прорыв. Как вы думаете, как скоро вам удастся разыскать других менталистов?

    - Дедушка, на то, чтобы найти Бора, нам потребовался месяц. Мы не можем сказать точно, как часто у нас будут такие удачи. Правду говоря, все это болтание по Трентору здорово отвлекает нас от работы над Главным Радиантом и вообще надоело. Теперь, когда рядом со мной Стеттин, обычная речь звучит так громко, просто оглушительно.

    Улыбка покинула лицо Селдона. Он этого боялся. Оттачивая свои ментальные способности, Ванда и Стеттин мало-помалу стали уходить от "обычной" жизни. Их манипуляции с менталикой сделали их еще более чужими для других.

    - Ванда, Стеттин, думаю, пришла пора рассказать вам кое-что, чего вы до сих пор не знали. Эту идею высказал несколько лет назад Юго Амариль, и на ее основе я разработал План. До сих пор не представляю себе четко, что из этого выйдет, но сегодня все кусочки запутанной головоломки стали на свои места, Как вы знаете, Юго предложил основать две Академии, каждая из которых была бы подспорьем, страховкой для другой. Идея была блестящая. Как жаль, что Юго не дожил до того дня, когда она будет осуществлена.

    Селдон замолчал и глубоко, печально вздохнул.

    - Простите, я отвлекся… Шесть лет назад, когда я убедился, что Ванда обладает ментальными или телепатическими способностями, я решил, что Академий действительно должно быть две, но не просто две, а две совершенно разные Академии. В одной должны собраться представители физических наук - и первой группой станут энциклопедисты, которые высадятся на Терминусе. Ядро второй Академии составят истинные психоисторики, менталисты - вы. Вот почему я так прошу вас как можно скорее разыскать подобных вам людей.

    И наконец последнее: Вторая Академия должна стать тайной. Ее могущество будет сосредоточено в ее неизвестности, в ее телепатическом всевидении. Понимаете, несколько лет назад: когда я понял, что мне нужен телохранитель, я понял и другое: Вторая Академия должна стать сильным, молчаливым, тайным телохранителем Первой Академии.

    Психоистория не застрахована от ошибок. Ее предсказания, однако, имеют высокую степень вероятности. У Первой Академии, на первых порах будут многочисленные враги, так же как у меня сейчас.

    Ванда, ты и Стеттин - пионеры Второй Академии, хранители Академии на Терминусе.

    - Но как же, дедушка? - изумленно спросила Ванда. - Нас всего двое… ну, пускай, трое, если считать Бора. Для того чтобы охранять целую Академию, нам нужно…

    - Сотни? Тысячи? Внучка, ищите и найдите столько, сколько нужно. Вы это можете. Вы знаете как. Ведь только что, когда Стеттин рассказывал, как вы нашли Алурина, он сказал, что ты просто взяла и позвала. И Алурин пришел. Понимаете? До сих пор я просил вас бродить по Трентору и искать, таких людей. Но это для вас трудновато, даже болезненно. Теперь я понимаю, что тебе и Стеттину нужно уединение, ведь вы - ядро Второй Академии. Из этого уединения вы и забросите сети в океан человечества.

    - Дедушка, что ты говоришь? - прошептала Ванда, вскочила со стула и опустилась на колени рядом со стулом Селдона. - Ты хочешь, чтобы я уехала?

    - Нет, Ванда, нет, я не хочу, чтобы ты уезжала, но это - единственный выход. Тебе и Стеттину нужно где-то скрыться, уйти от грубой реальности Трентора. Когда ваши ментальные способности возрастут, вы сумеете привлечь к себе других - и молчаливая и тайная Академия станет более многочисленной. Мы будем время от времени общаться, конечно. И у каждого из нас будет свой Главный Радиант. Ты же понимаешь, что это нужно, детка, просто необходимо, понимаешь, да?

    - Да, дедушка, понимаю, - сказала Ванда. - А что гораздо важнее, я вижу, какая это блестящая идея. Можешь быть спокоен, мы тебя не подведем.

    - Знаю, милая, - устало проговорил Селдон.

    Но как он мог? Как он только мог - взять и отослать куда-то дорогого ему человека? Ведь Ванда была последним, что связывало Селдона со счастливым прошлым - с Дорс, Юго и Рейчем. Кроме нее, Селдонов в Галактике больше не было.

    - Я буду очень скучать по тебе, Ванда, - сказал Селдон, и по его морщинистой щеке пробежала слеза.

    - Но, дедушка, куда же мы должны отправиться? Где будет Вторая Академия? - спросила Ванда, встав рядом со Стеттином.

    Селдон взглянул на внучку снизу вверх и усмехнулся:

    - Это тебе должен был уже подсказать Главный Радиант.

    Ванда растерянно смотрела на Селдона, пытаясь понять, о чем он говорит.

    Селдон взял внучку за руку.

    - Загляни ко мне в сознание, детка. Все там.

    Ванда широко раскрыла глаза.

    - Вижу… - прошептала она. Отрезок ЗЗА2Д17.

    Конец Звезд.

    Я Гэри Селдон. Бывший премьер-министр Императора Клеона I. Почетный профессор психоистории в Стрилингском университете на Тренторе. Директор Психоисторического Проекта. Главный редактор "Галактической Энциклопедии". Создатель Академий. Знаю, звучит впечатляюще. Я многое сделал за свои восемьдесят один год и очень устал. Оглядываясь на прожитую жизнь, я порой задумываюсь, мог ли, должен ли я был что-то сделать иначе. Ну, например: не был ли я слишком увлечен гигантскими перспективами психоистории, и потому события и люди, проходившие через мою жизнь, казались мне незначительными и неинтересными?

    Может быть, я упускал из виду какие-то мелочи, которые нисколько не повредили бы будущему человечества, но от которых стала бы легче и лучше жизнь дорогих моему сердцу людей - Юго, Рейча… Я могу только гадать… мог я сделать что-нибудь, чтобы уберечь мою любимую Дорс?

    Последний месяц я занимался подготовкой голограмм для Кризисов. Мой ассистент, Гааль Дорник, увез их на Терминус и проследит там за их размещением в Склепе Селдона. Он проследит также за тем, чтобы Склеп был запечатан, и оставит там соответствующие инструкции относительно вскрытия Склепа во времена грядущих Кризисов.

    Но тогда меня уже, конечно, не будет.

    Что же они подумают, будущие жители Академии, когда увидят меня (точнее, мое голографическое изображение) во время Первого Кризиса, почти через пятьдесят лет? Что они скажут? Какой я старый, какой тихий у меня голос, какой я беспомощный в этом инвалидном кресле? Поймут ли они, оценят ли по достоинству то послание, что я оставил для них? О нет, не стоит гадать. Древние сказали бы: "После смерти - только смерть".

    Вчера я получил весточку от Гааля. На Терминусе все идет хорошо. Бор Алурин и сотрудники Проекта наслаждаются пребыванием "в ссылке". Не стоит, конечно, смеяться, но я не в силах удержаться от улыбки, когда вспоминаю довольную физиономию этого тупицы Лень Чена, который был уверен, что загнал Проект на Терминус два года назад. Хотя в конце концов ссылка была квалифицирована в рамках Имперской хартии как "Поддерживаемое государством научное учреждение и часть личной собственности Его Августейшего Величества Императора" - Главный Комитетчик мечтал вышвырнуть нас с Трентора, с глаз долой, но не мог упустить последнего шанса удержать нас в своих руках. Все равно мне приятно вспоминать, что это Лас Зенов и я выбрали Терминус, как пристанище для Первой Академии.

    Единственное, о чем я сожалею, когда вспоминаю Линь Чена, это о том, что мы не сумели спасти Агиса. Император был хорошим человеком и благородным правителем, даже несмотря на то, что только назывался Императором. Его величайшей ошибкой было то, что он верил в незыблемость своего титула, в то, что Комитет Общественной Безопасности не посягнет на этот титул.

    Я часто думаю, что же они сделали с Агисом? Выслали в какой-нибудь отдаленный мир или убили, как Клеона?

    Ребенок, который сегодня восседает на троне, - лучший пример марионеточного Императора. Он повинуется каждому слову, которое только Чен прошепчет ему на ухо, и представляет себя выдающимся государственным деятелем. Дворец, перипетии имперской жизни - для него это все только игрушки в фантастической игре.