– Арчи, дай Солу сто долларов. – Вульф вручил Солу открытку и счет из гаража. – Отправляйся в Саламанку. Самолетом до Буффало, а там наймешь машину. Ты знаешь, как выглядел Гарри Гулд? – Да, сэр. – Никому никакой информации – ну, не мне тебя учить. Поезжай туда и разузнай все, что сможешь. Как приедешь, позвони. – Хорошо, сэр Могу я, если понадобиться, заплатить за сведения? – Без сомнения, – скорчил гримасу Вульф. – Я хочу получить все, что только возможно. Дай ему двести, Арчи. Я отсчитал из сейфа десять двадцаток, Сол спрятал их в карман и ушел, как всегда не задавая глупых вопросов. Позвонив, чтобы принесли пива, Вульф продолжал разговор. Десять минут он пытался заставить ее вспомнить, зачем Гарри ездил в Саламанку. Потом вернулся к прежним вопросам, но не прямо, а со своими обычными шуточками. Он обсуждал с ней кулинарные рецепты, расспрашивал о способностях Гарри как садовника, о его зарплате, об отношениях с Хьюиттом и Диллом, о привычках записывать всю эту дребедень и отнюдь не дрожал от возбуждения. Я знал, что таким образом Вульф постепенно накопит множество фактов, которые она выболтает, не подозревая об этом. Но среди них не будет тех, которые нам всего нужнее, а именно, кого она видела в коридоре. В теперешнем положении мы не могли передать ее полиции, даже если бы хотели, из опасности, что Кремер своими методами заставит ее говорить. А если он узнает об эпизоде с тростью, то может все испортить. Да мне и не хотелось отдавать ее на растерзание, несмотря на ее плоскую остроту о Кларке Гейбле. Было слегка за полночь, когда в дверь снова позвонили. Я пошел открывать и был неприятно удивлен. На пороге стоял Джонни Кимс. Я никогда не обижал ребят, которых мы нанимали для работы по делу, и никогда в сущности не обижал Джонни, но он пытался нанести мне удар из-за угла, лелея мечту попасть на мое место. Так что при виде его я не испытал желания запрыгать от восторга. Однако потом и вправду чуть не запрыгал, когда разглядел, кого он привел. За его спиной стояла Энн Трейси. А за нею – Фред Апдерграф. – Приветствую вас, – стараясь сдерживать чувства, произнес я, когда они вошли. А этот тупица сказал – Сюда, мисс Трейси, – и направился с нею в контору. Я преградил ему дорогу. – Когда-нибудь, – строго сказал я, – ты прищемишь себе нос. Подожди в прихожей. Он улыбнулся своей противной улыбкой. Я запер входную дверь и поднялся к Вульфу. – Я и не знал, что вы тут вызвали целую армию, пока меня не было. Гости: парень, который хочет занять мое место (и я ему его уступлю когда угодно), моя будущая супруга и обаятельный молодой человек с серьезным подбородком. – А-а, – протянул Вульф – Это похоже на Джонни. Он должен был позвонить. – Откинувшись на спинку, он хмыкнул. Потом посмотрел на Роз и пожевал губами. – Приведи их сюда. – Но… – начала Роз, вставая. – Все будет в порядке, – успокоил он ее. Я вовсе не был уверен, что все будет в порядке, но это был Вульф, и ему, а не мне, понадобились черные орхидеи, поэтому я повиновался и ввел посетителей. Джонни, джентльмен до мозга костей, пропустил Энн и Фреда вперед. Она остановилась посреди комнаты. – Как поживаете? – вежливо осведомился Вульф. – Простите, что я не встаю, я вообще редко это делаю. Разрешите познакомить вас. Мисс Роз Лэшер – мисс Энн Трейси. Кстати, мисс Лэшер только что сказала мне, что вы собирались выйти замуж за мистера Гулда. – Это неправда, – возразила Энн. Она ужасно выглядела. Ни разу за весь день – ни когда Кремер объявил об убийстве, ни когда он допрашивал ее – она не обнаруживала таких признаков усталости. Может, это была реакция на слова Вульфа. – Выйти замуж за Гарри Гулда? – повторила она. – Это неправда. Ее голос слегка дрожал. И еще в нем звучало что-то похожее на презрение. Роз поднялась с кресла. Ее била дрожь. "Ну вот. Все в порядке, – подумал я. – Вульф этого хотел, и сейчас он получит все в лучшем виде. Она выцарапает Энн глаза". На всякий случай я сделал шаг вперед. Но Роз не пошевелилась. Она даже сделала тщетную попытку проследить за своим голосом. – Еще бы это было правдой! – закричала она, и уж в ее-то голосе, без сомнения, звучало презрение. – Гарри и в голову не пришло бы родниться с вашей семьей! Он никогда не женился бы на дочери вора! Энн молча смотрела на нее. Роз совсем разошлась: – Не задирай нос! Почему твой отец не в тюрьме, где ему положено быть? А ты показываешь свои ноги, как десятицентовая шлюха… – Арчи! – резко сказал Вульф. – Отведи ее наверх. Роз, казалось, даже не слышала его. Я взял ее под руку, в другую руку взял чемодан и развернул ее к двери. Мысль о том, что ее Гарри, который не из тех, кто женится, хотел жениться на другой, прочно засела в ее голове, и она продолжала сыпать любезностями, даже не сознавая, что я уже вытащил ее из комнаты. Она замолчала только перед лестницей и уставилась на меня. – Вверх два пролета! – скомандовал я. – Или я знаю, как отволочь вас, чтобы вы при этом не смогли кусаться. – Я все еще держал ее за руку. – Идем, сестричка. Она пошла. Я привел ее в свободную комнату на том же этаже, где моя, включил свет и поставил чемодан на стул. – Десятицентовая ванная – здесь. Десятицентовая кровать – там. Вы ни в чем не будете нуждаться. Она уселась на кровать и захныкала. Я спустился в кухню к Фрицу. – В южной комнате гостит леди. У нее есть своя ночная рубашка, а ты проследи за полотенцами и цветами в ее комнате, пожалуйста, а то я занят. Глава 7
Эту ночь Энн провела в моей кровати. Вот как это произошло. Когда я вернулся в контору, она сидела за моим столом, закрыв лицо ладонями. Любимая шутка Джонни – усадить кого-нибудь на мой стул. Он перестал делать попытки усесться на него сам после одного случая примерно два года назад, когда я застукал его за моим столом листавшим мой блокнот и вышел из терпения. Фред Апдерграф сидел на стуле у стены, а Джонни стоял возле стола Вульфа. Вероятно, Вульф сделал ему несколько нелестных замечаний, поскольку вид у него был слегка взъерошенный. – Да, сэр, – произнес он обиженным тоном, – но семья Трейси живет в стесненных обстоятельствах, у них нет телефона, и я решил, что лучше… – Ты был у Трейси дома? Где это? – В Ричдейле, на Лонг-Айленде, сэр. Мне было поручено разузнать об Энн Трейси. Я выяснил, что она живет в Ричдейле, где находятся оранжереи и контора Дилла. Она у него работает. – Это мне известно. Короче. – Хорошо, сэр. Я отправился в Ричдейл и навел справки. Контактировал с одной молодой женщиной – вы знаете, что я всегда произвожу впечатление на молодых женщин. – "Контактировать" – такого слова нет. Я сказал, короче. – Хорошо, сэр. В прошлый раз вы велели мне посмотреть словарь. Там это слово есть. – Под этой крышей такого слова нет. – Хорошо, сэр. Я узнал, что отец мисс Трейси много лет работал у Дилла – примерно до прошлого года. Он был помощником управляющего в оранжерее вечнозеленых растений. Дилл уволил его, когда обнаружил, что тот надувает его на отправках. – "Надувает на отправках"? – Да, сэр. Например, он должен был отправить сотню рододендронов в Джерси, но отправил две сотни, а за лишнее взял с получателя половинную цену и положил себе в карман. Сумма превысила десять тысяч долларов. Энн приподняла голову и сделала протестующий жест. – Мисс Трейси говорит, там было только шесть тысяч, – объяснил Джонни. – Я рассказываю то, что смог узнать. Все служащие были взбудоражены, но дело решили не предавать огласке, поэтому Трейси не арестовали. Говорят, он украл деньги, чтобы сделать сыну глазную операцию. Трейси не мог больше получить работу. Его дочь работает секретарем Дилла. Она получает пятьдесят долларов в неделю, и у нее вычитают двадцать в счет отцовской кражи, так мне сказали. Она отказалась уточнить эти цифры. Вульф посмотрел на Энн. – Это не имеет значения, не так ли? – проговорила Энн, глядя на меня. – Полагаю, что нет, – сказал Вульф. – Но если это не так, уточните. – Это не так. Я получаю двадцать и плачу десять. – Господи, – возмутился я, – вам нужно вступить в союз. Это во мне заговорило подсознательное. В глубине души я имел в виду, что ей нужен союз со мной. Потому я сухо добавил: – Я имею в виду профессиональный союз. Двадцать монет в неделю! Джонни был явно смущен. У него весьма консервативные взгляды. – Это, разумеется, дало мне повод. Я пошел к мисс Трейси домой и конфиденциально разъяснил ей положение, в которое она угодила. Объяснил ей, что в связи с расследованием убийства полиция непременно узнает о преступлении ее отца, что они с Диллом покрывают преступника и что существует только один человек, который поможет ей выпутаться, потому что он накоротке с высшими полицейскими чинами, и этот человек – мистер Ниро Вульф. Было около одиннадцати. Поездов из Ричдейла уже не было, и мы взяли такси. Джонни кинул на меня победный взгляд. – Ричдейл далеко? – спросил Вульф. – Отсюда? Двадцать пять миль. – Сколько ты заплатил за такси? – Восемь долларов сорок центов, включая чаевые. – Не ставь их в счет. Заплатишь сам. – Но, сэр… Арчи всегда привозит сюда людей… – Заплатишь сам. Ты еще не Арчи, благодарю господа. Одного Арчи с меня вполне достаточно. Я отправил тебя за фактами, а не за мисс Трейси. И уж конечно не поручал тебе запугивать ее пустыми угрозами и плести о моих коротких отношениях с полицией. Иди на кухню. Нет. Отправляйся домой. – Но, сэр… – Иди домой. И, ради бога, перестань изображать Арчи. У тебя это никогда не получится. Иди. Джонни удалился. Вульф спросил, не хотят ли гости пива. Оба отказались. Тогда он налил стакан себе, отпил немного и откинулся назад. – Но… – начала Энн. Слова застревали у нее в горле. Она откашлялась и предприняла новую попытку. – Вы сказали, что его угрозы пусты. Значит, моего отца не арестуют? – Не могу сказать, мисс Трейси. Действия полиции предугадать невозможно. Однако это весьма маловероятно. – Взгляд Вульфа переместился на Фреда. – А вы, мистер Апдерграф? Каким образом мистер Кимс заставил приехать сюда вас? – Он не заставлял меня. – Фред встал. – Я приехал сам. – Случайное совпадение? Фред двинулся вперед и положил руку на спинку моего стула, на котором все еще сидела Энн: – Я защищаю мисс Трейси. – Да? От кого же? – От всех, – кратко ответил он. Он говорил слишком громко и старался делать это серьезнее обычного. И чем серьезнее он пытался казаться, тем моложе выглядел. В этот момент его можно было бы принять за младшего брата Энн, и я не имел против этого никаких возражений. – Это не простая задача, – серьезно сказал Вульф. – Вы ее друг? – Я больше чем друг! – заявил Фред. Вдруг он сильно покраснел. – Я хочу сказать… Она позволила мне проводить ее домой. – Вы были у нее, когда приехал мистер Кимс? – Да, мы только что пришли. Я настоял, чтобы поехать вместе с ними. Я не мог себе представить, что он работает у вас. Мой отец говорил мне о вас. Он встречался как-то с вами – вы, возможно, не помните. Вульф кивнул: – Да, это было на выставке в Атланте. Как он поживает? – О, не очень хорошо. – К Фреду вернулся нормальный цвет лица. – Он оставил дела, когда мы потеряли плантацию родалий. Он потратил на них всю жизнь, и, конечно, это был огромный финансовый ущерб. Думаю вы знаете об этом. – Да, читал. Пожелтение Курума. – Вульф говорил доброжелательно. – А кстати, кто-то говорил мне – я забыл кто, – будто ваш отец был убежден, что эту плантацию заразил Льюис Хьюитт. Или он подозревал Уотсона, а может, Дилла? – Он подозревал всех. – Фред казался смущенным. – Всех. Но он вряд ли сознает, что говорит: это так потрясло его. Он вырастил больше тридцати видов и хотел весной начать их продажу. Удар был сильнее, чем папа мог вынести. Вульф подтверждающе хмыкнул: – Создается впечатление, словно вы оба до сих пор не можете об этом забыть. Мистер Гудвин рассказывал мне, что сегодня днем вы ворвались в павильон Ракера и Дилла и удалились, взяв больную веточку. В качестве сувенира? – Я… – заколебался Фред. – Я знаю, это было глупо. Конечно, я не могу забыть – ведь это чуть не разорило нас. Я хотел обследовать эту веточку, чтобы узнать, не проникло ли пожелтение на выставку. – А затем выяснить, как оно туда проникло? – Я мог бы попробовать. – Вы никогда не пытались проследить, как шло заражение на ваших плантациях? – Нет. Два года мы не брали ни одного растения из садоводств, где это пожелтение встречалось. Только Хьюитт подарил нам несколько падубов, но они были выращены далеко от его зараженных плантаций, и все равно мы не сажали их ближе чем за милю от родалий. – Фред сделал нетерпеливый жест. – Но это все в прошлом. Вот что я хочу сказать: я не думал, что вы можете сыграть такую шутку с мисс Трейси. Сейчас я отвезу ее домой. Выражение его глаз напомнило мне старшие классы школы. Так мы смотрели, когда девочка позволяла нам взять ее за руку. Я с гордостью взглянул на Энн. Девушка, способная довести Льюиса Хьюитта до того, что он пригласил ее обедать и подарил черную орхидею, сумевшая заставить юного цветовода так смотреть на нее, – такая девушка кое-чего стоит. Но в эту минуту она выглядела отнюдь не так уж ошеломляюще. Она была совершенно выбита из колеи. – Я должна быть в десять утра в конторе окружного прокурора, – сказала она Вульфу. – Я обещала, что приду. Сказала, что отвечу на все вопросы о том, что произошло сегодня. Но теперь, теперь я боюсь, что они станут спрашивать меня об отце. Что я должна им отвечать? Должна ли я допустить… – Она замолкла, потому что губы ее задрожали, и она прикусила их. – Вам нужен адвокат, – заявил Фред. – Я достану вам. Не знаю только, в Нью-Йорке ли он. – Я возьму это на себя, – сказал Вульф. – Сядьте, мистер Апдерграф. – Его взгляд переместился на Энн. – Здесь найдется для вас кровать, мисс Трейси, и вам лучше воспользоваться ею. Вы выглядите утомленной. Сомневаюсь, что полиция спросит вас об отце. А если спросят, не отвечайте. Отошлите их к мистеру Диллу. Скорее они заинтересуются вашим намерением выйти замуж за Гарри Гулда. – Но у меня не было такого намерения! – Во всяком случае он думал, что есть. – Но он не мог! Он прекрасно знал, что он мне не нравится! И он… – Она остановилась. – Что он? – Я не могу сказать. Он же умер. – Он делал вам предложение? – Да. – А вы отказали? – Да. – Но все-таки вы согласились участвовать вместе с ним в представлении на выставке? – Я не знала, что он будет в нем участвовать. Мистер Дилл попросил меня об этом около двух месяцев назад. Должен был участвовать один молодой человек из конторы. А потом мистер Дилл сказал, что вместо него будет Гарри Гулд. Мне он не нравился, но я не хотела отказываться – ведь мистер Дилл был так добр к моему отцу, не дал арестовать его и разрешил мне платить по частям. – Называйте это добротой, если вам нравится! – взорвался Фред. – Бог мой, ведь ваш отец двадцать лет на него работал! Вульф не обратил внимания на этот возглас. – Мистер Гулд преследовал вас? Чтобы вы вышли за него? – Нет, не преследовал. Я… – Энн снова прикусила губу. – Просто он мне не нравился. – Вы давно знали его? – Не очень. Я работаю в конторе, а он – в оранжерее. Я познакомилась с ним, не помню, кажется, около трех месяцев назад. – А ваш отец знал его? Она покачала головой. – Не думаю, чтобы они встречались. Папа был… он ушел до того, как Гарри нанялся. Гарри раньше работал в оранжерее Хьюитта по другую сторону Ричдейла. – Понятно. Не знаете, почему он ушел оттуда? – Нет, я тогда не была с ним знакома. – Есть у вас какие-нибудь предположения, кто бы мог убить его? – Нет, – ответила она. Я поднял бровь. Она ответила слишком быстро и слишком уверенно. Этого было довольно, чтобы поставить десять против одного, что она солгала. Вот это – плохо. До сих пор она говорила искренне, и вот без всякого предупреждения в молоко плюхнулась муха. Я взглянул на Фреда – он, разумеется, ничего не заметил, а Вульф, конечно, сразу зацепил. Его глаза почти закрылись. И он занялся ею. Он говорил с ней вежливо и дружелюбно, но атаковал со всех сторон. И во второй раз за эту ночь молодая особа женского пола оставила его с носом. После часа тяжелой работы он не смог даже выяснить, что именно она скрывает: подозрения, факт или умозаключение, сделанное при каких-то обстоятельствах. Однако у нее хватило ума сообразить, что Вульф пытается что-то вытянуть из нее. | 
