Уже несколько месяцев я не видел Поля Террана. Прихожу точно в половине десятого, и секретарь сразу же ведет меня к нему в кабинет. Мы вместе учились на юридическом факультете. Он мне ровесник, но гораздо полнее меня. Уже в университете он был маленьким толстяком. Он встает и, широко улыбаясь, протягивает мне руку. - Как поживаешь? - А ты?.. - Посмотрим, очень ли ты изменился с прошлого раза… Когда мы встречаемся, мы всегда играем в эту игру. Оглядываем друг друга, и каждый старается определить, кто больше состарился. Обсуждаем это откровенно, с шуточками. - Ты все такой же стройный… По-моему, даже слишком худой… - А ты выглядишь гораздо моложе меня… - Потому что я толстый… Скоро не смогу вылезать из своего кресла, оно стало слишком узко для моего зада… Садись… Этот неряшливый человек с насмешливыми глазами - адвокат крупнейших предприятий, и мало кто среди юристов так знает законы и так умеет ими пользоваться. - Ну, что у тебя не в порядке? - Ничего… Если не считать, что моя первая жена, Пэт, лежит в больнице в Нью-Йорке, откуда ей вряд ли удастся выбраться, а наш сын Доналд без видимой причины повесился в своем гараже… - Я тороплюсь добавить: - Но я не об этом пришел поговорить с тобой… Я так давно изучал право, что почти все забыл… Скажем, рождается ребенок. - Законный? - Просто ребенок… Обычно он должен быть признан отцом и матерью… - Обычно так… Хотя отец, если он не женат на матери, вполне может и не признать ребенка… Существуют тысячи детей, рожденных от неизвестных отцов, согласно формуле, употребляемой в актах гражданского состояния… - Вот это меня и интересует. А бывают дети от неизвестной матери? Он с удивлением смотрит на меня. - Но ведь ребенок должен выйти из материнской утробы, как же иначе? - А если женщина отдаст его отцу, и отец признает его с условием, что мать неизвестна?.. Моя идея так его ошеломляет, что он придвигает к себе Гражданский кодекс и, как человек, который пользуется им каждый день, сразу находит нужную страницу. - Слушай. Статья 334: "Признание внебрачного ребенка совершается путем подлинного свидетельства, если признание не было подтверждено в свидетельстве о рождении". - Но это ведь не значит, что признание должно быть сделано отцом и матерью… - Минутку. Вот статья 336: "Признание отца без указания матери и подтверждения с ее стороны правомочно только по отношению к отцу". А статья 339 уточняет: "Всякое признание со стороны отца или матери, так же как и всякие претензии со стороны ребенка, могут оспариваться всеми заинтересованными лицами…" - Ты ведь сказал: отца или матери… - Тут имеется в виду не свидетельство о рождении, а позднейшее признание… В акте гражданского состояния имя матери указывается обязательно, даже если оно должно остаться в тайне… - Ты в этом уверен? - Увы, да… К тому же врачам-акушерам и акушеркам строго предписано заявлять о всех родах, которые они принимают… - А если я найду не очень щепетильного врача… - Это ты впутался в такую историю? - Моя внучка… Ей шестнадцать лет… Вчера она пришла и объявила мне, что беременна и ненавидит этого парня. Поль почесывает свой лысый череп, только возле ушей у него осталось немного седых волос. - Я начинаю понимать смысл твоих вопросов…. - Она непременно хочет оставить ребенка… - Это говорит в ее пользу… - Я поддерживаю ее, хотя прекрасно понимаю, что, если она представит этого ребенка как своего, впоследствии для нее вполне возможны различные осложнения… В Швеции подобная проблема просто не возникла бы. Там много девушек с детьми и их уважают, как замужних женщин… - Но мы во Франции… Дай подумать… По-моему, есть только один случай, когда отец беспрепятственно может усыновить ребенка, мать которого неизвестна… Если он этого ребенка найдет… Тут уж ни врач, ни акушерка не вмешаются… - Ты говоришь о ребенке, которого кладут на порог, как в старых романах… - А почему бы и нет? Заметь, статья 336, если ее внимательно прочесть, дает возможность полагать, что в акт гражданского состояния внесут только заявление отца, не упоминая о матери… Думаю, такая регистрация возможна после проверки, не имело ли место похищение… Пока мы таким образом обсуждаем юридическую сторону дела, моя бедная Натали, должно быть, считает минуты, собираясь к доктору Жориссану. - Врач, вот где загвоздка… Ты говорил о не очень щепетильном враче… Наверное, найдутся такие, которые согласились бы, ведь иные даже достают наркотики своим клиентам… В каждой профессии есть паршивые овцы… Правда, я бы им не доверился… - Большое тебе спасибо… - Я еще посмотрю… Если что-нибудь надумаю, позвоню… Я встаю и протягиваю ему руку. - Увидимся на днях… - Или через полгода, как в прошлый раз… Я тебя не провожаю… Он машет рукой с короткими и толстыми пальцами, а я благодарен ему за то, что он не задавал мне более конкретных вопросов… Не спросил, например, кто будет выступать в роли отца… Я еще успеваю заехать в клуб. Сокращаю время занятий гимнастикой, но Рене массирует меня, как обычно, потом я плаваю. С полудня я у себя и жду телефонного звонка. Он раздается лишь через сорок пять минут. Это Натали. - Он потрясающий, твой доктор… - Он считает, что ты справишься с этим делом? - Я прекрасно могу родить ребенка, не подвергая ни себя, ни его никакому риску. Ты с ним знаком? - Нет. Мне его рекомендовал Кандиль… - Он бы тебе сразу понравился… Он носит очки с толстыми стеклами, а глаза у него добрые… Сейчас я расскажу обо всем бабушке, а после двенадцати попытаюсь застать Хильду одну… Я не говорю ей о нашей беседе с Терраном. Она полагает, что родить ребенка дело совершенно естественное, и не подозревает об осложнениях, которые за этим могут последовать. - Еще раз спасибо, Бай… Ты не представляешь себе, как я счастлива… Боюсь только, Жанну это не обрадует, как меня… Жду телефонного звонка Кандиля, совсем недолго. - Ваша внучка звонила? - Кажется, Жориссан считает, что у нее все в полном порядке? - Совершенно верно… Ей надо только немного успокоиться и впредь щадить свои нервы… - Я был у Террана… - Ну, что он говорит? - Приблизительно то же, что и вы… С точки зрения законности это будет не очень трудно… Только вот врач все осложняет… - Акушер и в самом деле не может утверждать, что не знает женщину, у которой принимал ребенка… - Я хотел спросить, а что, если будет только акушерка?.. - Понял… Я думал об этом… Сегодня выясню… Вы будете дома после шести?.. - Буду вас ждать… - По вашей милости мне приходится заниматься странными делами… Но знайте, мне ничего не известно и никакого отношения ко всей этой истории я не имею… Давно уже не помню, чтобы я так волновался. Я даже не заметил, что ел за завтраком. Мое возбуждение удивляет мадам Даван, и, чтобы она не думала бог знает что, я говорю ей: - Возможно, в скором времени я сообщу вам важную новость относительно моей внучки… - Она выходит замуж? - Нет, гораздо лучше… - отвечаю я довольно искренне. Днем я не могу заснуть. Из головы у меня не выходит вся эта история. Стараюсь не упустить ни одной мелочи. Потом читаю газеты, но ничего не понимаю. Наконец слышу шаги Кандиля, который на этот раз оставил свой чемоданчик в машине. - Налейте мне немного виски… По-моему, сейчас оно пойдет мне на пользу… Он валится в кресло и вытирает лоб. - Вы уверены в своей внучке? Я подаю ему виски, а себе наливаю немного портвейна. - В каком смысле? - Она не будет рассказывать каждому встречному, что с ней, произошло? - Я уверен, что, если ей велеть, чтобы она молчала, она будет молчать… - Это единственное, чего я немного боюсь… Он и в самом деле озабочен. Чувствуется, что принимает все это близко к сердцу. - Жориссан говорит, что она произвела на него прекрасное впечатление и что он считает ее весьма зрелой для ее возраста. - И внучка от него в восторге, только о нем и говорит… - К сожалению, ей не стоит больше к нему ходить… Секретарши болтать не станут, но соседи, консьержка… Через месяц-другой ее положения уже не скроешь, а такая девушка, как она, не останется незамеченной… - Но ведь ей нужно время от времени показываться врачу? - Разумеется… И если возникнет необходимость, хотя это и маловероятно, Жориссан сам приедет ее посмотреть… - Я не совсем понимаю, к чему вы клоните… У вас такой вид, будто вы нашли выход, но мне не ясно, какой… - Из того, что вы сказали мне утром по телефону, я понял, что у нас явилась одна и та же мысль… - Акушерка? - Если ничего не имеете против, на некоторое время мы забудем это слово… Также его должны забыть ваша внучка, ваша бывшая жена, да и эта юная немка, на которой женится ваш сын Жак… Вы слишком известный человек, и нам следует принять все меры предосторожности… Я так нервничаю, что наливаю, себе вторую рюмку портвейна, а мой добрый Кандиль соглашается выпить вторую рюмку виски. - Мне остался еще только один визит - к старухе, которая считает себя больной, а на самом деле всех нас похоронит… Скажите, ваша вилла в окрестностях Довиля все еще существует? - Как будто… Мы уже много лет туда не ездили… Одно время я думал ее продать, но никто не хотел заплатить за нее цену, которую я назначил… Может быть, я нарочно просил слишком дорого, потому что терпеть не могу расставаться со своим прошлым… Я получил этому доказательство, читая письмо Пэт. У меня сжималось сердце будто я лишь вчера с ней расстался. - Довиль имеет отношение к вашему плану? - На какой месяц приходится пасха в будущем году? - Не знаю. Наверно, на апрель… - Чем позже, тем лучше… Жориссан полагает, что Натали, вероятно, родит в начале апреля… Эти слова вдруг меня поражают. До сих пор мы только рассуждали. А сейчас отчетливо, как вчера, вижу хорошенькое личико моей внучки и думаю: неужели все это происходит на самом деле?. Я повторяю, глядя перед собой: - В начале апреля… Глава седьмая
Мы с Кандилем сидим, утонув в креслах, и, должно быть, похожи на заговорщиков. Обычно громогласный доктор говорит тихо, и я вдруг ловлю себя на том, что следую его примеру. - Насколько можно судить по заключению Жориссана, ее состояние станет заметным через месяц… Чем конкретнее слова Кандиля, тем нереальнее кажется мне происходящее. - Как раз в это время ей надо бы уехать… На вашей вилле есть сторожа? - Был старый садовник с женой. Он умер, а его жена уехала к дочери, куда-то под Фекан… - А соседи? - Парк довольно большой, с густыми деревьями и кустами… Уже многие годы все запущено… Из стен, наверное, сочится сырость… - Но если эта вилла все же пригодна для жилья...- Он осушает вторую рюмку и ворчит: - Мне совсем не по душе то, что приходится делать… А особенно неловко было ехать в Иври… - Почему в Иври? - Чтобы повидать, эту женщину, мадам Кламар… Она уже пожилая… Я знаю ее больше тридцати лет… Она работала в родильном доме и была одной из лучших акушерок… В один прекрасный день она пожалела кого-то… Это ей дорого обошлось… - Ей можно доверять? - Я за нее ручаюсь… Ей лет шестьдесят, но она все еще очень живая, с прекрасными седыми волосами… Из нее выйдет чудесная экономка… По-моему, вам стоило бы съездить туда, посмотреть, в каком состоянии дом… Побудьте там несколько дней: пусть люди привыкнут к тому, что ставни открыты, у дома стоит машина… А потом ваша внучка поедет туда с мадам Кламар и будет сидеть в доме, нигде не показываясь в течение пяти месяцев… Это сложнее, чем я думал. Придется также объяснить отсутствие Натали. Я мог бы, например, отправить ее якобы в путешествие по Соединенным Штатам. - Ладно, - ворчит Кандиль. - Мадам Кламар будет покупать провизию, готовить. У нее есть маленький автомобиль… - А потом? - Когда она привезет вам ребенка, ему будет дней десять, а остальное меня не касается… Дальше карты в руки вашему приятелю Террану… Один вариант: объявить о ребенке в мэрию… Причем вы откажетесь назвать имя матери… Кто предположительно будет отцом? Мне неловко. Я боюсь показаться смешным. И все же произношу почти шепотом: - Я. Кандиль не удивился. У меня такое впечатление, что он этого ожидал. Он смотрит на меня, кивая головой, а я быстро добавляю: - Хочу, чтобы ребенок носил нашу фамилию… - Хорошо… Это не столь важно… Значит, вы пойдете записать его в мэрию и объясните, как уж там сможете, что ребенку, о котором вы объявляете, уже десять дней… О втором варианте я уже вам говорил, вы сказали, что он взят из плохого романа… Вы нашли ребенка у своего порога и хотите его усыновить… Полиция произведет короткое расследование, чтобы разыскать мать, но не будет вам препятствовать… Усыновление мне меньше нравится. Я хотел бы, чтобы не было разницы между этим ребенком и остальными членами семьи. - Поговорите с Терраном… Пусть он решит. Кандиль смотрит на бутылку, и я наливаю ему третью рюмку шотландского виски. В первый раз вижу, чтобы он пил столько спиртного. Когда он уходит, лицо у него красное. Я сейчас же звоню Жанне, но ее еще нет дома. К телефону подходит Натали. - Что-нибудь новое, Бай? - Кажется, да… - Можно я сейчас приду к тебе? - Если хочешь… Семь часов. Я и не подозреваю, что начинается один из самых удивительных вечеров моей жизни. Предупреждаю мадам Даван: - Обедать я, вероятно, буду позже, если только моя внучка не захочет поесть со мной… - Хорошо, мосье… Улыбаюсь ей, потому что она, кажется, встревожена. - Вечером я, наверное, вам кое-что сообщу… Это не касается ни вас, ни меня… Но думаю, новость вас обрадует… Появляется Натали. Глаза у нее стали такие огромные, что кажется, они одни на лице. - Ну? Что будет дальше? - Через три недели или через месяц, когда твоя фигура изменится слишком заметно, ты поедешь на виллу в Довиль, с экономкой… - С какой экономкой? - Ты ее не знаешь… Это пожилая дама, отличная акушерка… Натали недоверчиво хмурится и смотрит на меня так, будто я ее уже предал. - Ты обещал мне… - Я обещал тебе, что ты родишь ребенка, а эта женщина поможет ему появиться на свет… - Но почему в Довиле? Я не помню эту виллу… Жанна говорит, что это старая лачуга… - Ты будешь жить там недолго… Пять месяцев скоро промелькнут… - Но зачем мне туда ехать? - Потому что ребенок не будет записан на твое имя… Она взрывается, вскакивает и начинает говорить громко, быстро. - Я так и знала… Это было бы слишком чудесно… Ты не мог вдруг измениться… Теперь я вижу, что вы с Жанной всегда заодно… Она говорит, говорит… Взгляд стал жестким, она в бешенстве шагает по комнате. Я жду, пока гроза пройдет. - Сколько тебе лет, внучка? - Ладно. Шестнадцатый. Ну и что из этого? Доктор же сказал… - Тут не в докторе дело… Речь идет о твоей жизни… Настанет день, когда ты, возможно, полюбишь… Она морщится, всем своим видом показывая, что первого опыта для нее достаточно. - Ну, это будет не так скоро… - Ты не знаешь, что тебе готовит жизнь…. Твой муж или любовник, вероятно, не захочет мириться с чужим ребенком… - А что ты хочешь с ним сделать? Отдать кому-нибудь, как щенка? Удивительно, как храбро она защищается, вернее, нападает. - Твой ребенок… Я хотел сказать, твой сын, но может, это будет дочь… - Нет… Я знаю, что это будет мальчик… Я хочу мальчика… - Хорошо… Так вот, твой сын будет носить нашу фамилию и пользоваться теми же правами, что и остальные члены семьи… - Не понимаю, как… - Он будет зарегистрирован как Перре-Латур… - Тогда зачем меня прятать? - Потому что о тебе не будет упомянуто… - А кто же его объявит своим сыном? Не знаю, покраснел ли я. Вероятно. Момент был трудный. - Я… Все-таки она остается шестнадцатилетней девчонкой. Позабыв о недавнем гневе, Натали чуть не прыснула со смеха. Но сдержалась и смотрит на меня ошеломленно. - Ты признаешь себя отцом моего… - Почему бы и нет? Многие мужчины моего возраста, даже старше, имели детей… И никто не заставит меня объявить имя матери… - Значит, он будет моим дядей? - Она уже не принимает меня всерьез. - Но слушай, ведь это совсем глупо… Интересно кто вбил тебе в голову эту дикую мысль? - Я обсудил ее со своим адвокатом, и ему она совсем не показалась дикой… - Почему тогда уж не мой отец? | 
