- Извините меня, но я не слишком хорошо знаю, как протекают подобные дела… Когда я вам писала… Я полагаю, что, поскольку я вас вызвала, то вы нечто вроде адвоката, не так ли? - Что вы хотите этим сказать? - Существует профессиональная тайна… Я вам рассказала обо всем… Я показываю вам письма… О! Мне будет все равно, если его арестуют. Это единственный способ успокоить меня! Но я не хочу, чтобы это произошло из-за меня… Таким образом, если сейчас его разыскивают в Кале и Булони… Он не приходил ей на помощь. А она уже не знала, как выкрутиться. С чрезмерным усердием она сметывала низ платья. - Что бы вы предпочли? - медленно спросил Мегрэ. - Простите? - Чтобы его арестовали или чтобы он перешел границу? Она спокойно взглянула на него. Ее глаза излучали доверие. - А что вы об этом думаете? Что с ним произойдет, когда его арестуют? Что ему грозит на самом деле? - Если это доказано… Ну, если он стрелял, то ему грозит, само собой разумеется, гильотина. Она отвернулась, прикусила губы. - Тогда… Я предпочитаю, чтобы он перешел границу… Хотя в один прекрасный день он вернется за мной… А если я откажусь последовать за ним, то он… Мегрэ держал в руках фотографию двух влюбленных. С особым вниманием он изучал лицо молодого человека, довольно заурядное лицо, обрамленное кудрявыми волосами. - Без сомнения, вы сами ему не писали… - Да как я могла писать, когда я не знаю адреса?.. И что я могу ему сказать?.. Было трудно представить себе, что вот-вот разразится драма, больно уж атмосфера была миролюбивой. Мегрэ вполне мог представить себе, что находится дома, рядом с госпожой Мегрэ, которая штопает чулки или шьет, ибо царило такое же спокойствие, лился такой же рассеянный свет, те же самые предметы стояли на своих местах и сверкала та же самая чистота. Единственное различие заключалось в том, что мадемуазель Берта была моложе, миловиднее и одета с кокетством хорошего вкуса. - Ему никогда не случалось ночевать здесь? - спросил он, только лишь бы не молчать. И она ответила с пикантной наивностью: - Ни одной ночи… - Из-за консьержки? - И соседей. Рядом проживает старая пара, помешанная на приличиях. А на третьем этаже жила молодая женщина, которая много принимала, так они написали владельцу, чтобы он отказал ей… Она вновь вспомнила о своей роли хозяйки дома: - Вы действительно ничего не хотите? Что вы обычно пьете? - Ничего не нужно, уверяю вас… Я начинаю думать, что ваши страхи напрасны… Теперь он прохаживался, как это обычно делал во время какого-нибудь допроса у себя в кабинете на набережной Орфевр в те времена, когда он был еще комиссаром Мегрэ. Он машинально дотрагивался до всего, теребил разные предметы, играл с булавками, лежащими в фарфоровой чашке, переставил супницу прямо на середину буфета. - …По-моему, когда он увидит, что ему не на что надеяться, то он попытается перейти бельгийскую границу, и со всем будет покончено… - Вы полагаете, ему удастся? - Как сказать. Очевидно, что все таможенники и полицейские имеют его описание. Но он может пройти по тропе контрабандистов… - А это легко? - Наоборот, я полагаю, что это очень трудно, поскольку через этот участок идет широкомасштабная контрабанда табака… Ну же! Признайтесь, что вы до сих пор его любите… - Нет! - Тем не менее вы заплачете, узнав о его аресте… - Но ведь это так естественно!.. Вот уже десять месяцев, как… - Давнишняя связь, конечно!.. - вздохнул он не без волнения. - А теперь я вас покину… - Уже? - Не бойтесь! Я совсем рядом! Как раз напротив, на пятом этаже гостиницы "Конкарно"… Признаюсь, я видел ваших клиенток в комбинациях и даже одну без комбинации… - Я не знала… Он пожал мягкую потную руку мадемуазель Берты. - Я доверяю… - выдохнула она с некоторой грустинкой. - Это первая ночь, когда я буду спать спокойно. На узкой лестнице Мегрэ выглядел неуклюжим гигантом. На улице, где было еще светло, он почти столкнулся с малышом Луи, который насмешливо приложил руку к своей светло-серой фетровой кепке, прозубоскалив: - Прошу прощения, господин комиссар… У Мегрэ резко испортилось настроение. Он чувствовал себя так, словно на него вылили ушат грязи. Ему хотелось во что бы то ни стало покончить с этим делом, а особенно выйти из нелепой ситуации, в которую он попал. - Гляди-ка, это ты… - Хотите взять реванш в костяном покере? К вашим услугам… - А что ты скажешь, если мы совершим небольшую прогулку на набережную Орфевр? - Это несложно… - Ну так вот! Сложно или нет, но мне хотелось бы, чтобы ты последовал туда за мной и чтобы ты ответил на некоторые вопросы, которые задаст тебе инспектор Лакруа… Малыш Луи отнюдь не пришел в восторг. - Поедем на метро? - спросил он. - Мы возьмем такси… Мегрэ никогда не попадалось столь смехотворное дело, и он думал, что если бы госпожа Мегрэ увидела бы его несколько минут тому назад в квартире мадемуазель Берты, то она бы с трудом поверила, что он там находился по долгу службы. Да он и сам плохо в это верил! - Садись! На набережную Орфевр!.. Да, в контору… Жером выбьет признание у этого чересчур непочтительного малыша Луи, а там будет видно, во что выльется дело. Что касается мадемуазель Берты, то с трудом верилось, что она подвергается реальной опасности, учитывая тот факт, что Альбер по-прежнему скитается между Кале и Булонью. - Дорога тебе известна… Направо теперь… Последний кабинет в конце коридора… Кабинет, который Мегрэ занимал в самом начале своей карьеры, когда в здании еще не было электричества. - Подожди минутку… Жером трудился над составлением рапорта. - Ты не хочешь допросить с пристрастием постреленка, которого я привел? Он знает гораздо больше, чем делает вид… - Хорошо, дядюшка. Постреленок, как обычно, хорохорился и нарочно не снимал шляпу. Он позволил себе закурить сигарету, но Мегрэ вытащил ее у него изо рта. - Скажи, малыш… Не хочешь ли ты мне рассказать, где ты был ночью, когда ограбили магазин на бульваре Бомарше? - А что это за ночь? - Ночь с понедельника на вторник… - Какого месяца? Он валял дурака. Мегрэ почти жалел время, которое можно было потратить для того, чтобы научить его быть серьезным, чтобы наступить ему на любимую мозоль. - Где же я был?.. Подождите… Должно быть, давали Марлен Дитрих в киношке на улице Рошуар… - Потом? - Потом?.. Потом был мультфильм и штука о растениях, которые растут на морском дне… Жером обладал долготерпением для того, чтобы вести допрос часы напролет. Мегрэ же был сыт по горло. - Остался доволен? - Чем? - Штукой. - Какой штукой? Еще немного - и экс-комиссар ударил бы малыша Луи кулаком в лицо. Но Мегрэ вовремя сдержался. - У тебя есть алиби? - Хорошее! Я спал… - Ты был в кино или ты спал? - Сначала я был в киношке… Потом я спал… Мегрэ встречал и не таких, но у него не было никаких полномочий, а его племянник не выглядел столь уверенным. - А ты, случайно, не тот ли четвертый, которого не нашли? Постреленок торжественно плюнул на пол и изрек: - Клянусь! В этот момент зазвонил телефон. Жером взял трубку, нахмурил брови. - Что вы говорите?.. Вы уверены?.. Он положил трубку, встал. Он не знал, что делать с малышом Луи, оставил его в своем кабинете и увлек Мегрэ в коридор. - Звонили из дежурной полицейской части. Они сообщили, что совершено нападение на женщину с пятого этажа… - 67-а на улице Коленкур, - закончил его дядя. - Да. Консьержка заявляет, что она видела, как выходил человек, истекающий кровью… Лестница была вся в крови… Что будем делать с ним? Ибо Жером, питавший почтение к уставу, весьма тяготился малышом Луи, который находился здесь не вполне законно. 3
Жером Лакруа не мог себя сдерживать и каждую минуту с неуверенным видом поворачивался к Мегрэ и бормотал: - Что вы об этом думаете, дядюшка? А старый комиссар отвечал ему, улыбаясь краешком рта, что делало его слова еще более загадочными: - Ты же прекрасно знаешь, сынок, что я никогда не думаю… Он занимал так мало места, как только это было возможно. Подолгу он сидел в углу комнаты, около манекена портнихи, и курил свою трубку с отсутствующим видом. Тем не менее его присутствие смущало всех. Комиссар участка боялся показаться неловким в глазах прославленного Мегрэ и неустанно искал у того одобрения. - Будь вы на моем месте, вы бы поступили точно так же, правда? На лестничных площадках толпились люди, и сержанту муниципальной полиции с трудом удавалось не пускать любопытных в квартиру. Еще один сержант, стоящий на пороге дома, напрасно повторял: - А я говорю вам, что смотреть там нечего! В этот вечер многие жители улицы Коленкур пожертвовали ужином, только лишь бы вести наблюдение с улицы или из своих окон. И в самом деле, погода выдалась отменная и иногда сквозь шторы квартиры на пятом этаже можно было разглядеть движущиеся силуэты. На улице стояла карета "Скорой помощи". Однако примерно через час она, к всеобщему удивлению, уехала без раненой. - Что вы об этом думаете, господин Мегрэ? Возникла проблема. Мадемуазель Берта пришла в себя и отказалась ехать в больницу. Она очень ослабела, поскольку потеряла много крови. Ей нанесли сильный удар по черепу. Но взгляд ее оставался твердым, и она решительно сжимала вспотевшие руки. - Это пусть решает доктор, - ответил Мегрэ, не желавший брать на себя никакой ответственности. И инспектор Лакруа обратился к врачу: - Вы полагаете, ее можно оставить здесь? - Я думаю, что после того, как я наложу швы, ей ничего другого не останется, как проспать до завтрашнего утра… Как всегда, все происходило в суматохе. Но взгляд раненой был пристально прикован к Мегрэ и, казалось, выражал страстную просьбу. - Вы слышали, что сказала консьержка, дядюшка? Что касается меня, то я представляю себе произошедшее так: мадемуазель Берта спустилась, несомненно за покупками… - Нет! - мягко отрезал Мегрэ. - Вы полагаете? Тогда почему она спустилась? - Чтобы бросить письмо в почтовый ящик… Жером предпочел сейчас не выяснять, как Мегрэ удалось воссоздать эту деталь столь уверенно. - Не важно… - Наоборот, очень важно. Но продолжай… - Едва она вышла из дома, как консьержка увидела, что в здание проник какой-то человек. В коридоре было темно. Консьержка подумала, что это один из друзей жилички. Мадемуазель Берта вернулась почти сразу же… - В ста метрах отсюда есть почтовый ящик, на площади Константин-Пекёр, - уточнил Мегрэ, любивший расставлять точки над "i" ради собственного удовлетворения. - Допустим!.. Итак, она вернулась… И обнаружила у себя незнакомца… Он напал на нее, она защищалась… Тяжелораненый мужчина, если судить по следам крови, спустился вниз по лестнице, и консьержка видела, как он убегал. Прижимая обе руки к животу… С некоторым огорчением Жером посмотрел вокруг себя и робко добавил: - Самое неприятное, что нигде не нашли орудие нападения… - Орудия! - уточнил Мегрэ. - Тупой предмет, каким была ранена мадемуазель Берта, и оружие, возможно нож, которым был нанесен удар незнакомцу… - Вероятно, он унес их с собой? - рискнул предположить Жером. И Мегрэ отвернулся, чтобы улыбнуться. Уже был отдан приказ разыскать в квартале раненого мужчину. Врач заканчивал перевязывать голову девушки, которая, несмотря на боль, старалась не спускать глаз с Мегрэ. - Вы полагаете, дядюшка, что этим человеком мог быть ее любовник? - Который что сделал? - Который пришел сюда и напал на нее… На что Мегрэ ответил с неожиданной уверенностью, если не сказать большего: - Конечно нет! - Как бы вы поступили на моем месте? - Поскольку я не на твоем месте, то мне трудно дать тебе ответ. В свою очередь комиссар полиции решил удостоиться одобрения или похвалы: - Вот что я решил: врач немедленно пришлет сиделку, которая присмотрит за раненой. Я также оставлю внизу полицейского. А завтра посмотрим, можно ли будет с пользой провести опрос… Девушка слышала его слова. Она по-прежнему смотрела на Мегрэ, и ей показалось, что тот ей легонько подмигнул. И тогда, успокоившись, она отдалась во власть дремоте, все больше и больше завладевавшей ею.
Двое мужчин, дядя и племянник, прошли мимо любопытных, все еще толпившихся около соседних домов. Мегрэ стал набивать очередную трубку. - А не заморить ли нам червячка? - предложил он. - Если я не ошибаюсь, мы так и не ужинали. Тут есть один ресторан, и признаюсь тебе, что свинина с кислой капустой и картофелем… Давай звони своей жене… Во время всего ужина Жером зорко следил за своим дядей, словно школьник, который боится быть схваченным на месте преступления. Мало-помалу у него портилось настроение, и даже возникла злоба на Мегрэ, который был слишком спокоен и слишком уверен в себе… - Можно подумать, что вся эта история вас забавляет! - заметил он, кладя себе сосиску. - Она и в самом деле забавная! - Возможно, она забавная для того, кому не требуется находить решения! Мегрэ ел с аппетитом: широкий, тучный, он с таким Удовольствием пил свою большую кружку пива, что мог бы делать рекламу фирменному пиву. Вытирая рот, он позволил себе злорадное удовольствие сказать мимоходом: - Я его нашел… - Что? - Решение… - Вы знаете, кто напал на мадемуазель Берту? - Нет! - Ну и? - Это не важно… Я хочу сказать, что это не так уж важно ни для нее, ни для меня… Лицо Жерома вытянулось еще больше, и если бы не уважение, которое он питал к Мегрэ, то он бы рассвирепел. - Спасибо! - тем не менее пробурчал он, уткнувшись в свою тарелку. - За что? - За то, что вместо того, чтобы мне помочь, вы издеваетесь надо мной. Если вы действительно что-либо обнаружили… Но напрасно он пытался растормошить своего дядю. Мегрэ вновь напустил на себя равнодушный вид. Он заказал вторую порцию свинины, еще одну пару франкфуртских сосисок и третью кружку пива. - Но вы считаете, что я сделал все, что должен был сделать? - Ты сделал все, что ты считал необходимым сделать, разве не так? - В ее комнате находится сиделка. - Да… - У входа стоит полицейский… - Черт возьми! - Что вы хотите сказать? - Ничего… Мегрэ оплатил счет, отказался от предложения своего племянника, который хотел пригласить его к себе домой на чашку кофе. А через полчаса он уже стоял около окна в гостинице "Конкарно". По другую сторону улицы он видел слабо освещенную штору комнаты мадемуазель Берты. Он разглядел силуэт сиделки, которая читала, удобно расположившись в кресле. Внизу на тротуаре полицейский ходил взад и вперед по тротуару и каждые пятнадцать минут смотрел на часы. - Пусть она отдыхает! - проворчал Мегрэ, закрывая окно. Он сел на кровать и стал снимать ботинки. И, думая о своем племяннике, добавил: - Пусть он делает свое дело!
Солнце заливало комнату, когда он подошел к кровати мадемуазель Берты. Было девять часов утра. Сиделка наводила в комнате порядок. - Я пришел попрощаться с вами, - объявил он, напустив на себя нарочито невинный вид. - Теперь, когда этот проклятый Альбер потерпел поражение, я полагаю, что вы больше ничем не рискуете… И тут же он прочитал в глазах раненой беспокойство, граничащее с ужасом. Она даже попыталась подняться, чтобы увидеть, где в этот момент находилась сиделка. Затем она пробормотала: - Не уезжайте… Умоляю вас! - Вы действительно хотите, чтобы я оставался здесь? - Да… | 
