- И все же вам придется выйти. Если не из дома, то из этой комнаты. Вы… - Я не покину этого кресла. Вулф повернул голову ко мне. - Арчи, тебе понадобится Сол, чтобы вывести его, или ты справишься сам? Он довольно крепок на вид. И раз уж приходится прибегать к силе, выдвори его из дома. - Вы этого не сделаете, - сказал Остер. - Я справлюсь один, - сказал я, вставая. - Вы будете поражены, мистер Остер, если вам придется испытать на себе силу Сола Пензера. Я подошел к нему. - Обождите минуту, - вмешался Хенчи. - Гарольд, мне это не нравится. Я не считаю необходимым ваше присутствие здесь. И обернулся к Вулфу: - Вы что-то хотели сказать? - Только то, что мистер Остер может описать создавшуюся ситуацию вашим сотрудникам, ожидающим в приемной. Он может узнать также, у кого из них есть алиби, начиная с восьми часов вечера вчерашнего дня и до двух часов ночи. Алиби, которое может быть подтверждено. - Он обернулся к Остеру: - Не такая трудная задача для адвоката. Я подумал, что различие в цвете кожи действительно не имело для него никакого значения. Он был так же резок с Остером, как был бы резок и с белым человеком. Остер хотел что-то сказать сперва Вулфу, а затем Хенчи, но решил, что лучше уйти, не подводя итоговую черту. По дороге к двери он сделал широкий круг, чтобы обойти меня стороной. Дверь за ним закрылась, я вернулся к своему столу и блокноту. - Весьма вам обязан, мистер Хенчи, - сказал Вулф. - Я не люблю шума в своем доме. - Я нигде его не люблю, - сказал директор-распорядитель КЗГП. - Я предпочитаю умеренность во всем. Предпочитаю мир, и возможно, мне удастся дожить до него. Как я понимаю, вы ждете от меня ответа на два вопроса: что я сказал мистеру Воуну и где провел вчерашний вечер? - Второе вовсе не обязательно, разве только у вас есть алиби, которое можно легко проверить. - Нет, то есть не на все время от восьми до двух. Я кое-что смыслю в отношении алиби: у меня был опыт. Что касается мистера Воуна, то я никогда прежде его не встречал. Я не буду пытаться передать вам наш разговор слово в слово, у меня нет таких способностей, как у мистера Гудвина. Но не так уж много я говорил ему, все время твердил одно и то же. Не относительно того, кто убил Сюзанну… Мисс Брук… Он интересовался, действительно ли они собирались пожениться, Данбар и Сюзанна. Я, конечно, знал, что так оно и есть, но промолчал. Сказал, что ничего не знал относительно их намерений и что никогда не вмешиваюсь в личную жизнь своих сотрудников. Вот и все содержание моего разговора с мистером Воуном. - Не можете ли вы припомнить ваши точные слова? Он сдвинул брови и молчал секунд пять. Затем покачал головой: - Даже не буду пытаться. Но смысл был именно таков, как я сказал. Мистер Воун пробыл у меня не более четырех или пяти минут. Он хотел повидать еще кого-нибудь, и я направил его к мистеру Фэйзону. - Почему именно к нему? - Видите ли, он настойчиво этого добивался, а Сюзанна работала под началом мистера Фэйзона. - Хенчи взглянул на меня, затем вновь перевел взгляд на Вулфа. - Скажите… Я знаю о вашей репутации… Неужели вы думаете, будто один из нас убил Сюзанну Брук и Воуна? - Думаю, что это весьма вероятно. - Да, но мы не убивали… - Естественно, что вы так говорите, - кивнул Вулф. - Не просто "естественно". - Он сжал руками подлокотники кресла. - Это правда, сущая правда, если я вообще когда-нибудь говорил ее… Если один из моих сотрудников является убийцей, я хочу, чтобы он понес самое суровое наказание. Это значительно затруднит деятельность нашего комитета, нам уже и сейчас трудно, поскольку Данбар находится в тюрьме, но если мы хотим, чтобы к нам относились, как к добропорядочным гражданам, то мы должны быть ими. Но вы ошибаетесь, я твердо убежден, что вы ошибаетесь. Сегодня днем миссис Юинг услышала по радио об убийстве Питера Воуна и явилась сообщить мне об этом. Я собрал в своем кабинете всех, с кем вчера беседовал Воун, и, не таясь, обрисовал им создавшуюся ситуацию. Я сказал, что полиция может никогда не узнать о том, что Воун был здесь, но если узнает, то мы не должны ничего скрывать. Я сказал также, что если кто-нибудь замешан в этом деле, я хочу знать об этом немедленно. И еще я сказал, что, если у кого-нибудь имеется хотя бы малейшее подозрение на кого-нибудь, он должен во всеуслышание заявить об этом сейчас же. Я знаю своих людей, мистер Вулф. Не только потому, что у нас одинаковый цвет кожи. В моем положении я обязан знать их. Они пробыли у меня в кабинете около двух часов, и мы все обговорили. Когда мы закончили беседу, я был совершенно уверен, что никто из них не замешан в убийстве Питера Воуна или Сюзанны Брук, я был уверен, что ни у одного из них нет никаких подозрений в отношении другого. Я не хочу сказать, что у меня такой же опыт в подобных делах, как у вас, но я знаю их! Поверьте, вы ошибаетесь. Повидайте их! Расспросите! И вы убедитесь, что ошибаетесь! На Вулфа этот страстный монолог не произвел впечатления, как, впрочем, и на меня. Директор-распорядитель КЗГП произнес в своей жизни сотни речей перед сотнями аудиторий, у него была хорошо "набита" рука, чтобы говорить вещи вроде: "Это сущая правда, если я вообще когда-либо говорил ее". В общем, он вел себя так, как должен был вести себя человек его положения, хотя и признаю, что он делал это лучше многих других, которых мне приходилось слышать. - Превосходно, - резюмировал Вулф. - Хорошие речи приятно слушать. Относительно того, что я ошибаюсь, на этот вопрос могут ответить только факты. Вы позволите пригласить сюда мистера Фэйзона? - Конечно. - Хенчи оперся о подлокотники, желая подняться с места. - Да, я еще хотел упомянуть об алиби. Естественно, я спрашивал их об алиби. Ни у одного из них нет бесспорного алиби. Мистер Остер мог бы вам это сказать, но он был несколько возбужден. - Мне нравится ваш словарь, - кивнул Вулф. - "Возбужден". Это именно так. Я находился у двери в приемную и распахнул ее, когда подошел Хенчи. До моего слуха донесся голос Остера. Адвокат не умолкал ни на секунду, так что Хенчи пришлось поманить Фэйзона рукой; вскоре казначей КЗГП занял кресло, в котором только что сидел его начальник. Вулф хмуро глядел на него, и не удивительно. О чем еще его расспрашивать? Улыбка стерлась с лица Кэсса Фэйзона, и казалось сомнительным, что она когда-нибудь появится вновь. - Без всяких предисловий, мистер Фэйзон, - заговорил Вулф. - Мистер Остер уже описал вам ситуацию. Это мистер Хенчи послал к вам мистера Воуна? - Совершенно верно, - кивнул Фэйзон. - В вашу комнату? - Да. - Вы были с ним наедине? - Да. - Вы встречались с ним до этого? - Нет. Никто из нас до этого не видел его. - Как долго пробыл он в вашей комнате? - Не больше трех-четырех минут. Я не обратил внимания на время. Возможно, пять. - Что было сказано между вами? - Он нам все время говорил одно и то же. Хотел узнать, насколько интимными были отношения мисс Брук с мистером Уипплом. Все мы отвечали ему одно и то же: что не знаем. Он сказал, что кто-нибудь должен знать. Он был очень взволнован. Я направил его к мистеру Юингу. Губы Вулфа были крепко сжаты. Он обернулся ко мне. - Это похоже на фарс. - Да, сэр. Они два часа обсуждали все это мистером Хенчи. Идя к двери, я подумал, что при сложившихся обстоятельствах могу доставить себе небольшое удовольствие: возьму и посажу мисс Тайгер в красное кресло. Правда, может вмешаться (и конечно, вмешается) Вулф, поэтому я сперва попросил войти Хенчи, провел его к красному креслу, а уж затем пригласил всех остальных. Сол заранее приготовил достаточное количество стульев, так что я был от этого освобожден и мог разглядывать лицо Остера, который понял, что я перехитрил его. Это урегулировало мои отношения с Гарольдом Р. Остером. Мы стали врагами на всю жизнь, и меня это устраивало. Вулф оглядел их всех, одного за другим, начиная от Хенчи, сидящего крайним слева, до Моуд Джордан - на правом фланге, неподалеку от меня. - На сегодня я закончил с вами, - сказал Вулф. - С вами, но не с расследованием дела, которым я занят. Положение не изменилось. Я ничего не вынес из беседы с мистером Хенчи, мистером Остером и мистером Фэйзоном, за исключением того, что вы представляете единый монолитный фронт. Вы утверждаете, что ваши вчерашние беседы с мистером Воуном были идентичны. Мне трудно поверить в это. Я верю… - Я не согласна! - заявила Моуд Джордан. - С чем вы не согласны, мисс Джордан? - С вашими словами относительно идентичности наших бесед с мистером Воуном. Я знаю, о чем этот человек расспрашивал остальных, но меня он не спрашивал ни о чем. Он только сказал, что хочет видеть мистера Хенчи. - Придя в комитет? - Да. - И он назвал вам свое имя? - Конечно. - А когда он уходил? - Уходя, он не сказал ничего. - Она вздернула подбородок. - Позвольте мне сказать вам несколько слов. Вы травите этих людей, и это возмутительно. Вы запугиваете их только потому, что они - негры. А кто такой вы сами. Где вы родились? Она была всего только телефонисткой, но никто не прервал ее, не раздалось и шепотка. Она работала в КЗГП безвозмездно и пожертвовала полтысячи долларов в фонд помощи детям Меджера Иверса. - Вы готовы поддержать это обвинение, мистер Хенчи? - спросил Вулф. - Нет. Я считаю, что вы неправы, но не могу сказать, что вы прибегаете к методам запугивания. - Вы желаете что-нибудь добавить, мисс Джордан? - Нет. Я остаюсь при своем мнении. - Мистер Юинг, я с вами не беседовал. Желаете ли вы что-нибудь добавить? - Нет, разве только, что я согласен с мистером Хенчи. Если вы считаете, что один из нас является убийцей, - вы ошибаетесь, но я не могу сказать, что вы запугиваете нас. Я знаю, что было бы с нами, узнай полиция о том, что он был у нас вчера. Вы известите их об этом? - Мисс Тайгер, не желаете ли вы что-нибудь сказать. - Нет, - едва слышно ответила она. - Тогда все. На сегодня. Возможно, мне понадобится еще раз встретится с вами, и, конечно, я надеюсь увидеть одного из вас. Я бы многое сейчас отдал, чтобы узнать, кого именно. Отвечу на вопрос мистера Юинга - я не сообщу полиции о роковом визите мистера Воуна. Из простой вежливости, желаю вам всего хорошего. - Он откинулся в кресле, скрестил пальцы на толстом животе и закрыл глаза. Меня удивил Остер. Не произнести ни одного слова. Он поднялся с места и направился в прихожую. Сол Пензер, стоявший возле книжных полок, последовал за ним. Остальные молча поднялись и пошли к выходу, я остался на месте. Их проводит Сол. Я могу помочь убийце надеть пальто, только хочу знать, когда я делаю это. Я взглянул на часы - 17.19. Вулф еще мог бы провести со своими орхидеями сорок минут, но, очевидно, он предпочел немного вздремнуть. Я сел, наблюдая, как вздымается его грудь ожидая (и, признаюсь, надеясь) увидеть, когда его губы начнут свое привычное упражнение, но тщетно. Шум в прихожей затих. Хлопнула дверь, в кабинет вошел Сол и сел в желтое кресло рядом со мной. Вулф все еще продолжал сидеть с закрытыми глазами. - Я рад, что ты увидел ее, - обратился я к Солу. - Впредь я буду о ней много говорить, и тогда ты сможешь лучше оценить ее. Ты, конечно, согласен, что лучший способ достичь цели - это домогаться ее издали, но весь вопрос, из какой дали. Миля - это даль, но и ярд также, даже один дюйм. Хотел бы я лучше знать поэзию. Если бы я мог… - Заткнись! - зарычал Вулф. - Слушаюсь, сэр, - отозвался я. - Я только рассказывал Солу об одном-единственном из наших посетителей, который показался мне стоящим упоминания. Разве были и другие достойные? - Нет. - Он выпрямился в кресле. - Тогда не о чем спорить. И, следовательно, я могу продолжать беседу о мисс Тайгер. - К черту! - Может быть, мне уйти? - Сол поднялся с места. - Нет. Когда у Арчи иссякнет его глупость, он может предложить что-нибудь дельное. Я - не могу. Это безнадежно. То, что Воун видел или говорил вчера, покрыто мраком. Один из этих шестерых людей либо убил его, либо ему известно, кто это сделал, но кто именно - узнать невозможно. Где-то существует еще какой-то человек, но и сотня детективов не отыщет его и за сто дней. Сол? - Сожалею. - Арчи? - Сожалею и грущу. - Два высококвалифицированных и умелых человека! Что вы собой представляете?! Пойдите куда-нибудь! Делайте что-нибудь! Или я должен просидеть здесь еще один вечер и отправиться спать, размышляя о нашем крушении? Размышляя в отчаянии, как позавчера над дифтонгами. Сол и я обменялись взглядами. Наш гений, кажется, свихнулся. Чтобы отвлечь его, я спросил: - Над дифтонгами? - Да. Скудость имеющихся у нас данных почти равна нулю. Наши посетители не заслуживают ни малейшего внимания. Соедини меня с мистером Воуном. Сперва я подумал, что он просто свихнулся, затем, сообразив, что существует еще старший Воун, который еще жив, и, возможно, дифтонги являются его хобби, а подошел к телефону. Может быть, мистера Воуна (ведь сын его еще не погребен) не окажется на службе, но я на всякий случай позвонил в корпорацию "Герон", и мне ответили, что его сегодня не будет. Тогда я набрал домашний номер. Его не подзывали к телефону, пока я не растолковал, что Ниро Вулф желает задать ему один вопрос, - я не сказал, что вопрос касался дифтонгов, - и минуту спустя он подошел к телефону. - Я осмеливаюсь побеспокоить вас, мистер Воун, - сказал Вулф, - только потому, что имею отношение к смерти вашего сына в связи с расследованием обстоятельств гибели Сюзанны Брук. Я нуждаюсь в информации, сообщить которую можете только вы. Согласно опубликованным в прессе сообщениям, ваш сын окончил Гарвардский университет в тысяча девятьсот пятьдесят девятом году. Это правильно? - Да. А почему вы спрашиваете? - Чтобы перейти к следующему вопросу. Я бы не хотел в данный момент подробно объяснять вам суть дела, но возможно, это окажется полезным для выяснения личности убийцы. Знаете ли вы о знакомстве вашего сына с его однокурсником по имени Ричард Оулт? Оулт. - Боюсь, что нет… Хотя, минутку… Да, да, знаю. Этот юноша застрелился в тот год, когда они окончили университет. Мой сын рассказывал об этом. Да, он довольно хорошо знал его. Но я не понимаю… Какая связь… - Возможно, что никакой. Если мне удастся найти связь, тогда вы поймете. Не знаете ли вы, бывал ли ваш сын в доме Ричарда Оулта? Может быть, во время каникул? - А где он жил? - Эвансвиль, штат Индиана. - Тогда нет, Питер там не бывал. Я в этом вверен. А у вас есть основания предполагать, что он бывал там? - Нет. Весьма признателен, мистер Воун, за содействие. Если это приведет к чему-нибудь положительному, я тем самым отплачу вам за причиненное беспокойство. Кладя трубку на рычаг, я не мог отвести от нее глаз. Я думал о дифтонгах. Надо будет навести справки. Слишком много лет прошло с тех пор, как я изучал эту премудрость в школе. В пятом классе? Или, может быть, в четвертом. Мои размышления прервал Вулф. - Соедини меня с мистером Друкером. Снова я не сразу понял, чего он добивается. Прошло десять дней с тех пор, как я ел ростбиф и яблочный пирог с Отто Друкером, видным гражданином города Расина, в моей комнате в гостинице. Я отыскал номер телефона и заказал междугородный разговор. Когда Друкер подошел к телефону, я перекинулся с ним несколькими вежливыми фразами после чего передал трубку Вулфу. Друкер заметил, что ему приятно говорить с человеком, за чьей деятельностью он следит с интересом и восторгом. Вулф от удовольствия хрюкнул. - Но я могу потерять ваше уважение из-за дела, которым я сейчас занимаюсь. Вы можете оказать мне большую услугу. Надеюсь, что вы помните ваш разговор с мистером Гудвином. - Конечно. Относительно Сюзанны Брук. Вы все еще занимаетесь этим делом? - Да. Совершенно запутался в нем. Что вы можете сказать относительного молодого человека, застрелившегося на пороге дома Бруков? - Не много. Я рассказал Гудвину все, что мне было известно. Я даже не запомнил его имени. - Его звали Ричард Оулт. Не знаете ли вы, приезжал ли в Расин кто-либо из членов его семьи? Или кто-нибудь по поручению родных? - Не знаю, но думаю, что нет. Насколько я помню, тело находилось здесь всего один или два дня, а затем гроб был отправлен. Не припоминаю, чтобы кто-нибудь приезжал за ним. Могу узнать. - Не беспокоитесь. Если не ошибаюсь, мистер Гудвин говорил вам, чтобы вы распоряжались нами, если вам понадобится какая-либо информация отсюда. - Он не произносил слова "распоряжаться", но сказал, что вы ответите взаимностью, и я высоко ценю вашу любезность. Мне нравится это "распоряжаться". Если вам что-нибудь понадобится - дайте мне знать. Я к вашим услугам. Вулф поблагодарил и, положив трубку, оттолкнул от себя телефон, словно обиделся на него, как это и было в действительности. Затем он отодвинул кресло назад, поднялся и, подойдя к глобусу, повертел его и уставился в точку неподалеку от центра Соединенных Штатов Америки. Минуту спустя он, не оборачиваясь, вопросил: - Черт возьми, где находится этот Эвансвиль? - Если вы нашли Индиану, то внизу, на реке Охайо. Прошло еще десять секунд. |
