Глава 3 Любовные тайны Маринетты
Мегрэ посмотрел в окно. Дождь постепенно ослабевал, словно израсходовав всю свою силу за утро, когда он то и дело принимался лить как из ведра, внезапно обрушивая на прохожих хлещущие косые струи. Пора было идти, но Мегрэ не торопился - ему хотелось еще немного продлить этот необычайный праздничный обед. Видел бы их Лоньон; он бы не упустил случая еще раз излить желчь: "Я корчусь от боли на больничной койке, а они сидят у „Маньера“, воркуют на старости лет, как голуби, и судачат о моей несчастной жене: уж и склочница-то она и в голове у нее не все в порядке…" - Ты к себе на работу? - Сначала на авеню Жюно. А ты? - Боюсь, если я не пойду к ней, она будет говорить всем и каждому, что вот, мол, ее муж умирает, до конца выполнив свой долг, а ты палец о палец для нее не ударил. Около дома Маринетты дежурил теперь одинокий полицейский. Пятно крови все еще виднелось на тротуаре. Некоторые прохожие останавливались здесь ненадолго, но тут же шли дальше. Исчезли и журналисты. - Что нового? - Ничего, господин комиссар. Угомонились. В швейцарской супруги Соже сидели за столом. Ночной портье "Паласа" был все в том же ужасном халате и по-прежнему небрит. - Сидите, сидите… Я на минутку поднимусь на четвертый этаж. А к вам у меня только пара вопросов… Надо полагать, у мадемуазель Ожье не было машины? - Два года назад она купила мотороллер, но месяца через два чуть не наехала на кого-то и тут же продала свою игрушку. - Где она обычно проводила отпуск? - Прошлым летом была в Испании; вернулась оттуда такая загорелая, я ее прямо не узнала… - Она одна туда ездила? - С подругой. Во всяком случае, так она мне сказала. - У нее часто бывали друзья? - Нет. Кроме жениха, о котором я уже говорила, и инспектора, навещавшего ее в последнее время, к ней почти никто не заходил… - А по воскресеньям? - По субботам она работала вторую половину дня, вечером уезжала и возвращалась к утру в понедельник. В понедельник - салоны красоты до обеда закрыты. - Значит, уезжала она недалеко? Куда, не знаете? - Знаю только, что она увлекалась плаваньем. Она часто говорила, что часами не вылезает из воды. Мегрэ поднялся на четвертый этаж и минут пятнадцать рылся в ящиках стола и в стенных шкафах, перебирая одежду, белье, различные безделушки, так часто раскрывающие характер и вкусы владельца. Вещи были недорогие, но изящные. В столе он нашел письмо из Гренобля, которого не заметил утром. Написанное мужской рукой, шутливое и нежное, оно походило на письмо возлюбленного, и лишь по последним фразам комиссар догадался, что писал отец Маринетты. "…Твоя сестра снова беременна, а ее инженер гордится этим, словно выстроил самую большую плотину в мире. Мать по-прежнему воюет с полестней малышей и приходит домой вся пропахшая запачканными пеленками…" А вот и свадебная фотография, сделанная, судя по надписи, несколько лет тому назад. Чья же это свадьба, ее сестры? Рядом с новобрачными их родственники в напряженных, неестественных позах, как всегда на таких фотографиях. Слева молодой человек с женой и сыном, мальчуганом лет трех-четырех, и совсем с краю - миловидная девушка с живыми лучистыми глазами, по-видимому, сама Маринетта. Мегрэ сунул фотографию в карман. Выйдя из дома, он взял такси и вскоре был уже на Кэ-дез-Орфевр в своем кабинете, из которого вышел сегодня под утро, поставив, наконец, точку на затянувшемся деле "мотогангстеров". Не успел он снять пальто, как в дверь постучал Жанвье. - Нашелся ее брат, шеф. Я был у него в страховой компании на улице Ле-Пелетье. Он там важная птица. Мегрэ протянул ему свадебную фотографию. - Он? Жанвье без колебаний показал на отца мальчика. - Он в курсе дела? - Нет. Газеты только сейчас вышли. Сначала он меня уверял, что произошла ошибка, что не в характере его сестры убегать или прятаться. - "Она, - говорит, - у нас прямая, открытая душа, слишком резка с людьми, я часто ругаю ее за это. Людям это не всегда нравится…" - Как по-твоему, он не старался что-то скрыть? Перебрав несколько трубок, Мегрэ выбрал одну, и, усевшись за стол, начал медленно ее набивать. - Нет. Мне кажется, он человек порядочный. Сразу же рассказал все об их семье. Они из Гренобля. Отец преподает английский язык в лицее, а мать заведует детскими яслями. У них есть еще одна дочь - живет там же, в Гренобле, замужем за инженером, который каждый год делает ей по ребенку… - Знаю. Мегрэ не сказал, что узнал это из письма, найденного им на квартире Маринетты. - Окончив школу, Маринетта уехала в Париж. Сначала устроилась секретаршей к одному адвокату. Эта работа пришлась ей не по душе, и она поступила на курсы косметики. Теперь, по словам брата, она мечтает открыть свой косметический салон. - А что с женихом? - Она действительно была помолвлена с неким Жан-Клодом Тернелем - сыном парижского промышленника. Маринетта познакомила парня со своим братом и даже собиралась свозить его в Гренобль - показать родителям. - А брат знает, что этот Жан-Клод не раз ночевал у нее? - Он не особенно распространялся по этому поводу, но дал понять, что как брат он этого, вообще говоря, не одобряет, но как человек современных взглядов не склонен осуждать Маринетту. - В общем семейка для рекламы, - пробурчал Мегрэ. - Нет, в самом деле он мне понравился. Квартира на авеню Жюно, где каждая вещь говорила о Маринетте, понравилась Мегрэ не меньше. - А разыскать и допросить девушку все-таки надо и как можно скорее! Брат виделся с ней в последнее время? - На позапрошлой неделе. Когда Маринетта не уезжала по субботам за город, она проводила воскресный вечер у брата и невестки. Они живут в пригороде Ванв, у тамошнего муниципального парка. Далековато, но Франсуа Ожье - так зовут брата - говорит, что это очень удобно для детей. - Она им ничего не говорила? - Сказала как-то, что познакомилась с одним занятным человеком, и пообещала вскорости рассказать необыкновенную историю. Невестка еще поддразнила ее: "Новый жених?" Жанвье, казалось, и сам был огорчен, сообщая столь мирные, обыденные подробности. - Только она в ответ поклялась, что ни боже мой - с нее, мол, и одного хватит. - Кстати, почему она порвала с этим Жан-Клодом? - Раскусила она его. Парень он никчемный, пустельга и лодырь, И к тому же он сам был не прочь от нее отделаться. В школе дважды проваливался на выпускных экзаменах. Отец послал его в Англию к своему компаньону. И там у него дело не шло. Теперь его пристроили здесь на отцовской фирме, где он опять бьет баклуши. - Узнай, пожалуйста, когда были поезда на Гренобль вчера вечером или сегодня утром. Это ничего не дало. Если бы Маринетта уехала с ночным поездом, она бы уже была у родителей. Но ни ее отец, которому Мегрэ в конце концов позвонил в лицей, ни мать не видели своей дочери. Повесив трубку, комиссар повернулся к Жанвье. - Сегодня утром Лапуэнт разговаривал с девушками из института красоты. Они понятия не имеют, где Маринетта бывала по воскресеньям. Из дому она ушла ночью, под проливным дождем и ничего с собой не взяла - ни чемодана, ни даже смены белья. В любой гостинице ее сразу взяли бы на заметку - это, я думаю, она учла. Где же она может быть сейчас? У одной из своих подруг, которой вполне доверяет? Или в каком-нибудь укромном уголке, где ее хорошо знают, например в пригородной гостинице? Говорят, она увлекается плаваньем. Каждую неделю ездить к морю, ей, конечно не по карману. Да и зачем? На Сене, Марне или Уазе прекрасных пляжей сколько хочешь. Так вот, разыщи Жан-Клода и постарайся выведать у него, куда они с ней обычно ездили… В соседней комнате давно уже дожидался Мере. Он принес небольшую картонную коробку с пулями и тремя гильзами. - Эксперт того же мнения, что и мы, шеф. Калибр 7,63, пистолет - почти наверняка маузер. - А отпечатки? - Странное дело, в гостиной почти всюду отпечатки Лоньона, даже на ручке радио. - А на телевизоре? - Не обнаружили. На кухне он открывал холодильник - брал жестянку с молотым кофе. Его же отпечатки и на кофейнике. Чему вы улыбаетесь? Я несу вздор? - Нет, нет, продолжай. - Лоньон пил из стакана и чашки. А на коньячной бутылке отпечатки пальцев обоих, инспектора и девушки. - А в спальне? - Никаких следов Лоньона. Ни одного его волоска на подушке. Только один женский. Никаких следов на полу, хотя, как мне сказали, Лоньон пришел на авеню Жюно под проливным дождем. Мере и его ребята ничего не упустили. - Похоже, что он долго сидел в кресле перед балконной дверью. Думаю, что, сидя там, он и включал радио. Один раз он открывал балконную дверь отпечатки его пальцев на дверной ручке просто загляденье, а на балконе я подобрал окурок… Вы все улыбаетесь… - Видишь ли, все это подтверждает мысль, которая пришла мне в голову при разговоре с собственной женой. На первый взгляд все как будто говорит за то, что Невезучий, которого жена превратила в домработницу, наконец-то завел интрижку и вознаграждал себя на авеню Жюно за безрадостные будни в своей квартире на площади Константин-Пекер. Верно? Так вот слушай, старина. Мне стало смешно, что ребята из восемнадцатого района ни с того ни с сего превратили Лоньона в донжуана. Готов поспорить, что между ним и этой девушкой ровно ничего не было. Даже обидно за него - он много потерял. Приходя к ней вечерами, он сидел в первой комнате, в гостиной, чаще всего у окна, а Маринетта доверяла ему настолько, что укладывалась при нем спать. Ты больше ничего не обнаружил? - Немного песка на ее туфлях - тех, что на низком каблуке, наверное, она носила их за городом. Песок речной. У нас в лаборатории сотни разных образцов песка. Если повезет - определим, откуда этот. Но на анализы уйдет уйма времени. - Держи меня в курсе дела. Кто-нибудь еще ждет меня? - Инспектор из восемнадцатого района. - С темными усиками? - Да. - Это Шинкье. Пойдешь мимо - попроси его зайти. Снова пошел мелкий моросящий дождь, вернее, сырой туман опустился на город, точно сумерки. Облака стояли почти неподвижно и, постепенно утрачивая свои очертания, слились вскоре в сплошной грязно-серый купол. - Что скажете, Шинкье? - Обход улицы затянулся, господин комиссар. Наши ребята до сих пор ходят по квартирам. Хорошо еще, что на авеню Жюно на каждой стороне не больше сорока домов. И то хватит - как-никак надо опросить две сотни людей! - Меня в особенности интересуют дома напротив места происшествия. - С вашего позволения, господин комиссар, я еще вернусь к этому. Я понимаю, о чем вы говорите. Начал я с жильцов дома, из которого вышел бедняга Лоньон. На первом этаже живет одна семья, пожилые супруги Гэбр. Месяц тому назад они уехали в Мексику к замужней дочери. Он достал из кармана записную книжку, испещренную пометками, фамилиями и нехитрыми чертежиками. "И с этим надо поделикатней, а то еще обидится, чего доброго", - подумал Мегрэ. - На остальных этажах по две квартиры. На втором живут супруги Ланье, рантье, и вдова Фэзан, она работает в швейной мастерской. Услышав выстрелы, все они сразу бросились к окнам, увидели отъезжавшую машину, но номер, к сожалению, не разглядели. Мегрэ сидел, полузакрыв глаза, и, попыхивая трубкой, рассеянно слушал. Обстоятельный доклад ретивого инспектора почти не доходил до его сознания. Казалось лишь, что в комнате жужжит большая муха. Но как только тот заговорил о некоем Маклэ, который жил на третьем этаже соседнего дома. он сразу навострил уши. По словам Шинкье, это был старый ворчун, одинокий и нелюдимый. Отгородившись от всего света, он довольствовался ироническим созерцанием окружающего из своего окна. - В квартире у него мерзость запустения. Он ревматик и еле ходит, опираясь на две палки. Женщин на порог не пускает - прибрать некому. По утрам консьержка приносит ему кое-что из продуктов и ставит у дверей. Он их сам заказывает накануне - записку оставляет на коврике перед дверью. Радио у него нет, газет он не читает. Консьержка уверяет, что он богат, хотя и живет почти как нищий. У него есть замужняя дочь, которая не раз пыталась упрятать его в лечебницу. - Он и в самом деле сумасшедший? - Судите сами. Уж как я его упрашивал дверь открыть - молчит! Пришлось под конец пригрозить: сказал, что приведу слесаря, велю взломать дверь. Ну тут он открыл, долго пялился на меня, осмотрел с головы до ног, а потом вздохнул и говорит: "Слишком уж вы молоды для своей профессии". Я ответил, что мне уже тридцать пять, а он знай твердит: "Мальчишка!.. Мальчишка!.. Что вы понимаете? Много ли узнаешь к тридцати пяти годам?" - Рассказал он что-нибудь путное? - Все больше о голландце из дома напротив. Мы с вами сегодня смотрели на этот дом с балкона. Небольшой особняк. Весь третий этаж застеклен, как ателье художника. Некий Норрис Йонкер построил этот дом для себя пятнадцать лет тому назад и живет там по сей день. Сейчас ему шестьдесят четыре года. У него красавица жена, намного моложе его. Потом старик вдруг разболтался, - продолжал Шинкье. - Боюсь, я не смогу пересказать вам все, что он наговорил. Мысли у него скачут, и философствует он без конца. А к голландцу этому я после заходил. Лучше я сам о нем и расскажу. Человек он обходительный, интеллигентный и представительный такой. Отпрыск известной семьи голландских банкиров. Его отец был директором банка "Йонкер, Хааг и К°". Сам же он банковскими делами никогда не интересовался и много лет скитался по белу свету. По его словам, под конец он понял, что Париж единственное место, где можно жить, и построил этот особняк на авеню Жюно. Дело после смерти отца ведет его брат Ганс, а он, Норрис Йонкер, довольствуется дивидендами и обращает их в картины. - В картины? - переспросил Мегрэ. - Говорят, у него одно из богатейших собраний в Париже. - Стоп! Вы позвонили. Кто вам открыл? - Камердинер. Еще нестарый. Белесый и розовый, как поросенок. - Вы сказали, что вы из полиции? - Да. Он как будто и не удивился, провел меня в вестибюль и предложил сесть. По стенам картины. Я, правда, ничего не смыслю в живописи, но подписи знаменитых художников все же разобрал. Там и Гоген, и Сезанн, и Ренуар. На картинах все больше голые женщины. - Долго вы ждали? - Минут десять. Двустворчатая дверь из вестибюля в гостиную была приоткрыта, и я увидел там молодую брюнетку. Еще подумал, почему это она в пеньюаре, ведь уже три часа дня. Может быть, я ошибаюсь, но, по-моему, она пришла специально, чтобы посмотреть на меня. Через несколько минут камердинер провел меня через гостиную в кабинет, снизу доверху забитый книгами. Навстречу мне поднялся мосье Йонкер. На нем были фланелевые брюки, шелковая рубашка с отложным воротником и черная бархатная куртка. Седой как лунь, но цвет лица прекрасный, почти такой же, как и у камердинера. На письменном столе поднос с графином и рюмками. "Присаживайтесь. Слушаю вас", - сказал он без малейшего акцента. Чувствовалось, что роскошная обстановка, бесценные картины и учтивость представительного хозяина произвели сильное впечатление на участкового инспектора Шинкье. - По правде говоря, я не знал, с чего начать. Спросил его про выстрелы, он ответил, что ничего не слышал, потому что окна его спальни выходят в сад, а стены толстые, за ними с улицы ничего не слышно. "Не выношу шума", - говорит и налил мне рюмку ликера. Такого я еще не пробовал. Очень крепкий, с привкусом апельсина. "Но вы, наверное, знаете, что произошло вчера ночью на улице перед вашим домом?" - спрашиваю. "Карл мне рассказал, когда принес завтрак около десяти утра. Это мой камердинер, сын одного нашего арендатора. Он сказал, что на улице собралась толпа - ночью гангстеры напали на полицейского". - Как он держался? - прервал Мегрэ, уминая табак в трубке. - Спокойно, улыбался все. Редко кто так ведет себя с незваными гостями. "Если вы хотите спросить Карла, - говорит, - я охотно пришлю его к вам, но в его комнате окна тоже выходят в сад, и он говорил мне, что ровно ничего не слышал". "Вы женаты, господин Йонкер?" - спросил я еще. "А как же, - отвечает. - Жене чуть дурно не стало, когда она узнала, что случилось в двух шагах от нашего дома". Тут Шинкье умолк ненадолго и, помявшись, продолжал: - Не знаю, может, я дал маху, господин комиссар. Я еще много о чем хотел расспросить, да как-то не решился. В конце концов, думаю, самое важное - это как можно скорее ввести в курс дела вас. - Вернемся к старому ревматику. - Вот, вот. Ведь если бы не он, я бы не пошел к голландцу. В самом начале нашего разговора Маклэ сказал: "Что бы вы делали, инспектор, если бы вашей женой была одна из красивейших женщин Парижа? Молчите? Хо-хо! А ведь вам не седьмой десяток! Ну ладно! Поставим вопрос иначе: как ведет себя человек в этом возрасте, владея столь очаровательным существом? |