Семенов Юлиан - Бомба для председателя.

    - В общем-то да, я в отставке, но я еще не сдал дела... Тут у меня возникла одна идея... Я ее осуществлю и сдам дела, я ведь еще не получил официального ответа на мою просьбу об отставке...

    - Холтофф, здравствуй, - сказал Штирлиц, - извини, что я так внезапно тебя вызвал. Мне срочно нужны материалы в связи с этим делом, - и он положил перед Холтоффом газету, в которой была напечатана заметка о пуле, разбившей телевизор в пустой квартире фрау Шмидт. - Ты ничего не знаешь об этом?

    - Ничего, - ответил Холтофф, внимательно прочитав заметку. Ровным счетом ничего. Почему тебя это интересует? И вообще, Кочев уже в Африке, так что давай соблюдать джентльменский уговор... Ты обещал мне...

    - Я помню свои обещания. Мне нужно, чтобы через два часа все данные об этой заметке были у меня. Пошли туда экспертов, опытных экспертов, опроси жильцов, которые слышали выстрел, осмотрите все вокруг.

    - Через два часа у меня будет прокурор Берг. Он только что звонил и просил дать ему экспертов и наряд полиции...

    - Что?!

    - Почему ты так удивился?

    - Но ведь он в отставке...

    - Во-первых, официально его отставка еще не принята, а во-вторых, он сказал мне, что у него возникла какая-то идея.

    - Хорошо. Здесь же. Вечером. В семь. Устроит?

    - Ладно. Но это - последнее, о чем ты меня просишь, Штирлиц...

    Слежку за собой Максим Максимович обнаружил сразу же, как только сел в такси.

    - Сначала Шарлоттенбург, - попросил он шофера, - потом поезжайте через Вильмерсдорферштрассе мимо клуба "007", а потом к Чек Пойнт Чарли. И не торопитесь, пожалуйста. Я хочу отдохнуть в машине. Будем считать эту поездку прогулкой.

    Он так составил маршрут, что, не называя Генекштрассе, вынуждал шофера проехать именно по этой улице. "Все-таки я хорошо помню Берлин, - с какой-то неожиданной для себя хвастливостью подумал Исаев. - Если они спросят шофера, тот ответит, что о Генекштрассе я и не заикался. Правда, эта поездка непредвиденная, и это ударит меня по карману. Слава богу, издатель уплатил немного денег за книгу. Если бы не этот нечаянный гонорар, мне бы не хватило денег на то, чтобы угостить Холтоффа коньяком перед его беседой с Ленцем".

    На Генекштрассе он увидел три полицейские машины и Берга, который ползал по асфальту, разглядывая в лупу металлический люк канализации...

    "Так. Все точно. Ай да старик Берг, который „отстал от жизни“! Ай да молодец! А от слежки я уйду. За рулем той машины, что на хвосте, молодой парень. От этого я уйду. Все-таки старость - не так уж плохо. Проходные дворы Берлина я знаю лучше этих мальчиков, и я от них уйду, но не повели бы они теперь Холтоффа. А кто именно? Неужели Холтофф признался Айсману? Если меня водит контрразведка - это ерунда. Я - частное лицо, я не интересуюсь здешними секретами и не предпринимаю никаких противозаконных шагов. Так что эти пусть смотрят, не жалко... Я опасен только для старых наци... Вот если включился Айсман - это хуже. А с другой стороны, может быть, это и к лучшему. Надо бы запомнить номер машины... Хотя, наверно, это „ренткар“, взятый по чужому паспорту".

    - Значит, утром двадцать второго вы подметали тротуар и возле окон фрау Шмидт увидели битое стекло, собрали его в совок и высыпали в мусорный ящик? - снова спросил дворника Берг.

    - Да.

    - А почему вы так определенно утверждаете, что это было двадцать второго?

    - Потому что двадцать первого была свадьба у моей дочери и молодежь разбила три фужера... Сейчас молодежь неповоротливая, они как слоны... Я еще подумал, что они, может, что-нибудь пили тут, на улице, когда ушли, а потом били бокалы, и поэтому не обратил внимания на дырку в окне фрау Шмидт.

    - Напишите, пожалуйста, свои показания. Это можно сделать в нашей машине. - Берг обернулся к полицейскому. - Проверили, как мы записали этот разговор на диктофоне? Все хорошо?

    - Да, все в порядке, я слушаю одновременно запись через наушник.

    - Ну-ка дайте послушать мне тоже. Так... Спасибо. Эту кассету я беру с собой. Что там у экспертов по баллистике?

    - Они сейчас придут. Что-то меряют еще раз...

    - Позовите одного из них поскорей, - раздраженно сказал Берг, - нельзя быть такими копушами.

    Когда прибежал запыхавшийся эксперт, Берг спросил:

    - Рикошет?

    - Да.

    - У вас все подтвердилось?

    Эксперт ответил:

    - Мы нашли след от пули и высчитали точный угол.

    - Жарьте немедленно в лабораторию. У меня к вам один лишь вопрос: нет ли на пуле следов металла, который применяется в автомобилестроении? Непонятно? Ну, нет ли на пуле следов от металла, из которого, например, штампуют дверцы машины?

    Берг отдал приказ не выпускать из Западного Берлина ни одной машины марки "мерседес" без предварительного полицейского осмотра. Этот приказ он отдал Гельтоффу. Ему же он отдал приказ немедленно и негласно начать проверку всех машин, которые приходили в автосервисы после двадцать второго, скорее всего утром: ремонт простой и быстрый - автогенная подварка рваного отверстия одной из дверей автомобиля, вероятно правой задней...

    Бауэр, выслушав Айсмана, поднялся с маленького деревянного стула. "Как у рейхсфюрера, - успел подумать Айсман. - Тот тоже не терпел роскоши". Какое-то мгновение он стоял неподвижно, а потом сказал:

    - Ну что же... Поздравляю... Поздравляю, Айсман.

    - Тот случай, который никто не мог предусмотреть...

    - Предусмотреть этого вы не могли. Но следовало хотя бы наутро поехать туда, где проводилась операция, и тщательно осмотреть все вокруг. Но иногда провал оборачивается победой. Так вот сейчас именно тот случай, когда мы имеем шанс обернуть ваш провал в нашу победу. Большую победу... Очень большую. Вы даже не понимаете, в какую громадную победу мы это все можем обернуть. Слушайте меня внимательно и действовать начинайте сразу же, потому что теперь времени у нас в обрез. Штирлиц все еще в поле вашего зрения?

    - Он ушел, - хмуро ответил Айсман. - Штирлиц есть Штирлиц.

    - Неважно. Он скоро появится. Сегодня или завтра он придет к Гельтоффу. Он не наш человек. У вас в разведке он был агентом иностранного государства. Какого - не берусь судить! Склонен предполагать, что не западного. Если бы американцы интересовались Кочевым, они бы пошли по официальным каналам Гелена. Впрочем, я допускаю, что они могли пойти и в обход Гелена: им нужны свои источники у нас, поскольку мы активнее всех ведем торговлю с Востоком, а это их беспокоит, и они не во всем могут полагаться на Гелена - будущее Европы зависит не от них теперь, а от нас. Я отвлекся, но это так, для заметки на полях. Мне неважно, кто такой Штирлиц - русский или американец. Он не наш. Он связан с Гельтоффом, и тот, видимо, отслуживает ему долги за старые грехи. Он сглупил, изменив фамилию и уйдя от денацификации, на этом его легко взять... Это вы недодумали... Так вот, сейчас вы прикажете Гельтоффу подвести Штирлица к прокурору Бергу. Гельтофф должен свести Штирлица с Бергом - как, я не знаю, придумайте сами, заставьте подумать Гельтоффа. И следите за Бергом. Не спускайте с него глаз с утра и до вечера. Мне надо, чтобы, как только Штирлиц переступит порог кабинета Берга, я узнал об этом. Машины с людьми БНД⁴ будут рядом. Мы накрываем иностранного агента у прокурора. Это конец Бергу и выигрыш всего дела. - На мгновение Бауэр, расхаживавший по кабинету, остановился. - Подкиньте Гельтоффу вот какую идею: "Ты скомпрометирован, ты на грани гибели - в общественном, разумеется, смысле. Ты упадешь так, что тебе уже не подняться. Погубить тебя может Штирлиц. Если он заставил тебя служить, значит, у него есть на тебя компрометирующие материалы. А если мы скомпрометируем Штирлица как иностранного агента, а Берга как человека, пошедшего на контакт с ним, то всем дальнейшим показаниям Штирлица грош цена: кто поверит шпиону?" Более того, мы запросим правительство ЮАР о выдаче нашим властям Кочева, но ЮАР ответит нам, что такового у них нет, хотя заявление от него поступило. Следовательно, он фиктивная фигура, этот Кочев, и, таким образом, заговор иностранной разведки провалился. Заговор против статуса Западного Берлина, против нашего суверенитета. Почему заговор? Да потому, что никакого Кочева вообще не было. Была провокация против Люса и Ленца. А Кочев сидит себе в Софии! И поднимите срочно все, что у вас есть по старым материалам на Штирлица, пусть просчитают на наших ЭВМ, кому была выгодна его работа.

    Айсман задумчиво сказал:

    - Вы сам дьявол... Уж если я и крикну снова "хайль", то это будет "хайль Бауэр". Я обещаю вам сделать все, что в моих силах.

    - Нет уж, "хайль Бауэр" вы, бога ради, не кричите. Лучше четко выполняйте то, что я задумываю. Я всегда вам говорил, что нацизм мне омерзителен.

    - Дорогой Холтофф, у меня очень мало времени...

    - У меня тоже в обрез, я весь в полнейшем разгоне, Айсман.

    - Ну спасибо, что ты тем не менее заехал... Ты потом куда?

    - В полицию. Берг не дает мне покоя с этими такси.

    - А когда ты успеешь заехать на встречу со Штирлицем?

    Холтофф откинулся на спинку кресла, как от удара. Рядом с Айсманом сидели два связника: Курт и Вальтер.

    - Ты ему выложил о нас все? - так же спокойно и негромко продолжал Айсман.

    - Я не понимаю... О чем ты?

    - Не глупи. Часть ваших разговоров мы записали, а про то, что мы записать не смогли, ты скажешь сам. Ты знаешь, как мы умеем работать. Ты настоящий немецкий отец и дед и должен понимать, что если будешь молчать, то твоя семья сегодня же, а вернее, сейчас же будет вырезана... - Айсман закурил и повторил яростно: - Вырезана! Ну? Ты ему выложил все?

    - Да, - ответил Холтофф.

    - На чем он тебя взял?

    - На прошлом... На Рунге. На Мюллере.

    - Ладно. К этому мы потом вернемся, Холтофф, ты нам нужен на том посту, где сейчас стоишь. На твоем пути одна преграда - Штирлиц... Ты нам нужен на этом посту, несмотря на твое предательство, и ты останешься на этом посту, ибо так надо для дела. А остаться ты можешь, если сведешь Берга со Штирлицем.

    - Как?

    - Подумай. По нашим сведениям, Штирлиц не является гражданином ФРГ... Понимаешь?

    - Я перестал вообще понимать что-либо, - тихо ответил Холтофф. - Лучше мне уйти, тогда хоть семья сохранится... Не будет позора...

    - Поясняю: представь, что полиция берет агента иностранной державы у Берга... Понял? Кто поверит показаниям шпиона? Нация не поверит изменнику, если даже он немец, а уж иностранцу - тем более. Пусть он тогда говорит про тебя все что угодно. Шпиону веры нет.

    - У тебя есть что-нибудь от сердца?

    - Выпей холодной воды. Ты понял? Я играю с тобой в открытую, я говорю тебе то, чего не имел права говорить... Ты оступился, но ты был моим другом, и ты мой товарищ по партии...

    - Я понял, - сказал Холтофф и неожиданно для себя заплакал. - Я понял, что я осел, я должен был сразу прийти к тебе... Я не поверил в друзей. Я раньше верил только одному человеку, а потом я перестал верить всем на этой земле... Я осел, и мне нет прощения...

    Дождавшись, пока Холтофф успокоится, Айсман продолжал:

    - Разговор со Штирлицем построй примерно таким образом... Скажи ему, что все нити по делу Кочева находятся у меня в руках. Скажи ему - не бойся валить на меня, - что я знаю все. Пожалуйся ему, что я требую невозможного - затягивать экспертизу с автомобилями. Попроси, чтобы он срочно пошел к Бергу и открыл те карты, которые ты ему передаешь. Вот пакет - тут много компрометирующих документов на твоего бедного Айсмана... Ты понял? Бей в лоб правдой. Не лги. Ты знаешь Штирлица: на мякине его не проведешь... Скажи ему, что, если он устранит меня с помощью Берга, тогда ты выведешь его на человека, который ехал в "мерседесе" и стрелял через дверцу...

    - Прости, я опоздал, Штирлиц...

    - Я уже начал волноваться... Здравствуй, Холтофф.

    - Меня вызывал Айсман.

    - Что случилось?

    - Он подставляет меня под удар, сволочь этакая... Он требует, чтобы сначала я затянул дело с проверкой "мерседесов", а потом опротестовал данные моей же экспертизы... У тебя нет чего-нибудь от сердца?

    - Выпей коньяку, я же говорил тебе...

    - Нет, сейчас мне совсем плохо...

    - На... Положи под язык. Это нитроглицерин.

    - Спасибо. Он сразу растаял, это ничего?

    - Так и должно быть...

    - Что делать с Айсманом?

    - Сложный вопрос. Ты что предлагаешь?

    Холтофф достал из кармана пакет и передал его Штирлицу:

    - Спрячь это. Тут кое-что на Айсмана. Здесь достаточно материалов, чтобы утопить его. Не надо здесь смотреть! Зачем ты здесь смотришь?

    Штирлиц удивился:

    - А вдруг ты суешь мне какой-нибудь государственный "топ-секрет"? Меня возьмут с ним и посадят на десять лет, и ты будешь счастлив, разве нет?

    Холтофф похолодел. Он смотрел Штирлицу в глаза, окруженные мелкой сеткой морщин, которые казались под стеклами очков особенно глубокими.

    - Покажись врачу, - посоветовал Максим Максимович. - Не играй с сердцем, старина, с ним шутки плохи...

    И углубился в изучение материалов на Айсмана. Он долго рассматривал фотографии, на которых тот был запечатлен расстреливающим женщин в Освенциме; было там несколько фотокопий постановлений на ликвидацию узников с санкцией Айсмана; было показание старухи еврейки про то, как Айсман лично убил двух ее малолетних внучек...

    - Да... - сказал наконец Исаев. - Материал страшный. - Он протянул конверт Холтоффу: - Возьми. Зачем ты даешь это мне? Почему бы тебе самому не распорядиться? Прокуратура совсем рядом с твоим домом, да и времена иные...

    - Это должно исходить от другого человека.

    - А почему этим "другим человеком" должен быть я?

    - Потому, что к Айсману тянутся нити от красного... А им ты занимаешься... А Берг, получив эти материалы, прижмет Айсмана и посадит его, а из-за решетки он мне не страшен, он там будет молчать...

    - А может быть, послать эти материалы в газету?

    - Кто их пошлет?

    - Аноним... - ответил Исаев и задумчиво посмотрел на Холтоффа. - Аноним...

    - Аноним есть аноним, Штирлиц... Ты же знаешь нашу печать...

    - А если отправить это в Бонн?

    - Там это смогут прикрыть. Берг этого прикрывать не станет.

    - Разумно, - произнес Исаев очень медленно, чуть не по слогам. - У тебя есть телефон Берга?

    Холтофф отхлебнул глоток воды со льдом из высокого стакана и ответил устало:

    - Конечно. Какой тебе? Домашний или рабочий?

    - Рабочий, естественно. Я же буду делать официальное заявление...

    - 88-67-76. Запиши.

    - Не надо. Я пока еще умею запоминать. 88-67-76. Сейчас я вернусь, погоди минуту.

    - Куда ты?

    - Я позвоню и запишусь к нему на прием. Прямо с утра. Я приду к нему завтра первым и поговорю до того, как начнется обычная нервотрепка...

    - Не надо первым, - быстро сказал Холтофф. - Я у него завтра буду с экспертами в девять. Не надо нам сталкиваться там, бога ради...

    - Ты к нему надолго?

    - На час-полтора...

    - Хорошо. Сейчас. Я позвоню именно отсюда, тут безопасно...

    Исаев отошел к телефону, который стоял на столике у входа, и набрал номер. Холтофф напряженно прислушивался к разговору Штирлица с секретарем Берга. Когда тот вернулся на место, Холтофф сказал:

    - Я буду завтра ждать тебя здесь же. В три. Успеешь к этому времени?

    - Да. Я думаю, да. Теперь последнее: откуда ко мне попал этот пакет? Допустим, он меня спрашивает. Что я отвечаю? Твоя версия?

    - Получи гарантию у Берга, что Айсман будет посажен, и пусть он тогда приводит меня к присяге.

    - Все в порядке, - доложил Айсман Бауэру, - он ушел к Ульбрихту, а завтра в десять будет у Берга с материалами. С прекрасными материалами, компрометирующими фашистского головореза Айсмана...

    - Ну что ж, - ответил Бауэр, - в добрый час. Поздравляю с удачей. Значит, завтра в десять пятнадцать они будут скомпрометированы, а мы подведем черту под этим делом, достаточно нам всем поднадоевшим...