Перевод "волнующем" был не совсем точен. Английский вариант звучал выразительнее. Скорее, самый "тепленький" уголок Парижа, если слово "тепленький" употребить в определенном смысле. Хозяйка смотрела на комиссара все так же спокойно. - Чего-нибудь выпьете? Она не сомневалась, что он откажется. - Где вы распространяете свои проспекты? - Раздаем портье в крупных отелях, а уж они, незаметно, - клиентам, в основном американцам. Ночью, поздно ночью, когда иностранцам начинают надоедать шумные заведения, но они не знают, куда пойти. Кузнечик - он обычно бродит поблизости - сует карточку в руки или подбрасывает в автобус, в такси. Таким образом, когда другие уже закрываются, мы только приступаем к работе. Понимаете? Он, разумеется, понимал. Здесь оказывались те, кто, побродив по Монмартру, но не получив желаемого, надеялся на последний шанс. - Большинство ваших посетителей приходят, должно быть, уже нетрезвыми? - Конечно. - А вчера ночью много было народу? - В понедельник-то? Почти никого. - Оттуда, где вы сидите, можно видеть зал? Она указала ему в глубине, слева от эстрады, дверь с надписью "Туалеты". На другой двери, справа, в пандан первой, надписи не было. - Я почти все время там. Мы, в общем-то, не готовим, но случается, посетители заказывают иногда луковый суп, гусиный паштет или холодного лангуста. Вот я и иду на кухню. - А в остальное время находитесь в зале? - Чаще всего. Наблюдаю за девочками и в подходящий момент подхожу с коробкой конфет, цветами или атласной куколкой. Да вы и сами знаете, как это делается. Она не собиралась лукавить. Сняв тапочку с распухшей бесформенной ноги, женщина сидела с явным облегчением на лице. - Что еще вы хотите узнать? Нет, я вас не тороплю, но скоро будить Фреда. Он мужчина и должен спать больше меня. - В котором часу вы легли? - Около пяти. Иногда задерживаемся и до семи. - А когда встали? - Час назад. Как раз успела подмести. - Ваш муж лег вместе с вами? - На пять минут раньше. - Утром он никуда не выходил? - Не вылезал из постели. Почувствовав, с какой настойчивостью комиссар расспрашивает ее о муже, она заволновалась. - Надеюсь, вы пришли не из-за него? - Нет. Меня интересуют двое мужчин, которые были здесь ночью, около двух часов, и сидели в одном из кабинетов. Не заметили? - Двое мужчин? Она окинула взглядом столики, словно пытаясь вспомнить. - Не скажете, где находилась Арлетта перед вторым своим выходом? - Сидела с молодым человеком. Я даже шепнула ей, что она напрасно теряет время. - Он часто приходит? - За последнее время я видела его раза три-четыре. Да, бывает: зайдет человек сюда и влюбится в какую-нибудь из наших девочек. А я им постоянно твержу: если подфартит, уходите, но чтобы ваши кавалеры здесь снова не появлялись. Они сидели спиной к улице в третьем от нас кабинете, в шестерке. Я наблюдала за ними со своего места. Он держал ее за руки и что-то рассказывал, млея от восторга, как, впрочем, все в таких случаях. - А кто был в соседнем кабинете? - Никого. - За весь вечер? - Это легко проверить: столы еще не протерты. Если там кто-то был, в пепельнице должны остаться окурки, а на столе - следы бокалов. Проверять пошел сам Мегрэ - она не шелохнулась. - Чисто. - В другие дни я не была бы столь категорична, но по понедельникам так мало народу, что мы даже подумываем вообще не открываться. Посетителей вчера набралось едва ли с дюжину, представляете? Муж вам подтвердит. - Вы знаете Оскара? - неожиданно спросил Мегрэ. Лицо ее осталось непроницаемым, но у комиссара сложилось впечатление, что откровенности в ней поубавилось. - Какого Оскара? - Пожилого, маленького, коренастого, седого. - Мне это ничего не говорит. Мясника зовут Оскаром, но он - высоченный брюнет с усами. Может, муж знает? - Будьте добры, позовите его. Мегрэ остался один в этом красном тоннеле, в конце которого светло-серым экраном вырисовывался прямоугольник двери, где возникали расплывчатые персонажи старого видового фильма. Прямо перед ним, на стене, висела фотография Арлетты в неизменном черном платье, таком облегающем, что она казалась более обнаженной, чем на непристойных снимках у него в кармане. Сегодня утром, в кабинете Люка, он едва обратил на нее внимание. Обыкновенная ночная пташка, каких множество. Но Мегрэ поразила молодость женщины, и что-то в ней насторожило его. Он все еще слышал усталый голос - такой бывает у них поутру, после вина и сигарет, - видел беспокойные глаза, вспомнил, как машинально взглянул на ее грудь, и, главное, вновь почувствовал запах женщины, запах постели, исходивший от нее. Ему редко приходилось встречать столь сексуальную женщину, и это контрастировало с ее встревоженным девчоночьим взглядом, а еще больше с квартиркой, где он только что побывал: навощеный паркет, шкаф со швабрами, ящик для продуктов за окном. - Фред сейчас спустится. - Вы спросили у него? - Только одно: видел ли он двоих мужчин. Не помнит. И даже почти уверен: за этим столиком двоих мужчин не было. Это четвертый. Мы обозначаем столики номерами. За пятым сидел американец - он выпил почти целую бутылку виски, за одиннадцатым - веселилась компания с женщинами. Дезире, официант, может вам вечером подтвердить. - Где он живет? - Где-то в пригороде. Точно не скажу. Утром уезжает домой с вокзала Сен-Лазар. - Кто еще у вас работает? - Кузнечик. Он и зазывала, и рассыльный, и проспекты при случае раздает. Еще музыканты, девочки. - Сколько девочек? - Кроме Арлетты - Бетти Брюс - акробатический танец, ее фотография слева - и Таня. До и после своего номера она играет на пианино. Больше никого. Заходят, конечно, девочки с улицы выпить стаканчик или подцепить кого-нибудь, но они чужие. Мы же - одна семья. У нас с Фредом нет амбиций - поднакопим деньжат и уедем на покой к себе, в Буживаль. А вот и он! Из кухни, надевая пиджак на рубашку без воротничка, вышел мужчина лет пятидесяти, невысокий, коренастый, моложавый, темноволосый, с серебристыми висками. Вероятно, он схватил первое, что попалось, поскольку к брюкам от смокинга надел шлепанцы на босу ногу. На вид спокоен, даже, пожалуй, больше, чем его жена. Разумеется, он слышал о Мегрэ, но видел его впервые и поэтому шел медленно, желая доставить себе удовольствие рассмотреть комиссара. - Фред Альфонси, - представился он, протягивая руку. - Моя жена вам ничего не предложила? Как бы для очистки совести он подошел к столику номер четыре, провел по нему рукой. - Вы правда ничего не хотите? Не возражаете, если Роза приготовит мне чашечку кофе? Отправив супругу на кухню, он сел напротив комиссара и, локти на стол, выжидательно молчал. - Вы уверены, что сегодня ночью за тем столиком не было посетителей? - Послушайте, господин Мегрэ. Я вас знаю, а вы меня - нет. Возможно, прежде чем прийти сюда, вы навели справки у своих коллег из отдела светской жизни. Вот уже несколько лет эти господа изредка заходят ко мне по долгу службы. Если они вам еще не сказали, то наверняка скажут: никогда и ничего незаконного здесь не было, а я - человек безобидный. Забавно было смотреть, как он - расплющенный нос и уши старого боксера - произносит эти слова. - Если я говорю, что за тем столиком никого не было, значит, там никого не было. Заведение у меня скромное. Нас в кабаре всего несколько человек, я же здесь постоянно - за всем глаз да глаз нужен. Могу вам точно сказать, сколько посетителей побывало у нас прошлой ночью: достаточно проверить в кассе жетоны с номерами столиков. - Арлетта с молодым человеком сидели за пятым столиком? - За шестым. Справа четные номера: второй, четвертый, шестой, восьмой, десятый, двенадцатый. Слева - нечетные. - А за следующим? - За восьмым? Около четырех утра было две пары, парижане, раньше они к нам не заходили. Видно, не знали, куда деться, но быстро поняли, что ошиблись адресом. Взяв бутылку шампанского, они ушли, а мы почти сразу закрылись. - Значит, ни за этим столиком, ни за другим вы не заметили двух мужчин - один пожилой, чем-то похож на вас. С улыбкой понимающего человека Фред Альфонси ответил: - Будь вы со мной откровенны, может, и я был бы вам полезен. Вам не кажется, что игра в кошки-мышки затянулась? - Арлетта убита. - Ну да? Он подскочил. Взволнованно крикнул в глубину зала: - Роза! Роза! - Сейчас иду. - Арлетта убита! - Да ты что! Она вернулась с удивительной для ее полноты быстротой. - Арлетта? - повторила она. - Задушена сегодня утром у себя на квартире, - продолжал комиссар, глядя на обоих. - Вот-те на! Что же за негодяй?.. - Именно это я и хочу узнать. Роза высморкалась. Казалось, еще чуть-чуть - и она заплачет. Взгляд ее был прикован к фотографии на стене. - Как это произошло? - спросил Фред, направляясь к бару. Он долго выбирал бутылку, наполнил три рюмки, подал сначала жене. Старый коньяк. Ненавязчиво поставил рюмку и перед Мегрэ, тот пригубил. - Сегодня ночью здесь она случайно подслушала разговор двоих мужчин о какой-то графине. - Что за графиня? - Я ничего не знаю. Одного из мужчин зовут Оскаром. Фред ухом не повел. - Выйдя отсюда, Арлетта пошла в комиссариат квартала, чтобы сообщить об услышанном, а оттуда ее доставили на набережную Орфевр. - Поэтому ее и убили? - Возможно. - Ты видела двоих мужчин, Роза? - Нет, не видела. Оба и впрямь были ошарашены и удручены. - Клянусь, господин комиссар, если бы двое мужчин были в "Пикреттс", я знал бы и непременно сказал вам. Нам-то чего хитрить между собой? Вы же в курсе, что представляют собой заведения вроде нашего. Сюда не ходят посмотреть необыкновенные номера или потанцевать под звуки великолепного джаза. И до изысканного салона нам далеко - вы видели рекламный проспект. В поисках чего-нибудь возбуждающего идут сначала в другие заведения. Тех, кому удается подцепить девицу, здесь вы не увидите. А уж те, кто не нашел что хотел, в конце концов оказываются у нас и всегда здорово навеселе. Я сумел столковаться со многими водителями ночных такси и неплохо им приплачиваю. Да и портье крупных гостиниц подсказывают своим клиентам, куда пойти. Большинство наших посетителей - иностранцы, которые надеются на что-то сногсшибательное. А сногсшибательное - всего лишь раздевающаяся Арлетта. На какой-то миг, пока падало платье, она оставалась голой. Чтобы избежать неприятностей, я наказал ей сбрить волосы - так вроде поприличнее. После этого мало кто не приглашал ее за свой столик. - У нее были мужчины? - медленно спросил Мегрэ. - Во всяком случае, не здесь. И не в рабочее время. Я не позволяю девочкам выходить, пока заведение открыто. Они лезут из кожи вон, чтобы подольше задержать посетителей, предлагают им выпивку и, видимо, обещают встретиться после закрытия. - И встречаются? - А как вы думали! - Арлетта тоже встречалась? - Вероятно. - И с молодым человеком, который был сегодня ночью? - Ни в коем случае. Этот молодой человек, скорее, для души. Однажды вечером он случайно зашел к нам с приятелем и влюбился в Арлетту. Потом приходил еще несколько раз, но никогда не оставался до закрытия - наверно, рано вставал на работу. - У нее были постоянные клиенты? - Постоянных у нас почти не бывает, уж вы-то должны понимать. Здесь же проходной двор. Все, конечно, одинаковые, но лица всегда другие. - А друзья у нее были? - Чего не знаю, того не знаю, - ответил он довольно холодно. Мегрэ неуверенно посмотрел на жену Фреда. - Не приходилось ли вам?.. - Можете продолжать. Роза не ревнива, ее это уже давно не волнует. Да, приходилось, если вам так интересно. - У нее? - Я никогда не был у нее. Здесь. В кухне. - Он такой, - вмешалась Роза. - Зайдет на кухню - и тут же возвращается. А за ним - девица, отряхивается, словно курица. Она рассмеялась. - Вы ничего не слышали о графине? - О какой графине? - Ладно, оставим. Не дадите ли адрес Кузнечика? Как его настоящее имя? - Тома… Фамилии нет: он из приютских. Где ночует, не могу сказать, но днем пропадает на скачках. Скачки - его единственная страсть. Еще рюмочку? - Спасибо. - Как вы думаете, газетчики придут? - Возможно. Когда узнают. Трудно было понять, радуется Фред предстоящей рекламе или недоволен этим. - В любом случае я в вашем распоряжении. Пожалуй, мы все-таки откроемся сегодня вечером. Если зайдете, можете переговорить со всеми. Когда Мегрэ добрался до улицы Нотр-Дам-де-Лоретт, машина прокуратуры уже уехала, отъезжала и "Скорая" с телом девушки. У дома стояла кучка зевак, не столь значительная, однако, как ожидалось. Жанвье в привратницкой звонил по телефону. Повесив трубку, он доложил: - Пришло сообщение из Мулена. Леле, отец и мать, живут с сыном, банковским служащим. Их дочь, Жанна Леле, маленькая курносая брюнетка, ушла из дому три года назад и с тех пор не подает признаков жизни. Родители даже слышать о ней не хотят. - Приметы совпадают? - Ничуть. Она на пять сантиметров ниже Арлетты и вряд ли удлинила нос. - Что нового насчет графини? - Ничего. Я опросил жильцов корпуса Б. Их довольно много. Толстая блондинка, которая видела нас на лестнице, содержит гардероб в театре. Утверждает, что совсем не интересуется происходящим в доме, но слышала, как кто-то прошел за несколько минут до девушки. - Значит, она слышала и как девушка поднималась? Как же она ее узнала? - Говорит, по шагам. На самом-то деле она все время торчит возле дверей. - Она видела мужчину? - Нет, не видела, но поднимался он медленно - или очень грузен, или сердце больное. - А как он спускался? - Нет. - Она уверена, что это не мог быть кто-то из жильцов с верхних этажей? - Она знает шаги всех жильцов. Я встретился и с соседкой Арлетты. Девушка служит в пивной, и я, должно быть, ее разбудил. Она тоже ничего не слышала. - Все? - Звонил Люка, он на месте, ждет указаний. - Отпечатки есть? - Только наши и Арлетты. Вечером вы получите донесение. - Нет ли в доме мужчины по имени Оскар? - на всякий случай спросил Мегрэ у привратницы. - Нет, господин комиссар. Но однажды, очень давно, кто-то звонил Арлетте. Говорил мужчина, с провинциальным акцентом. Он сказал: "Будьте добры, передайте, что ее ждет Оскар, она знает где". - Когда это было? - Через месяц или два после ее переезда. Я еще удивилась, потому что за все это время ей никто не звонил. - Она получала письма? - Иногда из Брюсселя. - Почерк мужской? - Женский. И писал человек не слишком грамотный. Полчаса спустя Мегрэ и Жанвье, выпив по дороге по кружке в пивной "У дофины", поднимались по лестнице дома на набережной Орфевр. Не успел Мегрэ открыть дверь своего кабинета, как появился малыш Лапуэнт с красными глазами, лихорадочным взглядом. - Мне надо срочно поговорить с вами, шеф. Когда комиссар, повесив в шкаф шляпу и пальто, повернулся и увидел перед собой инспектора, тот, кусая губы и сжимая кулаки, готов был разрыдаться.
Спиной к Мегрэ, почти касаясь лицом стекла, он говорил сквозь зубы: - Увидев Арлетту сегодня утром, я понятия не имел, зачем она здесь. По дороге на набережную Жавель бригадир Люка ввел меня в курс дела. А вернувшись, я узнал, что она убита. Мегрэ, сидя за столом, медленно произнес: - Я забыл, что тебя зовут Альбер. - После всего, что она рассказала, господин Люка не должен был отпускать ее одну, без сопровождающего. Он говорил как обиженный ребенок, и комиссар улыбнулся. - Иди-ка сюда, сядь. | 
