- Чаще всего мы встречались после работы на несколько минут. Иногда он провожал меня до станции метро "Шампионпе". Я там живу. По воскресеньям иногда ходили в кино. Но редко, потому что мои родители… - Вы никогда не были у него дома в отсутствие матери? - Никогда. Клянусь вам. Как-то он показал мне свой дом издали, чтобы объяснить мне… - Что он очень несчастлив… Вот видите! - Он сделал что-нибудь дурное? - Да нет же, деточка! Он просто исчез. И надо его найти. Я рассчитываю на вашу помощь, хотя, признаться, не слишком. Бесполезно спрашивать у вас, снимал ли он где-нибудь комнату. - Сразу видно, что вы его не знаете. У него никогда не было денег. Весь заработок он отдавал матери, а того, что она ему оставляла, едва хватало на сигареты. Она покраснела. - Когда мы ходили в кино, каждый из нас платил за свой билет. И однажды… - Ну, продолжайте же… - Боже мой, а почему бы и нет… В этом нет ничего плохого. Месяц назад мы поехали вместе за город, и у него не хватило денег расплатиться за обед. - Куда вы ездили? - На Марну. Мы сошли с поезда в Шелле и погуляли между Марной и каналом. - Благодарю вас, мадемуазель. - Почему же его ищет полиция? - К нам обратилась его мать. Не беспокойтесь, мадемуазель, и если узнаете что-нибудь о нем раньше нас, сообщите немедленно. Обернувшись, он увидел, как она нерешительно спускается по лестнице в метро. В кабинете на Набережной Орфевр его ждало донесение. "Некий Блюстейн Стефан, 35 лет, был убит 15 февраля 1919 года в Ницце в отеле „Негреско“, где он остановился за несколько дней до того. У Блюстейна бывало много посетителей, часто поздно ночью. Он был убит выстрелом из пистолета шестимиллиметрового калибра; оружие так и не было найдено. Проведенное следствие не установило убийцу. Преступник обшарил все вещи, и наутро в комнате царил неописуемый беспорядок. Личность самого Блюстейна весьма подозрительна; попытки установить, откуда он появился, ни к чему не привели. Выяснилось лишь, что в Ниццу он приехал скорым поездом из Парижа. Сыскная полиция Ниццы несомненно располагает более полными сведениями". Дата убийства совпадала с днем исчезновения Блюстейна с набережной Берси, и Мегрэ в который раз, привычно потянувшись за пропавшей трубкой, проворчал: - Паршивец безмозглый! Глава 3
Частный розыск
Попадаются иногда фразы, которые так ладно укладываются в ритм движения - ну хотя бы поезда - и так прочно входят в сознание, что от них трудно отделаться. Именно такая фраза неотвязно преследовала Мегрэ в стареньком громыхающем такси, а ритм отбивали тяжелые капли дождя, стучавшие по мокрой крыше: "Част-ный ро-зыск… Част-ный ро-зыск… Част-ный ро…" Ведь, по сути дела, не было почти никаких оснований для того, чтобы тащиться по темной дороге вместе с бледной девушкой, сидящей рядом, и милым исполнительным Люка, подпрыгивающим на переднем сиденье. Обычно, когда женщина, подобная мадам Леруа, отрывает вас от дел, ей даже не дают закончить ее причитаний. "У вас ничего не украли, мадам? Вы не собираетесь подавать заявление? В таком случае весьма сожалею, но…" И даже если у нее пропал сын: "Вы говорите, что он сбежал? Если мы станем разыскивать всех сбежавших из дому, вся полиция будет заниматься лишь этим и нам еще не хватит людей!" "Частный розыск по заявлению родственников" - вот как это называется. И производится он лишь на средства тех, кто ходатайствует о розыске. Что же до результатов… Такси выехало за пределы Парижа и мчалось по шоссе. Зачем его понесло сюда? Ему даже не возместят проезд на такси. И все это из-за трубки… Гроза разразилась как раз в тот момент, когда он подошел к двери дома на набережной Берси. Он позвонил и застал госпожу Леруа за обедом, который состоял из хлеба, масла и копченой селедки. Несмотря на переживания, селедку она попыталась спрятать. - Вы узнаете этого человека? Хотя и с удивлением, но не колеблясь, она ответила: - Это мой бывший жилец, мосье Блюстейн. Странно, на фото он одет, словно… Да, словно светский щеголь. В то время как на набережной Берси он был похож скорее на бедняка. - Что это значит, мосье комиссар? Где этот человек? Что он сделал? - Он убит. Скажите-ка, я вижу… Он окинул взглядом комнату: шкафы были раскрыты, ящики выдвинуты. - …что нам с вами пришла одна и та же мысль. Она покраснела. И готова была уже огрызнуться, но комиссар в этот день не отличался долготерпением. - Вы пересмотрели все вещи в доме. Не отрицайте. Хотели узнать, не прихватил ли чего с собой ваш сын, не так ли? Ну и каковы результаты? - Никаких, клянусь вам. Все на месте. Что вы на это скажете? Да куда же вы? Он был уже за дверью. Опять потеряно время. И опять глупо. Недавно, разговаривая с девушкой на бульваре Бонн-Нувель, он не удосужился спросить у нее точный адрес. А теперь она ему понадобилась. К счастью, ее хозяин живет в том же доме, что и магазин. Пришлось взять такси. Крупные капли стучат по асфальту. Спешат прохожие. Машина то и дело застревает у светофоров. - Улица Шампионне, дом шестьдесят семь. Он ворвался в маленькую комнату, где четверо - отец, мать, дочь и двенадцатилетний сын - ели суп за круглым столом. Матильда испуганно вскочила. - Прощу прощения. Мне нужна помощь вашей дочери, чтобы установить личность покупателя, которого она видела в магазине. Будьте любезны, мадемуазель, следуйте за мной.
- Куда мы едем? - В Шелл. - Вы думаете, он там? - Я ровным счетом ничего не знаю, мадемуазель… Шофер, остановитесь сначала у префектуры на Набережной Орфевр. Здесь он посадил в такси поджидавшего его Люка. Частный розыск по заявлению родственников!.. Сам он сел сзади, вместе с Матильдой, которая испуганно жалась к нему. Крупные капли, протекая сквозь старенькую крышу такси, падали ему на левое колено. Прямо перед ним маячил тлеющий огонек сигареты Люка. - Вы хорошо помните Шелл, мадемуазель? - Ода! Черт побери, разве это не было самым дорогим ее воспоминанием об их любви? Один лишь раз они улизнули из Парижа, бегали вместе по высокой траве, по берегу реки… - Вы уверены, что в темноте отыщете дорогу? - Думаю, да. Если только такси поедет мимо вокзала: ведь в Шелл мы приехали поездом. - Вы мне говорили, что обедали там в таверне? - Да, в таверне. Запущенной, грязной и настолько мрачной, что нам даже жутко стало. Мы шли к ней по берегу Марны. Погодите… Как раз слева видна заброшенная печь для обжигания извести, а в полукилометре оттуда - двухэтажный домик… Мы удивились, когда его там увидели… Мы вошли. Справа - обитая цинком стойка. Беленые стены, два железных стола и несколько стульев. Этот тип… - Хозяин? - Ну да. Маленький такой, чернявый. Он больше похож на… Не знаю, как вам объяснить. Может, нам просто показалось… Мы спросили, можно ли здесь перекусить, И он подал нам паштет, колбасу, а затем подогрел кролика. Все было очень вкусно. Хозяин болтал с нами, рассказывал о рыболовах, которые были его клиентами. Да, и в углу там лежала целая груда удочек… - Это здесь? - спросил Мегрэ, видя, что шофер остановился. Небольшое здание станции, несколько огней в ночной темноте. - Направо, - сказала девушка, - а затем второй поворот, тоже направо. Там мы спросили дорогу. Но почему вы решили, что Жозеф здесь? Просто так. Вернее, из-за трубки. Но в этом он не решился бы признаться. Частный розыск по заявлению родственников! Ну и смешно же он выглядит. И все-таки… - Теперь - прямо, - сказала Матильда, - дальше на реке есть мост, но по нему ехать не надо, сверните налево, только осторожно - дорога узкая!.. - Признайтесь все-таки, деточка, что ваш Жозеф последнее время говорил вам о возможных и даже весьма вероятных переменах в его жизни. - Он очень честолюбив. - Я говорю не о далеком будущем, а о том, что должно было произойти со дня на день. - Ему не хотелось быть парикмахером. - Он надеялся, что у него появятся деньги. Верно? Бедняжка, как она мучилась! Как боялась предать своего Жозефа! Машина медленно ехала по берегу Марны. Слева виднелись низкие домишки бедняков и лишь изредка комфортабельные виллы. То тут, то там мелькал свет, иногда лаяла собака. Примерно в километре от моста дорога стала ухабистой, такси остановилось, и шофер сказал: - Дальше не проехать. Дождь лил как из ведра. Выйдя из машины, они тут же промокли до нитки. Земля ускользала из-под ног, кусты цеплялись за одежду. Им пришлось идти цепочкой; шофер, ворча, забрался обратно в машину и, несомненно, готовился предъявить солидный счет. - Странно. Я думала, что это ближе. - Вы еще не видите дома? Марна была совсем рядом. Шагая по лужам, они поднимали фонтаны брызг. Мегрэ шел впереди, раздвигая кусты. Матильда сразу вслед за ним. И Люка замыкал шествие с невозмутимостью овчарки. Девушке стало страшно. - Я ведь узнала мост и печь. Мы не могли ошибиться. - Смотрите, огонь слева… - проворчал Мегрэ. - Так и есть. Это там. - Т-шш… Не шумите… - Вы предполагаете… Мегрэ неожиданно резко прервал ее: - Я ничего не предполагаю. Я никогда ничего не предполагаю, мадемуазель. Когда они подошли ближе к дому, он тихо сказал Люка: - Подожди здесь с малышкой и не трогайся с места, пока не позову. Посмотрите-ка, Матильда, отсюда виден фасад. Узнаете его? - Да, клянусь вам… И тут же широкая спина Мегрэ заслонила от нее освещенное окно." Глава 4
Приют рыболовов
Матильда не преувеличивала, говоря, что место это подозрительное, более того - зловещее. Нечто вроде заброшенного тоннеля чернело вдоль дома с грязными окнами. Дверь была открыта, потому что начавшаяся гроза не принесла с собой прохлады. Желтоватый свет падал на грязный пол. Мегрэ внезапно словно вынырнул из темноты. Фигура его, возникшая в проеме двери, выглядела необычайно внушительно. Коснувшись пальцами полей шляпы, он пробормотал, не вынимая трубки изо рта: - Добрый вечер, господа, - сказал Мегрэ, не вынимая трубки изо рта. - Добрый вечер, господа. За железным столом, на котором стояли бутылки виноградной водки и два граненых стакана, сидели двое мужчин. Один из них - чернявый, без пиджака - неторопливо поднял голову, чуть удивленно взглянул на Мегрэ я встал, подтягивая штаны. - Добрый вечер… Другой повернулся к вошедшему спиной. Наверняка это был не Жозеф Леруа. Человек был крепкого телосложения и одет в светло-серый костюм. Странно, однако: несмотря на неожиданное вторжение, он даже не вздрогнул. Более того, он словно сжался. И было что-то неестественное в том, что этот человек не полюбопытствовал узнать, кто же вошел. Мегрэ приблизился к стойке. Вода стекала с него ручьями, на грязном полу появились темные лужи. - Нет ли у вас свободной комнаты? Хозяин медленно, явно стараясь оттянуть время, прошел за стойку и спросил в свою очередь: - Налить вам чего-нибудь? - Пожалуй. Я спрашиваю, есть ли у вас комната? - К сожалению, нет… Вы пешком? Наступила очередь Мегрэ не отвечать на вопрос: - Рюмку водки. - Мне показалось, что подъехал автомобиль? - Возможно. Так есть у вас комната или нет? Все это время он смотрел на спину в нескольких метрах от себя, столь неподвижную, словно окаменевшую. Электричества здесь не было. Комнату освещала тусклая керосиновая лампа. Если бы этот человек обернулся… Если бы его неподвижность не была такой упорной и нарочитой… Это беспокоило Мегрэ. Он быстро прикинул: если принять во внимание размеры кафе и кухни, то на втором этаже должны быть по крайней мере три комнаты. По виду хозяина, по тому беспорядку и запущенности, какие царили здесь, Мегрэ мог бы поклясться, что женщины в доме нет. А ему показалось, что он слышит шаги над головой. - У нас сейчас много постояльцев? - Никого. Разве что… Он кивнул на человека, вернее, на его неподвижную спину. И тут Мегрэ интуитивно почувствовал приближающуюся опасность. Надо было действовать быстро и наверняка. Он успел заметить, как рука человека потянулась к лампе. Мегрэ прыгнул вперед. Но было уже поздно. Лампа грохнулась на пол, зазвенели осколки, в комнате запахло керосином. - Я был уверен, что знаю тебя, негодяй! Мегрэ удалось схватить человека за пиджак и вцепиться, как клещ, в противника, но тот, пытаясь вырваться, ударил его. Они боролись в полной темноте. Мегрэ не остался в долгу и бил кулаком наугад. А как поведет себя хозяин? Поможет ли он клиенту? Вдруг кто-то впился зубами ему в руку. Всей тяжестью своего тела он рухнул на противника, и они вдвоем покатились по полу, по осколкам стекла. - Люка! - что есть сил крикнул Мегрэ. - Люка! Противник был вооружен. В кармане его пиджака Мегрэ явственно ощущал тяжелый пистолет и старался помешать руке дотянуться до кармана. Нет, хозяин не подавал признаков жизни. Может быть, он преспокойно стоял за стойкой. - Люка! - Я здесь, шеф! Люка уже бежал к дому, хлюпая по лужам и повторяя: - Стойте на месте. Слышите? Я запрещаю вам следовать за мной! Это относилось, конечно, к Матильде, которая, вероятно, обезумела от страха. - Если укусишь еще раз, скотина, я раскрою тебе череп. Понял? Локтем Мегрэ придавил руку, тянувшуюся к револьверу. Противник был силен так же, как и он. Возможно, комиссар допустил ошибку, схватившись с ним один на один, да еще в темноте. Они зацепили стол, и он опрокинулся на них. - Сюда, Люка! Посвети фонарем. - Сейчас, шеф. Внезапно бледный луч фонарика выхватил из темноты переплетенные тела. - Черт возьми! Николя! Вот так встреча… - Я вас тоже сразу узнал. Еще по голосу. - Ну-ка, Люка, помоги. Это опасный зверь. Тресни-ка его покрепче, чтоб успокоился. Бей! Не бойся. Он выдержит. Люка размахнулся и ударил лежащего резиновой дубинкой по голове. - Где наручники? Давай сюда! Если бы я знал, что встречу эту скотину здесь!.. Так. Теперь все в порядке. Можешь встать, Николя! Напрасно прикидываешься, что потерял сознание. Твой лоб выдержит и не такое… Хозяин! Ему пришлось позвать вторично. И очень странно было услышать невозмутимый голос из темноты: - Слушаю вас. - У вас есть еще одна лампа или свечка? - Сейчас принесу свечу. Посветите мне в кухне. Мегрэ обернул платком руку, которую прокусил бандит. Кто-то всхлипывал у двери. Это была Матильда. Она не понимала, что происходит, и, возможно, думала, что комиссар боролся с Жозефом. - Входите, деточка. Не бойтесь. Я думаю, что сейчас все закончится… А ты, Николя, сядь здесь и не вздумай шевелиться! Оба револьвера - свой и бандита - он положил перед собой на стол. Вернулся хозяин со свечой. Вид у него был такой безмятежный, словно бы ничего и не произошло. - А теперь, - сказал ему Мегрэ, - приведите ко мне парнишку. Небольшое замешательство. Неужели он станет отрицать? - Кому я сказал - приведите мальчишку! Живо! Хозяин направился к двери. - Трубка-то хоть у него?
Заливаясь слезами, девушка повторяла: - Вы уверены, что он здесь и что с ним ничего не случилось? Мегрэ молчал, прислушиваясь, что происходит на верху. Хозяин постучал в дверь. Потом заговорил вполголоса. Затем настойчивей. Можно было различить обрывки фраз: - Это мосье из Парижа. С ними девушка. Вы можете открыть… Матильда все всхлипывала: - А вдруг они убили его? Мегрэ пожал плечами и направился к лестнице. - Смотри в оба, Люка. Ты ведь знаешь Николя, нашего старого приятеля? А я-то думал, что он еще в тюрьме Фрэн! Он медленно поднялся по лестнице, отстранил хозяина от двери: - Это я, Жозеф. Комиссар Мегрэ. Можешь открыть, мальчик. И хозяину: - Чего вы ждете? Спуститесь и налейте чего-нибудь девушке. Грога, что ли, - пусть успокоится… Ну-ка, Жозеф! Пошевеливайся! Наконец ключ повернулся. Мегрэ толкнул дверь. - Почему здесь нет света? - Подождите. Я сейчас зажгу. Тут остался еще огрызок свечи. Руки Жозефа дрожали. Лицо, освещенное пламенем свечи, было перекошено от страха. - Он все еще внизу? - пролепетал он. И затем добавил бессвязно: - Как вы меня нашли? Что они вам сказали? Кто эта девушка? Деревенская комната, высокий потолок, разобранная постель, комод, которым Жозеф пытался забаррикадировать дверь. | 
