- Сестра просила вас разыскать. Через четверть часа в столовой подадут ужин. Ваш дядя поднялся наверх принять душ. Если хотите, я мог бы проводить вас в одну из комнат. Нэнси покачала головой. - Нет, спасибо. Я только что приняла душ. - Могу я узнать где? - В раздевалке у плавательного бассейна. - Зачем вы туда ходили? - Чтобы принять душ. - А потом прошли долгий путь обратно? - Другого способа добраться сюда я не знаю. Я шла, останавливаясь время от времени, чтобы передохнуть. - Вы должны были… - Джеффри замолчал. - Нет. Не может быть никакого "должны". Вы здесь находитесь только потому, что не можете уйти. - Он нахмурился. - Черт побери, да ведь вы со мной разговариваете! - Без особого удовольствия. - Нэнси села, спустив ноги на пол и поправив юбку. - Раз уж я говорю с вами, то могла бы сказать и еще кое-что. Я слышала, как вы дважды утверждали, будто я вас ненавижу. Это неправда. Тогда, в опере, вы были не только заносчивы и агрессивны, вы вели себя как безмозглый дурак и помогли поставить меня в унизительное и неловкое положение. Я вовсе не испытываю к вам ненависти. Я просто не хочу иметь с вами дела. - Я не верю этому. Она с негодованием посмотрела на него. - Позвольте узнать, почему это вы не верите? - Потому что не хочу верить и потому что я уже думал об этом. - Он нахмурился еще сильнее. - Те стычки между нами, которые здесь происходили, носят совсем другой характер. Они высекают искры. Я никогда не видел столько искр за такой короткий промежуток времени, сколько высекли вы в тот вечер зимой. Джеффри уселся на диван напротив девушки. - Вы, наверное, считаете, что приличнее было бы мне помолчать, ведь всего шесть часов назад убили моего отца и кое-кто подозревает, что это сделал я. Но откуда мне знать, как дальше повернутся события? Откуда мне знать, не обвинят ли меня в убийстве и не бросят ли в тюрьму уже сегодня ночью? Поэтому мне хотелось бы рассказать вам, что творилось в моей голове сегодня днем. Я вспоминал то время, когда здесь еще была моя мать, вспоминал, как обращался с ней отец, и во мне росла такая ненависть к нему, которой я никогда не испытывал, пока он был жив. Потом до моего сознания дошло, что его уже нет в живых, и я стал вспоминать, что он сделал для меня. А он сделал, несомненно, и я старался вспомнить все и определить, найду ли я такие же оправдания для сына, какие он находил для себя как для отца. Пусть самые бледные. Я решил, что найду. Но среди всех этих мыслей мне все время приходили мысли о вас. Он протянул руку, но Нэнси отпрянула, и рука его опустилась на диван. - Есть еще одна причина, почему я не верю, что вы не хотите иметь со мной ничего общего. Если бы вы действительно испытывали такие чувства, вы бы рассказали этому… как его… о том, что видели сегодня утром револьвер у меня в кармане. А я знаю, что вы не рассказали. Ведь если бы вы это сделали… - Откуда вы… - Нэнси посмотрела на него. Потом опять отвела взгляд. - Откуда вам известно, что я видела револьвер? - Я слышал, что говорил вам ваш дядя. Вот вам еще один довод. Ваш дядя тоже не рассказал, должно быть, вы его попросили… - Я не просила! Он сам предложил не говорить, не лезть не в свое дело. Но я сказала мистеру Фоксу. Я… я не собиралась, но у меня как-то получилось само собой, прежде чем я подумала. - Когда вы ему сказали? - Когда мы все сидели на террасе. Вскоре после того, как вас позвали в дом. - В общем-то это не имеет значения. У вас такой красивый профиль… самый красивый, я ничего прекраснее не видел… - Голос его задрожал, и он поспешил сменить тему. - Фокс знает, что я ни за что в мире не убил бы своего отца! - Откуда ему знать? - Он понимает людей и знает, как я люблю вас. А в таком состоянии я не кровожаднее бабочки, разве что кто-нибудь встанет между нами, и мне… Да, Беллоуз? - Меня послала миссис Пембертон, сэр. Гонг прозвучал несколько минут назад. - Я не слышал. - Джеффри поднялся с дивана и, глядя на Нэнси, проговорил: - Если вы не хотите идти со мной, следуйте за Беллоузом. Я приду через минуту. Еще раньше, чем гости расправились с холодными закусками, Миранда поняла, что совершила ошибку, дав Беллоузу указание оставить отцовский стул на его обычном месте и никого на него не сажать. Нет, она не думала, что иначе ужин может выйти веселым, но, в конце концов, если для вкушения пищи люди собираются за одним столом, то они становятся гостями, независимо от того, какие обстоятельства их объединили, а широкая спинка выставленного напоказ пустого стула, казалось, намеренно домогалась от них скорби и умышленно нагнетала мрачное настроение. Когда подавали холодное мясо, Миранда что-то тихо сказала об этом сидевшему справа Эндрю Гранту, и, к ее изумлению, он ответил, что даже не заметил стула. Мясо резали под унылое жужжание вентиляторов. Никто, естественно, не испытывал желания растягивать пребывание за столом, но никто особо и не спешил заняться каким-то другим делом. Потому что делать было нечего. Полицейские еще не уехали и, вполне вероятно, готовили в это время очередную кампанию допросов. Всем сидящим за столом было известно, что из Нью-Йорка прибыл знаменитый инспектор столичной полиции Дэймон и находится сейчас вместе с остальными в библиотеке. Сумерки в комнате сгущались, и, когда подали шербет и малину, Беллоуз зажег люстру. Бессвязное, то и Дело прерывающееся течение разговора, однако, продолжалось, хотя говорить было не о чем, поскольку все старались не упоминать о том, что единственно и вертелось у каждого на уме. Крайнее напряжение нервов, когда вздрагивают и пугаются любого случайного звука, стало очевидным, и в этот момент Текумсе Фокс обратился к Миранде через весь стол, по необходимости повысив голос из-за шума вентиляторов: - Разрешите, миссис Пембертон? Я хотел бы предложить присутствующим сыграть в одну игру. Восемь пар глаз обратились в его сторону. Миранда подняла брови. - Игру? - Да. Можно назвать и так. - Фокс подал знак Беллоузу, дворецкий достал что-то из буфета и подошел к Фоксу. - Прошу всех участвовать, если не возражаете. - Он взял у Беллоуза поднос, кивнул ему в знак благодарности и быстрым взглядом окинул стол: Миранда и Грант, Джеффри и Макэлрой, Кестер и Фуллер, Нэнси и Генри Джордан. - Вам это может показаться делом несерьезным, пустым, но оно ничем вам не грозит. У меня здесь восемь листов бумаги и восемь карандашей. Я раздам их вам и попрошу каждого кое-что написать. Текст, один для всех, я продиктую. Внизу поставите подпись, чтобы можно было определить, чей листок. Надеюсь, вы не возражаете, миссис Пембертон, поскольку… - Поставлю я свою подпись или нет, - сухо проговорил Фуллер, - будет зависеть от того, что именно вы попросите написать. - О, текст совершенно безобидный, - улыбнулся ему Фокс. - Это всего лишь зарок, данный нашими предками, фраза из "Декларации независимости Соединенных Штатов Америки". Беллоуз, раздайте, пожалуйста, карандаши и бумагу. Дворецкий взял бумагу и карандаши, но вместо того, чтобы раздать их присутствующим, вдруг застыл как вкопанный. За окном, на некотором расстоянии, отчетливо прозвучали выстрелы, потом ухнуло так, что воздух раскололся, словно от орудийного залпа. При этом звуке всех будто сорвало с места; кухарка Редмонд, которая несла поднос с охлажденным чаем, уронила его на пол, даже не пытаясь удержать, и огласила и без того потрясенный воздух диким, леденящим кровь воплем. Глава 20
Когда двумя секундами позже в комнату ворвались люди, Редмонд сидела на полу в луже холодного чая и битого стекла и все еще вопила. Все повскакали с мест, Джеффри опрокинул стул, Генри Джордан был бледен и весь дрожал, Миранда вцепилась в руку Энди Гранта, Макэлрой привалился спиной к стене… - Что?! Кто?! - выкрикивал полковник Бриссенден. - На дворе! - перекрывая другие голоса, прокричал в ответ Фокс. - Здесь никто не пострадал. На дворе! Бриссенден рявкнул, отдавая команду, два полицейских развернулись и исчезли. Полковник еще раз рявкнул, и мускулистый гигант, сидевший в коридоре, поднял истерически орущую Редмонд, словно мешок хлопка, и вынес из комнаты. Дервин размахивал руками, стараясь жестами объяснить что-то человеку с подбородком профессионального боксера и мрачным взором поэта, специализирующегося на пессимистических темах. Не слушая прокурора, тот прошел через комнату. - Привет, Фокс. Говорите, стреляли на дворе? - Привет, инспектор. Да. - Пуля сюда не залетала? - Никто здесь ее не видел и не почувствовал. Инспектор Дэймон кивнул. - Мы сидели в библиотеке, с другой стороны дома, поэтому нам трудно судить. - Он повернулся. - Что там происходит? В темноте за окном раздавались воинственные, громкие и возбужденные голоса. Они доносились все слабее и слабее: видимо, говорящие завернули за угол дома. Бриссенден подался вперед. Теперь голоса, смешавшись с другими звуками, слышались уже в холле, и, различив один из них, Текумсе Фокс бросился к двери. Но ее уже открыли без его помощи. Вошли двое полицейских, а между ними широкоплечий человек с квадратным лицом, который, тесно прижав к боку левую руку, поддерживал ее правой повыше локтя. Увидев Фокса, он обратился к нему и провозгласил глубоким басом, в котором дрожало еле сдерживаемое негодование: - Этот подлец выстрелил в меня! Фокс уже был рядом. - Куда тебе попало, Дэн? Дай посмотрю. Ты лучше сядь. Благодарю вас, инспектор. Дэн, убери руку, я осторожно разрежу тебе рукав… - Может быть, лучше… - Нет. Сиди спокойно. Вот так. Да ты весь в крови. Спокойно, тебе совсем не нужно смотреть! Нет, спасибо, миссис Пембертон, жгут не нужен. Отойдите, пожалуйста, мисс Грант. - Фокс бросил быстрый, внимательный взгляд на бледное лицо Нэнси. - Лучше сядьте… усади ее в кресло, Энди. Задеты только кожа и мышцы… нам нужно перебраться в ванную… - Я хочу сначала кое-что сказать. - Давай. Только сиди спокойно. - Я весь день старался к вам пробиться. А меня ни за что не пускали. Даже к телефону вас отказывались позвать. Мне нужно было до вас добраться, потому что я знаю, кто убил Торпа. - Знаешь? - Да. Как только немного стемнело, я перелез через стену и направился к дому. Кто бы мог подумать, что один из этих дураков действительно откроет стрельбу? И не только откроет, но еще и попадет в меня! - Рана, слава богу, не опасная. Давай говори, кто убил Торпа? - Сын его. Джеффри. - Сын?! - Не обращая внимания на поднявшуюся суету и восклицания, Фокс спросил: - Как ты мог видеть его с такого расстояния? - Я не видел. Но знаю, что парень… - Тогда нам лучше обсудить это в ванной. Не помню, чтобы я когда-то видел тебя в таком волнении. Не толкайтесь, полковник, вы об этом узнаете. Ну так что тебе известно, Дэн? - У него был мой револьвер. Я сам его дал ему вчера вечером, а если Торпа застрелили из него… - Ты хочешь сказать, мой револьвер? Один из моих револьверов? - Ладно, пусть ваш. Тот, с которым я ходил. Глаза у Фокса засверкали. - Ты дал этот револьвер Джеффри Торпу? - Я одолжил ему на время. Когда он приезжал вчера вечером, а потом спустился, чтобы ехать домой. Я сидел на веранде и целился из него… - Во что целился? - В фонарь для жуков. - Ты имеешь в виду ловушку для насекомых? - Да. Тут появился этот желторотый дурак, увидел и сказал, что собирается купить револьвер, хочет иметь его при себе, но не может приобрести его раньше чем завтра. Я спросил, зачем ему оружие, он ответил, что для защиты. - Покорни это услыхал и предложил одолжить ему мой… - И ты позволил ему взять. - Правильно. Эй, больно же! - Я промыл рану. Не стану говорить, что мне на самом деле хотелось бы с тобой сделать. Вы хотите расспросить его до того, как я отвезу его к врачу? - Да. - Вид у Дервина был мрачный. - Нужно, чтобы он опознал револьвер и подписал свои показания… - Вы это сделаете, как только я с ним закончу. С револьвером все и так ясно. Я имею в виду другие детали. - Да. - Дервин повернулся к Дэну. - Револьвер был заряжен, когда вы давали его Торпу? - Конечно! - Ответ последовал не от Дэна, а от Джеффри Торпа, который теперь стоял напротив Дервина. - Я взял его на время, и он был заряжен! Я положил его в карман и принес с собой сюда, домой! - Вы признаете это? - Да. - Пойдем, надо наложить повязку, - сказал Дэну Фокс, и, когда они вышли из комнаты, никто не попытался их остановить. Все глаза были прикованы к Джеффри. Миранда подошла и встала рядом с ним, лицо ее побледнело, подбородок решительно выдвинулся вперед. Полицейский бочком Двинулся к ним и незаметно встал у Джеффри за спиной. - Уведите его отсюда! - прорычал Бриссенден. - Проводи его в библиотеку, Харди. Полицейский положил руку Джеффри на плечо, но тот, не обратив на него никакого внимания, заговорил с Дервином: - Собираетесь пропустить меня через свою выжималку? Ну что же, давайте! Только сначала я хочу задать вопрос. Сестра сказала мне, что установлено, будто револьвер, из которого убили отца, принадлежит Текумсе Фоксу. Это верно? - Да. И следовательно… - Минутку! Теперь моя очередь отвечать. Но ни в библиотеку, ни куда-то еще я не пойду. Я буду говорить здесь, пускай все слышат. Можете позвать сюда вашего стенографиста. Итак, когда я приехал вчера вечером домой… - Погоди минутку, Джеффри! - крикнул адвокат Фуллер. Его обычно уклончивый взгляд был теперь нацелен прямо на окружного прокурора. - Думаю, сначала мистеру Торпу следует поговорить со мной. - К черту! - ругнулся Бриссенден. - Я думаю, что нет, - ответил Дервин. - А я думаю, да. - Голос Фуллера звучал решительно. - Иначе мне придется посоветовать мистеру Торпу не отвечать ни на какие вопросы и не сообщать никаких сведений… - Можете оставить свои советы при себе! - выпалил Джеффри. - Я все время боялся… - Джеффри! Я приказываю вам как ваш адвокат хранить молчание! Вы пренебрежительно относились к власти и влиянию, которыми пользовался ваш отец при жизни, и теперь… - Это не так, - спокойно возразила Миранда. Она стояла рядом с братом, положив руку ему на рукав; с другой стороны от него был полицейский. - Джефф, я думаю, мистер Фуллер прав. Мне кажется, тебе следует с ним поговорить, прежде чем ты позволишь им… позволишь… - Она запнулась. Джеффри посмотрел на нее. - Премного тебе благодарен, сестренка, - горько проговорил он. - Ты считаешь, что это я убил отца. Да? - Нет. - Вы все так считаете! Вы весь день так считали, старались не смотреть на меня, когда говорили об опознании оружия, а теперь уже знаете, что я сам взял револьвер на время вчера вечером… - Я велел увести его отсюда! - рявкнул Бриссенден. Инспектор Дэймон покачал головой и тихо сказал: - Не надо, пускай говорит. - Я настаиваю… - попробовал вмешаться Фуллер. - Прошу занести в протокол отказ от дачи показаний! - перебил Дервин. - Я собираюсь допросить его, и, если по совету адвоката он откажется отвечать на вопросы, это его право. Его уже допрашивали прежде, и он ничего не сказал о револьвере. Я также хочу допросить миссис Пембертон. Насколько я понял, Фокс сообщил ей о том, что револьвер, из которого стреляли в ее отца, является его собственностью. Значит, ей было известно, что брат ее взял на время один из принадлежащих Фоксу револьверов, но она скрыла этот факт. Дервин посмотрел в сторону, увидел, что стенографист устроился в кресле со своим блокнотом и вновь обратился к Джеффри. - Мистер Торп, - требовательно спросил он, - что вы сделали с револьвером, который одолжили в доме у Фокса, когда приехали вчера вечером сюда? - Не отвечайте! - скомандовал Фуллер. Джеффри открыл рот, потом опять закрыл и посмотрел на адвоката. - Вы желаете мне добра, мистер Фуллер, - признал он. - Не думаю, что вы выбрали подходящее время и место для того, чтобы обвинить меня в пренебрежительном отношении к влиянию отца, но у вас есть свои сыновья, поэтому займитесь лучше ими. - Он перевел взгляд на Дервина: - Охотно допускаю, что и у вас самые добрые намерения, ведь вы окружной прокурор. - Он повернулся к Бриссендену: - А вы просто брыкливый осел, и, если я выйду живым из этой заварухи, я постараюсь встретиться с вами в неофициальной обстановке и начистить вам физиономию! А теперь, если вы все перестанете вопить, я расскажу вам про револьвер. - Джеффри, я тебе запрещаю… - Отстаньте! Если правда не поможет, то и черт с ним со всем. Когда я вернулся домой вчера вечером и ушел в свою комнату… А, Фокс, рад, что вы пришли как раз вовремя, ведь это все-таки ваш револьвер… Как вице-президент? - Его немного задержат, - улыбнулся ему Фокс. - Я тоже рад, что пришел вовремя и услышу ваш рассказ. | 
