Семенов Юлиан - Майор «Вихрь».

    Биргоф.Какие мины вы думаете употребить? Не может ли случиться так, что Краков взлетит на воздух в то время, когда наши солдаты будут спать? Поляки могут пойти и на такую садистскую акцию.

    Миллер.Вы считаете, что поляки пойдут на самоуничтожение?

    Биргоф.Вы плохо знаете поляков.

    Миллер.Если поляки столь безумны, то мы не гарантированы от любых случайностей.

    Биргоф.Вы забываете, что в нашей стране существует такая организация, как гестапо.

    Нойбут.И армейская контрразведка.

    Биргоф.Военная контрразведка - довольно аморфный институт.

    Нойбут.Вы забываетесь, Биргоф.

    Биргоф.Простите, генерал, но партия меня учит правде. Я не намерен лгать даже вам.

    Миллер.Вы против того, чтобы операцию курировала армейская контрразведка?

    Биргоф.Да. Я убежден, что курировать эту акцию должны гестапо и войска СС.

    Нойбут.Гестапо работает в контакте с инженерным ведомством?

    Миллер.Да, наши друзья из тайной полиции получают информацию ежедневно и оказывают нам немаловажную помощь.

    Нойбут.Как будут охраняться те девять километров, что идут

    от города к форту?

    Миллер.От города к форту пойдет семь каналов с проводами: пять - в качестве маскировки, один канал - связь и один, в бронированном футляре, - канал взрыва.

    Нойбут.Разумно, хотя и обидно: страховаться с такой тщательностью, будто речь идет о вражеском тыле, а не о нашем. Что еще?

    Миллер.Вот графическое решение вопроса - схемы, карты, выкладки и один довольно интересный подсчет: на восстановление Кракова, если кто-нибудь рискнет восстанавливать выжженную пустыню, потребуется более ста миллионов долларов.

    Биргоф.Странно, почему расчеты велись в долларах. Рейхсмарка - не валюта?

    Нойбут.Биргоф, вы стараетесь казаться самым верным сыном Германии из всех присутствующих здесь. Право, это смешно. И не очень умно. Человека украшает скромность, юмор и сдержанность. Послушайте совета старого солдата. Пригласите Дорнфельда и Крауха, я хочу пожелать им успеха.

    С подлинным верно:

    СС бригадефюрер Биргоф.

    Эта шифровка пришла к Гиммлеру (а в копии - к Шелленбергу) в тот день, когда Штирлиц получил задание срочно вылететь в Мадрид. Поэтому содержание стенограммы совещания у Нойбута, а также планы и схемы минирования Кракова прошли мимо него и были сразу же переданы в стальные сейфы личного архива Гиммлера.

    - Где ваши спутники?

    - Я был заброшен для выполнения специального задания.

    - Пожалуйста, подробно расскажите нам о задачах, которые были поставлены перед вами командованием.

    - Меня удивляет ваша манера вести допрос, - сказал Вихрь и потянулся за сигаретами, лежавшими в плоской металлической коробочке. - Либо вы не верите ни единому моему слову, либо не хотите слушать меня внимательно. Я уже показал вам, что начиная с пятнадцатого июня каждый четверг и субботу я должен появляться на городском рынке возле торговцев, продающих корм для голубей. Я должен ходить от фонтана до магазинчика церковных принадлежностей, который расположен в угловом здании рынка. В воскресенье с часу до трех - возле касс вокзала...

    - Принесите фотографии рынка, - после долгой паузы попросил шеф своего помощника.

    Вернувшись, длинный, словно хороший картежник, разбросал перед Вихрем несколько больших фотографий. Собор, широкая площадь, торговцы кормом для голубей, фонтан.

    - Ну, пожалуйста, - сказал шеф, - вот площадь Старого рынка, покажите ваш маршрут.

    Вихрь аккуратно разложил перед собой фотографии, долго рассматривал каждую, а потом, удивленно подняв брови, сказал:

    - Или у вас дрянные фото, или вы хотите меня провести на мякине. Это ж не Краков.

    - А вы что, уже бывали здесь ранее?

    - Нет.

    - Откуда вы знаете, что это не Краков?

    - Потому что я достаточно серьезно готовился к этой операции. Вы мне подсунули липу.

    - Гюнтер, - спросил шеф, - неужели вы все перепутали?

    Длинный стал переворачивать фотографии. Он внимательно разглядывал номера, проставленные на обратной стороне каждого фотокартона.

    - Ерунда какая... - сказал он. - По-видимому, это площадь Святого Павла в Братиславе. Сейчас я принесу Краков.

    - Не стоит, - сказал Вихрь. - В конце концов, я могу вам нарисовать схему, и вы сверите ее с подлинником.

    - Хорошо, хорошо, - сказал шеф и достал маленькую зубочистку. - Давайте двинемся дальше. Только, прошу вас, говорите медленно, а то моему коллеге трудно переводить, он устает от вашей трескотни.

    - Я должен по четвергам и субботам начиная с пятнадцатого июня ходить утром среди продавцов кормов и спрашивать каждого молодого мужчину в черной вельветовой куртке и в серых брюках: "Нет ли хорошего корма для индеек?" Наш человек должен ответить: "Теперь корма для индеек крайне дороги; видимо, вы имеете в виду индюшат..." Если встреча состоится возле касс вокзала, меня спросят: "Вы не видали здесь инвалида с собакой?" Я отвечаю: "Здесь был слепец без собаки". Отзыв: "Нет, тот не слепец, тот с котомкой, безногий парень". Этот человек даст мне явки, связи и радистов.

    - Кличка связника?

    - Связник без клички, его должен определить пароль и отзыв.

    - Погодите, разве вам неизвестно, что его кличка

    - Муха?

    - Что, что?!

    - Могли бы и побледнеть, - сказал длинный. - Хотя некоторые краснеют. Важен не цвет, важна реакция.

    - Увы, я не знаю никакой "мухи".

    - Да?

    - Да.

    - Ну что ж... Это нетрудно проверить. Через полчаса Муха будет здесь.

    "Я поступил правильно, - медленно думал Вихрь, когда его отвели в подвал, в маленькую холодную камеру без окон. - Другого выхода у меня не было. Вася спасся в Киеве, когда он вывел себя с их охранниками „на связь“ в центр киевского рынка. Раз в неделю, а то и чаще они там устраивают облаву. На вокзалах - тоже. Это мой единственный шанс. Они обязательно должны устраивать облавы на толкучках, это у них такая инструкция, а немец под инструкцией ходит, она для него вроде мамы родной. Видимо, гестапо не станет связываться с полицией, чтобы отменять облавы на рынках и вокзалах. Разные ведомства, свои законы, свои инструкции - это тоже мой шанс. Но Муха... Если он провалился, тогда начинается провал общий. Три дня назад я сидел на радиосвязи с ним, он передавал информацию в Центр, Бородину. Если его взяли сразу после радиосеанса, неужели он сломался за три дня? Его кличку знали только Бородин и я. Ключ к коду? Вряд ли гестапо могло засветить наш код, это исключается. Почти наверняка исключается, так будет точнее. Муха меня в лицо не знает. Стоп! Он знает только, что к нему должен подойти человек в синем костюме, с кепкой в руке и с белым платком в другой. На мне синий костюм. Платок они наверняка нашли в портфеле. Кепка... Где кепка? Они привезли меня без кепки. В портфеле ее тоже не было. Так. Я лег спать, подложив кепку под голову? Нет. Под головой у меня был плащ. Ну-ка вспоминай, - приказал себе Вихрь, - вспоминай по минутам, что было ночью! Я пошел с дороги вниз, думал ночевать в низине. Провалился в какую-то бочажину, начиналось болото. Я поднялся, пошел обратно и решил уйти через дорогу вверх, там, думал я, будет сухо, там можно хорошо переночевать. По-моему, я пришел на место, где меня взяли, без кепки. Видимо, я потерял ее, когда провалился и вылезал из ямы. Кепка мне чуть велика, я не заметил, как она соскочила. Так? Наверное, так. Я привык к армейской фуражке, она давит на лоб, ее всегда чувствуешь. В Днепропетровске я жил зимой, шапку носил. А весной сбросил шапку и ходил в немецкой пилотке. Видимо, я не заметил, как кепка слетела с головы. Это на счастье... Как мне себя вести с Мухой, если тот человек, которого они мне подсовывают, действительно Муха? Хотя, не зная настоящего Мухи, они не смогут подобрать похожий типаж. Я ж помню фото. Красивый парень, смуглый, скуластый, с большими бровями, сросшимися у переносья..."

    Вихрь не успел додумать всего, потому что его вызвали на допрос не через полчаса, как обещали, а через пятнадцать минут.

    - Вы знаете этого человека? - спросил шеф, указывая глазами на Муху.

    Вихрь сразу понял, что перед ним в кресле Муха. Скуластый, высокий, бровастый парень в модном костюме - накладные карманы, материал елочкой, большие подложные плечи, хлястик, в карманчике у лацкана - уголок платка.

    - Нет, этого человека я не знаю.

    - А вы? - обратился шеф к Мухе.

    - Не встречались, - ответил тот, помедлив. - По-моему, я там его не видел.

    - Кто к вам должен был прийти на связь и где? - спросил шеф Муху.

    - В селе Рыбны, возле костела.

    "Все, - спокойно подумал Вихрь. - Он сволочь, он продался..."

    - Как он должен быть одет?

    - Кто?

    - Человек от Бородина.

    "Все, - снова подумал Вихрь. - Он развалился до конца, если сказал им про Бородина. Он сволочь, вражина, продажная тварь... А если он и раньше был с ними?"

    - В синем костюме, в кепке и с белым платком в левой руке.

    Шеф подмигнул Вихрю и сказал:

    - Все сходится, а? Синий костюм, платок в портфеле чистенький...

    Вихрь хмыкнул:

    - У меня и кепка была, когда я выбрасывался. Коричневая, в красную прожилочку. Кстати, какого цвета должны были быть туфли у того, кто шел к вам на связь? - спросил Вихрь Муху.

    - Про цвет ботинок мне не сообщали.

    - Ну?

    - Нет, не сообщали.

    - Вы в каком звании? - спросил Вихрь.

    Он задавал вопросы очень быстро, и Муха так же быстро ему отвечал.

    Длинный гестаповец с трудом успевал переводить вопросы и ответы своему шефу.

    - У меня нет звания.

    - То есть?

    - Меня забросили, потому что я был связан с Львовским подпольем, выполнял их поручения.

    - Что-то вы финтите, - сказал Вихрь. - Я в разведке не первый день, но, насколько мне известно, командование цивильных мальчиков в тыл не засылает. Это во-первых. Во-вторых, что-то я не верю вашим данным про синий костюм, платок и кепку - только лишь. Мы всегда довольно тщательны в описании внешних данных агента или резидента. Мне, например, известно, что человек, который будет со мной на связи, должен быть одет в вельветовую черную куртку, серые брюки, заправленные в немецкие солдатские кирзовые сапоги с голенищами раструбом...

    Шеф сказал:

    - Вы в прошлый раз не уточняли деталь с сапогами.

    - По-моему, я имею дело не с подготовишками от контрразведки.

    Длинный и шеф переглянулись.

    - И тем не менее... - сказал шеф. - Ваш связник знает вас в лицо?

    - По-видимому.

    - Почему вы так думаете? Если Муха не знает в лицо своего резидента, то почему "вельветовая куртка" обязан знать вас?

    - Потому, что "вельветовая куртка" - офицер Красной Армии и ему полностью доверяло руководство.

    Вихрь теперь старался посеять в гестаповцах недоверие к Мухе. Он играл точно, хотя не знал всех скрытых пружин, которые помогали ему в этой быстрой и единственно возможной сейчас игре: давала себя знать давнишняя вражда между военной разведкой Канариса и ведомством Кальтенбруннера. А Муха как раз и попал в эти жернова: на него по своим каналам вышелполковник военной разведки, абвера, Берг, а он, не зная всех тонкостей этой давней вражды между абвером и гестапо и считая немцев единым, слаженным государственным организмом, предложил свои услуги и гестапо - между встречами с Бергом, который, во-первых, никогда не ходил в форме, а во-вторых, говорил по-русски, как русский, потому что в тридцать втором году закончил химический факультет МГУ. Гестапо, конечно же, знало о работе Берга с Мухой, и поэтому всякая компрометация этого агента абвера входила в перспективные планы гестапо: потом, позже, при случае, поставить Бергу подножку - мол, работает с заведомым дезинформатором, либо с дезинформатором невольным, либо с бесперспективным - с оперативной точки зрения - человеком.

    - Мне тоже доверяло руководство! - сказал Муха обиженно. - Меня сам Бородин провожал!

    - Как фамилия Бородина? - спросил Вихрь.

    - То есть как - фамилия? Бородин.

    Шеф и длинный снова переглянулись. Вихрь рассмеялся.

    - Милый мой, - сказал он, - у разведчика не может быть одной фамилии.

    - А какова настоящая фамилия полковника Бородина? - спросил шеф.

    Шесть дней назад во время бомбежки погиб полковник Валеев, заместитель Бородина. Все нити, которые могли вести к нему, были оборваны его смертью, тем более что он не курировал ни одну из резидентур, а только осуществлял подготовку, учебу и заброску людей в тыл. Назвать фамилию с потолка было нельзя: где гарантия, что у гестапо нет хотя бы нескольких точных фамилий наших разведчиков из штаба? Считать врага глупым - это значит заранее обрекать себя на проигрыш.

    - Фамилия Бородина - Валеев, Алексей Петрович. Полковник, выпускник академии Генштаба.

    - Подождите в приемной, - сказал шеф Мухе.

    Муха вышел. Шеф подвинул Вихрю сигареты и зажигалку.

    "Надо, чтобы эти дни Муха был со мной, - подумал Вихрь, - спаси бог, если он будет торчать у костела. Коля или Аннушка могут пойти к нему на связь..."

    - Хорошо бы, если ваша "муха" пошла со мной на рынок и вокзал.

    - А кто сказал, что вы пойдете туда?

    - Вас интересует связник в вельвете...

    - Разумно. Только почему вы думаете, что мы не сможем его взять без вашей помощи?

    - Вы бывали на Старом рынке? - спросил Вихрь.

    - Бывал.

    - Сходите еще раз и посчитайте, сколько вы там встретите людей в черном вельвете, серых брюках и немецких солдатских сапогах раструбом. Надеюсь, вы, засылая своих людей к нам, одеваете их не как попугаев, а так, чтобы они были похожи на тысячи окружающих их. Не так ли?

    - Почему вы так откровенны с нами?

    - Потому, что я проиграл.

    - Проигрывая, ваши люди кричат, бранятся и стараются плюнуть в лицо.

    - Этим своим вопросом вы хотите унизить меня? Или просто оттолкнуть?

    - Не понял, - сказал шеф и попросил длинного: - Что он имеет в виду, пусть объяснит подробно.

    - Все довольно просто, - сказал Вихрь. - Если я буду молчать - меня уберут после пыток. Если я стану говорить - у меня будет шанс погибнуть без пыток. Если же я подтвержу свои показания человеком со связями и явками - я буду выгоден вам и вашей контригре. Вот и все. Муха мне нужен только для того, чтобы он подстраховал меня: вдруг он уже встречался с этим человеком в вельвете, кто знает?

    - У Мухи свои задачи, - сказал шеф, - он ждет своих гостей.

    "Значит, он караулит наших возле костела, - понял Вихрь. - Все решит случай, и только случай. Какая глупость: говорят, случайностей не бывает. А я сейчас надеюсь только на случайность. Правда, в подоплеке этой моей надежды на случайность лежит знание их психологии, но обернуть на пользу это мое знание их психологии может только случай. Конечно, они пустят меня на рынок - это очень редко, когда наши люди перевербовываются ими, это для них радостное ЧП. И то, что он задумчиво сказал мне про задачи Мухи, - явный симптом его внутреннего согласия с моим предложением. Он сейчас начнет играть со мной. А я уже выиграл, теперь только надо разумно держаться".

    - Давайте-ка отвлечемся, - сказал шеф, - давайте побеседуем о вашем жизненном пути. Меня интересует все, относящееся к вам, начиная с сорок первого года.

    Вихрь похоронил много людей, своих друзей по борьбе. Он знал подполье Днепропетровска и Кривого Рога и помнил имена тех, кто погиб в гестапо. Значит, эти имена шеф мог перепроверить, запросив архивы. Многие товарищи Вихря по фронтовой разведке погибли, но остались их клички и легенды. Вихрь решил обратиться к мертвым друзьям. Друзья, даже мертвые, обязаны спасти живого.

    - Как вам будет угодно, - сказал Вихрь. - Я могу рассказать, или лучше записать на бумаге?

    - Пишите, - сказал шеф. - Будет неплохой материал для контрпропаганды на красные войска по радио.

    - Этим вы погубите меня как вашего возможного агента. И этим же вы погубите моих близких.

    - О ваших близких - адреса, имена, места и годы рождения - мы будем говорить позже. Вот вам бумага и перо. Мой коллега проведет вас в тихую комнату, где вам никто не будет мешать. К сожалению, наши стенографистки не знают русского языка, я лишен возможности облегчить ваш труд. До вечера.