- Да, сэр. - Не увидев в глазах Вульфа благодарности, на которую рассчитывал, я продолжил: - Чтобы облегчить ваши мучения, хочу сказать, чтобы вы обо мне не беспокоились. В утаивании важных сведений меня не обвинят, поскольку о разговоре с ней я не упоминал. Я всегда могу сказать, что не поверил ей и не хотел осложнять дело, впутывая в него дополнительные обстоятельства. Конечно, мне придется придумать оправдание тому, что я пристал к ней с расспросами, но это проще пареной репы. Я могу показать, что нашел труп после того, как вы начали свою речь и, прежде чем сообщить в полицию, решил расспросить свидетельницу, но меня прервал вопль Флоры. Так что за меня не волнуйтесь. Я сделаю все, что вы скажете. Могу утром позвонить Делани - или позвоните ему сами - и во всем признаться. Или можем сидеть и ждать у моря погоды. Как скажете. - Фу! - фыркнул Вульф. - Аминь, - сказал я. Вульф шумно втянул в себя добрый бушель воздуха и со свистом выпустил его наружу. - Возможно, в данную минуту эта женщина уже дает показания полиции, - проворчал он. - Нет, я тебя не корю, напротив - ты молодец. Если бы ты рассказал им о ней, мы бы провели ночь в тюрьме. - Он скорчил гримасу. - Ба! Так, по крайней мере, у нас руки развязаны. Который час? Я посмотрел на наручные часы. Вульфу, чтобы взглянуть на настенные часы, пришлось бы повернуть голову почти на девяносто градусов, а на такой подвиг он не способен. - Восемь минут двенадцатого. - Ты можешь вызвать их сюда сейчас? - Сомневаюсь. Всех пятерых? - Да. - Разве что на заре. Привести их к вам в спальню? Вульф потер кончик носа. - Ладно. Только обзвони их сейчас, кого найдешь. Договорись на одиннадцать утра. Скажи, что я готов разоблачить убийцу, но должен с ними посоветоваться. - Что ж, на такую приманку они клюнут, - признал я и потянулся к телефону. 4
До двух минут двенадцатого, когда Вульф спустился на лифте из оранжереи и поздоровался с гостями, представители закона с Лонг-Айленда никак не проявились. Что вовсе не означало, что Они не проявятся в три минуты двенадцатого. По сообщениям утренних газет, окружной прокурор Делани и начальник уголовной полиции Бакстер пришли к выводу, что в палатку сзади мог проникнуть кто угодно, и расследование пока не сдвинулось с мертвой точки. Если Анна Банау читало газеты (а у меня не было оснований подозревать, что она их не читает), она могла уже тянуться к телефонной трубке, чтобы звонить в полицию. Сам я уже успел назвониться - вчера вечером и сегодня с утра, - приглашая к нам гостей, и не только. В телефонном справочнике Манхэттена я легко нашел адрес и телефон Александра Банау, но звонить ему домой не стал. Я также решил не звонить в ресторан "Цоллер" на Пятьдесят второй улице. Сам-то я обедал в "Цоллере" всего два раза, но зато знал одного приятеля, который наведывался туда чуть ли не ежедневно. Да, сказал он мне, есть в "Цоллере" такой старший официант Алекс Банау. Алекс был ему по душе, и приятель всерьез обеспокоился, не означает ли мой звонок, что официанту грозят какие-то неприятности. Я заверил, что никаких неприятностей не предвидится, а я просто хочу кое-что уточнить, и распрощался. Потом я сидел и пялился на клочок бумаги, на котором записал домашний телефон Банау - у меня рука так и чесалась позвонить. Но что сказать? Нет. Замечу также, что примерно я половине одиннадцатого я вынул из ящика своего стола "марли", проверил, заряжен ли он, и сунул в карман. Я сообщаю вам это не для того, чтобы подготовить к предстоящей бойне, а чтобы показать, насколько я поверил в показания миссис Банау. Как-никак, когда ждешь в гости убийцу, нервы которого натянуты до предела, нужно быть готовым ко всему. Х.Л.Гриффин, поставщик, и Поль Раго, приправных дел мастер, прибыли по отдельности, а Корби и Флора привели с собой Дика Веттера. Я намеревался усадить Флору в красное кожаное кресло, но Раго, шестифутовый усач с потешным произношением, опередил меня, так что Флоре пришлось довольствоваться одним из желтых кресел, рядком выстроенных мною перед столом Вульфа; Веттер занял кресло слева от девушки, а ее отец сел справа. Коротышка Гриффин, велеречивый Цицерон, уселся в крайнее кресло возле моего стола. Когда Вульф спустился из оранжереи, вошел в кабинет, поздоровался и двинулся к своему столу, Веттер открыл рот и заговорил, не дав Вульфу угнездиться в своем кресле, рассчитанном на слона. - Надеюсь, вы нас не слишком задержите, мистер Вульф, - проворковал любимец телезрительниц. - Я спросил мистера Гудвина, нельзя ли собраться пораньше, но он ответил, что нет. Нам с мисс Корби нужно сегодня пообедать пораньше, потому что в половине второго у меня обсуждение сценария. Я приподнял бровь. Надо же, какая честь - я вел машину, держа руку в каком-то дюйме от плеча девушки, которая удостоилась приглашения на обед самого Дика Веттера. Вульф, перестав ерзать в кресле, произнес: - Я не стану вас задерживать дольше, чем потребуется, сэр. Так вы с мисс Корби друзья? - А это имеет отношение к делу? - Возможно, что нет. Но в данную минуту меня интересует все, связанное с каждым из вас. Я отдаю себе отчет в том, что вам неприятно слышать подобное высказывание из моих уст сразу после празднования годовщины столь славного события в жизни этой свободной страны, но долг есть долг. Один из вас - злодей. Один из вас убил Филипа Холта. Замысел Вульфа заключался, вероятно, в том, чтобы узреть, кто из них упадет в обморок или вскочит и ударится в бега. Но никто даже глазом не моргнул. Все сидели как истуканы и пялились на Вульфа. - Один из нас? - спросил наконец Гриффин. Вульф кивнул. - Я решил, что лучше сразу взять быка за рога, чем толочь воду в ступе. Я подумал… - Вот потеха, - прервал его Корби. - Вы, конечно, шутите. Только от шутки вашей после того, что вы вчера говорили окружному прокурору, дурно пахнет. - Это вовсе не шутка, мистер Корби. Мне, право, жаль. Вчера мне казалось, что все обстоит именно так, как я думал, но я заблуждался. Нашелся свидетель, надежный и солидный, который готов присягнуть, что во время митинга и до тех пор, пока не обнаружили тело, никто в палатку сзади не заходил. Я также знаю, что ни я, ни мистер Гудвин Филипа Холта не убивали; следовательно, убийца один из вас. Так что нам придется поговорить. - Вы сказали - свидетель? - Из уст Раго это прозвучало как "швидетель". - Кто он? - потребовал Корби. - Откуда он взялся? - Это женщина, и живет она в Нью-Йорке. Мистер Гудвин, который беседовал с ней, полностью убежден в ее искренности и благонадежности, а мистеру Гудвину трудно угодить. Вероятность того, что ее показания можно опровергнуть, ничтожна. Вот все, что я… - Не понимаю, - развел руками Веттер. - Если у них есть такой свидетель, почему нас до сих пор не арестовали? - Потому что она еще не обращалась в полицию. Там о ней ничего не знают. Пока. В любую минуту ее могут найти, или она сама обратится в полицию. Если так случится, то уже совсем скоро и вы, и я будем отвечать на вопросы полицейских. Если вы откажетесь от беседы со мной, или меня не удовлетворят ваши ответы, я буду вынужден сам сообщить мистеру Делани о существовании свидетельницы. Скажу откровенно: я предпочел бы до этого не доводить. Услышав ее показания, мистер Делани уже не будет с нами таким любезными внимательным, как вчера. Я хочу задать вам несколько вопросов. - Кто она? - снова потребовал Корби. - Где ее найти? Вульф покачал головой. - Ничего не выйдет. Я не собираюсь раскрывать вам ни ее имени, ни адреса. Я вижу, что вы мне не верите, мистер Корби, и вы, мистер Гриффин. Но подумайте сами, с какой стати мне вздумалось бы вызывать вас сюда и ставить перед столь неприятным фактом? Только для того, чтобы найти истину? Как и вы, я предпочел бы оставить все, как есть, примирившись с версией полиции о неизвестном злоумышленнике, который проник в палатку сзади, но, увы, теперь это невозможно. Да, вы вправе подозревать и меня с мистером Гудвином, и мы готовы ответить на ваши вопросы. Главное, что один из нас - убийца, так что в наших общих интересах следует постараться, чтобы беседа получилась продуктивной. Гости переглянулись. Правда, совсем не так, как пять минут назад. Теперь в их взглядах читались сомнение, подозрительность и настороженность. - Не понимаю, на что вы рассчитываете, - опомнился первым Гриффин. - Все мы держались вместе, и все знаем, что случилось. И мы уже слышали, что каждый из нас говорил. Вульф кивнул. - Дело в том, что все мы исходили из той версии, которая исключала нашу причастность к преступлению. Теперь все переменилось. У одного из нас есть пятно в биографии, в котором и кроется разгадка совершенного вчера злодеяния. Я предлагаю начать с того, что каждый из нас расскажет о себе сам. Начнем с меня. Родился я в Черногории, где и прошло мое детство. Когда мне исполнилось шестнадцать, я решил, что пора посмотреть мир, и за четырнадцать лет объехал почти всю Европу, Азию, пожил немного в Африке и испробовал себя на самых разных поприщах. В Америку я приехал в тысяча девятьсот тридцатом году и, будучи отнюдь не без гроша в кармане, приобрел этот дом и стал частным сыщиком. Я получил американское гражданство. О Филипе Холте я впервые услышал два года назад, когда на него пожаловался Фриц Бреннер, мой мажордом и повар. Единственная моя причина питать к нему неприязнь - далеко не достаточная, чтобы испытывать желание убить его - была устранена, когда он согласился не приставать более к мистеру Бреннеру, если я дам согласие выступить с речью на вашем чертовом пикнике. Мистер Гудвин? Я повернулся лицом к публике. - Родился в Огайо. Закончил среднюю школу, наилучших успехов добился в геометрии и регби, отучился с почетом, но без отличия. Выдержал две недели в колледже, решил, что зря трачу время, приехал в Нью-Йорк, устроился охранником, вступил в перестрелку, ухлопал двоих, уволился, был представлен Ниро Вульфу, который поручил мне разовое задание, справился с ним и принял приглашение мистера Вульфа поступить к нему на постоянную работу, в коей роли и пребываю до сих пор. Лично меня домогательства Холта по отношению к Фрицу Бреннеру больше забавляли, чем обижали. Больше с мистером Холтом меня ничего не связывало. - Вы можете позже расспросить нас, - предложил Вульф. - Теперь ваш черед, мисс Корби. - Что ж… - Флора запнулась. Она посмотрела на отца, который согласно кивнул, перевела взгляд на Вульфа и продолжила: - У меня довольно короткая биография. Родилась в Нью-Йорке и никогда из него не уезжала. Мне двадцать лет. Филипа Холта я не убивала - у меня и причин-то никаких не было. - Она пожала плечами. - Что еще? - Прошу прощения, - вмешался Гриффин. - Если то, что сказал Вульф, - правда, и очевидец вправду существует, то полиция раскопает все. Например, о вас с Филом. - Что вы имеете в виду? - нахмурилась Флора. - Точно не знаю. Просто я слышал кое-какие сплетни, но и полиция наверняка до них докопается. - К чертям все сплетни! - взорвался Дик Веттер. Елея в голосе как не бывало. Флора посмотрела на Вульфа. - Сплетни от меня не зависят, - сказала она. - Ни для кого не секрет, что Фил Холт был… словом, он любил женщин. А я - женщина, но мне Фил никогда не нравился. Если можно воспользоваться вашим словом, то ко мне он тоже приставал. Он был очень назойлив. - Он домогался вас? - уточнил Вульф. - Наверное. Но между нами никогда ничего не было. Хотя порой он бывал очень настойчив. - Но причин убивать его у вас, по вашим словам, не было? - Господи, нет, конечно! Девушка не убивает мужчину лишь за то, что он не верит ей, когда она говорит "нет". - "Нет" в ответ на что? Предложение выйти замуж? Отец Флоры вмешался: - Послушайте, - обратился он к Вульфу. - Вы взяли ложный след. Все знают, как Фил Холт относился к женщинам. Он никогда не предлагал ни одной из них выйти за него замуж - и не предложил бы! Моя дочь достаточно умна, чтобы постоять за себя, но она никогда не всадила бы спящему нож в спину. - Он повернулся к Гриффину. - Премного благодарен, Харри. Коротышка и ухом не повел. - Все равно это бы выплыло наружу, Джим, - сказал он. - Я решил, что лучше мы покончим с этим сразу. Вульф в упор смотрел на Корби: - Разумеется, у меня возникает вопрос: как далеко способен зайти отец, чтобы избавить дочь от слишком назойливого ухажера? - Ерунда, - фыркнул Корби. - Моя дочь способна сама постоять за себя. Белилам нужна причина, из-за которой я бы мог убить Фила Холта, вы должны быть поизобретательнее. - Я постараюсь, мистер Корби. Вы - президент вашего профсоюза, мистер Холт также занимал в нем ответственный пост, а сейчас первые полосы газет пестрят заголовками о финансовых аферах, которыми занимались многие профсоюзы. Нет ли у вас или не было ли у мистера Холта причин опасаться расследования? - Нет. Пусть расследуют все, что хотят. - Вас не вызывали к прокурору? - Нет. - А мистера Холта? - Нет. - А других руководителей вашего профсоюза? - Нет. - Одутловатая физиономия и лысина Корби порозовели. - Вы опять идете по ложному следу. - Но, по крайней мере, по другому. Вы должны понимать, сэр, что в том случае, если мистер Делани возьмется за нас всерьез, дела профсоюза работников американских ресторанов заинтересуют его в первую очередь. Убить Филипа Холта мог каждый из нас, орудие убийства было под рукой; остается только найти мотив. Если ваш профсоюз замешан хоть в малейших махинациях, которые могут выплыть наружу, я бы советовал вам рассказать об этом сейчас, чтобы мы обсудили, могут ли они иметь отношение к тому, что нас волнует. - Нет, нет и нет. - Корби уже побагровел. - Если кто и пытается бросить тень на ПРАР, то все это только досужие сплетни. Газеты подняли такую шумиху, что под подозрение попали все профсоюзы. У нас все чисто, комар носа не подточит. - А что за сплетни вы имели в виду? - Любые. Например, я - мошенник. Среди руководства одно жулье. Мы разворовали кассу взаимопомощи. Продались крупным заправилам. Крадем карандаши и скрепки. И так далее. - А вы не могли бы уточнить? Какие сплетни ставили вас в самое неловкое положение? Корби вдруг словно отключился. Он вытащил из кармана сложенный вчетверо носовой платок, развернул его, промокнул лицо и лысину, затем аккуратно сложил платок и упрятал в карман. И лишь тогда снова посмотрел на Вульфа. - Если хотите знать точнее, то это даже не сплетня, - промолвил он. - Это наше внутреннее дело, но о нем наверняка станет известно, и я не вижу причины не поделиться с вами. Кое-кому из нашего профсоюза предъявлено официальное обвинение в получении взяток от посредников. Фила Холта тоже вовлекли в эту историю, хотя он тут ни при чем - во взятках замешаны не его люди. Но он был зол как черт. - Не предъявляли ли обвинений вам? - Нет. Мне полностью доверяют. - Вы сказали "посредники". Относятся ли к ним и поставщики? - Конечно. Многие поставщики - посредники. - Не упоминалось ли в этой связи имя Х.Л.Гриффина? - Я не уполномочен раскрывать никаких имен. Пока все эти сведения рассматриваются как строго конфиденциальные. - Премного благодарен, Джим. - Тон Х.Л.Гриффина столь же походил на благодарный, как укус змеи на поцелуй. - Теперь мы квиты? - Прошу прощения. - Дик Веттер вскочил с кресла. - Уже почти двенадцать, а нам с мисс Корби пора идти. Мы должны успеть пообедать, чтобы я не опоздал на обсуждение сценария. Да и вообще мне кажется, что вы тут занимаетесь ерундой. Пойдем, Флора. Девушка чуть поколебалась, но потом встала. Веттер двинулся было к двери, но, услышав из уст Вульфа свое имя, остановился и обернулся. - Да? - Прошу меня извинить, - сказал Вульф. - Мне следовало помнить, что вы спешите. Не могли бы вы чуть задержаться - минут, скажем, на пять? Любимец женщин снисходительно усмехнулся: - Чего ради? С моей биографией вы можете ознакомиться сами. Скажем, в "Телегиде", в журнале "Часы" и так далее. Повторяю: все это сущая ерунда. Если один из нас и в самом деле убийца, то могу лишь пожелать вам успеха, но эта болтовня никуда не приведет. Ничего, что я так вам говорю? - Бога ради, мистер Веттер. Но если в ходе расследования выяснится, что вы солгали или умолчали о каком-либо важном факте, это уже будет любопытно. Кстати, в публикациях, которые вы столь любезно упомянули, говорится о ваших взаимоотношениях с мисс Корби? - Чушь собачья! - взорвался он. Я пожалел, что никто из двадцати миллионов поклонников и воздыхательниц не слышит своего кумира. Вульф покачал головой. - Меня вы, конечно, можете презирать, мистер Веттер, но с полицией ваш номер не пройдет. Я уже спрашивал вас, друзья ли вы с мисс Корби? Вы поинтересовались, имеет ли это отношение к делу, и я ответил, что, возможно, нет. Теперь, когда вскрылось, что Филип Холт приставал к ней, я повторяю свой вопрос. Дружите ли вы с мисс Корби? - Конечно, дружим. Я веду ее обедать. - Вы увлечены ею? Улыбка Веттера чуть потускнела, но он по-прежнему улыбался. |
