Стараясь не выглядеть виновными, все они напустили на себя столь неестественный вид, что одного этого хватило бы для их компрометации. - Я не прошу, чтобы виновный встал и сознался. После нашей встречи я буду ждать к себе того, кто знает… А может быть, этого не понадобится, поскольку у нас имеется свидетель, и преступник ему известен. - С этими словами Мегрэ повернулся к Лапуэнту: - Пойди позови Жанвье. Ожидание прошло в полнейшей тишине: никто не издал ни звука, не шелохнулся. Только вдруг стало как-то особенно душно; в появлении госпожи Блан, как никогда величественной, было нечто театральное. Она остановилась в дверях: ядовито-зеленое платье, водруженная на самую макушку красная шляпка и сумка размером с чемодан в руках. С каменным лицом она обвела присутствующих неподвижным взглядом. И тут же подалась назад, пытаясь удрать; Жанвье преградил ей путь. Казалось, они сейчас вцепятся друг в друга. И все же она уступила ему и сделала шаг вперед. - Мне нечего сказать, - проговорила она, злобно глядя на Мегрэ. - Вам знакомы эти господа? - Мне за вашу работу не платят. Выпустите меня. - Кого из них видели вы в среду, между тремя и четырьмя, направляющимся к лифту или лестнице? В это мгновение случилось нечто непредвиденное. Эта упрямица с бесстрастным лицом не смогла сдержать нечто похожее на улыбку. Лицо ее озарилось удовлетворением, чуть ли не победным торжеством. Все взгляды были устремлены на нее. Но в котором из них читалась большая тревога? Мегрэ не смог бы этого сказать. Реагировали все по-разному. Виктор Ламотт был бледен из-за сдерживаемого гнева. Фернан Курсель с некоторых пор, напротив, сильно покраснел. Франсуа Паре был раздавлен навалившимися на него стыдом и тоской. Так вы отказываетесь отвечать? - проговорил Мегрэ. - Мне нечего сказать. - Занесите это в протокол, Лапуэнт. Она пожала плечами и с загадочным блеском в глазах презрительно обронила: - Я вас не боюсь. Глава 6
Встав и по очереди оглядев каждого из присутствующих, Мегрэ подвел итог: - Господа, благодарю вас за то, что вы пришли. Думаю, эта встреча не прошла даром, и один из вас не замедлит связаться со мной. - Откашлявшись, он продолжал: - Мне остается лишь поставить вас в известность: если это вас интересует, похороны Жозефины Папе назначены на завтра на десять утра. Вынос тела состоится в Институте судебно-медицинской экспертизы. Первым, ни на кого не глядя и, разумеется, не прощаясь, из кабинета вылетел разъяренный Виктор Ламотт. Внизу его наверняка дожидался лимузин с шофером. Курсель, поколебавшись, ограничился кивком; Франсуа Паре, проходя мимо комиссара и, видимо, плохо соображая, что говорит, пробормотал: - Благодарю вас. Лишь рыжеволосый Бодар протянул Мегрэ руку и радостно бросил: - Классно! Ну и задали вы им перцу! Последним выходил Флорантен. - А ты останься, - попросил его Мегрэ. - Я сейчас вернусь. Оставив его на попечение Лапуэнта, который продолжал сидеть за столом, Мегрэ прошел в кабинет инспекторов. Здоровяк Торранс двумя пальцами сосредоточенно перепечатывал на машинке донесение. - Немедленно организуйте наблюдение за домом на Нотр-Дам-де-Лоретт. Мне нужно знать, кто там бывает. Если один из тех, что сейчас вышел из моего кабинета, появится там, входите за ним в дом. - Вы чего-то боитесь? - Привратница наверняка много знает, и я не хотел бы, чтобы с ней случилось несчастье. - Наблюдение за Флорантеном и его мастерской продолжать? - Да. Я вас предупрежу, когда этого больше не потребуется. Он вернулся в кабинет. - Лапуэнт, ты свободен. Флорантен стоял перед окном, засунув руки в карманы, словно у себя дома, и демонстрировал привычную иронию ко всему. - Как они кипели, подумать только! В жизни так не развлекался. АРУ Г ДЕТСТВА МЕГРЭ - Ты так считаешь? Веселость Флорантена была явно наигранной. - Кто меня огорошил, так это привратница. Вытянуть из нее хоть что-то будет нелегко. Думаешь, она знает? - Надеюсь. Это ведь в твоих интересах. - О чем ты? - Она утверждает, что между тремя и четырьмя в квартиру никто не поднимался. Если она и дальше будет на этом настаивать, придется тебя арестовать, поскольку ты автоматически станешь единственным возможным виновником. - Почему ты заставил появиться ее перед всеми ними? - В надежде, что один из них испугается ее показаний. - А за меня ты не боишься? - А ты видел убийцу? - Я тебе сказал, нет. - Ты узнал его голос? - Тоже нет. - Чего ты тогда боишься? - Я был в квартире. Ты их об этом известил. Убийца может решить, что я его видел. Мегрэ небрежно открыл ящик своего стола и вытащил пачку фотографий, приготовленных ему специалистами Мерса. Выбрав одну из них, он протянул ее Флорантену. - Взгляни. Сын кондитера из Мулена стал внимательно изучать фотографию, делая вид, что не понимает, к чему это. На ней была заснята часть спальни: кровать, ночной столик с выдвинутым ящиком. - Что именно должен я здесь увидеть? - Ничто не кажется тебе необычным? - Нет. - Вспомни о своих первых показаниях. В дверь позвонили, ты кинулся к шкафу. - Так оно и было. - Хорошо. Предположим, ты говоришь правду. По-твоему, Жозе и ее посетитель лишь ненадолго задержались в гостиной и, миновав столовую, прошли в спальню. - Да, именно так и было. - Погоди. Ты утверждал, что, прежде чем раздался выстрел, прошло около четверти часа. Нахмурив брови, Флорантен вновь вглядывался в фотографию. - Этот снимок был сделан некоторое время спустя после убийства, в спальне все осталось как было. Взгляни на кровать. К впалым щекам Флорантена прилило немного краски. - Кровать не только не расстелена, но на покрывале нет ни единой складки. - К чему ты клонишь? - Или посетитель пришел только для того, чтобы поговорить с Жозе, и в этом случае они должны были остаться в гостиной, или он явился с другой целью, и тогда кровать была бы в другом состоянии. Скажи мне, чем они могли заниматься в спальне? - Не знаю. Было видно: Флорантен напряженно соображает, как выкрутиться. - Ты только что говорил о письмах. - И что? - Может быть, он пришел за ними? - И ты думаешь, что Жозе ему отказала бы? Ты считаешь в порядке вещей, чтобы она стала шантажировать того, от кого ежемесячно получала весьма солидный куш? - Может, они зашли в спальню за другим, а там поспорили? - Послушай, Флорантен. Я наизусть помню твои показания. С первого дня я почувствовал: что-то в них не сходится. Это ты унес письма вместе с сорока восемью тысячами франков? - Клянусь тебе, нет. Куда бы я их дел? Ты ведь нашел деньги, не так ли? Если бы у меня были и письма, я спрятал бы их там же. - Не обязательно. Мы ощупали твои карманы, чтобы убедиться, что у тебя нет оружия, но по-настоящему тебя не обыскали. Насколько я помню, ты превосходный пловец. И вот ты ни с того ни с сего прыгаешь в Сену. - С меня было довольно. Я чувствовал, что ты мне не доверяешь. Я только что потерял единственного в мире человека, который… - Только чувства оставь в покое. - Когда я перемахнул через парапет, я действительно хотел покончить со всем. Наверное, я не раздумывал. Один из вас следил за мной… - Вот именно. - Что вот именно? - Предположим, что, когда ты прятал деньги на шкаф, ты забыл о письмах. Они остались у тебя в кармане. Если бы их у тебя нашли, для тебя это было бы небезопасно. Как ты это объяснишь? - Не знаю. - Ты догадывался, что наблюдение продлится какое-то время. Прыжок в Сену словно под влиянием отчаяния, и ты разом отделываешься от писем, отправляя их на дно с помощью какого-нибудь тяжелого предмета, например камня. - У меня не было писем. - Может, и так, тогда становится понятно, почему убийца еще с четверть часа оставался в квартире. Однако есть еще одно обстоятельство, которое меня беспокоит. - Какое еще обвинение ты выдумал? - Отпечатки пальцев. - Что необычного в том, что по всей квартире есть мои отпечатки пальцев? - Как раз в спальне-то их и не нашли. Как и отпечатков убийцы. А ведь ты открывал секретер, чтобы взять деньги. А тот, другой, выдвигал ящик, чтобы вынуть письма. Не сидел же он четверть часа просто так, ни к чему не притрагиваясь. Значит, после его ухода ты тщательно протер все гладкие поверхности, включая дверные ручки. - Не понимаю. Ничего я не протирал. Где доказательства, что никто не входил в квартиру, пока я бегал к себе, а затем ходил к тебе в уголовную полицию? Мегрэ не ответил; увидев, что ветер улегся, он отворил окно. Долго молчал, потом тихо спросил: - Когда тебе надлежало выметаться? - Как это? Что ты хочешь сказать? - Выметаться из квартиры Жозе, за чей счет ты жил. - Об этом и речи не было. - Было, и тебе это хорошо известно. Ей стало казаться, что ты несколько увял, при том, что аппетиты у тебя были неумеренные. - Это тот грязный Рыжий тебе сказал? - Не важно. - Кто же еще! Он давно уже пытается втереться в доверие. - Он трудится, зарабатывает на жизнь. - Я тоже. - Твоя работа - не более чем прикрытие. Сколько мебели ты продаешь за год? Большую часть времени на твоей двери висит табличка, извещающая о твоем отсутствии. - Я разъезжаю, чтобы скупать товар. - Нет. Жозефине Папе все это становилось в тягость. Она рассчитывала, впрочем напрасно, что Бодар займет твое место. - Кому ты веришь, ему или мне? - Твое слово гроша ломаного не стоит, я в этом убедился еще в лицее. - Ты на меня сердишься? - За что? - Ты уже в Мулене имел на меня зуб. У моих родителей бойко шла торговля. У меня водились денежки. А твой отец всегда был лишь чем-то вроде слуги в замке Сен-Фиакр. Мегрэ покраснел, сжал кулаки и чуть было не ударил Флорантена: непочтительно касаться памяти отца он не позволял никому. Будучи управляющим замка, тот имел под началом больше двадцати ферм. - Ты негодяй, Флорантен. - Ты сам этого хотел. - До сих пор я не засадил тебя за решетку за отсутствием формальных доказательств, но я непременно найду их. - С этими словами Мегрэ встал и открыл дверь в кабинет инспекторов. - Чья очередь заниматься этим подонком? Поднялся Лурти. - Не отставай от него ни на шаг; когда он вернется к себе, не отходи от его двери. Позаботься о смене. Флорантен, чувствуя, что зашел слишком далеко, залебезил: - Прости, Мегрэ. Тормоза отказали, забылся. Поставь себя на мое место. Мегрэ не вымолвил ни слова и даже не взглянул в его сторону. Зазвонил телефон. Следователь интересовался результатом очной ставки. - Пока ничего определенного. Я закинул удочку, но что поймаю, неизвестно. Похороны завтра в десять. В коридоре его поджидали журналисты, но на сей раз он обошелся с ними менее любезно, чем обычно. - Напали вы на след, господин комиссар? - У меня их несколько. - И вам не известно, который из них верный? - Вот именно. - Вы думаете, трагедия произошла в результате несчастной любви? Он чуть было не ответил им, что такого не бывает. Так на самом деле он и считал. За годы работы в уголовной полиции он понял, что выставленный на осмеяние любовник или брошенная любовница чаще убивают из-за уязвленного самолюбия, чем из любви. Вечером они сидели с мадам Мегрэ перед телевизором и смотрели фильм, Мегрэ позволил себе выпить две рюмочки малиновой настойки, поставляемой им из Эльзаса свояченицей. - Как тебе фильм? - поинтересовалась мадам Мегрэ. Он едва не спросил: "Какой фильм?" Он видел сменяющие друг друга на экране картинки, двигающихся там людей, но о чем фильм - сказать не мог. На следующий день незадолго до десяти они с Жанвье подкатили на служебном автомобиле к Институту судебной-медицинской экспертизы. Долговязая тощая фигура Флорантена с торчащей изо рта сигаретой уже маячила там в компании инспектора Бонфиса. К полицейской машине Флорантен не подошел. Он остался стоять на тротуаре с опущенными плечами и видом человека униженного, не осмеливающегося поднять голову. Подъехал катафалк, служители похоронного бюро вынесли гроб. - Садись! - открыв заднюю дверцу, скомандовал Мегрэ Флорантену и добавил, обращаясь к Бонфису: - Возвращайся на работу. Я тебе его доставлю. - Можно трогаться? - спросил распорядитель церемонии. Когда они двинулись, Мегрэ заметил в боковое зеркальце следующую за ними желтую автомашину. Это был недорогой двухместный автомобиль с открывающимся верхом, помятым корпусом, над ветровым стеклом которого виднелась рыжая шевелюра Жана Люка Бодара. В полном молчании добрались они до кладбища в Иври, пересекли его и в новой его части, где еще не успели подрасти деревья, остановились у свежевыкопанной могилы. Люка не забыл о просьбе Мегрэ запастись цветами, букет был и в руках Бодара. Когда гроб опускали в могилу, Флорантен закрыл лицо руками, его плечи несколько раз вздрогнули. Плакал ли он? Это не имело никакого значения: он был способен плакать по заказу. Мегрэ предоставили право бросить первый ком земли. Некоторое время спустя обе машины уже катили по дороге к Парижу. - На Набережную, шеф? Мегрэ кивнул. Флорантен за его спиной по-прежнему молчал. Выйдя из машины, Мегрэ попросил Жанвье: - Побудь с ним. Я пришлю тебе Бонфиса, он им займется. Из автомобиля донесся взволнованный голос Флорантена: - Клянусь, Мегрэ, я ее не убивал. Комиссар только пожал плечами, толкнул стеклянную дверь и стал медленно подниматься по лестнице. Бонфис ждал его в кабинете инспекторов. - Твой клиент внизу, забирай его. - Что делать, если он снова будет настаивать на том, чтобы идти вместе? - Делай что хочешь, только не упусти мне его. К своему удивлению, Мегрэ застал у себя в кабинете Лапуэнта, тот был чем-то озабочен. - Плохая новость, шеф. - Еще один мертвец? - Нет. Привратница исчезла. - Я же приказал установить за ней наблюдение. - Лурти позвонил полчаса назад. Он был до того потрясен, что чуть не плакал. Лурти был инспектором со стажем, одним из самых добросовестных, в тонкостях знавший свое дело. - Как это произошло? - Лурти дежурил на тротуаре напротив дома, эта баба вышла на улицу без шляпы с продуктовой сумкой в руках. Даже не оборачиваясь, чтобы узнать, следят ли за ней, она сперва зашла в мясную лавку, где ее как будто знали, и купила эскалоп. Затем, по-прежнему не оглядываясь, стала спускаться по улице Сен-Жорж, где вошла в итальянскую бакалейную лавку. Лурти остался на улице и стал ходить взад-вперед. Забеспокоился он с четверть часа спустя. Войдя в узкий, вытянутый в длину магазин, он обнаружил там второй выход - на Орлеанский сквер и улицу Татбу. Разумеется, пташка уже упорхнула. Лурти позвонил нам, а затем занял свой наблюдательный пост перед домом, решив, что это правильнее, чем слоняться по округе. Думаете, она сбежала? - Ну конечно нет. - Встав перед окном, Мегрэ долго разглядывал листву каштанов, из которой доносился птичий писк. - Она не убивала Жозефину Папе и потому ей незачем убегать, особенно в том виде, в котором она вышла из дому, да еще с продуктовой сумкой в руках. Просто ей нужно было с кем-то встретиться. Я почти уверен, что решение созрело у нее после вчерашней очной ставки. Все это время я был уверен, что она видела убийцу, либо когда он поднимался, либо когда спускался, а может, и оба раза. Предположим, выходя, неизвестный обнаружил, что она смотрит на него в упор, прижавшись носом к стеклу. - Кажется, начинаю понимать. - Он знал, что ее будут допрашивать. Он был из числа постоянных визитеров Жозефины Папе, и привратница его знала. - Думаете, он ей угрожал? | 
