Сименон Жорж - Мегрэ и осведомитель.

    - Из ружья?

    - Из ружья мужа.

    - И попадала?

    - Убила несколько штук у меня на глазах.

    - Жюстен…

    - Да, господин комиссар…

    - Когда и где Манюэль говорил вам о телефонном звонке?

    - В ночь убийства на улице Пигаль. Я проводил Бланш в "Канарейку". Я всегда прохожу там в одно и то же время.

    - И сказал, что вы должны позвонить Морису около полуночи?

    - Да…

    - Вот видите, - воскликнула Лина, - я даже не знала, где найти Блоху, а уж Манюэль позаботился, чтобы я не догадалась об этом звонке.

    Мегрэ хотелось пить. Он дорого бы отдал, чтобы ему принесли стакан пива, но тогда нужно было бы заказать на всех…

    Он добился важных результатов, весьма важных. Любовники, ополчившись друг на друга, больше не отрицали убийства Мориса Марсиа в квартире на улице Ля-Брюйер.

    Что же касается того, кто именно виновен, Мегрэ это не слишком занимало. Сейчас важно было выяснить, кто стрелял и что происходило раньше, то есть как готовилось преступление.

    Он повернулся к Манюэлю, который курил с презрительным видом.

    - Зачем же вы, устроив настоящую любовную трагедию, вызвали брата, чтобы он помог вам отнести тело на улицу Жюно?

    - Это и есть доказательство, что я не стрелял… Если бы я стрелял, я бы сознался, потому что действовал в пределах необходимой самообороны… Но поскольку это сделала Лина, поверить в это было бы труднее… Я велел ей идти домой, пообещав все устроить.

    Мегрэ поочередно смотрел на любовников. Оба они способны солгать. Мори - циник, он мог пойти на все.

    Но разве Лина - более искренняя, чем Манюэль?

    Из угла, где сидел Блоха, раздался высокий голос:

    - Это он.

    - Вы видели?

    - Слышал.

    - Где вы находились?

    - Шел следом за месье Морисом до четвертого этажа. Спрятался на площадке. Потом услышал, как закричала женщина: "Да стреляй же! Ты что, не видишь? Он сейчас меня убьет!" Не успела она произнести последнее слово, как раздался выстрел… Я поспешно убежал.

    Наступила тишина. Непомерно большой рот Блохи исказился странной улыбкой.

    Манюэль заговорил первым:

    - Он лжет. Морис вовсе не собирался в нее стрелять…

    - Он все выдумал, - вмешалась Лина. - Никто из нас не произнес ни слова…

    Мегрэ встал и пристально осмотрел всех присутствующих.

    - Никто больше ничего не хочет сказать?

    - Нет, - буркнул Манюэль.

    - Повторяю - он лжет, - сказала Лина.

    - Жанвье, надень всем троим наручники.

    - Но я-то тут ни при чем, - запротестовал младший из братьев, Джо.

    - Разве вы не помогали брату избавиться от трупа?

    - Это не преступление.

    - Это называется соучастие… Надень им наручники.

    - И мне тоже? - завопила Лина, словно с обираясь устроить истерику.

    - И вам.

    Мегрэ сказал Лапуэнту:

    - Помоги Жанвье переправить их в Депо.

    Он устал. Ему хотелось подумать о чем-нибудь другом. Он надел шляпу и спустился по лестнице.

    С неба падали крупные капли дождя, оставляя черные круги на асфальте.

    Он дошел до площади Дофина, где двое его коллег пили аперитив. Он чуть было не соблазнился, но удержался.

    - Самую большую кружку пива, какая у вас найдется, - сказал он хозяину.

    Скамья, слева от кабинета следователя Бутея, была почти всегда занята в течение трех месяцев. Потребовалось отыскать в разных провинциальных городках сообщников братьев Мори и покойного месье Мориса по ограблениям замков и богатых поместий.

    Параллельно работали эксперты и в конце концов установили происхождение мебели и картин с улицы Баллю и улицы Ля-Брюйер.

    У антикваров-перекупщиков в разных концах страны нашли многое из того, что было украдено бандой.

    Мегрэ специально отправился на Монмартр, чтобы поздравить инспектора Луи.

    - Я сделал только то, что входит в мои служебные обязанности, - пробормотал тот, краснея.

    - В тот день, когда вы почувствуете зов сердца, можете стать членом моей бригады…

    Вдовец не мог поверить словам Мегрэ. Наверное, в нем боролись желание войти во Дворец правосудия и привязанность к кварталу Пигаль.

    Дело слушалось судом присяжных, Лина и Манюэль непрерывно пытался свалить вину за убийство друг на друга.

    Телефонный звонок жертве указывал на преднамеренное преступление, за которое полагается максимальное наказание.

    Несмотря на терпение следователя Бутея, ему так и не удалось установить вину одного из любовников, которые отныне превратились в заклятых врагов.

    Когда слово давали Лине, со скамьи подсудимых раздавалось:

    - Она лжет!

    - Замолчите.

    - Говорю вам, она лжет.

    - А я приказываю вам замолчать.

    То же самое повторялось, когда на вопросы отвечал Манюэль.

    Суд присяжных долго не раздумывал. Он приговорил Лину и Манюэля к двадцати годам заключения каждого, а Джо - к пяти годам.

    И все трое, покидая зал суда, обменивались ненавидящими взглядами.

    У Блохи снова вошло в привычку звонить инспектору Луи.

    Распространенная во Франции карточная игра.

    Тюрьма, находящаяся в здании Дворца правосудия в Париже.

    Знаменитая парижская галерея восковых фигур.