– Я хочу видеть Вульфа. Я позвонил по внутреннему, имел короткий разговор с Вульфом и передал инспектору: – Он говорит, можете подняться. Там у него Хьюитт и Дилл. – Я бы предпочел повидать его здесь. Это раздражало меня, и я с нетерпением ждал, когда же начнется эксперимент Вульфа. – Боже мой, – сказал я, – да вы просто рехнулись. Войдя, вы настаивали на том, чтобы подняться, да так, что едва не схватились со мной врукопашную. А теперь вам подавай другое. Если вы желаете, чтобы он спустился, поднимитесь и приведите его. Он повернулся: – Пойдемте, мисс Трейси, прошу вас. Она колебалась. Потому я сказал ей: – Фред Апдерграф наверху. Пойдемте все вместе. Я показывал дорогу, они шли за мной. Я предпочел воспользоваться лифтом, так как иначе пришлось бы пройти в десяти футах от южной комнаты, а Роз могла воспользоваться моментом и захныкать. Поднимаясь, я пытался представить себе, что происходит наверху. Мне рисовалась такая картина: один из цветоводов привязан к стулу, а остальные подносят горящие спички к его босым пяткам. Однако мы не застали ничего подобного. Миновав четыре помещения и двенадцать тысяч орхидей, мы вошли в пересадочную. Там Теодор мыл ершиком горшки. – Доброе утро, мистер Кремер, – раздался голос Вульфа. Теодор так орудовал ершиком, что вокруг летели брызги. Мы прошли в дезинфекционную. Тут на низких обтрепанных скамьях сидели Фред и Дилл, а Вульф с каким-то прутом в руке показывал Хьюитту вмонтированное в стену устройство. Он напоминал юного пастушка и говорил с детским пылом: – …Мы можем установить их здесь, закрыть дверь и привести систему в действие посредством клапана в пересадочной, которую я вам показывал, а сами заняться своими делами. Дважды в год мы обрабатываем всю оранжерею и всегда используем этот газ. Это много лучше всех старых способов. Вы должны попробовать. Хьюитт кивнул: – Пожалуй, я так и сделаю. Я было собирался, но мне сказали, что он очень опасен. Вульф пожал плечами: – Чем бы вы ни пользовались, все опасно. Нельзя уничтожить вредителей безопасными средствами. А о цене и говорить не стоит, даже если установить вмонтированную систему, что я настоятельно вам советую. – Прошу извинить меня, – начал саркастически Кремер. Вульф обернулся: – Да, вы ведь хотели говорить со мной. – Он присел на упаковочный ящик, лишь частично уместившись на нем, и жеманно улыбнулся инспектору – так, как способен жеманиться только слон. – Итак, сэр? Кремер покачал головой. – Мне нужны вы, Гудвин и мисс Трейси. Мне и окружному прокурору. Мы едем к нему. – Не думаю, чтобы именно это вы имели в виду, мистер Кремер. – Какого черта, отчего же? – Вы знаете, что я редко выхожу из дома. Вы знаете также, что граждане не обязаны следовать капризам окружного прокурора и бросать все дела по вашему зову. У вас что, повестка суда? – Нет. – Ну, так если у вас есть вопросы, задавайте их. Я к вашим услугам. – Я ведь могу получить повестку. И окружной прокурор посодействует мне. – Без сомнения, если захотите, – огорченно сказал Вульф. – Вы никак не можете усвоить одно. Вам не удастся вывести меня из себя. Это никому не удается, кроме мистера Гудвина. Какого дьявола вы меня сердите?! Вдобавок совершенно напрасно, потому что я собираюсь помочь вам. Хотите, я окажу вам услугу? Если лучше всех присутствующих Вульфа знал я, то Кремер был вторым. Из года в год он принимался время от времени бушевать – уж такие у него методы, – но всегда прекрасно знал, когда нужно остановиться. Вот и теперь, пнув ногой упаковочный ящик, он сел и заговорил совершенно спокойно: – О, я был бы вам необычайно признателен. – Вот и прекрасно. Арчи, приведи сюда мисс Лэшер. По пути я подумал, что он отдает ее на растерзание. Это было неприятно. Она мне не особенно нравилась, но тут вставал вопрос чести. Это не похоже на Вульфа. Это вообще на нас не похоже. Роз смотрела в окно и обкусывала ногти. Когда она увидела меня, разразилась буря: она не может больше этого выносить! Она должна выбраться отсюда! Она воспользуется телефоном! – О'кей, – сказал я. – Поднимитесь наверх и скажите Вульфу "до свидания". – Но куда я пойду? – Обсудите это с Вульфом. Уходя, я оставил дверь в дезинфекционную прикрытой, поэтому она увидела все сборище, только очутившись перед ним. Я крепко держал ее за руку на случай, если ей вздумается выцарапать Вульфу глаза – в качестве сувенира на память. Но реакция ее была совсем обратной. Увидев Кремера, она словно окаменела. Постояв минуты три, она повернулась ко мне: – Проклятый ублюдок! Они все уставились на нее. Особенно Кремер. Наконец он заговорил, но не с ней, а с Вульфом: – Это и вправду услуга. Где вы ее взяли? – Садитесь, мисс Лэшер, – пригласил Вульф. – Вы вполне можете присесть, – заверил я ее. – Здесь собрались друзья. Бледная, со сжатыми губами, она плюхнулась на скамью. – Я предупредил вас сегодня утром, – начал Вульф, – если вы не скажете, что видели в коридоре, я буду вынужден передать вас полиции. Она не ответила. Похоже было, что она вообще не собиралась говорить. – Так ваша фамилия Лэшер, – зарычал Кремер, – вы могли бы… – Я думаю, – вставил Вульф, – что могу сэкономить вам время. Детали выясните позднее. Ее зовут Роз Лэшер. Вчера на выставке цветов она увидела мисс Трейси и мистера Гулда в павильоне Ракера и Дилла. Ей захотелось обсудить с мисс Трейси очень важный вопрос, и она… – Со мной? – вырвалось у Энн. Она выглядела обиженной. – Нам нечего с ней обсуждать. – Прошу вас, мисс Трейси, – сказал Вульф не допускающим возражений тоном. – Лучше, если меня не будут прерывать. Итак, чтобы перехватить мисс Трейси, когда она будет выходить, мисс Лэшер пробралась в коридор и спряталась там за упаковочными ящиками напротив двери в павильон Ракера и Дилла. Это было в половине четвертого или около того. Она пряталась там до половины пятого и наблюдала за дверью. Поэтому она должна была видеть все, что там происходило в течение того часа. Было тихо. Только шуршал ершик, которым Теодор мыл горшки, и плескалась вода. Вульф попросил меня закрыть дверь. Я закрыл и вернулся на свое место рядом с В. Дж. Диллом. – О'кей, – сухо сказал Кремер, – детали потом И что же она видела? – Она предпочитает не говорить. Теперь-то вы нам скажете, мисс Лэшер? Роз только повела глазами. – Рано или поздно скажете, – заявил Вульф. – Мистер Кремер позаботится об этом. Он умеет. Убеждать. А сейчас я расскажу, что вы видели, по крайней мере часть этого. Вы видели человека, который подошел к двери с тростью в руках. Он был осторожен, оглядывался и спешил. Вы видели также, как он открыл дверь и снова закрыл ее, потом наклонился и сделал что-то руками, а когда он ушел, то оставил трость на полу рукоятью в щели под дверью. Вы видели все это, не так ли? Роз даже не смотрела на него. – Прекрасно. Я не знаю, когда это произошло. Уверен, что между четырьмя и двадцатью минутами пятого. Может, около четырех. Следующий эпизод мне доподлинно известен. Двадцать минут пятого в коридоре появились трое мужчин. Они увидели трость и заговорили о ней. Один поднял ее, снял с рукояти зеленую веревку и вручил трость одному из своих спутников. Не уверен, заметили ли вы веревку. Конечно, вы не знали, что она только часть более длинной веревки, привязанной к спусковому крючку ружья, и что мужчина, подняв трость, дернул спуск, и ружье выстрелило в Гарри Гулда Вы не знали тогда, кто эти люди, а теперь знаете. Мистер Гудвин поднял трость и передал ее мистеру Хьюитту. Третьим был я сам. – Он вручил обрывок веревки Кремеру. Я был ошеломлен. Обычно в такие минуты я слежу за выражением лиц и непроизвольно вырывающимися возгласами, но на сей раз он меня сразил. Он был вроде в своем уме – со всем высокомерием Ниро Вульфа, плюющего на всех вокруг, – однако либо он был с приветом, либо я отказывался что то понимать Он не только выложил на стол все карты, но и объяснил, как собирается их проигрывать. В любом случае это означало, что плакали его орхидеи. Я посмотрел на Хьюитта, ожидая, что тот будет отчасти удивлен, отчасти расстроен. Так оно и было. Хьюитт был бледен и старался скрыть волнение. Он не отрываясь смотрел на Вульфа и облизывал губы "Ага, – подумал я, – вот оно что. Но если так, боже мой…" Кремер разглядывал веревку. Дилл тоже попросил посмотреть и протянул руку. Кремер дал, но не спускал с нее глаз. – Конечно, – продолжал Вульф, – вопрос не в том, кто поднял трость, а в том, кто ее туда положил. Мисс Лэшер, которая видела, как это было проделано, могла бы сказать нам, но предпочитает хранить молчание. Она утверждает, что ничего не видела. Следовательно, нужно найти ответ косвенным путем. Имеются несколько фактов, которые могут нам помочь, – однако здесь не слишком удобно. Может быть, перейдем вниз? – Нет, – сказал Хьюитт. – Продолжайте и заканчивайте. – Продолжайте, – сказал Кремер. Он забрал веревку у Дилла и сунул ее в карман. – Я постараюсь быть кратким, – пообещал Вульф. – У Гарри Гулда был наниматель. Однажды Гулд нашел в одной из его машин счет из гаража, возможно, он завалился за сиденье, и о нем забыли – не знаю. Так или иначе, он нашел его и сохранил. Быть может, он подозревал, что его наниматель совершил прогулку с дамой, поскольку счет был из Саламанки, а это довольно далеко от Лонг-Айленда. Человек, склонный к шантажу, не пропустит такую улику. Ясно, таким образом, почему он оставил ее у себя. Менее ясно, почему его наниматель был столь неосторожен, чтобы обронить счет в машине – Вульф повернулся и быстро взглянул на Хьюитта. – Это было просто упущение, мистер Хьюитт? Но Хьюитт не прореагировал на его слова. Он уже не был бледен и перестал облизывать губы. – Кончайте ваш рассказ, мистер Вульф. Вы втянули меня – ну, да все равно. Кончайте рассказ. – Я предпочитаю называть ваше имя вместо безличного "его наниматель". Так будет точнее. – Конечно, соблюдайте точность. Но я предупреждаю: на том лишь основании, что я признал эту трость своей. – Спасибо. Принимаю предупреждение. Итак, я буду говорить "Хьюитт". Пришло время, когда подозрения Гарри Гулда по поводу счета стали более определенными. Опять не могу сказать, почему, но полагаю, что он узнал о гибели в Пенсильвании самой ценной плантации широколистных вечнозеленых, принадлежащей Апдерграфу. Она погибла от пожелтения Курума. Он знал также, что Хьюитт необычайно гордится своими собственными широколистными вечнозелеными и что в порыве цветоводческой ревности он способен на крайности. Будучи сам садовником, Гулд знал, как легко заразить плантацию. Так или иначе, но его подозрения настолько утвердились, что заставили его поехать в Саламанку, расположенную на севере западе штата Нью-Йорк и совсем недалеко от Пенсильвании, и повидать владельца гаража. Это было в декабре. Там Гулд узнал, что Хьюитт приезжал три месяца назад. Его машина попала в аварию, и спутником его была не женщина, а мужчина. Владелец гаража описал этого человека. Гулд поехал в Пенсильванию и нашел его среди служащих Апдерграфа. Его звали Пит Аранго. Фред Апдерграф вскочил в крайнем возбуждении. Вульф сделал успокаивающий жест. – Прошу вас, мистер Апдерграф, не задерживайте нас. – Он вернулся к рассказу. – Мистер Хьюитт, я не стараюсь запугать вас. Большая часть этих подробностей – не более чем предположения, но суть событий, вне сомнения, вскоре будет установлена. Прошлой ночью я послал в Саламанку моего человека, чтобы выяснить, почему Гулд так аккуратно записал имя Пита Аранго на обороте счета из гаража, и я уже знаю, что Аранго служит у Апдерграфа. Мой человек звонил утром, он обещал быть здесь около часа дня и привезти с собой владельца гаража. Он и укажет нам, кто приезжал с Питом Аранго. Как вы думаете, вы вспомните его? – Я… – Хьюитт судорожно сглотнул. – Продолжайте. Вульф утвердительно кивнул: – Полагаю, что вспомните. Не удивлюсь, если Гулд даже получил письменное признание Пита Аранго в том, что вы наняли его, чтобы заразить плантацию родалий. Он пригрозил ему рассказать обо всем Апдерграфу. Во всяком случае он располагал чем-то, что позволяло ему давить на вас. Вы заплатили ему около пяти тысяч долларов. Он вернул вам признание? Полагаю, что так. А затем – могу я высказать предположение? – Мне кажется, – тихо сказал Хьюитт, – вы уже высказали сегодня слишком много предположений. – Ну, еще одно. Гулд увидел Пита Аранго на выставке, и искушение оказалось слишком велико. Он угрозами добился у Пита нового признания и снова предъявил его вам к оплате. Сколько он требовал на этот раз? Десять тысяч? Двадцать? А может, им овладела мания величия, и он притязал на шестизначную цифру? Так или иначе, но вы решили, что дальше это продолжаться не может. До тех пор, пока у Пита Аранго будут чернила и бумага, вы на крючке. И вы… Кстати, мистер Апдерграф, ведь он до сих пор у вас, Пит Аранго? Мы вызовем его, когда прибудет владелец гаража. – Вы правы, можно его вызвать, – мрачно сказал Фред. – Ну и прекрасно. – Вульф снова повернулся к Хьюитту. Он сделал паузу, и тишина была не из легких. Он нарочно растягивал свой рассказ. – Я полагаю, – сказал он наконец, – вы знакомы с законами классической драмы? Герольды трубят трижды… Он поднял прут, который все время держал в руках, и три раза ударил по полу. Хьюитт взирал на него с иронической улыбкой. – Итак, – продолжал Вульф, – вы были приперты к стене и действовали быстро и решительно. И умело, о чем можно судить по тому, что мистер Кремер долго не мог обнаружить ружье, а никто не делает этого лучше, чем он. Как почетный председатель комитета вы имели доступ во все закоулки выставки в любое время. Думаю, вы предпочли утренние часы, до того, как пустят посетителей. Я не пытаюсь догадаться, что вами руководило, когда вы выбрали для этого свою собственную трость. Дверь отворилась. На пороге стоял Теодор Хорстман. – Мистера Хьюитта просят к телефону, – раздраженно сказал он. Теодор терпеть не мог, когда его отрывали от дела. – Пит Аранго или что-то в этом роде. Хьюитт встал. Кремер открыл было рот, но Вульф резко остановил его: – Подождите! Мистер Хьюитт, вы останетесь здесь. Арчи… нет, он может узнать твой голос. Ваш тоже, мистер Кремер. Мистер Дилл, ваш голос подойдет, если только вы слегка понизите его. Задержите его, пусть говорит как можно дольше. Хьюитт сказал: "Это меня просят" – и двинулся к двери. Я встал у него на пути. Дилл поднялся с места. Вид у него был нерешительный. – Не уверен, смогу ли я… – Конечно, сможете, – заверил его Вульф. – Идите же. Телефон там, в пересадочной. Теодор, проводи его, вернись сюда и закрой дверь. Теодор повиновался. Когда Дилл скрылся, Теодор закрыл дверь и встал около нее, с отвращением глядя на нас. Хьюитт вернулся на место и закрыл лицо руками. Энн повернулась, чтобы рассмотреть его. При этом она оказалась лицом к лицу с Фредом, и я только тут заметил, что он держит ее за руку. – Пока мы ждем, – предложил Вульф, – я могу закончить свои рассуждения по поводу трости. Возможно, мистер Хьюитт решил воспользоваться ею, чтобы отвести от себя подозрение. Так, мистер Хьюитт? Но в таком случае зачем опасаться, что это станет известно? И на это могу ответить. Вы недооценили мою проницательность. Вы подумали, что у меня вызовет подозрение, если богатый человек, оберегающий свою репутацию даже от тени скандала, не будет протестовать против разглашения факта, что его трость использовали для убийства. И правда, такие дела всегда оборачиваются неприятными хлопотами. Но в данном случае это было вашей ошибкой. – Вульф с сожалением покачал головой. – Однако у меня нет желания мучить вас. Теодор, попробуй дверь. – Могу и не пробовать, – отозвался Теодор, стоя спиной к двери. – Я слышал, как щелкнул замок. Я встал. Не то чтоб я полагал, будто могу что-то предпринять, но сидеть я тоже не мог Кремер остался сидеть, пристально глядя на Вульфа. – Попробуй еще, – спокойно предложил Вульф. Теодор нажал на ручку: – Заперто. – Действительно, – произнес Вульф со странным оттенком в голосе, – мисс Лэшер, а вы что об этом думаете? – Его взгляд по очереди задержался на каждом из присутствующих. – Я обращаюсь к мисс Лэшер, ибо она знает, что все это время я вам лгал. Она прекрасно знает, что трость в коридоре мистер Хьюитт оставить не мог, потому что видела, как это сделал Дилл. Мистер Хьюитт, позвольте мне поздравить вас – вы прекрасно справились со своей ролью. Не пытайтесь выломать дверь, мистер Кремер, она обита железом. Кремер налегал на дверь плечом. Он даже побагровел от натуги. – Бог мой, я должен был догадаться! – Он метнулся через комнату и схватил тяжелый ящик. – Арчи! – резко позвал Вульф. Еще ни разу за все мои многочисленные и разнообразные столкновения с Кремером мне не удавалось толком одержать над ним верх. Теперь наконец случай представился. Я обернулся вокруг него наподобие целлофана и провел прием. Секунд пять он сопротивлялся. Вдруг Фред Апдерграф вскочил и судорожно втянул воздух. – Газ! О боже! | 
